Пресс-конференция Анатолия Банных в Барнауле: «Вы же всё уже написали»

15 Июл 2010, 13:41

Бывший вице-премьер Республики Алтай Анатолий Банных провел в Барнауле 14 июля пресс-конференцию, на которой изложил свою версию катастрофы вертолета в горах Алтая в январе 2009 года. Тайга.инфо перепечатывает стенограмму встречи Банных с журналистами с сайта «Комсомольской правды».

Бывший вице-премьер Республики Алтай Анатолий Банных провел в Барнауле 14 июля пресс-конференцию, на которой изложил свою версию катастрофы вертолета в горах Алтая в январе 2009 года. Тайга.инфо перепечатывает стенограмму встречи Банных с журналистами с сайта «Комсомольской правды».

Анатолий Банных: Огромное спасибо, что собрались. Непростое время, к сожалению, после этой аварии. Действительно много чего произошло. Ребят, которых сегодня нет, к сожалению, не вернуть. И приходится постоянно возвращаться к этой истории. Поэтому я готов ответить на все вопросы, какие у вас есть сегодня. Времени у нас немного, поэтому давайте мы начнем.
Лариса Васильева, «Алтапресс»: Вопрос по поводу трех дней, которые были на горе Черная. Почему вы не жгли какие-то принадлежности, чтобы поисково-спасательная операция была завершена за более короткое время, потому что Кош-Агач рядом, погранзастава, дым бы увидели? И также насчет тепловизора, из этой же серии.
Банных: А что такое тепловизор?
Васильева: Самолет с тепловизором, который реагирует на костры…
Банных: Лариса, вот вы напечатали интересную, очень необычную статью с комментариями пилота. Вы помните эту статью?
Васильева: Естественно.
Банных: Как вообще произошло? Вы интервью брали у этого человека?
Васильева: Я на этот вопрос не буду отвечать. У меня есть доказательства.
Банных: Давайте так сделаем. Владимир Яковлевич [Бартули] здесь находится, который говорит, что интервью это он вам не давал. Я считаю, что это откровенная ложь. Поэтому хотелось бы какие-то ваши комментарии. Вы можете прокомментировать? Все происходящее вокруг этой трагедии, когда придумываются новые вещи, когда обсуждаются те моменты.
Васильева: Это не новые вещи. Это все было у нас на сайте.
Банных: Вы придумали конкретные моменты. Человек вот он. Владимир Яковлевич, вы говорили?..
Владимир Бартули: Интервью я не давал.
Банных: Я правильно говорю?
Васильева: Я поняла.
Банных: А вы звонили, говорили, что не советую вам обращаться в суд? Такие слова были с вашей стороны сказаны?
Васильева: С моей стороны не было. У меня диктофонный разговор есть.
Банных: Интересно было бы послушать диктофонный разговор.
Васильева: Если будет судебное предписание, будем разбираться.
Банных: Будет обязательно.
Васильева: А вы на мой вопрос можете ответить?
Банных: Я считаю, то, что сегодня, конечно, делается командой «Алтапресса» в лице [генерального директора] Юрия Петровича [Пургина], другим словом как «подлость» не назвать.
Васильева: Юрий Петрович к этому не имеет отношения. Все-таки на вопрос?
Банных: На вопрос я вам отвечаю. Во-первых, мы час десять были без сознания. Приземлились где-то мы в районе двух часов. В четыре часа уже темно. Что нам удалось сделать? Нам удалось их вытащить оттуда. Потому что мы боялись, что будет возгорание. И на сегодняшний момент те ребята, которые остались живы, то есть мы всех их пока разобрали, пока собрали те дрова, которые на триста метров были раскиданы.
Васильева: Получается, вы два дня их собирали? Самолет с тепловизором вылетел 10 января из Новосибирска.
Банных: Мы вплотную к вертолету подставили задний люк, положили параллельно две лопасти и сделали типа палатки из брезента. Если бы мы зажигали что-то внутри, мы не могли бы это никак разжечь. Мы разжигали и грелись внутри палатки. Получается такая ситуация, что мы сам вертолет не могли жечь, иначе нам надо было лагерь куда-то переносить. А ребята очень тяжелые.

