Финал Рождественского фестиваля искусств: «В каждой фразе, в каждой сцене есть ответ на то, что происходит сегодня»

12 Дек 2011, 04:28

Драматическая часть IX Международного Рождественского фестиваля искусств завершилась в Новосибирске лучшим спектаклем 2011 года по версии национальной театральной премии «Золотая маска» — постановкой Римаса Туминаса и Государственного академического театра им. Вахтангова «Дядя Ваня».

Драматическая часть IX Международного Рождественского фестиваля искусств завершилась в Новосибирске лучшим спектаклем 2011 года по версии национальной театральной премии «Золотая маска» — постановкой Римаса Туминаса и Государственного академического театра им. Вахтангова «Дядя Ваня». Всего на новосибирской сцене биеннале отыграли восемь театров.

Рождественский фестиваль искусств, собрав в Новосибирске театры-гиганты с почти вековой историей и небольшие центры-студии, именитых ветеранов сцены и молодых актёров, классическую драму и современные пьесы, получился почти полным отражением того, что сейчас происходит на российских театральных подмостках. Основные задачи фестиваля — открыть Новосибирску новые лица, показать город как достойный театральный центр Сибири, а, главное, привезти те спектакли, до которых наша публика вряд ли доберётся сама, — можно считать выполненными.

7 и 8 декабря Центр имени Вс. Мейерхольда (Москва) представил моноспектакль «Наташина мечта» по пьесе одного из ведущих молодых авторов — Ярославы Пулинович. Это надрывная история о том, как 16-летняя воспитанница детдома загадала желание «хочу любви, чтоб с фатой и шоколадными конфетами», которое привело её на скамью подсудимых.

«„Наташина мечта“ сейчас — сверхпопулярная пьеса. Но сколько мне довелось увидеть постановок, они все достаточно разные — четыре спектакля я видела, и это четыре разных истории, ориентированных на разную публику, — рассказывает актриса Елена Горина, сыгравшая Наташу. — Наш спектакль довольно специфический и если он получился, то зрители, а у нас их всего лишь 30, ещё какое-то время сидят — им тяжело, им надо подумать».

«Некоторые воспринимают постановку как морально-нравственное насилие, — продолжает актриса. — В Омске недавно на фестивале был коллектив из Израиля, и его руководитель сказал мне: „Я уже 30 лет не живу в России, у меня совсем другая ментальность. Я посмотрел этот спектакль — вот вы сейчас все разойдётесь, и вам хорошо. А как мне дальше жить?“ Мы его выслушали и говорим: „Ну, так, а кому хорошо в итоге — вам или нам? Нам-то и дальше в этом жить“».

В течение фестиваля возникало немало споров о том, что сегодня более актуально и «правильно» — переосмысленная классика или драма, созданная «по горячим следам».

«Такие авторы, как Ярослава Пулинович, Максим Курочкин, Павел Пряжко, они немного всё же стоят над современной драматургией, — считает Елена Горина. — В современной драматургии, конечно, много вещей, написанных ради эпатажа. Но ведь у нас до сих пор существует в сознании, что мы приходим в театр, чтобы посмотреть урок по этикету. Вот если про графов, про баронов, то это про нас. А если там про девочку из детского дома или про бомжа, то нет — по телевизору сколько угодно, а в нашей жизни этого нет. У нас люди даже уходили со спектакля, услышав какое-то слово неприличное, которое они, конечно же, в жизни, совсем не слышали».


Ещё одной постановкой текста Пулинович стал спектакль Театра-студии Александра Гончарука (Омск) «Звезда на небе голубом не знает обо мне». Это история непростой дружбы двух девочек, одна из которых нелепо гибнет на дороге, а второй приходится выдать себя за подругу и доехать до самого Владивостока, где — море, любимая бабушка и верный пес.


«Для нас большой праздник находиться рядом с таким театрами, — говорит Александр Гончарук. — Нас ведь совсем не знают. Мы к тому же ещё частный театр, и этим обусловлена наша очень трудная жизнь. Мне кто-то сказал в „Глобусе“, что они за два месяца играют то ли 60, то ли 70 спектаклей, а мы — 80! Но билеты у нас раскупаются за два месяца вперёд. Это немножко тешит наше самолюбие, но ни в коем случае не расслабляет, потому что в конечном итоге очень интересно, как нас примет публика. Говорят, в Новосибирске она очень взыскательная, которая не всё кушает. У нас в Омске абсолютно другие реакции на этот спектакль».

Неоднозначной оценки публики удостоились и «Отморозки» Седьмой студии Кирилла Серебренникова Школы-студии МХАТ по пьесе Захара Прилепина. «Более всего мне не понравилось, что люди шли, совершенно не реагируя ни на название спектакля, ни на имя театра, ни на жанр, — сожалеет организатор фестиваля и директор театра „Глобус“ Татьяна Людмилина. — Они пришли, вообще не имея представления ни о чём, а потом говорили: „Ах, нам не понравилось“. Нужно приходить подготовленными. Тот зритель, который пришёл подготовленным, он всё воспринял. Да, я тоже не переношу то, что там звучало. Но не в этом же суть спектакля!».

