Николай Коляда: «Я никогда не буду министром культуры, я хочу работать в театре, и чтобы мне никто не мешал»

Стали известны лауреаты второго межрегионального театрального фестиваля-конкурса «Ново-Сибирский транзит». Лучшими спектаклями признаны новосибирские постановки «Август: графство Осейдж» Марата Гацалова («Глобус») и «История города Глупова» Дмитрия Егорова («Красный факел»). Екатеринбургский «Коляда-Театр», представивший зрителям «Бабу Шанель» (вне конкурса) и «Маскарад», уехал без наград, хотя оба спектакля стали настоящими событиями фестиваля. Учредитель театра, драматург и режиссер Николай Коляда рассказал Тайге.инфо о детях, которые появились у актёров благодаря ему, о Прохорове и Путине, о больших деньгах в маленьком театре, а также о том, что написано у него в завещании и почему зритель перед выстрелом должен обязательно поржать.

 

 

— Дело такое. Я купил для театра уже пять квартир. Это заработал театр, заработал я. Я зарабатываю достаточно много благодаря моим пьесам, которые идут по всему миру. И тут подвернулась, в общем-то, дешёвая квартира. У меня через какое-то время должны быть деньги — достаточно большие гонорары. Скажем, завтра я уезжаю в Москву в театр Терезы Дуровой, у них там премьера моей «Бабы Шанели». Ещё будут гонорары где-то в июне-июле. А квартиру не хочется терять уже сейчас. И я просто хотел перехватить. Но, к сожалению, не вышло, не получилось. Ничего страшного. Может, что-то ещё и получится. Обычно, если пишу что-то в ЖЖ, прошу о чём-то, всегда помогают, откликаются. Но тут, видимо, я завысил требования.

Тайга.инфо: Насколько я знаю, в этих квартирах живут актёры и служащие «Коляда-Театра», у которых нет своего жилья?

 

— Да. Квартиры эти принадлежат мне. У меня есть завещание, в котором написано, что в случае моей смерти (а все мы смертны — ездим на поездах, машинах, самолётах), все эти квартиры и вообще всё движимое и недвижимое имущество, все мои гонорары, все будущие после моей смерти отчисления за мои пьесы — всё будет перечислено и содержаться в фонде «Коляда-Театра». Я хочу, чтобы, если меня не будет, театр всё-таки продолжал существовать.

 

Пока всё это [имущество] считается моим. То есть, если я купил квартиру, это не значит, что я её кому-то продам или на кого-то оформлю. А то человек раз и завтра уйдёт из театра — и досвидос. У меня частный театр. Мне надо думать о каждом актёре, если он мне нужен. Это построение бизнеса. Я в этом не вижу ничего такого особого.

У меня частный театр. Надо думать о каждом актёре, если он мне нужен. Это построение бизнеса. Не вижу в этом ничего такого

Два года назад здесь, на «Ново-Сибирском транзите», я получил приз как лучший менеджер или что-то в этом духе. Наверное, это справедливо, потому что всё-таки, ну, я не только пишу пьесы, ставлю спектакли, преподаю в [Екатеринбургском государственном] театральном институте, но и содержу ещё большое хозяйство. Я не знаю, грамотно или нет, но театр существует и зарабатывает. Мы очень много ездим на гастроли, проводим конкурс [драматургии] «Евразия», фестиваль «Коляда-Plays». Я могу, конечно, сидеть, спокойно играть потихонечку спектакли, зарабатывать небольшие деньги и не содержать такую огромную труппу — 35 человек актёров и ещё 30 обслуживающего персонала. И два раза в месяц надо выдать им аванс и зарплату — это большие деньги, их надо зарабатывать. И мы их зарабатываем.

Вот вам такой пример: в марте за 30 дней мы сыграли 60 спектаклей. Играли утром, вечером, в обед, в субботу, в воскресение. И детские спектакли тоже. И днями рождениями мы не гнушаемся, и выездами какими-то в пионерские лагеря и бог знает куда ещё. Копеечка к копеечке — всё денежки какие-то. Мне зарабатывать их не стыдно. Плюс ты зарабатываешь их не тяжёлым физическим трудом, а скоморошеством. Это же такое удовольствие доставляет большое, а тебе за это ещё и платят. Это очень приятно.

