Главный режиссер новосибирской музкомедии о премьере «Веселой вдовы»: «Нынешняя эпоха — эпоха оперетты»
© Юлия Катковская
Премьера оперетты Ференца Легара «Веселая вдова» состоялась в Новосибирском театре музыкальной комедии 15 и 16 декабря. В истории театра это четвертая «Веселая вдова» с 1960 года. Главный режиссер музкомедии Александр Лебедев четыре года назад ставил оперетту Легара в Донецком театре оперы и балета.
После премьеры Лебедев рассказал Тайге.инфо, как осовременить оперетту 1905 года без перехода на кич, кто является идеальным композитором для музыкального театра и как зрительский спрос влияет на театральное предложение.
Тайга.инфо: Насколько вам удалось воплотить свои идеи в этой постановке? Режиссер часто считается человеком подневольным, зависит как от автора, так и от худрука местного театра.
— Режиссер — это вторичный вид искусства, не потому, что над режиссером есть худрук, а потому что над ним есть автор, и в конечном счете мы ставим «Веселую вдову» Легара, ну или пьесу Червинского, например. Даже если это моя пьеса, все равно изначально существует текст, который мы уже ставим, поэтому здесь... Я не думаю, что кто-то из режиссеров скажет вам, что он «подневольный», просто надо четко понимать, что это вторичный вид искусства. Но, с другой стороны, ты читаешь текст и видишь, как это должно быть, и так это стараешься сделать. Рамки, безусловно, есть, но я не скажу, что я в них загнан. Они создают определенные технические сложности, которые, наоборот, заставляют активнее работать фантазию.
Тайга.инфо: Есть точка зрения режиссера, есть то, что видят и воплощают актеры, есть уже зрительское видение — пересекаются ли они у вас в какой-то точке?
— Насчет зрительского видения мы можем только представлять себе, а так вообще мы все — и я, и актеры, и монтировщики, и осветители, — хотим сделать хороший спектакль, это и есть точка пересечения всех усилий, всех желаний. Насчет актерских взглядов — если что-то предлагаю актеру, и ему это не нравится, я выслушиваю его, что он предложит. Если ему нравится, он играет, а потом я просто смотрю. На этой фазе спектакля я слежу не за тем даже, как он мою какую-то идею проводит в жизнь, а больше за тем, насколько он внятно и понятно играет, как зрителю было бы интереснее.
Можно взять «Сикстинскую Мадонну» и в бикини ее одеть, и мы все будем понимать, что человек за счет Рафаэля пытается себя как-то рекламировать
После спектакля я указываю труппе моменты, которые мне показались ошибками, в надежде, что в следующий раз актер сыграет без них. Дело не в том, что есть ошибки, и что я бы сделал по-другому — я тоже могу заблуждаться. Но спектакль — это живой вид искусства, ни один спектакль на другой не похож, и поэтому завтра актер может сыграть что-то иначе, и это может быть как лучше, как и хуже того, что мы с ним вместе хотели.
Тайга.инфо: Однажды вы сказали, что «осовременить» спектакль с помощью реалий XXI века — джинсы, мотоциклы и так далее — для вас неприемлемо. Какими тогда средствами вы заставляете старый текст звучать актуально сегодня?
— Я не скажу, что это неприемлемо, просто существует определенная стилистика, понятие стиля. Меня однажды спросили, как я отношусь к автоматам на сцене. Понимаете, можно взять «Сикстинскую Мадонну» и «украсить» ее всякими автоматами и танками или в бикини ее одеть, оставить композицию, вообще просто по этой картине ее нарисовать, и все скажут: «Это кич». Конечно, найдутся люди, которые будут говорить, что это новое слово, но, в принципе, мы все будем понимать, что человек за счет Рафаэля пытается себя как-то рекламировать, и вопрос кича ни у кого даже не вызовет сомнения. Такие люди, как Легар, Гайдн или Вивальди, — они несут определенный стиль, и выход на танке под Вивальди... Можно, конечно, но для меня это такой же кич, просто оправдывается он тем, что человек, который это делает, не слышит музыку, не слышит с точки зрения стиля, с точки зрения эпохи.
