Три года после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС: «В первую очередь чувствуешь жизнь»

Утром 17 августа 2012 года корреспонденты Тайги.инфо побывали на СШГЭС и посмотрели, как за три года после аварии изменилась жизнь в поселке гидроэнергетиков Черёмушки.

* * * * * *

«Что же вы бра так высоко повесили?» — главный врач поликлиники поселка Черёмушки Людмила Мартюшова идёт с прорабом по коридору. «Как вы крестики проставили, так и повесили, — весело отвечает прораб и шутит: — Да ладно, Людмила Валерьевна, так хоть бычки в них не будут складывать, как в гостинице». Гостиница в Черёмушках, кстати, отличная, хотя бра на стенах, тем более с бычками, я там не видел.

Капитальный ремонт в поселковой больнице планировали завершить к третьей годовщине аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, но немного не уложились, и теперь рассчитывают сдать объект к 1 сентября. Судя по тому, как быстро и качественно ремонтируют, — везде бы так работали, — за две недели всё закончат наверняка. Мартюшова водит нас по разноцветным коридорам и кабинетам, объясняя, где что будет. Тут офтальмолог, тут эндоскопия, тут стоматологи, здесь детский кардиолог, «их всего два на Хакасию, один в Абакане, один у нас», а вот два отдельных входа в детское отделение, один для здоровых детей, один для заболевших. Возле каждого входа, включая главный, — пандусы для колясочников. Еще будет крытая площадка для детских колясок. В соседнем здании — дневной стационар.

«Они нам помогали и до аварии. У нас и было лучше, чем где-то»

Какими красивыми после ремонта станут больничные холлы, главный врач рассказывает, демонстрируя изображения на листах А4. Это фотографии, а не «визуалка»: Мартюшова «кое-что подсмотрела» в красноярской поликлинике ФМБА, и «у нас будет так же, только лучше». Техническое задание главврач составляла сама и говорит, что «они на дизайнере сэкономили 600 тысяч».

«Они» — это компания «РусГидро», на средства которой в рамках пятилетней программы комплексного развития инфраструктуры Черёмушек ремонтируют поликлинику. Это не «компенсационные мероприятия» после аварии, как злословят некоторые, а инвестиции компании в посёлок, где живут практически все работники ГЭС. «Они нам помогали и до аварии: в 2004 году выделили миллион, на следующий год — два. Каждый год какую-то сумму выделяли. У нас и было лучше, чем где-то», — говорит Людмила Мартюшова.

Поликлиника переживает 500 посещений в день: сюда идут не только жители Черёмушек, но и едут люди из Майны и Саяногорска, где вообще-то есть городская больница. Как-то приезжал посмотреть председатель правительства республики Виктор Зимин и не сразу поверил, что попал в поликлинику. Бывший цеховой врач Саяно-Шушенской ГЭС Мартюшова искренне гордится подведомственным учреждением и работать главным врачом где-то еще не хочет. Особенно теперь, после столь важного для нее ремонта: «Такое сделать, столько выстрадать, добиться, чтобы было вот так, и кому-то оставить?»
 

Утром 17 августа 2009 года Людмила Валерьевна вышла на работу в первый день после отпуска (ездила в Туву на озеро Сватикова). Только села за стол — погас свет. Забегают сотрудники: ГЭС, говорят, прорвало. Мартюшова позвонила на мобильный директору станции — не дозвонилась. Набрала городское управление здравоохранения: «Юрий Николаевич, слышали что-нибудь?» Пока пыталась узнать, что же случилось, увидела, как народ бежит в сторону горы, к спорткомплексу, и приняла решение об эвакуации.

«Звонит мне начальник службы безопасности ГЭС Шевченко и говорит: „Людмила Валерьевна, срочно нужны носилки»

«Потом звонит мне начальник службы безопасности ГЭС Шевченко и говорит: „Людмила Валерьевна, срочно нужны носилки“. Я взяла главную медсестру, мы пошли вдвоем вниз, нашли крайнюю машину, а водитель говорит: „Я не поеду“. Поехали на втором. Приехали на ГЭС, там всё было размыто, лежали трупы, первые, которых вытащили, — вспоминает Мартюшова. — Тут скорая подъехала, тех, кто был жив, госпитализировали в Саяногорск, в травматологическое отделение. Ну, они были не тяжелые, кто перепуган, кто поцарапан. А мы остались работать там. Спасать, выявлять, выяснять, доставать, вообще вот всё...»