Я сейчас пошёл покурить на улицу, а там напротив «Красного факела» строят дом, рабочие вкалывают на жаре, таскают какие-то кирпичи — адская работа. И они получают, я не думаю, что такие уж огромные деньги за эту работу. А тут живёшь в удовольствие и получаешь за это ещё какие-то деньги.

 

 

— Но большое хозяйство же ещё приходится вести. Ругаться приходится много с актёрами, приводить их к чему-то единому, общему. Сегодня вот был большой скандал. На 9:30 была назначена репетиция. В 9:35 из 27 не было человек 10. Я начал так орать... Я матерился, кидал стулья. У меня до сих пор сердце болит. Я должен их привести к одному, потому что идёт такая расслабуха — тепло, хороший фестиваль, хорошая гостиница, роскошное питание. Мы приехали, отдохнули, поели, покурили, кофе выпили и идём потихонечку немножко порепетировать.

Немножко порепетировать?! Вы приехали на фестиваль! Я вас, пи**обратию, собрал всех, вёз в поезде, следил, чтобы не нажрались... Шла огромная организационная работа, мы там с Александром Кулябиным (директор театра «Красный факел», — Тайга.инфо) перезванивались в день по сто раз. А им что? Их привезли и всё. Мы начали репетировать в 9:45. Я орал так, что в «Красном факеле» работники, думаю, меня надолго запомнили. Мол, самодур, идиот, Карабас-Барабас.

 

А иначе не получается, потому что люди у меня из разных театральных школ. Есть из московского училища Щепкина, есть из нашего института, из Воронежа, Перми — отовсюду. Они все разные, от разных мастеров, у каждого своё понятие театра. А мне надо такую модель, какую я вижу в своей голове. Их надо вздрючивать, заставлять, орать, чтобы они не сидели, курили и думали, что, ах, наша работа связана с прекрасным времяпровождением. Конечно, она связана. Но надо и работать. Нам, кстати, платят достаточно приличный гонорар. Мы сюда приехали не за бесплатно. Я за бесплатно никуда и не езжу теперь уже, за просто так. Но эти деньги нужно отработать и отработать честно.

Тайга.инфо: Судя по звукам из зала, уже отрабатывают и неплохо.

— Это идёт «Маскарад». Очень хорошо идёт, тьфу-тьфу-тьфу [Стучит по дереву.] Народ ржёт. Это очень хорошо, потому что я всегда строю спектакли, особенно такие классические тексты — «Маскарад», «Гамлет», «Король Лир», — так, что начало должно быть дико смешное. Публика должна хохотать, развлекаться, видеть, как мы стебёмся над этим текстом, героем. Они должны думать, что попали на капустник. Они не знают ещё, что во втором действии, когда Нину будут опускать в гроб, а Арбенин — выть какую-то песню, они все будут рыдать, все до одного. Это всё подготовка [зрителя]. В театре это называется «идти на пистолет», то есть идти на выстрел.

 

У всех у нас один печальный конец — мы все умрём когда-нибудь. Толстые, худые, богатые, бедные, большие и маленькие. И это достаточно трагично

Если с самого начала загрузить всех, все заснут, потому что никто не любит, когда грузят: «Чё ты меня загружаешь?» Все любят развлекаться и это нормально, это в природе человека. Все любят смеяться, улыбаться, радоваться. Но иногда и подумать башкой надо. Необязательно всё время смотреть КВН или канал «ТНТ» и ржать, ржать и ржать. Немножко надо иногда подумать, что придёт когда-то момент твоей смерти, болезни или смерти твоих родных, да даже собаки, кошки — момент какого-то горя. У всех у нас один печальный конец — мы все умрём когда-нибудь. Толстые, худые, богатые, бедные, большие и маленькие. И это достаточно трагично.