Банных: Вы помните эту статью?
Васильева: Естественно.
Банных: Вы интервью брали?
Васильева: Я на этот вопрос не буду отвечать. У меня есть доказательства.

Инна Ерохина, ГТРК: Анатолий Николаевич, банальный вопрос. Цель сегодняшней пресс-конференции, у вас есть что сказать нам? Зачем прилетели на Алтай?
Банных: Вопрос понятен. Я считаю, что федерального розыска никакого не было. На самом деле розыск по категории так называемой 1. То есть это с целью вручения повестки. Мне кажется, что это история во многом политическая, что существует команда, которая сегодня занимается политикой. И аффилированные с нею структуры, которые так или иначе получают какие-то сегодня бюджеты и делают централизованную травлю по всей ситуации, которая есть. Мы никогда не скрывались, все знали, где мы находимся. И [Николай] Капранов, и я. То есть в любой момент мы появлялись. По этой статье в принципе невозможно задержание. Поэтому эта шумиха, которая была, мы считаем, что это определенный пиар.
Ерохина: Сегодня какие-то будут мероприятия у вас?
Банных: Да, сегодня в два часа мы будем встречаться со следователем.
— Могли бы вы объяснить, что за история вокруг интервью «Московскому комсомольцу»? Вы сначала интервью о событии дали, потом начались опровержения.
Банных: Так мы не давали интервью «Московскому комсомольцу».
— То есть?
Банных: То есть в прямом смысле. Мы не давали никаких интервью «Московскому комсомольцу». И знаете, как интересно получается. За нас дают интервью, потом сами дают опровержение, потом просят меня в связи с тем, что они дали опровержение, не подавать на них в суд. То есть какие-то такие события происходят. В это время мы находимся «в федеральном розыске». Я нахожусь за границей. И это все одновременно происходит. Мы считаем, что это спланированная акция.
— А что за ней стоит?
Анатолий Банных: Я думаю, что практически все присутствующие здесь понимают, кто за этим стоит.
Сергей Тепляков, «Алтайская правда», «Известия»: Назовите фамилии, чего уж так?
Банных: Я вам хочу сказать, что мне кажется, что вы в том числе.
Тепляков: А думаю, что нет.
— Скажите, насколько вы доверяете следствию?
Банных: Сложно сказать. Я думаю, что следствие уже сегодня установило все факты, которые есть. И я думаю, что в этой истории очень мало белых пятен. Кроме того, что была прекрасная погода, и мы неожиданно упали. И был лучший пилот в России. Это само по себе вызывает очень много вопросов.
— Каких именно вопросов?
Банных: Пускай разберется следствие. Я имею в виду, что очень необычно, что, когда погода прекрасная, когда на ходу вертолет, новый, у которого 360 часов налета, 300, и лучший пилот ошибается, когда летал на вертолетах, которые практически подлежали списанию.
Светлана Шаповалова, «Амител»: Вы имеете в виду, что это проблемы с вертолетом были или с пилотом в тот момент?
Банных: Свет, не могу сказать. Я не знаю. Я только хочу сказать, что все это выглядит очень необычно.
Максим Кошмарчук, РИА «Новости»: В отношении вас выдвинуто обвинение о том, что вы охотились. Признаете ли вы свою вину? Все-таки вы охотились? Кто охотился? И второй вопрос: будете ли вы возвращаться в правительство Республики Алтай?