Физкультурно-спортивный комплекс Черёмушек, или центр сервисного обеспечения ГЭС, куда в то утро побежали многие жители поселка, действительно расположен на горе, и там тоже заканчивается ремонт. Осенью должны открыться детский бассейн, несколько физиокабинетов и сауна. Сейчас работают бассейн с чашей на 25 метров и новыми раздевалками, фитнес, массажный кабинет, тренажерный зал, фитобочки — всего не запомнишь.

«Здесь плитку меняют, — показывает нам старший тренер ОАО „Центр сервисного обеспечения СШГЭС“ Наталья Стрыгина. — Когда делали кровлю, всё-таки немножко потекло и замочило эти плитки, они стали некрасивые, и вот с эстетической точки зрения их меняют. Практически они, в общем, подходили, но вид у них был не самый лучший».

В отремонтированном спортзале тренируются приехавшие на сборы волейболисты. Сборы проводятся часто, «лето обычно у нас заполнено всё», как и спортивные соревнования — и региональные, и всероссийские. В целом же различными услугами спорткомплекса пользуются около 200 человек в день, для пенсионеров и детей здесь большие скидки, а сотрудники «РусГидро» получают годовые абонементы на 5000 рублей «и по ним уже выхаживают абсолютно любую процедуру, какую захотят».

Утром 17 августа 2009 года Наталья Анатольевна была дома, а ее муж, старший мастер турбинного цеха Владимир Чистов, работающий на Саяно-Шушенской ГЭС около 30 лет, и его дочь Ольга — на работе. «Сейчас она судебный пристав, а тогда работала в охране. А муж... Муж мой был на 315-й отметке. Я уже позже узнала, что он чудом остался жив, тогда я ничего не знала». Первой позвонила Ольга: «Тетя Наташа, тут что-то делается, не могу понять, где папа, не знаю». А папа распределил своих работников на отметке и успел подняться на лифте, которого обычно приходилось дожидаться, а тут — не пришлось.

«Каждое 17 августа мужу кажется, что, если бы он кого-то не вызвал на работу, дал другое задание, если бы кто-то не пришел...»

«Я его увидела в первый раз ночью, часа в два или в три, а в семь утра он снова ушел. Он очень просил, и ему это позволили: своих ребят он вытаскивал сам. Каждое 17 августа ему кажется, что, если бы он кого-то не вызвал на работу, если бы дал другое задание, если бы кто-то не пришел, кто-то должен был на гребне быть, но спустился что-то спросить... А я что? Я сидела на крылечке и видела, как вокруг люди уезжают. У нас дома мужа мама, она неходячая, ее же не бросишь, старую женщину. Ну как я ей скажу: "Вы, Нина Алексеевна, пожили, вы уж сидите тут, погибайте, а я на горку забегу". Потом муж позвонил, сказал, что никуда не надо бежать, что воду перекрыли. А в остальное время я мужа практически не видела. Я и сейчас его очень редко вижу, — грустно улыбается Наталья Стрыгина. — Я всегда говорю: "Мы всей семьей восстанавливаем Саяно-Шушенскую ГЭС"».
 

Кажется, сказать такое в Черёмушках может почти каждый, и Саяно-Шушенскую ГЭС на самом деле восстанавливают всем посёлком. «Первые дни после аварии работали все, не покладая рук, по четыре часа спали. Главного инженера на третьи сутки вынесли из кабинета с инфарктом. Люди вкладывали всё, что могли, потому что для многих это жизнь», — говорит начальник отдела управления персоналом СШГЭС Татьяна Метелева.

Татьяна Григорьевна из Новосибирска, приехала в Черёмушки 34 года назад вслед за мужем-энергетиком. «Его сюда направили с Красноярской ГЭС в марте 1978 года, а я приехала 2 августа. Я по образованию учитель математики, пединститут закончила, месяц не могла найти работу. Даже в горком партии ходила, мне предложили место специалиста по охране памятников культуры. Я пришла к мужу и говорю: „Привез меня, устраивай на работу“». Тогда она устроилась в электротехническую лабораторию, а в кадрах работает с 2004 года, из 75 жертв аварии знала хорошо как минимум 70. До сих пор является членом комиссии, которая рассматривает заявления от пострадавших и семей погибших.

По состоянию на 1 августа 2012 года оказана материальная помощь на сумму 171 млн рублей

Всего на ликвидацию социальных последствий аварии на Саяно-Шушенской ГЭС совет директоров ОАО «РусГидро» в 2009 году принял решение направить 185 млн рублей. По состоянию на 1 августа 2012 года из этих средств оказана материальная помощь на сумму 171 млн рублей. «Есть еще пока небольшие средства, которые у нас тогда поступили со всей России по части благотворительности: был открыт счет профсоюзной организации. И до сих пор мы из этих средств оказываем помощь», — рассказывает Татьяна Метелева.

