Колывань на фоне скотомогильника
Жители Колывани жалуются на удушливый запах с местной свалки, превратившейся в настоящий скотомогильник. Спецкорр Тайги.инфо Оксана Мамлина отправилась в исторический центр Новосибирской области.
В Колывани на одном маленьком пятачке будто сконцентрировалась вся Россия: женский монастырь, суровый и неприступный, в 20 км по гравийке в соседнем селе Юрт-Ора мусульмане молятся в мечети, пасутся лошади, лают собаки, орут коты, редакция газеты «Трудовая Колывань» публикует объявления о продаже участков, в клубе хор пенсионерок поет о любви — к Родине, конечно.
Всё есть — от общества сельских поэтов до свалки, смердящей на всю округу. Вонь и заставила обыкновенного русского мужика Максима Свеклу, спокойно производившего боеспособные танки и бронетехнику, позвонить спецкору Тайги.инфо и прислать снимки груды костей, рогов и копыт: «Извини, что беспокою, нет сил уже, хоть правда на танк садись и бери их штурмом!»
Периодически свалку хоронят экскаваторами, но хитрых бродячих псов и зорких падальщиков не проведешь, у них свой баланс с природой. Они, в отличие от людей, понимают что это [свалка] на Земле оставаться не должно. Соответственно, через короткое время братский скотомогильник вновь разрыт, а селян постигает одна из десяти египетских казней — мухи.
Но «фараон» и здесь не умолим, арендаторы не хотят устранять свалку — хоть с поднятыми руками, хоть на легендарной
Колхоз, основанный в 1961 году, жил богато. Тут работали 500 человек, садили 900 га картофеля, 3,5 тыс. голов крупного рогатого скота паслись на берегах полноводного Чауса, 70 тракторов и 50 комбайнов обслуживали 8 тыс. га пашни. У сотрудников был круглосуточный детсад на 140 мест и прочие богатства в виде ремонтной мастерской, асфальтированных дорог, склада запчастей, большой зарплаты и пятидневной рабочей недели. Руководил всем этим хозяйством Василий Митяев, уроженец Доволенского района, выпускник Новосибирского сельхозинститута.
В 1985 году директора отправили на пенсию. Со слов Митяева, появилось большое количество арендаторов, с молотка пошла техника, рабочие руки утекли безвозвратно, скот — под нож, чтобы чужим не достался. Последний инвестор Сергей Подойма (он же директор «Кудряшовской агропромышленной группы») сдал часть помещений арендаторам, которые и сваливают отходы производства там же, где пасут коров и лошадей. Сушатся рожки да ножки под весенним солнышком, смердят, напитывают здоровый деревенский воздух удушливым трупным запахом.
Назло вселенскому навозу село 
Хорошие, правильные стихи, о Родине, о храбрости, о дружбе. О бескрайних чистых просторах, только вот окна плотно закрыты. Потому как свалка совсем не поэтично пахнет, не по сценарию — должен быть свежий ветер мечты, а не тлетворный запах действительности. За партой сидит восьмилетний стихотворец Саша Абдухалимов. Его голова зашита медицинскими нитками. Говорит, что спас собаку, ее шифером побивали.
А еще в Колывани с XIX века стоят купеческие дома, крепкие, времени неподвластные. Колывань была богатым торговым местом, через нее шли пути из Азии в Европу. Мощные усадьбы, большие подворья. Жаль, что все ветшает и рушится, поселок на глазах превращается в призрак с пустыми глазницами и запахом тлетворной гнили. Возможно, местным поэтам скоро придется писать надгробные эпитафии своему поселку.
На улице вьетнамская речь, музыкальная и такая вкрадчивая — в магазин идут местные производители кед и кроссовок. Может это и есть новый путь Колывани, прибыльный и несложный? А памятники архитектуры и свалки сами собой дорушатся и закопаются.
Как в буддизме — все валится и на фоне этого полный дзен. Только вот православный монастырь странно
Оксана Мамлина, специально для Тайги.инфо
