Гузель Яхина: «„Зулейха“ — это роман об освобождении женщины»
Почему писать о прошлом проще, чем о современности, а общественная дискуссия о Сталине не утихает до сих пор и какую роль в ней играет книга «Зулейха открывает глаза»? Российская писательница Гузель Яхина, автор текстов для «Тотального диктанта — 2018», чей дебютный роман о ссылке татарской крестьянки в Сибирь принес ей признание публики и критиков, рассказала Тайге.инфо об ошибкоопасности своих текстов, вдохновении от читателей и исполнении мечты.
Тайга.инфо: Как-то я записала историю своей семьи по рассказу бабушки, предков которой сослали в Сибирь — некоторые читатели потом говорили, что нехорошо такое личное выносить. У вас не было похожей реакции на «Зулейху»?
— Если мы говорим об истории нашей семьи, то в книгу я не так уж и много вынесла, всего два момента, которые взяты из жизни бабушки. Это момент с затонувшей баржей с ссыльными, одно из самых ярких ее воспоминаний, к которому она постоянно возвращалась. На самом деле, там было две баржи, которые шли рядом. Одна из них потонула, а те, кто был на второй, наблюдали за тем, как тонет первая. Бабушка была как раз на той, которая не ушла под воду. Ей было тогда семь лет.
А второй момент — школа. Бабушку учил математике автор учебника по математике, который там же находился, недалеко от поселка, где жила бабушка. И еще маршрут следования из татарской деревни в Казань, Красноярск и дальше на берега Ангары был такой же. Хотя и маршрут, и тридцатые годы, когда это все происходило, — типичны. В 46-м году людям разрешили уезжать из спецпоселений и возвращаться домой, и моя бабушка вернулась, и роман заканчивается в 46-м.
Остальные детали, ситуации были вдохновлены воспоминаниями других переселенных, либо подсмотрены в мемуарах. Это вещи, которые не связаны напрямую с моей семьей, а скорее общие коллективные воспоминания, из которых я позволила себе взять небольшие детали. Именно поэтому после выхода книги мне начали писать читатели и говорить, что они узнали эти ситуации, которые происходили с их бабушками и дедушками тоже. Я их для себя называю повторяющиеся мотивы. Это, например, ситуация, когда людей очень долго везут куда-то, и они не понимают куда. А потом оставляют в чистом поле или в степи, или в лесу, и они сами как-то выживают.
Тайга.инфо: Думаю, для вас не секрет, что сейчас народная любовь к Сталину на каком-то пике. В Новосибирске больше года активисты пытаются установить ему памятник в городе. Приходилось ли вам вступать в дискуссии по поводу того, что происходит с культом личности этого человека?
— Знаете, я не общественный деятель, я довольно закрытый и предпочитаю писать и высказывать свои мысли через литературные тексты. В следующем номере журнала «Октябрь» выйдет мой небольшой рассказ, посвященный Сталину. И в будущем романе также будет линия вождя. В принципе она есть и в первом романе.
Что же касается сегодняшней ситуации, она объяснима в том смысле, что мы не проговорили, наверное, до конца все, что нужно было проговорить. Та дискуссия, которая была в конце 80-х и начале 90-х, не была достаточна. И сегодня происходит возврат к теме, потому что она не была проработана до конца. Эта проработка идет сейчас, идет мучительно. Мое мнение: нужно разговаривать столько, сколько нужно. И если моя книжка внесет свой скромный вклад, я буду рада.
Тайга.инфо: Мне всегда было интересно, как книга пишется чисто на бытовом уровне. Нужно ли отключать телефон и не выходить на связь, или это можно делать, сидя за столом после ужина?
— Недавно я писала большой текст, и мне пришлось действительно выключиться из жизни на какое-то время, потому что иначе невозможно закончить то, что начато, или даже невозможно создать. В декабре я месяц была в писательской резиденции, сидела там без новостей, без контактов, заканчивала работу. Но это очень индивидуально и зависит от человека. Наверняка, есть очень хорошие романы, написанные между делом. А мне требуется концентрация. Чтобы написать роман, нужно убрать любое давление извне. Да и длительная жизнь с большой историей меняет человека. Я пыталась совмещать написание литературного текста с работой — ничего из этого не вышло. Получилось только, когда я полностью сконцентрировалась на истории. Ведь важно не только время, когда ты сидишь за столом и пишешь — важно то время, когда ты просто ходишь и думаешь, инвестируешь в историю время, мысли, чувства.