По ее словам, всем семьям погибших работников сразу было выплачено единовременное пособие в размере двух средних заработков работника. «РусГидро» выплатила каждой семье по миллиону рублей, государство — еще по миллиону, страховая компания — еще по 100 тысяч. «Всего на станции в момент аварии находились 311 человек, и компанией было принято решение выплатить всем им компенсацию морального ущерба в размере 20 тысяч рублей. Не получили только те, кто отказался», — говорит Метелева.

Кроме того, компания купила для семей погибших работников 21 квартиру (еще четыре позже были приобретены на средства из благотворительного фонда), трудоустроила около 50 человек, выделила дополнительное пенсионное обеспечение родителям погибших (в течение пяти лет они получают по 1000 рублей каждый месяц).

Ежемесячно каждая семья погибшего, в которой есть несовершеннолетние дети, получает пособие в размере одного оклада погибшего на момент аварии. Этот оклад индексируется ежеквартально в соответствии с ростом потребительских цен по данным Росстата. Такое пособие будет выплачиваться до достижения младшим ребенком 18 лет. В эту программу включены и три семьи, в которых дети появились после гибели отца: первый родился на следующий день после аварии, третий — в феврале 2010 года.

В эту программу включены и три семьи, в которых дети появились после гибели отца: первый —на следующий день после аварии, третий — в феврале 2010 года

«Кроме того, есть программа выплаты именных стипендий детям погибших, получающим первое образование в высших или средних учебных заведениях, в размере 7000 рублей при условии отсутствия у них академической задолженности, и стипендия ежеквартально индексируется на тех же условиях, — говорит Метелева. — А в этом году правительство Хакасии приняло закон, в котором гарантирует, что если ребенок из семьи погибшего обучается платно, то из бюджета республики ему компенсируют затраты на обучение».

Общее число людей, получающих материальную помощь после аварии на СШГЭС, можно установить по действующей программе санаторно-курортного лечения. В ней принимают участие 282 человека. Из них 61 признан пострадавшим, всего им было выплачено в общей сложности 6 млн рублей. Остальные участники программы — супруги, родители и дети погибших. «Какие-то решения по выплатам были приняты компанией после того, когда люди обратились в суд, — признает Татьяна Метелева. — Как правило, люди обращались, чтобы признали того или иного человека иждививенцем». По состоянию на 1 августа 2012 года суды удовлетворили 45 из 55 поданных к «РусГидро» исков на общую сумму 8,4 млн рублей.
 

 

Мы разговариваем с Татьяной Григорьевной днем 16 августа, и я знаю, не спрашивая, где увижу ее следующим утром. 17 августа в 08:15 местного времени (05:15 мск) на станции и в поселке Черёмушки традиционно проходит минута молчания. Неожиданно выясняется, что должен приехать Сергей Шойгу. Хакасские чиновники во главе с Зиминым ждут экс-министра на СШГЭС и не едут вместе со всеми на Уйское кладбище, видимо, не опасаясь последующих ворчаний о том, что им на народ наплевать. Шойгу приезжает минут на 20, ритуально обходит станцию и уезжает в Абакан.

«У плотины конструкция арочно-гравитационная, даже если что-то произойдет, плотина так построена, что она сама закроет все трещины»

На всех, кто впервые смотрит на Саяно-Шушенскую гидроэлектростанцию вблизи, она производит примерно одинаковое впечатление: не впечатлиться увиденным невозможно. Особенно, конечно, впечатляет 242-метровая плотина. Любая авария на ГЭС в сознании обывателя всегда связана с разрушением плотины, и понятно, что первая реакция на ЧП 17 августа 2009 года, когда разрушился машинный зал, у многих была одна: прорвало. «Тело плотины в принципе не может разрушиться, у нее конструкция арочно-гравитационная, даже если что-то произойдет, плотина так построена, что она сама закроет все трещины», — терпеливо объясняет мне сотрудник СШГЭС Егор Микеров.

Егор — техник отдела комплексной информационной системы, работает с компьютерами, но говорит, что эту станцию «строили родители мои, и строили на совесть», и вообще здесь многие знают о Саяно-Шушенской практически всё. Три года назад Микеров пришел в свой кабинет и услышал сильный гул. «Как раз рядом с моим кабинетом лестница, которая на этаж ниже прямо в машзал выходит, там чувствуется, когда агрегат запускают. Вибрация небольшая постоянно, ну я и знал, что должны были запустить шестой агрегат. Но после того, как свет выключился, должно было включиться аварийное освещение, а оно не включилось, и я понял: значит, что-то действительно серьезное», — рассказывает он.

