«Русский антидот»: «Сноб» о смертельном отравлении «Боярышником»
Суд продлил арест восьми из 22 задержанных по делу о массовом отравлении «Боярышником» в Иркутске: 123 человека попали в больницы, 78 погибли. Специальный корреспондент «Сноба» Полина Еременко отправилась в Иркутск, чтобы найти пострадавших и их родственников, записать их истории и ответить на вопрос, кем были эти люди.
Тайга.инфо публикует фрагмент текста «Русский антидот: история 78 людей, умерших от отравления «Боярышником»», вышедшего в «Снобе» 1 марта 2017 года.
Когда вдова Евгения Мальцева, Людмила, пришла к местному батюшке с просьбой отпеть крещеного мужа, она получила отказ: «Не могу, ваш муж отравился суррогатом, а это то же самое, что суицид». — «Но он не собирался умирать, — спорит Людмила, — вина его есть, конечно, в том, что он пил из бутылки, на которой было написано “не для питья”, но если это и самоубийство, то непреднамеренное — мы же бруснику на зиму собрали, и у нас столько планов было!» Евгений и Людмила мечтали жить в деревне: «Мы там садились летом на лавочку у дома, запрокидывали головы и смотрели на звезды. У нас яркое-яркое небо в Мотах, это что-то». Людмила и Евгений жили скромно, но им было хорошо вместе: «Женя любил красивых женщин. Некоторые женщины бесятся от такого, но не я. Он меня просил одеваться красиво. Говорил: “Надевай, пожалуйста, коротенькое”. Это так странно — у нас мужчины, наоборот, запрещают своим женщинам, тем более в возрасте, надевать коротенькое. И я стала носить сарафанчик цветастый — наверху бретельки и грудь обхватывает, а внизу расклешенный, как у Наташи Ростовой, когда та на первый бал пошла. Мужчины оглядывались, Женя радовался. Теперь этот сарафанчик не забуду никогда. А Женя, наверно, даже сам не понял, как он на том свете оказался».
В середине декабря 2016 года в Иркутске, в микрорайоне Ново-Ленино, 123 человека отравились парфюмерным косметическим средством «Концентрат для ванн "Боярышник"». 78 человек после приступов острой боли, судорог и слепоты умерли; муж Людмилы Мальцевой, Евгений — один из них. Отравление стало резонансным событием: в городе ввели режим ЧС, в Иркутск летал глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, президент Владимир Путин ужесточил правила производства и оборота пищевой и парфюмерно-косметической продукции, товаров бытовой химии и средств личной гигиены, в которых доля этилового спирта превышает 25 процентов. Премьер-министр Дмитрий Медведев потребовал запретить продажу «непищевых товаров» со спиртом. По уголовному делу задержаны 22 человека: 9 находятся под стражей, 10 под домашним арестом, остальные под подпиской о невыезде. Среди задержанных — предприниматели, их сотрудники и продавцы, бывший замглавы иркутского управления Роспотребнадзора Михаил Лужнов и заместитель министра имущественных отношений региона Евгения Нефедова.
С января по сентябрь 2016 года Роспотребнадзор зарегистрировал в стране 36 тысяч острых алкогольных отравлений; 9 тысяч человек погибли. В России травятся и обычным, пищевым спиртом, и так называемым «спиртом неуточненным» — денатуратом, одеколоном, стеклоочистителями, суррогатами алкоголя, техническим спиртом, тормозной жидкостью, метанолом и сивушным маслом. История 78 иркутских соседей, посещавших один магазин, просто стала самым известным и заметным случаем.
Сибирский Гарлем
Каждый день на рассвете на рынок на улице Розы Люксембург в иркутском микрорайоне Ново-Ленино, где жили все, кто отравился «боярышником», выносят свиную голову с высунутым языком. Голову ставят под прилавок с морковкой, без ценника — для красоты. На соседнем прилавке на морозе болтаются замерзшие лифчики, в булочную завозят свежий бородинский хлеб по 22 рубля за буханку, а приезжие сербы отправляются из гостиницы «Павлин» чинить воздуховод в здании бывшего завода «Радиан», перестроенного в склад. Ново-Ленино считают районом, где можно купить что угодно. Здесь почти нет супермаркетов, но много рынков и ларьков, которые называют «павильонами». Жители перемещаются между магазинами «Успех», «Удача», «Виноград — праздничные напитки», «Радуга сладости», «Славный универсам», «Курочка рядом», парикмахерскими «Подстригалочка» и «Время красоты». Бегущая строка на магазине цветов сообщает: «Говорящие розы для элитных дам». В магазине наливной парфюмерии в розлив продают Chanel и Gucci, миллилитр за 18 рублей.