У каждой эпохи есть свои какие-то реалии, и, если это произведение живет, оно живет не потому, что в него можно или нельзя вставить автоматы. Оно живет потому, что в контексте нашего общества ценности, о которых говорит автор в этом произведении, не потеряли актуальности. И поэтому произведение интересует, и на него пойдут. В любом случае мы делаем спектакль современным, у нас актеры говорят по-современному, актеры — современники зрителя, и у них такое же точно отношение к тем процессам, которые происходят в нашем обществе, как и у зрителя, и поэтому даже заставить их играть так, как это было в
Тайга.инфо: Когда говорят, что театр сегодня является транслятором актуальных проблем общества, какую роль здесь может играть оперетта, ведь она считается неглубоким жанром?
— В буквальном смысле слова, конечно, театр не является выразителем каких-то, может быть, политических проблем или еще чего-то, то есть всё равно произведение искусства, каким бы оно ни было, рассказывает об этом косвенно. Понятно, что можно много говорить о «Героической симфонии» Бетховена как программном произведении, но оно в конечном счете абсолютно не программное, это все-таки эмоциональное рассуждение на тему, и то же самое происходит с театром. Но, конечно, он более реален в своем языке и в своем контакте со зрителем. Ассоциативный ряд, который возникает у зрителя и который несет актер или режиссер, осознанно или случайно, более конкретен, чем в музыке.
«Какова эпоха, такой театр». Нынешняя эпоха — эпоха оперетты и комедии. На трагические и драматические спектакли нет такого зрительского вала
Мне нравится афоризм «Какова эпоха, такой театр». Спектакли высокой трагедии сегодня практически на сцене отсутствуют: то, что у нас называется трагедией, — по сути, драма, поэтому так трудно сегодня ставить трагические спектакли. Например, [Сергей] Женовач поставил «Короля Лира» еще лет 20 назад и порвал Москву тем, что перенес акцент с гражданских и каких-то общегосударственных моментов на историю семейной разборки, это было новое слово. Этот пример для меня показателен, потому что нынешняя эпоха — эпоха оперетты и комедии. На спектакли трагические или даже драматические, в общем-то, нет такого зрительского вала, потому что зритель сейчас хочет комедии. И в конечном счете спрос определяет предложение, то есть зритель сам определяет наше творчество.
Тайга.инфо: С каким материалом мечтает поработать «музыкальный» режиссер?
— Всегда интересно, конечно, работать с хорошей театральной музыкой. Потому что есть некоторые композиторы, которые писали, может быть, музыку-то и хорошую, но они не выписывали, как Станиславский говорил, «жизнь человеческого духа». Просто существуют некоторые законы музыкальной формы, конструкция музыкальная, структура, и человек здорово это делает, и мелодии пишет замечательные. Но есть авторы, которые мыслят театрально: его персонаж не просто музыку красивую поет, а в каждой интонации есть жизнь человеческого духа.
Идеальным в этом смысле композитором является Моцарт. Вот ансамбль, 12 человек поют, все одновременно, всё согласованно, замечательно, безукоризненно с точки зрения музыки написано, но при этом, уверяю вас, каждый персонаж поет то, что в его психологии, и этому не устаешь удивляться, для меня это критерий. И когда ты встречаешь, скажем, у современных авторов такие моцартовские проблески в разных жанрах — это может быть и в мюзикле, и в той же оперетте, — это восторг. Когда разложено всё настолько замечательно, остается только это как-то пластически помочь выразить и все. Таков, например, Оффенбах. У Легара это есть тоже, в финалах, но все-таки Легар демократизирует свою музыку в погоне за законченной мелодией, и это не всегда настолько совершенно по драматургии. Поэтому хочется ставить просто хорошую театральную музыку.
Беседовала Юлия Катковская
Новости из рубрики:
Последние материалы
Хроника текущих событий. Экономика, общество, политика. Выпуск 526
Хроника текущих событий. Экономика, общество, политика. Выпуск 525
Хроника текущих событий. Экономика, общество, политика. Выпуск 524
Хроника текущих событий. Экономика, общество, политика. Выпуск 523
Хроника текущих событий. Экономика, общество, политика. Выпуск 522