Увидев, как по коридору к нему несется поток воды, Егор вылез в окно и побрел по двору между двумя административными зданиями, также уже залитому водой. «Прошел маленько, уже воды по колено, стал медленнее идти. Потом женщина одна выскочила из раздевалок, мы с ней вдоль той стены пошли, потому что здесь, где подвальное помещение, образовалась воронка. Дотуда дошли, там тоже воронка, мы зацепились за карниз, уже воды по горло, две воронки крутят, и волнами, как на море, захлестывает. Прибежали три парня, вытащили нас и разбежались смотреть еще кого-нибудь, а я пошел к проходной».

Мне неловко, но я всё равно спрашиваю Егора Микерова про его ноги и сначала краснею (нет, не после аварии, это родовая травма, ДЦП), а потом прихожу в ужас от осознания того, что, значит, он так вот и пытался убежать от воды.

Начальник службы мониторинга гидротехнических сооружений Екатерина Решетникова (тогда — ведущий инженер) утром 17 августа 2009 года находилась в полукилометре от станции, на ОРУ-500. «Первая мысль была, когда услышала: возможно, это повреждения водовода, который подводит воду к турбине. Оказалось всё-таки, что проблема с оборудованием». После аварии контроль за сооружениями стал еще тщательнее, а периодичность инструментальных и визуальных наблюдений за ГТС увеличилась, говорит собеседница.

«Первая мысль была: возможно, это повреждения водовода. Оказалось всё-таки, что проблема с оборудованием»

«Сегодня по всем показателям, которые являются диагностически ценными, по которым установлены критериальные значения, определенные декларацией безопасности, наблюдения проводятся не реже одного раза в неделю. По некоторым видам наблюдений усилился контроль над плотиной, это связано с повышением требований к безопасности сооружений. Хотя, поскольку параметров очень много, оперативная оценка состояния плотины проводилась всегда, независимо от ситуации. Каждый день бригады выходили в тело плотины, проводили визуальные осмотры и измерения, — рассказывает Екатерина Решетникова. — В плотине ГЭС я совершенно уверена. Я ее знаю очень хорошо, я внутри нее отработала много лет и отчетливо представляю, как изменяются параметры, что где происходит, и знаю, что она находится в нормальном состоянии».
 

17 августа 2012 года в восстановленном машинном зале Саяно-Шушенской ГЭС работают три гидроагрегата (№1, №4 и №8), седьмой гидроагрегат находится на плановом ремонте, третий — в резерве, остальные пять — в реконструкции. Ввод последнего нового агрегата запланирован на октябрь 2014 года, напоминает заместитель главного инженера Дмитрий Рыбалко: «Темпы необычные, значительно более быстрые, чем при строительстве новой станции, рассчитанные на круглосуточное ведение работ. Подобный опыт восстановления станции, пожалуй, первый не только в России, но и в мире в целом. Я не помню ни одного случая, когда бы ставили по три гидроагрегата в год».

«Осталась даже фотография родственников на фоне второго агрегата. Ничего ни беды, ни трагедии не предвещало»

Три года назад он должен был уйти в отпуск — как раз с понедельника. «В пятницу приезжали родственники, мы ездили на водохранилище, там есть база, и я заводил как раз тогда их в машинный зал. Осталась даже фотография родственников на фоне второго агрегата. Ничего ни беды, ни трагедии не предвещало. А в понедельник мне позвонили, сказали, что страшная авария». Техническое состояние СШГЭС соответствовало существовавшим на тот момент стандартам и техрегламентам, авария и привела к их пересмотру, объясняет Рыбалко: «Даже термин появился, что эта авария была „за проектом“. На такую аварию проект этой станции не был рассчитан, поэтому к столь серьезным последствиям она и привела».

Сегодня на станции работает новая система вибромониторинга, которая собирает более 40 видов сигналов на сброс затворов в верхнем бьефе плотины при превышении допустимых величин, заложенных заводом-изготовителем агрегатов. Все показания контролируются в режиме онлайн. «Пересмотрена сейсмичность зоны ГЭС: все кирпичные перегородки, которые были, заменены на монолитный бетон, достаточно серьезно армированный, — перечисляет Дмитрий Рыбалко. — Весь персонал у нас сейчас убран с отметок условной затопляемости, бытовых помещений на этих отметках больше нет. Кроме этого, сделаны пять лестниц со сквозным выходом с нижних отметок на отметку 333, на которой мы сейчас находимся». В день аварии десятки человек, в том числе бригада с 315-й отметки, погибли в затопленных помещениях под машзалом.