 

Поэтому то, что сейчас народ там ржёт, развлекается, мне это очень нравится. Я спросил за кулисами у Ягодина (актёр «Коляда-Театра» Олег Ягодин, исполнитель роли Арбенина, — Тайга.инфо) после первых сцен: «Как идёт?» Он говорит: «Зае*ись». Нам нужен такой эффект. Потому что у нас в театр, бывает, приходят зрители на «Маскарад», садятся так: мол, мы пришли смотреть Лермонтова, это серьёзная пьеса о том, как Арбенин из-за ревности убил свою Нину. Во, сейчас, Ягодин начинает орать, хорошо... Так они сами загружаются, сидят и боятся смеяться, боятся реагировать, а это плохо. Надо обязательно, чтобы они поржали. Как если бы вот эту решётку очистить от фальшивого серебра и увидеть настоящий металл — ржавый, со сколами. Увидеть что-то настоящее, убрать всю эту позолоту, зацелованность классики, я её ненавижу.
  

 

Если ставить «Вишнёвый сад», какое оформление? Конечно, белые деревья. Как уходит Раневская? Конечно, с причёской и в белом платье. А как ещё? Это уже невозможно терпеть в театре. У меня в театре идёт «Вишнёвый сад», но там висят на прутиках стаканчики одноразовые — четыре тысячи на каждый спектакль покупаем, — их мнут, что-то ещё с ними делают. Есть в этом образ некий такого опавшего цвета вишнёвого, но это уже не тот цвет, это уже что-то другое. Это пластмасса, которой мы полны все.

 

 

— Я создал театр 10 лет назад. В его уставе прописано, что театр создаётся прежде всего для популяризации уральской драматургии. Потому что у меня очень много учеников. Сейчас вот мы продаём их книжки. Ярослава Пулинович сейчас, например, очень популярна. Или вот Аня Богачёва, Олег Богаев, Аня Батурина, Володя Зуев — их много-много-много. Для этого и был создан «Коляда-Театр» как театр уральской драматургии, чтобы поддержать их. Потому что им было очень трудно продраться в театре. Я должен был их как-то продвигать, пиарить, что ли.

 

У нас есть баланс: когда приходит зритель в кассу и хочет купить билет, у нас есть на любой вкус — и для бабушки, и для студента, и для маленького ребёнка

Начали когда работать, поняли, что без классики в театре — это перегиб. Это такая тусовка получается «для своих». Тогда это не театр как организм, а такая лаборатория, что ли. Я хотел полноценный театр, поэтому начал ставить и классику, и свои пьесы, и пьесы моих студентов. И всё идёт нормально. Таким образом, у нас есть баланс, когда приходит зритель в кассу и хочет купить билет, у нас есть на любой вкус — и для бабушки, и для студента, и для маленького ребёнка. Я написал много детских сказок. Потому что, как я всегда говорю, пионер маленький сопливый, а рубль в кассу несёт. Да, честно говоря, было радостно эти сказки писать, и ставить их было радостно, и актёры их радостно играют. Сказка должна быть в репертуаре театра. Сегодня у нас в репертуаре 50 или 60 спектаклей, точно я не считаю, но много их. Я ничего не снимаю. Снял только три спектакля, но они совсем развалились, их надо было полностью восстанавливать. Может быть, когда-нибудь и восстановлю.

 

 

— Ну, это чтобы привлечь публику опять-таки. «Суп-Театр» сейчас мы уже не проводим. Но было очень необычно и странно, зритель с удовольствием приходил. Это был такой капустник, в фойе всех кормили борщом, который я сам готовил. Но это всё муторно и сложно. Оказалось, что можно сыграть просто хороший спектакль, и тоже будет полный зал. У нас вообще грех жаловаться. На ближайшие две недели вперёд и даже на месяц на некоторые спектакли проданы билеты давным-давно. То есть эти проблемы кончились.

Но по началу мне приходилось придумывать очень много всяких разных проектов, чтобы сказать, что у нас такой вот странный и необычный театр. «Театр в бойлерной» продолжает существовать и достаточно успешно. Много спектаклей там идёт, их мы играем поздно ночью. Есть ещё «Колядаскоп-Театр» — после каждого детского спектакля ребёнок выходит на улицу, а там стоит маленький домик, в котором сидят актёры с куклами. Они его там развлекают, дают ему звёздочку, говорят, что «положи под подушку, загадай желание, и оно обязательно исполнится». Ребёнок счастливый бежит домой и вспоминает «Коляда-Театр» как какую-то сказку. Ну, это опять для того, чтобы ребёнок потом сказал: «Мама, пошли в „Коляда-Театр“, купим билетик».

