Новосибирские учёные выделяют «мамонтовый холодец»: «Мы либо растеряем последних клиентов, либо устанем от них отбиваться»

14 Мар 2012, 07:47

Новосибирские ученые запустили в тестовом режиме в ЦКП СО РАН «Геохронология кайнозоя» ускорительный масс-спектрометр, позволяющий датировать археологические находки точно и относительно дёшево и отслеживать загрязнение атмосферы радиацией. Тайга.инфо узнала, как сибирским ученым, вложив 3 млн евро, удалось сэкономить, что мешает зарубежным центрам купить уникальную разработку и рискует ли установка остаться невостребованной в России.

Новосибирские физики-ядерщики, археологи, геологи и химики запустили в тестовом режиме в Центре коллективного пользования (ЦКП) СО РАН «Геохронология кайнозоя» ускорительный масс-спектрометр, позволяющий датировать археологические находки точно и относительно дёшево и отслеживать загрязнение атмосферы радиацией. Тайга.инфо узнала, как сибирским ученым, вложив 3 млн евро, удалось сэкономить, что мешает зарубежным центрам купить уникальную разработку и рискует ли установка остаться невостребованной в России.

ЦКП «Геохронология кайнозоя» создан в Сибирском отделении РАН в 2007 году на основе оборудования Института ядерной физики им. Будкера (ИЯФ), Института геологии и Института археологии и этнографии. «Кайнозой — это геологическая эпоха последних нескольких миллионов лет, иначе это время называется „антропоген“ — время, когда появился человек, — объясняет название научного центра его исполнительный директор, заместитель директора по науке Института археологии и этнографии СО РАН, доктор исторических наук Василий Зенин. — Нас интересует всё, что связано с древней культурой, становлением человека, проблемой антропогенеза. Мы должны знать время этих процессов — миграций и прочего. Поэтому археологи здесь выступают в качестве основного заказчика».


Сердце центра — единственный в России ускорительный масс-спектрометр (УМС), который разработали и построили сотрудники ИЯФ СО РАН. «В своё время СО РАН отказалось от закупки аналогичного оборудования за рубежом — это 3-5 млн евро. У нас получилось дешевле, — рассказал Тайге.инфо заведующий лабораторией ИЯФ, член-корреспондент РАН Василий Пархомчук. — Сейчас в ИЯФ проходит запуск установки 2 млн вольт электронного охлаждения, она компоновочно очень похожа на УМС. Её стоимость — 3 млн евро. Немцы были согласны заплатить, чтобы получить такую установку — Центр Юлиха заказал нам такую установку, сегодня она уже готова к отправке. То, что мы затратили на УМС, гораздо ниже его реальной цены, потому что мы используем опыт других исследований. Если бы их не было, мы бы перестали [заниматься наукой], а пошли бы торговать фруктами и овощами».

«Никто не даст 100 граммов плащаницы, это же надо просто взять и половину её отрезать. А ниточку могут пожертвовать»

Прибор позволяет с относительно высокой точностью датировать ископаемые кости, керамику, древний металл, древесину, геологические породы и другие материалы по количеству оставшегося радиоуглерода в исследуемых образцах. Для анализа достаточно всего 1-3 мг материала, в то время как традиционный способ аналогичных исследований требует большей массы. В археологии это не всегда возможно, поэтому находки часто слабо или совсем не датированы. «Никто не даст 100 граммов [Туринской] плащаницы, это же надо просто взять и половину её отрезать. А ниточку могут пожертвовать», — приводит пример Пархомчук.


Собственно в УМС попадают не просто косточки и ниточки, а специально изготовленные на их основе образцы графита. Для этого в ЦКП создана химическая лаборатория пробоподготовки. «Я как-то заглянул в эту лабораторию. Мне понравилось, как они выделяют из костей мамонта коллаген, — делится впечатлениями Василий Пархомчук. — Реально каждая женщина это делает, когда готовит холодец из костей. Только в лаборатории они много-много часов варят эти косточки, чтобы выделить этот „мамонтовый холодец“». «Да, только он должен оказаться без лука и соли», — шутит заведующий лабораторией пробоподготовки Всеволод Панов, намекая на повышенный уровень стерильности в работе над образцами.