По рядам рынка ходит бабушка-эстет, показывает пальцем на рыбу, говорит: «Желтая», — и идет к следующему прилавку. Здесь же выдают займы до 15 тысяч рублей под один процент и обещают помощь людям с любой кредитной историей. По всему району стоят ларьки с белым пломбиром, главным иркутским десертом, и новоленинцы едят его прямо на морозе, не отходя от кассы, а уличные музыканты тут же собирают деньги на озеленение Луны.
Все достопримечательности Иркутска можно обойти за пять часов, и иностранцы, путешествующие по Транссибу, делают здесь остановку на один день, а потом уезжают на Байкал. Местные говорят, что Иркутск — город «отрицательного обаяния»: «ангарский маньяк» Михил Попков, «иркутский монстр» Василий Кулик, падающие самолеты, теперь еще отравление «Боярышником». Еще здесь говорят, что Россия отстает от Европы на десять лет, Иркутск от Москвы — тоже на десять, а Ново-Ленино, который здесь кличут «Гарлемом», еще на столько же отстает от Иркутска. Прожив в городе всю жизнь, можно ни разу не побывать в «Гарлеме»: делать там нечего, особенно с тех пор, как вокруг района построили объездную дорогу.
На самом деле Ново-Ленино — обычный спальный район, где живет почти 150 тысяч человек. Автобус №13 из центра идет сюда 40 минут, водитель все время забывает закрыть заднюю дверь, но это никого не смущает. Вечером автобус забит, женщины в шубах в одной руке держат пакеты с продуктами, в другой — сумки с надписью Prada. Люди толкаются и бьют друг друга багажом по голове, но не раздражаются и никогда не извиняются. По словам краеведов, Ново-Ленино — «ненастоящий» Иркутск. В XIX веке здесь построили железнодорожную станцию, которая сейчас называется «Иркутск сортировочная», выросший вокруг поселок ничем особенным не прославился, а после смерти Владимира Ленина был переименован в Ленино. В 1930-х годах поселок вошел в состав города, застраивался после войны, большая часть жителей работала на железной дороге и заводе «Радиан», производящем микроэлектронику. В 90-е «Радиан» закрыли, местные остались без работы, и район погрузился в безнадегу. В 2000-х жизнь начала понемногу налаживаться: после сноса ветхого жилья сюда из центра переселяют молодые семьи и специалистов, студенты снимают здесь самое дешевое в городе жилье, сюда же привозили жить людей, оставшихся без крова после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. Главное место работы в сегодняшнем Ново-Ленино — РЖД; местные рэперы пишут про родные края песни: «Ново-Ленино — не центр, но в центре событий / Ново-Ленино — новостройки вырастут со временем».
Зимой темнеет рано и в Ново-Ленино открывается чистое и звездное небо. Голову свиньи уносят, сербы возвращаются с завода с немецким разливным пивом. Рабочий вместе с администратором «Павлина» сядет смотреть по телевизору фигурное катание, на рынке кто-то запустит салют, и продавщица сыра отвлечется и посмотрит на небо. Позже случится небольшая драка: лежачего человека будут бить в живот, но недолго и несильно.
Ночью администратор гостиницы на всякий случай закрывает всех постояльцев на ключ: «Все-таки район криминальный».
К магазину, где из-под полы продают пиво, подъезжает машина, из динамиков громко играет песня: «На небо смотрю, вижу тысячу звезд / Они, как менты, постоянно в дозоре / И некуда деться от горькой тоски».
«Вспышка боярышника», как здесь называют гибель 78 человек, не первое массовое отравление в истории района: в 2010 году 360 жителей Ново-Ленино, в основном дети, отравились святой водой. Согласно расследованию МЧС, крещенскую воду набирали в местных болотах при храмах, где бьют два ключа-источника. У прихожан была рвота, головная боль и повышенная температура, диагноз — острый гастроэнтерит ротовирусной этиологии.
Лосьон для ванн «Боярышник» появился в этих краях пару лет назад. Раньше он продавался здесь под названиями «Троя», «Трояр» и «Нереблик». К аптечной настойке боярышника эта жидкость не имеет никакого отношения: она продавалась на рынках по 60 рублей за 250-миллилитровый флакон, и от боярышника в ней только отдушка, все остальное — этиловый спирт. Это был честный напиток, все знали, на что идут, и никто, конечно же, не принимал с ним ванну. Название «лосьон для ванн» и слова «не для питья» на этикетке — хитрый способ сэкономить: продавая алкоголь как косметику, производитель освобождал себя от пошлин, акциз и лишних трат. Только бизнес, ничего личного. Самая дешевая водка стоит 190 рублей, для района, где средняя зарплата держится на уровне в 12 тысяч рублей, это неподъемно. Как именно в партии лосьона вместо этилового спирта оказался метиловый, еще неизвестно. Самая ходовая версия: кто-то спутал канистры метилового и этилового спирта — может быть, спросонья, может быть, с похмелья. Метанол используется в промышленности, и из-за высокой токсичности его почти два десятилетия назад запретили использовать даже в средстве для чистки стекол. Однако метиловый спирт в несколько раз дешевле этилового, и на глаз различить их невозможно — и запах, и цвет идентичны. Пока известно только, что всю ядовитую партию новоленинцы покупали в магазине «Продукты» на рынке «Прогресс+». Владелец магазина Мехман Акперов задержан.