Тепляков: Мэр-то Барнаула вор.
Банных: Я считаю, что вы подлец

Банных: Ну, наверное, на первый вопрос хочу сказать, что установлено, что я не охотился. Установлено, что не было оружия. Это первое. Второе. Пускай на эти моменты, у нас есть подписка о неразглашении там частично, по деталям, кто все-таки охотился, пускай разбирается следствие. Что касается моей работы, то я навряд ли, не думаю, что будет какая-то ситуация, связанная с деятельностью дальше в администрации.
Тепляков: Хотелось бы прояснить. В интервью разных, теперь уже непонятно, то ли это вы говорили, то ли вам приписывают, что якобы [полномочный представитель президента в Госдуме Александр] Косопкин был инициатором этой охоты. Вы все-таки проясните нам ситуацию, кто кого куда позвал? Звали ли или вообще не звал? Или как это все оказалось?
Банных: Действительно, Косопкин всех позвал.
— То есть он приехал на Алтай отдыхать?
Банных: Нет. Он позвонил, я в это время был в Индии. У меня были на 17-е число обратные билеты. В принципе, сказал: приезжай, поехали, съездим, отдохнем. Косопкин был хорошо знаком с [Виктором] Яшбаевичем [Кайминым], начальником охотуправления, достаточно часто ездил на Алтай. Все участники процесса были знакомы достаточно давно.
Тепляков: А [глава правительства Республики Алтай Александр] Бердников настаивает на том, что его там вообще не было. Был он все-таки или нет?
Васильева: На «Турсибе».

Банных: Едем в Горный Алтай.
Тепляков: На машине?
Банных: Наверное, на вертолете.
Тепляков: Рисковый.

Банных: Нет. Никогда. Мы должны были лететь в районе 17-го числа. Косопкин настоял, что полетим раньше. Бердников отмечал юбилей со своей супругой. Нам не давали вылета. И Бердникову я позвонил и сказал, что мы прилетаем. Он говорит: вечером я к вам приеду. Бердников нас даже не видел. Просто не видел. И, конечно, больно, когда люди, которых ты там уважаешь, так или иначе пишут, о том, что такая... по-другому как-то это выглядело. Очень бы не хотелось в связи с огромным резонансом и количеством людей, которые погибли, с болью, которую причинили Наталье Косопкиной, Сергею Ливишину, семья которого осталась, и прочим людям, и придумывать какие-то новые факты, новые истории. С пулеметами, с 28 баранами, еще с остальными какими-то необыкновенными историями, которых просто не было. По факту Бердников нас не видел. Он знал и вечером он должен был быть на ужине. И мы приготовили книгу, которая была для 40 человек – первых лиц страны подписана Бердниковым. Эту книгу он должен был вручить.
— Про Горный Алтай?
Банных: Нет, там сборник художественной литературы, в обложке очень хорошей.
— Бердников должен был вручить Косопкину?
Банных: Именную книгу Косопкину. Бердников вечером должен был вручить.
— То есть вечером того дня, когда вы полетели?
Банных: Да.
— То есть вы должны были вернуться к вечеру все-таки?
Банных: Да, конечно.
«Наши новости»: Анатолий Николаевич, скажите, пожалуйста, цель вашего приезда на Алтай, и не боитесь ли вы, что вас арестуют?
Банных: Да нет, а за что арестовывать? Что, мы кого-то убили, что ли? Люди живы, люди благодарны. Я уверен, что разберемся со всем потихоньку с этим. Чего прятаться, от кого?
«Аргументы и факты» на Алтае», Светлана Лырчикова: Слегка в тему вопрос. Не испытываете ли вы, не кажется ли вам, что последние месяцы ваш бизнес, существующий на Алтае, или тот бизнес, который считается аффилированным с вами, выдавливают?
Банных: Ну, понимаете, у нас очень разные методы. То, что есть попытки создать неблагоприятные условия, действительно это имеется. Но на самом деле мы с разных совершенно полей. То есть разные, как бы, понимаете, как это сказать, животные. Мы занимаемся прибавочной стоимостью, администрация по идее должна создавать или не создавать условия. Что можно сказать? Я не думаю, что... мы не собираемся никуда уходить. Продавать ничего не собираемся. Хотя очень легко расстаемся, и покупаем, и продаем активы. Поэтому сегодня есть разные предложения. Есть предложения и, понятно, команда, которая оппонентов, скажем так...
— Житейский вопрос. В последнее время появилась информация, видеосюжет на РЕН-ТВ, потом еще где-то, что вы находились в больнице. Как ваше здоровье? А то мы все про баранов да про баранов.
Банных: Здоровье не очень. В связи с аварией произошли серьезные, на базе сотрясения четыре гормона не вырабатываются, и происходят изменения гормональные в организме. Поэтому, в общем-то, пришлось, и каждый год, вот эти два последние года я живу в бангкокской клинике, в Бангкоке, швейцарское отделение клиники. И, в общем-то...
Васильева: А Академия имени Сеченова фигурировала?
Банных: Есть такая история. И Академия Сеченова.
— Так вы в Бангкоке были или где?
Банных: Был в Бангкоке, потом приехал, еще был там в больнице. Сейчас вот после больницы сразу приехал сюда.
«Комсомольская правда», Дмитрий Анюшин: Какие у вас отношения с губернатором Алтайского края?
Банных: Ну, вы знаете, хотелось бы сказать, что никаких. Но я думаю, что, наверное, он знает о моем существовании.
Светлана Шаповалова: Я уточняющий вопрос задам. Вы сказали, что за всем этим есть политика, есть конкретные люди, с бюджетами, как вы сказали. Ожидаете ли вы, например, или не ожидаете, что обвинение «незаконная охота» может стать первым, но не последним? Например, переквалифицировать можно, вопросы задать, насколько вы были адекватны в момент этой аварии. Насколько вы адекватно помогали людям. И так далее. То есть вы ожидаете продолжения банкета? Или думаю, что на незаконной охоте все закончится?