Единодушной оценки «браво!» удостоился спектакль Государственного академического театра им. Вахтангова в постановке Римаса Туминаса «Дядя Ваня» по классической пьесе Чехова. «Театр Вахтангова является российским академическим театром, поэтому для нас любая поездка по территории России — некий долг перед людьми, которые живут в нашей стране, и мы ощущаем себя не московским театром, а именно российским», — уверяет директор театра Кирилл Крок.


«Любой фестиваль — это живой воздух для местных театров, — говорит исполнитель главной роли, заслуженный артист РФ Сергей Маковецкий. — А провинциальная публика невероятно доброжелательна и благодарна, когда видит, что с ней работают честно и откровенно. Если это халтура, то провинциальная публика чувствует это как никто».

«Дядя Ваня» театра Вахтангова прошёл в Новосибирске, впрочем, как и везде в России, с аншлагом 9 и 10 декабря — места не хватало даже на ступеньках большого зала «Глобуса», — и, кажется, заподозрить артистов в халтуре никому даже в голову не пришло, несмотря на всё новаторство постановки.

«Мне кажется, что у нас абсолютно чеховский спектакль, — отвечает на вопросы об оригинальности вахтанговского варианта Сергей Маковецкий. — Мы ничего не переделывали, не ставили ничего с ног на голову. Да, мы прочли „Дядю Ваню“ по-своему. Но мне кажется, там нет никакого такого революционного метода. Всё сделано абсолютно по букве Чехова, по его законам и по его мысли — о желании и отсутствии счастья. Единственное, чего мы избегаем [в постановке], — это обвинительной интонации — некого обвинять, никто здесь не перед кем не виноват. Если вдуматься, почему дядя Ваня обвиняет Серебрякова: „Ты погубил мою жизнь!“? Он сам избрал свой путь, а на определенном этапе стал задумываться — зачем он жил? Так что, здесь нет виноватых».


«Мне кажется, неправильно повторять традиционные постановки, — соглашается с коллегой народный артист России Владимир Симонов. — Люди же приходят в театр не из дворянских гнезд, а из квартир многоэтажных, приходят от телевизоров, от 182 каналов, и нужно, чтобы был язык, на котором мы все сейчас разговариваем, но не меняя слов Антона Павловича Чехова».

«Римас Туминас относительно всех теорий, вахтанговское это или нет, шумел, что ему они неинтересны — у него есть свой взгляд на искусство. Но когда он работал с нами, он абсолютно ставил спектакль по-вахтанговскому, — продолжает Галина Коновалова — заслуженная артистка РФ, играющая в театре Вахтангова с 1938 года. — Мы, конечно, не знаем, что такое Вахтангов был бы сейчас. Но [Римас Туминас] совершенно по системе с нами занимался, и в результате спектакль, который, казалось бы, получился немножко левый, новаторский, он абсолютно реалистический. Уверяю вас, если бы спектакль был поставлен по старым канонам, вряд ли бы он имел такой успех, вряд ли бы на него нельзя было бы купить билеты и вряд ли бы мы приехали к вам сюда».

«У всех только одна просьба — не надо для театра ничего улучшать, главное не делайте хуже, оставьте уже как есть, не нужно ничего менять, — отвечает Кирилл Крок на вопрос Тайги.нфо, нужны ли сейчас театру как культурному институту перемены. — Театр имеет свойство саморегулироваться, и когда государство пытается в этой сфере что-то очень сильно регулировать — говорить нам, что это вам можно купить, а это вам нельзя, — вмешиваться в творческую деятельность, то всё это может закончиться очень плохо. Поэтому не надо нам ничего улучшать, просто оставьте нас в покое. А если хотите помочь, финансируйте лучше театр. Чтобы театр Вахтангова имел возможность, например, каждые 2 года приезжать в Новосибирск со своими новыми спектаклями».


Сергей Маковецкий предлагает переключить внимание государства к театру именно на его фестивальную деятельность: «Ни на одном фестивале нет возможности посмотреть что-то и пообщаться так, как тебе бы этого хотелось. Идеальный вариант — это когда приезжают коллективы из многих городов и стран, и находятся все вместе всю неделю, создают особую фестивальную атмосферу. Ты приходишь к ним на спектакль, они — к тебе. Но технически это невозможно, это очень затратно. Театр приехал, отыграл, улетел — места в гостинице освободились для другого коллектива».

В заключении встречи артисты ответили и на вопрос о гражданской позиции: готовы ли поддержать коллегу, народную артистку России Лию Ахеджакову, очень резко высказавшуюся в адрес действующей власти.

«Вот я вижу, сейчас происходят какие-то действительно серьёзные вещи, настолько серьёзные, что даже однажды я включил новости и увидел — совсем другие лица у руководителей страны, — говорит актёр. — Но чего мы хотим? Какой власти? Это очень сложный вопрос, от которого так просто не отмахнёшься, но который тебя действительно тревожит. И чем больше он тебя тревожит, тем меньше ты стараешься говорить об этом публично. Я не знаю, как решить этот вопрос, чтобы была справедливость. А раз я не знаю, то меня это начинает опустошать. Лучше говорить о Чехове — там в каждой фразе, в каждой сцене есть ответ на то, что происходит сегодня здесь».

Текст: Татьяна Ломакина
Фото: Татьяны Ломакиной и из архива Театра-студии Александра Гончарука