Процесс по делу Солодкиных и Андреева: киллеру Буолю грозит статья за ложные показания в суде

Напомним, бывший вице-мэр Новосибирска Александр Солодкин, экс-советник губернатора Новосибирской области Александр Солодкин-старший и бывший замглавы регионального УФСКН Андрей Андреев обвиняются в участии в организованном преступном сообществе под руководством Александра Трунова. «Штатный киллер» ОПС Дмитрий Буоль в сентябре 2011 года был приговорен к 17 годам лишения свободы, в том числе за покушение на коммерсанта Фрунзика Хачатряна. Организацию покушения следователи инкриминируют Солодкину-старшему.

Адвокат Солодкина-младшего Николай Украинцев просил судью исключить из списка исследуемых доказательств протокол дополнительного допроса Дмитрия Буоля — один из документов, лежащих в основе обвинения. Согласно ему, 30 мая 2011 года Буоль указал на Солодкиных и Андреева как на членов ОПС Трунова. На допросе же в суде киллер назвал «бредом» ряд показаний из протокола, сказал, что ничего не знает о причастности подсудимых к ОПС, и сообщил, что он «не знает, почему эти фразы в нем появились». Буоль также рассказал, что его допрашивал в тот день вовсе не Владимир Большунов, подпись которого значится в протоколе, а другой следователь. Из-за этого адвокаты подсудимых заявили, что доказательство добыто с нарушениями закона и является недопустимым.

На заседании 8 октября перед вынесением решения по ходатайству стороны защиты суд допросил двух свидетелей обвинения. Сотрудники принадлежащей Фрунзику Хачатряну компании «Манэ» Норайр Адамян и Гнел Багдасарян в 1997-1999 годах работали на его же вещевом рынке «Тензор», поэтому их показания были связаны с захватом осенью 1998 года территории рынка сотрудниками Западно-Сибирского РУОП после конфликта Хачатряна с мэром Новосибирска Виктором Толоконским. Об этом рассказали владелец «Манэ» и его сыновья Артур и Эдуард, когда были допрошены судом в качестве потерпевших.
 

Адамян и Багдасарян сообщили, что фирма «Тензор» организовала рынок на Гусинобродском шоссе и сдавала контейнеры предпринимателям, которые торговали на ее территории в ночное время непродовольственными товарами. А потом «на основании постановления Толоконского о том, что работа недействительна», пришел СОБР и закрыл рынок. «Все были в масках, кроме двоих — Виктора Кургузова и Александра Никитина, это они организовали эту операцию», — сказал Адамян. «Месяца полтора длился этот захват. Они не пускали даже хозяев товаров, все контейнеры полные стояли, всё лежало до открытия „Манэ“», — сообщил Багдасарян.

«У нас был единственный [на Гусинобродском шоссе] рынок, где соблюдался порядок и до сих пор соблюдается, и все это знают в городе. У нас было относительно дешевле [по сравнению с МУП „Вещевой рынок“ и ОАО „Гусинобродское“] и до сих пор это так, — сказал Багдасарян. — Преступных групп на нашем рынке никогда не было, даже воришек не бывало». Украинцев спросил его, не поступало ли в связи с этим к владельцам рынка претензий от этих самых «воришек», и свидетель ответил отрицательно.

По их словам, огороженную собровцами территорию «Тензора» отдали муниципальному вещевому рынку, и она использовалась как автостоянка. Впрочем, торговые палатки там тоже стояли. Управлял стоянкой и «вопросы решал» Алексей Исаков, упоминавшийся на предыдущих заседаниях как бывший начальник отдела ГАИ Ленинского района и руководитель подконтрольного Трунову ЧОП. О фонде «Правопорядок» ни Адамян, ни Багдасарян не слышали. Оба заявили, что претензии к ООО «Манэ» у мэрии, контрольно-надзорных и правоохранительных органов регулярно возникают до сих пор по разным поводам. На одну из «комплексных проверок» приезжали и сотрудники ОРБ.