За рубежом один анализ на аналогичной установке стоит 500 долларов. Учитывая необходимость повторных анализов, сумма увеличивается десятикратно, поэтому сибирским учёным удастся сэкономить. Впрочем, иногда отправлять находки за границу всё же придётся — чтобы результаты датировки на УМС одного и того же образца в США или в Великобритании и на оборудовании ЦКП СО РАН совпадали и имели одинаковую ценность. Но из-за конкуренции, по прогнозам Василия Пархомчука, заграничные коллеги вряд ли обратятся к новосибирцам.


Впрочем, физики-ядерщики СО РАН уже получили не только блестящие оценки от западных коллег, но и заказ на строительство УМС из Турции. «Но это взаимодействие кончилось крахом — там процедура турецкого тендера, а мы-то и собственные тендеры не понимаем, что это такое, а тут ещё и турецкий, — сетует собеседник Тайги.инфо. — Они документы на турецком присылают, а один перевод стоит 30 тысяч рублей! На этом наше терпение кончилось. Мы там что-то накарябаем, а они прочитают [иначе]. Такое взаимодействие очень сложно, поэтому оно провалилось».

«Это взаимодействие кончилось крахом. Мы-то и собственные тендеры не понимаем, что это такое, а тут ещё и турецкий»

Для России в ЦКП «Геохронология кайнозоя» готовы делать только часть исследований: потребности страны — сотни образцов в день, что «немыслимо по производительности для нас». Одна из причин скепсиса в том, что центр изначально создавался с расчётом, прежде всего, на нужды новосибирских учёных. К тому же, в России никогда не было рынка подобных работ, и его необходимо создать с нуля. Пока учёные готовы принять на исследования образцы из лабораторий «заинтересованных институтов» — Красноярска, Владивостока, Иркутска, — но только самостоятельно изготовленные на местах.

Недавно методикой заинтересовалась некая московская компания с целью, судя по всему, точно определять кровь спортсменов на наличие допинга. Такая возможность в УМС заложена: 80% исследований на УМС на Западе — медицина и работа с живыми организмами. Кроме того, в сибирском центре работают еще по меньшей мере четыре лаборатории, частично работающие по своим методам датировки. В частности междисциплинарное взаимодействие в ЦКП позволяет проводить экологические исследования — того, как колеблется и куда уходит количество углекислого газа в атмосфере, а также уровня загрязнения радиацией. Так, исследования годовых колец дерева из Академгородка, датированных 1970 годом, показали, что радиоактивный фон в Новосибирске в то время был повышен вдвое — из-за ядерных испытаний в Семипалатинске.

«ИЯФ СО РАН традиционно даёт в бюджет России больше, чем бюджет России даёт ИЯФу. Это довольно забавная вещь»

«Чем ближе к распределению бюджета, тем больше криков о том, что наука загибается или вот-вот загнётся, если вы не дадите [денег]. Это нормально, — отвечает Пархомчук на вопрос Тайги.инфо о том, заметил ли разработку сибирских учёных федеральный центр. — ИЯФ традиционно даёт в бюджет России больше, чем бюджет России даёт ИЯФу. Это довольно забавная вещь. Потому что 50% суммарного бюджета — деньги, заработанные по контрактам. Поэтому, по моим представлениям, наука вполне живая и востребованная. Я это сужу по тем ребятам, которые со мной работали. К сожалению, 80% из них либо в Америке, либо в Оксфорде. Нельзя сказать, что это плохо или хорошо. Мы когда-то Ломоносова посылали на Запад, чтобы он там что-то изучил. Потом пригласили Эйлера в академию Санкт-Петербурга. Это реальность».

«Сейчас все ждут, когда у нас появятся нормальные результаты, — объясняет Василий Зенин. — По мере их поступления либо мы растеряем последних клиентов, извините за выражение, либо мы устанем от них отбиваться. Я надеюсь на последнее».

Текст и фото Татьяны Ломакиной