Туризм или браконьерство: алтайцы выбирают свой путь

© vk.com/altaipark

Убийства ирбисов и аргали в Республике Алтай можно прекратить, дав местным жителям работу в сфере туризма, считают эксперты. Население региона оказалось перед выбором: традиционная охота и браконьерство или работа с приезжими и сохранение особых природных территорий.

Республика Алтай остается одним из худших регионов России по качеству жизни, сказано в исследовании РИА.Рейтинг за 2015 год. Население зарабатывает, в основном, за счет туристов. В 2015 году регион, в котором живет около 215 тыс. человек, посетили более 1,8 млн человек, в 2016-м власти ожидают 2 млн, заявил замминистра экономического развития республики Алексей Мискин.

В отдаленных районах — Кош-Агачском, Улаганском, Онгудайском и других, не избалованных турпотоками Чемала и Маймы, люди должны охотиться, чтобы пережить зиму. Проблема в том, что именно в труднодоступных районах проживают краснокнижные снежные барсы, аргали и еще десятки редких видов животных — на добыче некоторых можно заработать, другими накормить семью. Как рассказал Тайге.инфо один из сотрудников Сайлюгемского нацпарка, на каждый частный дом республики в среднем приходится по два-три ружья.

Представитель алтайского правительства на условиях анонимности назвал цифру «несколько преувеличенной». В то же время МВД республики ежегодно проводит операцию «Оружие», когда жители сдают стволы в обмен на деньги — до 6 тыс. рублей. «Конечно, [у алтайцев] остался менталитет кочевников, но сейчас в основном оружие используют, чтобы отбиваться от волков, которые нападают на скот. Охотники просто так не поедут без бумаг, они идут за разрешениями», — отметил чиновник в беседе с Тайгой.инфо.

Чтобы сохранить ценные виды животных, в регионе созданы десятки особо охраняемых природных территорий — и с федеральным, и с местным статусом. Они занимают 25% территории региона.

Как только начинает создаваться ООПТ (особо охраняемая природная территория), начинаются проблемы, рассказывают общественники. По их словам, люди боятся, что появятся десятиметровые заборы, тут же приходит бизнес со своими интересами, разные ведомства: «Начинается поиск компромисса». Экологи рассказывают местным жителям, какие именно ограничения влечет статус ООПТ, а также пропагандируют бережное отношение к природе.

Некоторые заповедные территории создаются по инициативе самих жителей, например каракольский парк «Уч-Энмек». Иногда местные принимают участие в управлении ООПТ  — на территории Алтайского государственного природного заповедника, охватывающего южную половину Телецкого озера, работает общественный совет поселка Яйлю, отметила замдиректора ГПБЗ «Алтайский» Светлана Щигрева.

«Совет, в который входит директор заповедника, местный депутат, фельдшер, директора школы и клуба собираются и обсуждают местные вопросы: кто-то захотел построить баню, кто-то гостевой домик, еще что-то, — рассказала Тайге.инфо Щигрева. — Они, конечно, не могут самостоятельно решать, что строить на федеральной земле, но какое-то общее понимание находят. Еще работает общий совет Телецкого озера — это 10–12 человек, среди которых депутаты и бизнесмены. Здесь обсуждается изменение режима заповедника, инициативы инвесторов. Например, совет оказался резко против золотодобычи на одной из рек, и это была даже не инициатива дирекции заповедника».

Но охранный статус территории часто ничего не значит для коренного населения, которое привыкло охотиться и заниматься отгонным животноводством. «С местным населением было очень трудно, — вспоминает директор Сайлюгемского нацпарка Сергей Пищулин. — Жители воспринимают так: поставили забор и никого не пустили. Это очень серьезный барьер для понимания целей и задач парка. Понятно, что аргали — это традиционный вид, который использовался для питания. Это самый крупный вид барана, поэтому он также является желанным трофеем для охотников».

По словам эксперта, жители не только сами отстреливают

архаров, но и подрабатывают у богатых приезжих охотников. В 2016 году впервые

за 10 лет дирекция парка вместе с пограничниками смогла поймать с поличным

такого «профессионала», которому помогали местные. «Доказательный процесс по

таким делам очень сложный, потому что охотник может издалека убить барана, а

потом послать за ним местных жителей. Те уже высылают ему трофей» — добавил

директор нацпарка.

Пищулин отмечает, что на снежных барсов, которых в республике осталось около 40, специальную охоту сейчас никто не ведет. За последние годы большинство ирбисов погибли в петлях, расставленных на кабаргу. Мускус этого копытного, охота на которого запрещена, чрезвычайно дорог. Снежные барсы часто пользуются теми же тропами, что и кабарга, пояснил он.

Бороться с браконьерством со стороны местного населения запретительными мерами бесполезно, считает Пищулин: «Надо дать альтернативу». Он знает людей, которые раньше охотились, а теперь водят туристов по экологическим маршрутам Сайлюгемского нацпарка. Инспектор парка получает 20 тыс. рублей — чуть ниже средней зарплаты по региону (22–23 тыс.). Средняя официальная зарплата в сфере охоты, по данным Алтайстата, составила в 2015 году 12,2 тыс. рублей. «Мы можем и не устраивать охотников на работу, но мы создаем им точку притяжения», — уточнил Пищулин, уточнив, что нацпарк проводит семинары о том, как местным жителям зарабатывать на туристах.

Община «Оток» коренного малочисленного народа теленгитов, например, уже приветствует туристов на Джумалинских ключах — самой популярной точке въезда на легендарное плато Укок. При этом сам природный парк «Зона покоя Укок» площадью 254 тыс. га имеет региональный статус и соответствующее минимальное финансирование.

«Нет специальных кадров, нет высокопроходимых транспортных средств, нет научного отдела, — рассказал начальник отдела „Зона покоя Укок“ дирекции особо охраняемых природных территорий Леонард Таханов. — У нас работают три человека: начальник отдела, специалист по экопросвещению и один инспектор». В районе плато Укок, по его словам, скотоводы устраивают палы травы, чтобы она лучше росла в следующем году. Им сложно объяснить, что этого нельзя делать в природоохранной зоне.

Местное население нужно переориентировать на туризм, но следует помнить и о первоначальной цели охраняемых зон, отметил Таханов. Задача ООПТ — проложить наименее вредные экологические маршруты, на которых турфирмы при участии жителей могли бы зарабатывать. С 2017 года республиканская дирекция особо охраняемых природных территорий планирует тарифицировать эти маршруты, увеличив собственные доходы.

Эксперты предполагают, что на следующем этапе важно найти баланс между сохранением заповедных территорий и повышением туристической привлекательности отдаленных районов Алтая, в том числе, ради занятости местных жителей.

Ярослав Власов

Использованы фотографии Сайлюгемского нацпарка и природного парка «Зона покоя Укок»