Тайга.инфо: Многие воспринимают «Зулейху» чуть ли ни девчачьим романом, потому что главная героиня — женщина, прекрасная и очень сильная. По-моему, она отчасти предвосхищает то движение за женские права и против, которое разворачивается последние пару лет (по крайней мере, в Фейсбуке). Вы с этой стороны смотрели на книгу?
— Конечно, это роман об освобождении женщины, об обретении личности. Он так и задумывался в первую очередь — как роман о женщине. Не о татарке в тридцатые годы в деревне, а именно роман о женщине, которая перемещается из прошлого в настоящее. Из архаичного мира переходит в мир современный. Ее путешествие — и географическое, и ментальное. Сначала она — полуребенок-полуженщина. А в конце уже настоящая личность. А по поводу девчачьего романа — я спокойно отношусь к этому. Роман относили к очень разным направлениям: магический реализм, ужасный соцреализм, продолжение традиций лагерной прозы. Кто-то говорит о женской литературе, кто-то говорит, что это гимн татарской женщине, а другие — очернение татарской нации. Но я вижу, что роман читают, причем не только женщины, но и мужчины. Я благодарна тем, кто высказался и польщена таким количеством рецензий.
Тайга.инфо: Где же там очернение татарской нации? В романе же совсем не главное, что героиня — татарка.
— Совсем нет. Мне и хотелось написать роман, который начинается как национальный, а потом перерастает это и продолжается просто как роман о людях. Но кто-то в этом увидел посягательство на татарскую нацию. Хотя мне радостно, что первый перевод вышел в Татарстане. Я посвятила его своей бабушке.
Тайга.инфо: Герои ваших произведений, в том числе рассказов, обнаруживают себя в критических ситуациях, опасных для жизни, невыносимых и часто — не в современности. В этой связи человек более или менее благополучный, живущий сегодня, интересен вам как герой или нет?
— У меня было несколько попыток написать о современности, но они не получились вовсе. Когда есть временная дистанция, отдаление в восемьдесят или сто лет, это дает мне дополнительную свободу. Мне интересно рассказывать историю, которая одновременно воспринимается и как конкретная драматическая ситуация, и как миф. И вот эта мифологичность возрастает, если герои отдалены от тебя. Поэтому, мне интереснее писать о том времени, ранних советских годах, чем о современности.
137153
Роман «Зулейха открывает глаза» был задуман как косица из двух историй. Одна — о раскулаченной крестьянке, вторая — о ее правнучке тоже по имени Зулейха, которая в 2015 году расследует жизнь бабушки по архивам. И в этом сплетении двух сюжетов мне хотелось показать, в том числе, разницу проблем, которые стоят перед женщиной сейчас и стояли тогда. Но современная линия не получилась, и я ее в конце концов полностью вырезала.
Была и вторая попытка привязать роман чуть ближе к современности — мне казалось, читателям будет интересна привязка к сегодняшнему дню. Была написана последняя глава, которая описывала возвращение Юсуфа уже стариком обратно на Ангару в Семрук, точнее в то, что от него осталось. В этой главе мне хотелось рассказать вкратце о его жизни и показать, чем история закончилась, поставить точку. Как вы можете догадаться, роман мог закончиться словами «Зулейха закрывает глаза». Я придумала сцену, где старому уже Юсуфу кажется, что он снова встречается с матерью, и они обнимаются. Эту сцену я взяла из сценария, из которого и родился весь роман. Но, написав её, я поняла, что вышло чересчур мелодраматично. Мне показалось правильным убрать эту главу и поставить в конце романа многоточие — это дает читателям возможность еще пожить с героями, немножко пофантазировать, что будет дальше.