Тайга.инфо: Какой вы коварный.

— Но при этом мы же это всё придумывали с радостью. Кому-нибудь расскажешь даже заграницей про «Суп-Театр», у всех глаза на лоб. Сейчас я был в Польше, рассказывал директору одного театра, так он сказал: «Ах! Слушай, это так здорово! Можно же привлечь публику даже в обед. Назовём его „Журек-Театр“» (журек — традиционный польский суп, — Тайга.инфо). Я говорю: «Прекрасно!» А у него достаточно большой театр, много всяких помещений и всё пустует — нет какой-то творческой игры, что ли. Если есть буфет, господи, да эти тётки наварят тебе этого борща или что там надо, продашь билеты, а артисты выступят, как хочешь — басня, проза, стихотворение.

Тайга.инфо: По-прежнему завидуете богатым площадям?

Я бы играл спектакли с утра до ночи. Артист — единственная профессия на Земле, наверное, люди которой хотят работать

— Я когда смотрю на эти огромные театральные здания пустующие, в которых можно играть спектакль где угодно, хоть на подоконнике, мне становится просто жалко. Мы живём в помещении 212 квадратных метров. Нас там 65 человек толчётся на этом маленьком пространстве. Свет на сцене практически не выключается — то репетируется «Театр в бойлерной», то ещё что-нибудь. Всё время идёт работа. Нам мало места просто-напросто. Я бы играл спектакли с утра до ночи. Тем более что артист — это единственная профессия на Земле, наверное, люди которой хотят работать. Все же хотят отдыхать. А артисты любят баловаться, придуриваться, потому что в них сидит ребёнок, им хочется быть всё время на виду. Они такие эксгибиционисты, что ли. И каждый хочет новую роль. Увидит новое распределение ролей, а он не попал туда, и начинает обижаться, дуться, не здоровается. Они все хотят работать.

А если и в труппе, например, московской 200 человек народу? Работает на сцене пять-шесть, а все остальные сидят на даче, лобзиком выпиливают какие-нибудь фигурки, и чёрт его знает, чем ещё занимаются. Но это же печально. Жизнь проходит. Перед смертью он говорит себе: «Я работал артистом». Кого ты там работал?

Тайга.инфо: Года четыре назад вы говорили, что с радостью бы согласились перевести свой театр на государственное обеспечение. Всё так же этого хотите? Не боитесь отдавать в руки чиновников своё детище, рискуя потерять прежнюю свободу?

— У меня осталось желание, чтобы кто-то помогал, кто-то давал деньги. Но при этом, чтобы никто ничего не забирал из того, что мы зарабатываем. Всё должно остаться в театре. Нужно придумать какую-то такую систему. Мне вот Кулябин говорил, что «Красный факел» существует в системе АНО, «автономное некоммерческое объединение», что ли. Я не знаю, как это называется. Это когда деньги, заработанные театром, остаются в театре, но ещё он получает какой-то бюджет. Я не знаю, хороша эта система или нет, но чтобы сегодня нас забрали на бюджет, я скажу точно, что не захотел бы. Потому что у меня свобода. Я сколько хочу, столько и дам денег на то и на это. Приехали артисты ТЮЗа, спрашиваю, сколько у них суточные. «100 рублей, как по закону», говорят. Я говорю: «А у моих 200». Потому что я захотел и дал 200. Могу 300 дать, могу 500. Всем артистам, кто вчера помогал декорацию делать, потому что я не взял монтировщиков, все получат по 500 рублей. Это не большие деньги, но ты их заработал. Это из нашей кассы. Когда у руководителя свобода в распределении средств, это же прекрасно. А почему я должен отчитываться за каждую копейку? Может, другой кто-то и сворует. А у меня наоборот — всё, что есть, я вкладываю в театр.

Тайга.инфо: А появится же не только строгая финансовая отчётность, но и вероятность того, что вам начнут диктовать, что можно делать, а чего нельзя. Не столько даже чиновники, сколько некоторые налогоплательщики, которые в театр, возможно, и не ходят. Это же страшнее, нет?

— Я тоже этого очень боюсь. Но пока мне никто не диктует. Пускай попробовали бы. Это мой частный бизнес, я что хочу, то и делаю.

Тайга.инфо: Фонд Михаила Прохорова продолжает вам помогать?