Тепляков: А вам не кажется, что проще было давным-давно признать свою вину? Уже все забыли бы об этой истории.
Банных: Вы знаете, я думаю, что те ребята, которые остались живы, ни в чем не виноваты.

Банных: По аварии я думаю, что все, что можно был, я все сделал. Люди остались живы. Я не знаю… Благодарны мне за это и они, и их родственники. И говорят это каждый день, даже несмотря на ту статью, которую я не давал, в «Московском комсомольце», за которую, я считаю, мы будем бороться. И считаем, что то маленькое опровержение, которое они напечатали, нас оно совершенно не устраивает. Что касается ситуации же по новым делам, я думаю, что, безусловно, на Алтае существует практика, и вероятнее всего, мы думаем, что какие-то подобные позиции будут. Сегодня, к сожалению, очень часто, особенно прокуратура является инструментом в ситуации, которая происходит у нас по мэру Барнаула [Владимира Колганова], вы знаете эти замечательные дела, обыски, которые ничего не находят. Просто знаете, мне кажется, что нездоровый климат.
Тепляков: Анатолий Николаевич, мэр-то вор, делать из этого политику даже не стоит. А вы за ним стоите.
Банных: Что такое вор? Я считаю, что вы подлец.
— Это ваше мнение. Это вор, чисто уголовный элемент.
Банных: Вы взяли и придумали огромное количество историй, которых не было никогда.
— Ничего не придумал. Всё с фактами.
Банных: Вы просто все придумали. Взяли, сделали это и посчитали, что это нормально. Мы не собираемся даже эту тему обсуждать – кто вор, кто не вор. Я просто хочу сказать, что это доказывает суд.
— Вы говорите о том, что это всё политика и тут же начинаете ссылаться на Колганова в том числе. Колганов – чистая уголовщина.
— Анатолий Николаевич, скажите, алтайские активы уже начали выводить, если да, то какие и куда ваши направления, ваш бизнес?
Тепляков: Вы расскажите нам, да, что у вас отобрали-то за последнее время, нам интересно?
Банных: А я сказал, что у меня что-то отобрали?
Тепляков: Ну вот говорите, что давление оказывают на меня, на бизнес аффилированный.
Банных: Давайте так. Вы слышали историю о том, что хотели другие тарифы сделать в городе Барнауле, чем в Алтайском крае?
Тепляков: Про тарифы нам уже... давайте не углубляться.

Банных: Мы активно ничего не продаем.
Васильева: Вы активно продаете, соответствует это действительности?
Банных: Мы активно не продаем.