О том, что Фрунзик Хачатрян встречался в 1999 году с каким-то людьми в офисе Александра Солодкина-старшего, Норайр Адамян знал со слов Артура Хачатряна: «Слышал, что там много народу было, но сколько — не знаю. Знаю, что незнакомые люди за дальнейшую работу рынка требовали определенную сумму». Гнел Багдасарян «в общем разговоре» с сыновьями Хачатряна слышал лишь, что от него эти люди «деньги просят». Он также не смог уверенно ответить, перед первым или вторым покушением состоялась та встреча. Свидетель заявил, что Хачатрян и Солодкин «постоянно встречались», однако Багдасаряну не было известно, о чем они говорили.
 

После покушения на Хачатряна люди из его окружения «вспоминали в разговорах» и встречу, на которой «требовали определенную сумму», но «знали, что Александр Наумович друг Фрунзика, и решили, что это не вариант», пояснил Адамян. Багдасарян на вопрос прокурора, какие в 1999 году были предположения о мотивах покушения, ответил: «Естественно, рынок. Времена совпали с тем, что мы так и не отказались от рынка». «Общее мнение было такое, — рассказал Адамян, — что, если правоохранительные органы не занимаются расследованием, то, значит, они и организовали». «Всякое думали, демонстрации были перед зданием РУОП», — вспомнил Багдасарян.

Особого интереса у подсудимых, адвокатов, потерпевших и их представителей свидетели не вызвали и отвечали, в основном, на уточняющие вопросы. «Какие ОПС контролировали работу Гусинобродского рынка?» — спросил Адамяна потерпевший Андрей Боженко. «Не знаю», — ответил тот. «А вы знаете, что такое ОПС?» — спросил Украинцев. «Нет», — признался Адамян. Когда вопросы закончились, Лариса Чуб освободила его и Багдасаряна от дальнейшего участия в заседании и перешла к рассмотрению ходатайства стороны защиты.

Гособвинитель Алексей Куликов заявил, что оснований для исключения протокола из списка доказательств, по его мнению, не имеется, и «каких-либо нарушений УПК следователем допущено не было». Представитель Хачатряна, потерпевшие Боженко и Виктор Елькин, представители Елькина и потерпевшего Сергея Надеина также заявили, что этот протокол «исключить нельзя», что Дмитрий Буоль на допросе «всё правдиво рассказал», а его показания в суде «являются надуманными», и к ним следует «отнестись критически».

Выслушав мнения, судья Чуб удалилась в совещательную комнату, а прокурор Куликов подтвердил журналистам, что свидетеля Буоля, вне зависимости от того, какое решение будет принято по ходатайству, должны будут привлечь к ответственности — либо за нарушение условий досудебного соглашения, либо за дачу ложных показаний в суде. Но в любом случае, добавил Куликов, оценка действиям Буоля может быть дана не раньше, чем вынесут приговор по делу Солодкиных и Андреева. Судья вернулась в зал и заявила, что ходатайство удовлетворению не подлежит.
 

Согласно постановлению Ларисы Чуб, следователь Владимир Большунов допросил Дмитрия Буоля с соблюдением уголовно-процессуального закона, и Буоль был лично ознакомлен с зафиксированными в протоколе показаниями, поскольку на каждом листе стоит его подпись. В суде же Буоль, очевидно, повел себя так, чтобы «опорочить свои показания и помочь подсудимым уйти от ответственности», поскольку те обвиняются в участии в том же самом ОПС, в котором состоял свидетель, зачитала свое постановление Чуб.

Последнее заявление судьи вызвало недоумение у защитников Солодкиных и Андреева. «Получается, уже дана оценка и тем доказательствам, что еще не исследовались?» — не понимал Украинцев. Он рассказал, что направил в СИЗО адвокатский запрос с целью установить по документам, кто именно и как в мае 2011 года проводил с Буолем следственные действия. Ответ из учреждения ГУ ФСИН адвокат рассчитывает получить в течение 10 дней.

Кирилл Логинов