— Дело в том, что нам давали два раза по миллиону на фестиваль «Коляда-Plays» и насколько проектов, которые мы делали вместе с Центром современной драматургии, давали ещё деньги. Но тут были эти выборы, как вы знаете. Я сказал, что я за Путина, и... Не знаю. Мы вот сейчас написали заявку [на получение гранта] на постановку спектакля к осени. Но ответа пока нет. Может, они нам скажут: мол, пошли-ка вы, вы же за Путина были. Я не знаю, что там у них в голове. Дадут — хорошо, не дадут — спасибо. Во всяком случае, я знаю, что «Ново-Сибирскому транзиту» фонд Прохорова помогает, стало быть, и нам тоже.

Тайга.инфо: Раз уж вы сами затронули эту тему, то спрошу. Вы не разочарованы в своём выборе президента?

— Нет. Просто нам должны были грант [правительства Свердловской области] дать на фестиваль «Коляда-Plays» — 5 миллионов. Я написал у себя в ЖЖ о том, что не дают деньги. Я написал специально, чтобы всех подзавести: 26 мая все депутаты Законодательного собрания уходят на каникулы, и, если они не решат эту проблему с этими финансами, то не только я один, но и ещё 10 театров, которые выиграли грант, не получат эти деньги — вот беда какая. И только я написал это, естественно, начали писать: мол, вот лизал, лизал, а денег так и не дали, пострадал из-за своей любви к Путину. Да это всё не связано! Причём здесь Путин и наши нерадивые чиновники, которые сидят, чаёк пьют и листают бумажки, а министр культуры не сечёт поляну, что называется, не бегает, не беспокоится за всё. Просто разгильдяйство.

 

Если у какой-нибудь бабушки под Новосибирском нет дров, в этом не виноват Путин. Путин должен соскакивать и бежать дрова этой бабушке тащить, что ли?

Ну да, они, конечно, все под Путиным. Но знаете, если у какой-нибудь бабушки под Новосибирском нет дров, а она старенькая, в этом не виноват Путин. Виноват сельский руководитель нерадивый. Путин что должен — соскакивать и бежать дрова этой бабушке тащить что ли? Я голосовал за Путина и вошёл в его штаб, потому что мне этот человек был симпатичен и остаётся симпатичным. Я думаю, что всё, что он делает, он делает правильно. Другое дело, что вся остальная Россия-матушка какой была со времён Гоголя, такой и осталась. Но он пытается её ломать.

Тайга.инфо: И порой делает очень внезапные назначения. Например, новый министр культуры Владимир Мединский — довольно одиозная фигура.

— Да, я слышал, читал в интернете. Все начали кричать, что вот, сейчас он... Подождите, дайте человеку сделать два-три шага. Посмотрим, что он сделает.

Тайга.инфо: А если бы вы стали министром культуры, что бы сделали перво-наперво?

— Я никогда не буду министром культуры. Потому что это не моё дело. Я не хочу быть министром культуры. Я хочу работать в театре, и чтобы никто мне не мешал. Чтобы никто мой театр не обклеивал «афишами», не вонял на меня всяко-разно. Вот и всё.
 

Тайга.инфо: Театровед Олег Лоевский рассказывал, что вы сами выходите в центр Екатеринбурга и делаете на асфальте мелом рекламные надписи театра — «До „Коляда-Театра“ столько-то метров», «Звоните в „Коляда-Театр“» и номер телефона. Это правда?

— Правда то, что это делают мои работники, которым я плачу за это. Но я сам не выхожу. Ну да, весь город в таких надписях. Приходят бабки и ругаются, как всегда. Ну и что? Бабки недовольны всем. И тем, что возле театра на деревьях навязаны ленточки. Их навязали маленькие дети, выходя из театра и загадав желание. Ни хера этому дереву не случится! А бабки приходят и говорят, что, вот, губите экологию. В то время как рядом парки рушатся, там строят офисы. А вот на ленточки возле «Коляда-Театра» они обращают внимание. На меня всё время наезжают, и всем-то мешаю, что-то я не то делаю.

Тайга.инфо: Много на себя берёте, наверное.

Ощущение, что они сидят и ждут, когда Коляда напишет в ЖЖ. Это, кажется, называется ньюсмекер?