Банных: Мы активно ничего не продаем. Если придут покупатели, мы готовы продавать. Мы активно занимаемся сейчас по Москве. Нам принадлежит компания «Мосэнергоремонт» (51%), мы приобрели компанию «Стройтехноконтакт», 1 млрд. долларов оборот, 26 млрд. рублей заказов на сегодняшний момент у компании, занимаемся энергетическим строительством. За это время мы приобрели «Братские электросети». Сейчас находимся в переговорах по покупке трех федеральных радиостанций. То есть мы очень активно двигаемся. У нас хорошая, профессиональная команда. Вкладываем в другие регионы. Сейчас занимаемся покупкой еще одного котельного завода, обсуждаем вопрос покупки котельного завода в Бельгии. То есть у нас очень позитивно идет бизнес. И понимаем, что пока в Алтайском крае мы не хотим вкладывать сюда никакие ресурсы.
— То есть вы не планируете продавать?
Банных: Появится покупатель, будет хорошая цена – продадим. Специально мы этим заниматься не будем.
Васильева: Вы активно продаете, соответствует это действительности?
Банных: Мы активно не продаем. Приходят люди, говорят: мы хотим купить. Мы говорим: покупайте.
Телеканал «Катунь-24»: Анатолий Николаевич, сколько времени вы планируете провести на Алтае? И какие ваши ближайшие планы?
Банных: Приедет группа бизнесменов 23-го числа, мы собираемся ехать на 4 дня в Горный Алтай.
Тепляков: На машине?
Банных: Наверное, на вертолете.
Тепляков: Рисковый.
Банных: А что делать?
Васильева: Вроде же Бердников постановлением от 23 января 2009 года запретил экономические рейсы на территорию Республики Алтай.
Банных: Как так? Когда все сейчас ездят. Вот сегодня, допустим. Летят туда вертолеты. Охота запрещена.
— Нет, именно летательные средства.
Банных: Все летают. Тогда надо запретить практически все полеты. Всех закидывают как? На плато Укок как закидывают людей?
Васильева: Вопрос-то не ко мне. Я говорю, Постановление 656...
Банных: Я не знаю о таком постановлении.
Тепляков: А все-таки, Гора Черная – это ваше постоянное место для охоты или нет?
Банных: Да мы первый раз там были вообще.
Кошмарчук: Подскажите цель вашего полета. И как вы можете объяснить, что там убитые бараны лежали?
Банных: Цель полета была – охота.
— Охота с вертолета?
Банных: Да нет, конечно. Они должны были нас закинуть. Собственно, все документы были на это и все остальное.
Тепляков и Васильева: Какие документы?
Банных: Лицензии все.
Тепляков: Какие лицензии? На архаров не может быть...
Васильева: На санитарный отстрел?
— С вертолета кто-то охотился?
Банных: Там был начальник охотуправления.
Тепляков: Лицензии на каких животных были? На зайцев, на кроликов, на кого?
Банных: Я не могу вам ответить, потому что занимался этим вопросом начальник охотуправления. И в тот момент, когда я прилетел, уже вся команда была в сборе. В первый день, когда не дали вылета, начальник охотуправления говорил о том, что бумаги у нас готовы, все нормально, мы летим охотиться.
Васильева: Я готова даже поверить, что на момент вылета вы не знали, на каких животных. Но в следственном процессе вы должны были ознакомиться, на каких животных у вас были лицензии. Хотя бы с точки зрения защиты в этом процессе.
Банных: Давайте зададим этот вопрос следствию, какие были документы, на каких животных.
Тепляков: А вам не кажется, что проще было давным-давно признать свою вину, получить какое-то наказание, скорее всего, в виде штрафа? Уже все забыли бы об этой истории.
Банных: Вы знаете, Сергей, я думаю, что те ребята, которые остались живы, ни в чем не виноваты. Они не принимали участие в охоте. А что касается, кажется или не кажется, я считаю, что то, что сегодня разворачивается, это определенное политическое шоу.
Тепляков: А в чем политика-то? Вы не являетесь лидером партии. Вы не являетесь никем из «Другой России». В чем политика-то?.. То, что у вас есть несколько аффилированных партий, через которые вы пытаетесь влиять на что-то, это вряд ли политика, это опять-таки экономика, скорее всего.
Банных: Хорошо, пускай так. Посмотрим, как будет складываться.
— То есть у вас нет ответа на вопрос, почему вас, как вы это подаете, прессуют, что является причиной?
Банных: Я думаю, наличие средств массовой информации, наличие активов, которые у нас имеются. Есть предложения, которые сейчас идут одновременно с этим процессом.
— То есть чтобы у вас все отобрать?
Банных: Не комментирую.
— А от кого эти предложения?
Банных: От разных структур.
Шаповалова: Вы всех подозреваете, что они организаторы?..