Все нововведения, направленные на повышение безопасности станции и ее сотрудников, появились на Саяно-Шушенской ГЭС в связи с предписаниями Ростехнадзора. Одно из важнейших связано с возможностью сброса затворов в аварийной ситуации, рассказывает заместитель начальника оперативной службы Юрий Мальцев, сопровождая нас на гребень плотины. «Раньше ток из машинного зала шел наверх, а когда мы машзал потеряли, там напряжения не было, и затворы не упали». Поскольку лифты работать также перестали, оперативные сотрудники поднимались пешком по лестнице на высоту 72-этажного дома, чтобы там вручную, подсвечивая себе в темноте мобильниками, перекрыть воду, а затем открыть водосброс, чтобы без работы не осталась Майнская ГЭС, расположенная ниже по течению Енисея. Теперь на гребне плотины СШГЭС стоят несколько независимых источников питания для каждого затвора, в том числе дизель-генератор и аккумуляторные батареи. А также круглосуточно дежурит один сотрудник, который сможет, если вдруг и автоматика не сработает, сбросить затворы сам.

Старший дежурный машинист гидроагрегатов Николай Третьяков в момент аварии находился в 50 метрах от второго агрегата и «краем глаза увидел, как крестовина летит к потолку вместе со столбом воды», а затем — оказался среди тех, кто побежал по лестнице на гребень. «Тех ребят, которые оставались в цехах, вода, когда поднималась, поджала к потолку, только головы были в воздухе, и они уже задыхались. Еще бы 20 минут, и людей бы погибло на 50-60 больше», — тихим голосом рассказывает Николай журналистке губернаторского телеканала РТС, которой «так хочется видеть настоящего героя». Только наверху, «когда адреналин ушел», Третьяков обнаружил, что у него из ноги торчит кусок железа. Позже Николая наградили орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени.

«Мне кажется, мы все учимся жить заново. Ты просыпаешься утром, и ты рад тому, что ты живешь...»

«Три года прошло — в первую очередь чувствую жизнь, — так же тихо отвечает он еще на один вопрос журналистки. — Мне кажется, любой в этом поселке, мы все учимся сейчас жить заново. Ты просыпаешься утром, и ты рад тому, что ты живешь... Еще появилось определенное чутье на опасность: ходишь по машинному залу, по отметкам, и какой-то внутренний голос тебе подсказывает, где опасно, где нет. Чувство страха есть, конечно, я же человек, и оно еще больше мобилизует, чтобы ты был внимательнее к происходящему, к своим обязанностям, к людям, с которыми работаешь. И какое-то чувство долга есть, — чтобы восстановить эту ГЭС, чтобы она заработала в полную силу, чтобы этот исполин, который был раньше, встал с колен, чтобы всё стало лучше, чем было, поэтому бросать как-то эту станцию я не хочу».
 

Только приехав в Черёмушки и побывав на Саяно-Шушенской ГЭС, начинаешь понимать, что три года назад, когда читал и слышал про аварию, всё представлялось иначе, чем было там на самом деле. Если даже в Абакане, куда «сарафанное радио» молниеносно донесло слухи о прорыве плотины, не понимали, что случилось, то что говорить про Новосибирск и тем более Москву. Дело даже не в масштабах трагедии и не в ее возможных причинах. А в том ощущении, с которым люди, пережившие весь тот ужас и восстановление СШГЭС, ради которой они когда-то переехали в Черёмушки, смогли продолжить жить и работать там дальше.

Понять это ощущение за два дня в посёлке, конечно, невозможно, но и не почувствовать его в воздухе нельзя. Каждое утро знаменитый черёмушкинский трамвай отвозит на СШГЭС несколько сотен человек, уважающих и любящих станцию так, что это, если честно, даже вызывает некую зависть. И каждое утро директор ГЭС, главный инженер и другие руководящие сотрудники так же обходят машзал, как обходили его утром 17 августа 2009 года, за 15 минут до аварии, их предшественники на этих должностях. То есть все семеро сотрудников, которым предъявил обвинение СК РФ, могли так же оказаться в числе погибших. Когда смотришь на ситуацию из Новосибирска или Москвы, это тоже не сразу становится понятно.

Текст: Кирилл Логинов