«Транспортная реформа не понравилась монополистам, Лаврентьеву и Жаркову»: Суваряна допросили в суде

© Ярослав Власов. Арам Суварян

Экс-начальник Центра управления городским автоэлектротранспортом Новосибирска Арам Суварян, выступая в суде, назвал людей, которые могли, как он считает, выиграть от его уголовного преследования. Он еще раз повторил, как его избивали в СИЗО №1, а его знакомый Артур Маргарян признался в получении взятки, исключив причастность Суваряна.

Суваряна обвиняют в покушении на взятку в 2 млн рублей от крупного новосибирского перевозчика Эдуарда Остапенко. По версии СК РФ, экс-начальник ЦУГАЭТ организовал победу предпринимателя в аукционе на маршрут №43 (микрорайон ОбьГЭС — улица Демакова). Он полностью отрицает вину.

Допрос бывшего главы ЦУГАЭТ

Допрос Суваряна в Бердском горсуде прошел 7 декабря. Он в показаниях связал свое уголовное преследование с реформой общественного транспорта и маршрутной сети, которая готовилась, когда он был замначальника ЦУГАЭТ.

«В течение многих лет на этом рынке творился бардак и хаос, поскольку 70% рынка пассажирских перевозок города занимают частные перевозчики, что в корне неверно и не соответствует качеству услуг, предоставляемых населению, — рассказал Арам Суварян. — Поэтапные изменения предполагались в течение трех лет: должно было снизиться количество частных перевозчиков на рынке с 70 до 20%, а в последующем — до 10%, и увеличиться количество муниципальных перевозчиков на автобусах большой вместимости. То есть сокращалось количеству маршрутных такси, и одновременно стояла цель, чтобы вся оплата за проезд была переведена на безналичный расчет».

Специалисты оценили весь рынок пассажирских перевозок Новосибирска в 3 млрд рублей, при этом 80% суммы никак не учитывалось государством — «это черный нал», подчеркнул Суварян. Средняя зарплата у муниципальных перевозчиков была 23 тыс. рублей в месяц, у частных — 8–9 тыс. рублей, что говорило об уклонении от налогов.

Когда он стал директором ЦУГАЭТ, реформа началась. Сначала новую математическую модель транспорта представили на расширенном заседании перевозчикам с участием СМИ, потом — на совещаниях у мэра Анатолия Локтя и губернатора Владимира Городецкого, опять же в присутствии журналистов.

«Вместе с этим город тратит огромные суммы на содержание инфраструктуры. Кроме того, на тот момент, когда я работал, было три транспортных предприятия муниципальных, сейчас одно. И все в долгах. А все сладкие маршруты с большой прибылью находятся в руках частных перевозчиков. Конечно, эту ситуацию надо было переломить. Москва, кстати, уже всю эту реформу закончила. Все такие мои действия не могли остаться незамеченными, — заявил подсудимый. — Конечно, многим людям участвующим на рынке, не понравилось это. В том числе [экс-главе управления пассажирских перевозок мэрии] Лаврентьеву, [бывшему начальнику департамента транспорта Валерию] Жаркову, [экс-директору ЦУГАЭТ Ольге] Рязановской. И перевозчикам-монополистам, как, например, Остапенко в случае с Краснообском, где он за ночь повысил тариф на три рубля, не спросив никого. Я просто уверен, что была разработана операция, по которой меня должны были отправить за решетку».

Суваряна познакомил с Остапенко и его представителем по фамилии Салимов его друг Артур Маргарян в феврале 2015 года.

Экс-глава ЦУГАЭТ показал, что никогда не разговаривал с Эдуардом Остапенко и Аскаром Салимовым (известный в Академгородке бизнесмен, совладелец ОАО «Академстройторгсервис») о деньгах и конкурсах на маршруты — перевозчики лишь жаловались ему на возможные последствия транспортной реформы. Вне кабинета он встречался с ними дважды — в кафе и на транспортной базе Остапенко по его приглашению осмотреть ее.

«Там накрыли стол — это была пьянка. Потом Остапенко начал спрашивать про конкурсы и маршруты, я сразу пресек эти разговоры, потом приехала Рязановская, которая стала говорить, что надо помочь „хорошему парню“ Остапенко», — рассказал Суварян. Он покинул мероприятие, а позже из материалов дела узнал, что все разговоры во время неофициальной встречи записывались, велось видеонаблюдение, вероятно, сотрудниками ФСБ.

Суварян был одним из членов конкурсной комиссии по выбору перевозчиков. Туда же входили Жарков, Лаврентьев, уволенные позднее, представители ГИБДД, а также начальник юридического отдела ЦУГАЭТ Алексей Горячев. Последний заявил в суде, что Суварян дал ему указание изменить уже поданную аукционную заявку Остапенко, вычеркнув из нее 21 автомобиль, количество правонарушений которых могло бы привести к проигрышу бизнесмена. Обвиняемый назвал эти показания ложью.

«В планы реформирования входила и реструктуризация самого ЦУГАЭТ, и упразднение управления пассажирских перевозок, которое я до сих пор считаю абсолютно ненужной структурой. Когда я стал руководителем, Горячев возглавлял подразделение, объединявшее сразу два отдела. Я посчитал, что у него слишком много рычагов влияния, и он очень долго работает, поэтому я вывел из-под его отдела все общение с перевозчиками, — заверил Суварян. — Все остальное я вывел в отдельный отдел, куда назначил нового человека. <…> Но как юристу Горячеву я доверял полностью, потому что в 2014–2015 годах у него ни одного проигранного дела».