Васильева: А встретиться с вами можно будет тет на тет?
Банных: А смысл какой? Вы же все написали. Все, что смогли, вы уже с Сергеем сделали.
Тепляков: Еще не все.

Банных: Я не хочу кого-то подозревать. Хочу сказать, что сегодня федерального розыска нет, что сегодня есть розыск по форме 1, что распиарено, что это федеральный розыск, что по этой статье не заключают под стражу, что все знали, где мы находимся, Капранов и я. И что на сегодняшний момент происходит, мы с вами видим. Вот и все. И то, что вот он сидит человек, который не давал интервью, и вот она Лариса Васильева, которая говорит, что он интервью давал.
Васильева: Хотелось бы уточнить насчет федерального розыска. Когда официальное сообщение на сайте СКП, то извините, против этого лома нет приема. И там конкретно написано. Оно исчезло потом, но мы его восстановили.
Тепляков: А вы же понимаете, что вам осталось продержаться полгода, а там срок давности истекает.
Банных: Я не собираюсь держаться. Мне зачем держаться? Вы думаете, у нас задача такая?
— Я думаю, да.
Банных: Нет такой задачи.
— Следствие говорит, когда дело в суд будет передаваться?
Банных: Ничего не говорят. До поездки в Бангкок ничего не говорили. Сейчас, думаю, что-то скажут.
Светлана Чистякова, «Континент-Сибирь»: Несколько дней назад вы дали нашему изданию достаточно подробное интервью и буквально накануне опубликования оно было дезавуировано. В нем я не буду сейчас оглашать, что звучало, но, тем не менее, были сделаны достаточно серьезные заявления. Почему вы его дезавуировали?
Банных: Не хотелось бы много экономики обсуждать. В моем интервью вам было сказано много экономических выводов. Я не хотел бы какие-то экономические выводы включать в ситуацию сегодняшнего моего дела, сегодняшнего приезда и сегодняшнего разговора на тему того уголовного дела, в рамках которого мы сегодня ведем пресс-конференцию.

Тепляков: Вы же понимаете, что вам осталось продержаться полгода, а там срок давности истекает.
Банных: Я не собираюсь держаться. Мне зачем держаться? Вы думаете, у нас задача такая?