— Наверное. Пишу в ЖЖ — ну, надо мне там что-то толкнуть, попиарить. Через 15 минут читаю один новостной портал, другой, третий, четвёртый — все выдали [новость]. Каждый свою информацию. И ощущение у меня, что они сидят прямо и ждут, когда Коляда напишет что-нибудь в ЖЖ. Я вот недавно засёк, через сколько минут вышла новость. Я написал какую-то херню. Новость вышла через 15 минут уже! Вот кто-то прям, я не знаю, сидит и ждёт, ждёт, ждёт. Это, кажется, называется ньюсмекер? Поставщик новостей. Да, журналисты на мне зарабатывают.

Тайга.инфо: Иногда можно и потерпеть. Вот вы сделали «Коляда-Театр», «Евразию», «Коляда-Plays» — и вся страна узнала об уральских драматургах. А заслуга-то чья?

— Моя. Это я сделал. И я доволен. Я этим хвастаюсь. Есть некоторые вещи в моей жизни, которыми я хвастаюсь. Потому что я очень многих людей сделал счастливыми. Ночью мы ехали [в Новосибирск] в поезде, [актёру «Коляда-Театра»] Серёге Федорову позвонили и сказали, что его жена Аня Богачёва — драматург, моя ученица, — родила мальчика Захара, 4 кило 300 грамм. Серёга Фёдоров — заслуженный артист России, блестящий артист. Он был несколько раз женат, а детей не было — ничего не получалось. И вот в 46 лет у него родился первый ребёнок. Он сидел в купе ночью, рыдал пьяный, естественно, и целовал мне руки. Я их познакомил, и я их свёл.

Вот и Олег Ягодин недавно, ему родила ребёнка Плесняева Ира. Тоже 37 лет, достаточно поздно они родили. А Алиса Кравцова и Костя Итунин родили Марусю. Они познакомились тоже у меня в театре. А Ира Ермолова и Саша Вахов, они родили Марка. У нас уже, по-моему, там семь детей, которые появились в театре, отчасти, благодаря мне. Я радуюсь. Мне было очень приятно, когда Фёдоров благодарил меня в поезде. Потому что это правда, действительно.

Тайга.инфо: Ну а всё-таки «Коляда-Plays» состоится?

— Да куда он на фиг денется! Одна моя знакомая артистка всё время мне говорила: «Коля, ручку вот надо держать». [Делает ладонь лодочкой и протягивает.] Дайте! Помогите чем-нибудь! Ну пожалуйста, дайте! Если я говорю «Нет денег, так плохо», на самом деле всё не так плохо. Вы что думаете, у меня денег нет?

Тайга.инфо: Интересно, что на «Ново-Сибирском транзите» вы и «Глобус», один из участников грядущего «Коляда-Plays», можно сказать, соперники. Каково это, конкурировать с тем, кого скоро будешь оценивать уже в жюри?

 

— Судить театр очень сложно. Потому что на вкус и цвет товарищей нет, что называется. Вчера пошёл [театральный обозреватель «Ъ»] Роман Должанский на какой-то там спектакль. Я ему говорю: «Не ходи. Го*но». Он говорит: «Слушай, Коляда, ну ты всех ругаешь. Ты хоть кого-нибудь можешь похвалить?» Я говорю: «Да, я всех ругаю, потому что все го*но». Ну вот такой я противный.

 

Режиссёром может быть только очень талантливый человек, а их мало в российском театре

Я могу похвалить не спектакли и не театры, а какие-то пьесы. Основа основ театра — это всё равно драматургия. Пьесы моих учеников. Читайте, завидуйте. Вот сейчас Катя Васильева, которая получила премию «Дебют», пишет прекрасные пьесы. Та же Ярослава Пулинович — у неё очень много спектаклей. Не всегда спектакль получается, но пьес хороших очень много.

 

Всё в театре зависит от головы, от главного режиссёра. Если главный режиссёр му*ак, то и спектакль му*ацкий. Вот и всё. К сожалению, такая ситуация сейчас сложилась: чем бездарней человек, тем сильнее он лезет быть режиссёром. Но режиссёром может быть только очень талантливый человек, а их мало в российском театре. Так и в государстве — всё от головы.