Кроме того, по словам подсудимого, он взял в юротдел другого человека, которого специально готовили на смену Горячеву. Все это могло привести к ложным показаниям начальника юридического отдела, который самостоятельно исправил заявку Остапенко, считает Суварян, признавший, что проверял не все документы, которые ему приносили на подпись. С ним никто не вел переговоров о взятке, он также не знал, что они якобы проходили.

Гособвинение апеллирует к эпизоду 1 июня 2015 года, когда Горячев привел в кабинет Суваряна самого Остапенко. «Юрист сказал, что у них есть „плохие машинки“ — дословно цитирую», — вспомнил экс-начальник ЦУГАЭТ. По его словам, мужчины заявили, что конкурсная комиссия ошибочно внесла в заявку Остапенко одну сломанную машину.

«Я вел телефонные переговоры и отвлекался, поэтому попросил Горячева как юриста разобраться», — добавил Суварян, узнавший из материалов дела, что его подчиненный затем вычеркнул сразу 21 исправное транспортное средство, на которых «висели» нарушения ПДД.

Допрос Маргаряна

Вернемся к Артуру Маргаряну — другу Арама Суваряна. Ранее он признался, что вводил в заблуждение Остапенко и Салимова, пообещав покровительство со стороны ЦУГАЭТ в обмен на 150 тыс. рублей в месяц. Сначала перевозчики сами обратились к нему как к знакомому Суваряна, а затем попросили повлиять на прекращение проверок их транспорта, рассказал Маргарян.

Остапенко платил ему ежемесячно 150 тыс. рублей, не требуя отчета о результатах работы. При этом Маргарян заверил, что никогда не говорил об этом самому Суваряну. Ему также инкриминируют посредничество во взятке Суваряну от Остапенко в размере 2 млн рублей за оказание помощи в победе на конкурсе. Он сообщил суду, что в этом случае действовал по той же схеме, что и с ежемесячными платежами — прикрывался знакомством с начальником ЦУГАЭТ, но ничего не делал, чтобы использовать это знакомство.

«Остапенко с Салимовым мне сказали, что скоро начнутся тендеры, на которых есть хорошие маршруты. У нас в принципе все в порядке, все готово, мы его выиграем, если Суварян не будет ставить палки в колеса. Это где то февраль—март 2015 года, — вспомнил Маргарян. — <…> Если бы я обговаривал это с Суваряном, то, думаю, вообще, ничего не получилось бы. Дать деньги предложили они сами, к сумме в 2 млн рублей мы пришли во время дискуссии в кафе».

Маргарян не был уверен, выиграет ли Остапенко аукцион, поэтому предложил отдать ему деньги заранее на «взятки членами комиссии и начальству». Перевозчик настоял на том, что отдаст 2 млн рублей только после конкурса, что и произошло.

Именно эти деньги инкриминируют теперь Суваряну, который, по утверждениям Маргаряна, ничего не знал о придуманной им схеме. Более того, отвечая на вопрос об оценке действий его друга, Суварян признал, что тот преступил закон, однако, по его мнению, Маргарян «стал жертвой» заранее спланированных действий.

Таким образом, Маргарян признал себя виновным в двух эпизодах мошенничества.

Эпизод в СИЗО

Арам Суварян также рассказал суду о нескольких эпизодах предварительного следствия. Например, ему включали аудиозапись переговоров двух мужчин на армянском языке и показывали перевод. Во-первых, он отрицал, что говорил он сам, а во-вторых расшифровка, в которую заранее вписали имена «Арам» и «Артур», не соответствовала сказанному. Еще одно, на его взгляд, противоправное действие — «принудительный забор крови».

«Меня вывели из камеры в СИЗО №1 в допросную, где с другой стороны решетки были двое понятых — сотрудников администрации изолятора и мой адвокат. Следователь [который уже не ведет это дело], подполковник Мазаляк заявил, что будет брать кровь для проверки ДНК. Поскольку я видел, что следствие идет только в обвинительном ключе, я отказался. Зашла врач-психолог из СИЗО и трое мужчин в черной форме и масках без знаков отличия. Следователь сказал: „Начинайте“. Тот, кто стоял сзади, применил удушающий прием, другие заламывали руки. Так продолжалось 10–15 минут, после чего следователь начал кричать на врача, мол, почему она не может взять кровь», — заявил подсудимый. После этого один из мужчин в масках сказал, что «кровь они все равно возьмут, и дважды двинул коленом по почкам».

Жалоба на произошедшее в СИЗО осела в Генпрокуратуре. Тайга.инфо писала о содержании документа. Дальнейшие экспертизы, как заявила защита, подтвердили, что никаких следов ДНК Суваряна на деньгах не найдено.

В зале суда присутствовал и потерпевший — Эдуард Остапенко. Он не задал обвиняемым ни одного вопроса. Его сопровождали двое мужчин в плотной темной одежде и закрытых масках, оставлявших только прорези для глаз. Они сидели в коридоре во время заседания, а после — ушли вместе с Остапенко к машине.

Ярослав Власов