Сегодня в Ново-Ленино не найти «Боярышника», не найти людей, которые обычно сидели на лавочке с бутылкой, не увидеть предупреждающих об опасности плакатов, которые по району развесили после отравлений. Местные смеются: все, кто пил «Боярышник», уже умерли.
«Гормон радости нужен каждому, и не стоит осуждать человека за его способ получать свой дофамин», — говорит житель Иркутска, астроном в третьем поколении Сергей Язев. Удовольствия бывают разные, продолжает он, есть сложные, вроде любви к небу, а есть простые, вроде шоколада или «Боярышника»: «Как это ни парадоксально, в каком-то смысле “Боярышник” и звезды — это схожие вещи, и то, и другое дает дофамин. Конечно, уровни разные: ощущения красоты, грандиозности и гармонии — это все-таки более высокие вещи, чем “Боярышник” и почесывание спины, но без этого базового уровня тоже нельзя. Мы же не стоики. Просто каждому доступны разные удовольствия».
Когда токсикологу Алексею Третьякову позвонили из иркутской медсанчасти авиазавода и попросили приехать, потому что происходит «что-то не то», он был с семьей на даче. В больнице Третьяков осмотрел нескольких больных, изучил анализы и сразу же понял, что «дело швах»: «Кровь у всех была запредельно кислая, значит, не обошлось без суррогата алкоголя». Вскоре позвонили из 8-й больницы: к ним в этот же день, 18 декабря 2016-го, поступили шесть человек с аналогичными симптомами. Смертельная доза метанола — 30 миллилитров, в бутылках было по 250 миллилитров, а из-за того, что от метанола пьянеешь медленнее, новоленинцы пили больше обычного. Приходило опьянение, через несколько часов метанол доходил до печени, где образовывалась токсичная муравьиная кислота, поражавшая центральную нервную систему. От этого — сильнейшая боль в животе, как при панкреатите, потом — пена изо рта, нехватка воздуха, слепота и, чаще всего, смерть. По дороге в больницу отравленным делали искусственную вентиляцию легких и поили спиртом — этиловый спирт выступает антидотом для метилового. Слово «антидот» в те дни выучили все жители района Ново-Ленино: кто был в сознании, тот пил этиловый спирт, кто в коме — тому его вводили внутривенно.
Третьяков вернулся на дачу, забрал семью, отвез ее домой, объяснив жене, что в городе массовое отравление, и уехал на работу, откуда не выбирался следующие несколько суток.
Поток больных не останавливался пять дней подряд. Два-три раза в день местный Минздрав выдавал свежие сводки. 19 декабря, когда умерли 33 человека, власти объявили режим ЧС. 21 декабря число погибших достигло 60 человек и жители Ново-Ленино начали обсуждать, когда президент Владимир Путин объявит траур, а в местных социальных сетях заспорили, нужно ли это. После объявления о 70 погибших по району пошло обсуждение: дойдет ли до ста человек? И вдруг власти замалчивают реальные масштабы катастрофы?
Одно из последствий отравлений метанолом, если не помочь вовремя, — слепота, объясняет токсиколог: «Но мы очень хорошо сработали — только один человек ослеп, всем остальным выжившим полностью сохранили зрение».
Приходившие в себя в палатах знакомились друг с другом, узнавали, кто еще жив, а кто уже умер. Многие, выписываясь, говорили, что больше никогда не будут пить. «Никто не плакал», — вспоминает Алексей Третьяков.
Размышляя о произошедшем, Третьяков пытался описать социальный слой, к которому относятся отравившиеся. Необеспеченные люди, чаще всего без высшего образования, не средний класс, то есть не могут позволить себе туристические поездки для отдыха. По картам медстрахования врач понял, что почти никто из них не работал. Смерть близких, по словам токсиколога, люди в основном встречали без особых эмоций: «Родственники знали, что те сгорят от водки, что все закончится плачевно. Да, это горе, но родственники уже были психологически истощены». Третьяков уверен, что произошедшее было неизбежно — ослабленный государственный и общественный контроль, цепочка случайностей, ошибка среди общего хаоса: «Как большой взрыв, который привел к зарождению жизни».
Полностью текст читайте на сайте «Сноба»