У меня есть рассказ «Мотылек», который описывает жизнь мальчика-сироты в восьмидесятые годы на острове Свияжск недалеко от Казани. Изначально этот рассказ состоял из двух частей: про детство мальчика на острове и про то, что стало с ним после сегодня. Но современная часть рассказа у меня тоже не удалась, я ее отрезала. Получается, что все мои попытки рассказать о современности — не очень удачные. У меня есть всего один рассказ о современности, который, по моему мнению, получился: «Швайпольт».
Тайга.инфо: Вы сказали, что постараетесь сделать тексты для «Тотального диктанта» сложными и они войдут в следующую книгу. Как шла работа с филологами?
— Роман уже готов, сейчас идет работа с редактором (новый роман Яхиной «Дети мои» посвящен судьбе немцев Поволжья, Немецкой автономии на Волге с 1918 по 1941 годы — прим. Тайги.инфо). Поэтому и тексты для диктанта были готовы уже довольно давно. Я хоть и обещала, что они не будут простыми, но очень сильно болею за тех, кто будет писать, и искренне желаю, чтобы отличников было побольше. Поэтому работа с экспертным советом заключалась, скорее, в упрощении текста. Оригинальные тексты требовалось сокращать, а в каких-то местах — упрощать или добавлять слова, элементы, обороты, знаки препинания, чтобы уравновесить ошибкоопасность и разных правил, которые проверяются во всех трех текстах. Эта работа была очень серьезной, я видела только вершину айсберга. Каждое слово, знак препинания, предложение рассматривается в сто огромных луп. Прорабатываются все возможные варианты ошибочного и правильного написания.
В оригинальном варианте текст можно будет прочитать в романе со всеми авторскими знаками препинания, со всеми моими избыточными тире, которыми я часто злоупотребляю. При этом члены редакторской комиссии «Тотального диктанта» мне очень помогли в некоторых моментах, и я уже очень много чего исправила.
Тайга.инфо: Только в Новосибирске вы три раза встречались с читателями. Насколько это нужно писателю?
— Встречи с читателями очень вдохновляют. Потому что когда ты пишешь книжку — это совершенно одинокий труд. Ты не понимаешь, оживает она или нет, интересно это кому-то или нет. А когда видишь, как люди отзываются, испытываешь потрясающее чувство. Некоторые читатели так глубоко понимают текст, что начинают простраивать логические связи, о которых я совершенно не думала. Начинают предлагать варианты развития событий, о которых я совершенно не думала. Например, у меня спрашивали, правда ли что Упыриха травила всех детей, которые рождались у Зулейхи. А я совершенно об этом не думала, я-то думала, что у нее были просто слабые дети. В такие моменты можно сказать, что текст оживает в чьей-то голове.
132411
Другое дело, что когда пишется новый текст, находиться постоянно в поле старого сложно. Тут уже необходимо решать для себя: либо садиться за новое, уже проведя встречи с читателями, либо пытаться совмещать, но у меня это плохо получается. Когда я писала второй роман, мне приходилось освобождать себе специально длительные промежутки — месяц, полтора — чтобы я могла не ездить никуда, не общаться, а просто сконцентрироваться на тексте.
Тайга.инфо: Вы же занимались пиаром и рекламой долгое время, как вас все-таки развернуло к писательству, как получилось исполнить мечту? И как изменилась ваша жизнь?
— Что касается внутреннего наполнения жизни, все осталось прежним. Я живу в том же доме с теми же людьми, семья у меня уже давно, ребенку уже тринадцать лет. Внешне все поменялась сильно, стало много поездок, командировок.
В Москву я когда-то приехала не для того, чтобы стать писателем, а чтобы попробовать себя в большом городе. Мне хотелось вырваться из дома и пожить самостоятельно. Дальше все было непросто. Принятие этого решения — написать книгу — длилось годы. Мысли «надо написать книжку, надо написать книжку» не уходили. Изначально я хотела написать один роман, но сделать это хорошо. В какой-то момент я поняла, что мне уже сильно за тридцать, и надо уже что-то решать или просто забыть об этом и никогда не вспоминать. Надо было выбирать: либо «да», либо «нет». Я выбрала «да» еще и потому, что мне захотелось это сделать. Потому что иногда мы слишком строги к себе и запрещаем многие вещи. А я себе разрешила.
Беседовала Маргарита Логинова