Чистякова: Я не говорю про экономику. Там были достаточно жестко названы люди, которых вы предположительно подозреваете в организации этой кампании. А потом вы это отозвали. В данном случае не было нашей инициативы ответить на этот вопрос, вы сами это сделали. А потом дезавуировали. Какое-то давление на вас было, вы передумали, вам юристы запретили это?
Банных: Мы такое решение командой приняли.
Тепляков: А с «Московским комсомольцем» не та же история была? Может, побеседовали с ним, а потом передумали?
Банных: Да вы сами побеседуйте, какая была, да и все. И узнаете у этой женщины, как все было. Когда человек пишет, что художественный вымысел. Что я писал, что у человека лицо все порезано, когда он живой, здоровый, пресс-конференцию дает?
Радио «Маяк»: Коль статья в «Московском комсомольце» написана не с ваших слов, тогда мне хотелось бы услышать всю историю, как все происходило в момент падения. Что там случилось?
Банных: В двух словах. 80% написанного в «Московском комсомольце» — чистая правда.
Тепляков: И про руку сломанную? В марте мы же виделись с вами, у вас не было ничего с рукой.
Банных: Здрасьте! А где же гипс, а вот операция три штуки, которая была.
Тепляков: И что-то даже ничего вы мне ничего про руку сломанную не рассказывали в первый день.
Банных: Да я и не собирался. Сережа, все же очень просто, возьмите документы, что было, там же есть освидетельствование. Сломанная рука, три операции на руку. Если бы не часы, то шансов-то не было никаких.
— Если вы говорите, что 80% в этом интервью правда, от кого они могли это узнать?
Банных: Примерно за 5 месяцев до выхода этой статьи мы приняли решение все, что мы напишем книгу об этих днях, наверное, привлечен был журналист, вот эта женщина [Юлия Калинина]. Мы наговорили разных материалов, составили с ней контракт, подписали, что она имеет право применять художественный вымысел, но книга должна быть с нашей совместной лицензией, со всеми ребятами. Так вот она взяла 80% правды и добавила к этому 20% вымысла. И без нашего ведома все это опубликовала.
— И [главный редактор «Московского комсомольца» Павел] Гусев не знал об этом, да?
Банных: Не знаю, Гусев знал или не знал.
— Про 80% правды расскажите.
Банных: Вот закончится дело в том или ином виде... У нас есть ограничения по подписке о неразглашении, это действительно так. Сегодняшняя ситуация на самом деле не очень комфортная. Поэтому закончится эта история, и вы все это прочитаете, все, как было. Действительно, были волки, действительно была ситуация...
Тепляков: Там была полная гора убитого мяса. Зачем они пошли к людям?
Банных: Волки никогда мясо убитое холодное не едят. Они едят или внутренности, или продукты. Вот продукты все сожрали. Сергей, ты считаешь, что я тут доказать что-то хочу? Я даже спорить не собираюсь. Есть ребята, которые там были, которые все подтвердят. То, что там не такие волки, о которых вы пишете, то вот человек, он скажет, какие там волки. Одни из самых крупных – от 80-90 кг.
Васильева: После сегодняшнего предъявления обвинения вы собираетесь с журналистами встречаться? Или вообще как-то с вами можно связаться?
Банных: Лариса, я не собираюсь даже с ними расставаться.
Васильева: А встретиться с вами можно будет тет на тет?
Банных: А смысл какой? Вы же все написали. Все, что смогли, вы уже с Сергеем сделали.
Тепляков: Еще не все.
— Когда была дана подписка о неразглашении? После того, как в розыск объявили?
Банных: Нет, в самом начале, месяца через полтора после того, как все это произошло, или месяц.
— Кроме подписки о невыезде какие-то другие меры ограничения свободы есть?
Банных: Нет.
— В случае, если предъявят обвинение, вы будете признаны виновным, значит ли это, что МЧС может предъявить вам исковые требования за поисково-спасательную операцию, которая стоила 22,5 млн рублей?
Банных: Интересная история. Когда мы нашли рацию на третий день и кричали постоянно, а МЧС летал внизу, у МЧС совершенно другая частота. Они летают на своей частоте и SOSовские радиостанции не слышат. У нас самих было желание предъявить иск МЧС за поисково-спасательные работы. Я не могу комментировать ничего. Не знаю, могут, наверное.
— После всей этой истории о чем вы больше всего жалеете?
Банных: Жалею ребят, которых с нами нет. Шанса не оказаться там не было ни у кого.
Тепляков: Нужно лететь по маршруту, и всё.
Банных: Мы по маршруту летели.
Тепляков: У вас другой был маршрут.
Банных: Сергей, вы говорите неправду, мы летели по маршруту. Мы дали маршруты, просто мы маршрутов много дали. И вот вам человек скажет, что мы летели по маршруту.
— Почему не было шансов там не оказаться?
Банных: Потому что человек такого уровня, когда высказывает просьбу, то для тебя независимо от того, где ты находишься, в любом случае это звучит как приказ. Точно так же для [Бориса] Белинского, который не хотел лететь, [Василий] Вялков, который всегда с удовольствием ездил во все путешествия, но в этот раз почему-то у него не было настроения. И мне точно так же. Я вынужден был взять билет и прилететь.