Шелковый путь: мат драконов
После нескольких лет реализации китайской инициативы «Один пояс — один путь» сибиряки все так же далеки от понимания целей, которые преследует правительство соседней страны и правил, по которым оно действует. Между тем, этот огромный пиар-проект, по сути не имеющий под собой какой-либо конкретики, уже начал приносить свои плоды. Но не для нас. И первой сферой, которая может пострадать, будет образование.
В 2018 году заканчивается действие Программы сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири и Северо-Востока КНР (2009−2018). Долгое время этот документ рассматривался на официальном уровне как один из основных механизмов развития межрегионального сотрудничества с КНР. Однако еще в 2014 году были подведены промежуточные итоги, показавшие провал программы. В сегодняшних отношениях регионов России с восточным соседом по-прежнему преобладает скорее «интеграционная риторика», нежели конкретные двусторонние проекты. И хотя официальные статистические данные демонстрируют устойчивый рост товарооборота между странами, можно сказать, что отношения Китая и России достигли потолка.
После 2014 года Россия заключила с Китаем ряд крупнейших экономически спорных контрактов («Сила Сибири», «Ямал СПГ»), аналогов по масштабам которым в обозримой перспективе не предвидится. На страницах газеты «Ведомости» Александр Габуев, директор программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» из Московского Карнеги-Центра предостерег оптимистов на китайском направлении, что «все низко висящие экономические плоды политической дружбы с Пекином были собраны с момента присоединения Крыма». Для достижения качественного роста нужна длительная и кропотливая работа по укреплению институтов, созданию положительного имиджа нашей страны у китайских инвесторов, а также усиление китаеведческой экспертизы. Одним из возможных путей продуктивного развития международных связей с Китаем могло бы стать также укрепление отношений на региональном уровне, однако состояние одной из ключевых отраслей кооперации — сибирского высшего образования — пока не позволяет надеяться на прорыв.
Пояс и Путь. Осенью 2017 года прошел XIX съезд коммунистической партии Китая — ключевое политическое событие, которое беспрецедентно укрепило власть действующего лидера Си Цзиньпина и дало ему еще как минимум пять лет на продвижение Китая как глобальной державы и реализацию инициативы «Один пояс — один путь». Сибирские регионы, кажется, проявляют демонстративное пренебрежение по отношению к планам восточного соседа, вместо того, чтобы подумать, как Россия и Сибирь с Дальним Востоком в частности впишутся в этот проект, смогут ли привлечь китайских инвесторов или наладить экспорт в Китай. После нескольких лет реализации инициативы мы так же далеки от понимания целей, которые преследует китайское правительство и правил, по которым оно действует.
Принято считать, что сибирские регионы остаются в стороне от основных маршрутов, связывающих Китай с Европой в рамках китайской инициативы «Пояс и Путь». Однако в задачи Поднебесной входит не только создание транспортной инфраструктуры. Это и международные инвестиции, и решение китайских внутриполитических проблем, и создание единого геополитического пространства. «Пояс и Путь» — это не конкретный проект, а динамичное понятие, в котором каждый может увидеть нужные ему смыслы. Новый шелковый путь — могучая по своей привлекательности для внешнего и внутреннего потребителя инициатива, не имеющая конкретных очертаний. Даже названий у инициативы, начиная с ее объявления в 2013 году, уже несколько. Это и «Новый шелковый путь», и «Один Пояс, Один Путь», и «Экономический пояс Шелкового пути», и вот теперь принято говорить кратко «Пояс и Путь». Внешнеполитическая программа Китая эволюционирует, и вместе с ней меняется и ее восприятие в разных странах.
Новый шелковый путь — могучая по своей привлекательности для внешнего и внутреннего потребителя инициатива, не имеющая конкретных очертаний
Интересно, например, что отношение к китайской инициативе в России и Казахстане во многом схоже. Политический дискурс подчеркнуто дружелюбный, а экспертные оценки трансформировались от настороженности и интереса к остро актуальному для сегодняшнего дня разочарованию. Однако если в Казахстане инициатива Китая рассматривается как важный фактор развития регионов, то в российском понимании — это только глобальный проект. Таким был один из выводов участников международного семинара «Новый шелковый путь и будущее региональной кооперации», прошедшего в сентябре 2017 года в Иркутске и Владивостоке и собравшего экспертов из России, Центральной Азии и Германии.
В целом на международных экспертных площадках в отношении китайской инициативы все чаще слышится определение «бумажный дракон». Однако, несмотря на скепсис и нескрываемое недоумение в экспертном сообществе, эта тема по-прежнему вызывает интерес и порой даже не совсем обоснованный восторг у политиков и коммерсантов. Точь-в-точь как при виде красивого бумажного дракона.
В официальных сообщениях отмечается, что российское правительство планирует использовать китайские ресурсы для развития Сибири и Дальнего Востока, однако представление о том, как это может делаться на практике — туманно. В самой Сибири понимания, каким образом регионы могут выиграть от китайской инициативы, похоже, нет ни на каком уровне. Данная проблематика пока остается за рамками общественного дискурса, практически не учитывается в обсуждении программ регионального развития и почти не попадает в поле зрения активных граждан и СМИ. Не хватает экспертизы проекта, оценки рисков, а также качественного консультирования политиков и предпринимателей. Все это обнажает одну из ключевых проблем — отсутствие квалифицированных специалистов, несмотря на то, что «китаистов» в Сибири готовят, и интерес к китайскому языку, кажется, растет.
Китаеведение и китаеведческая экспертиза. Крупные think-tank центры, комплексно исследующие происходящие в Китае процессы, за редким исключением находятся в Москве, изучают преимущественно российско-китайские отношения в целом и не могут сконцентрироваться на решении проблем конкретных территорий. Аналитики на уровне регионов катастрофически не хватает, и вряд ли ситуация сможет измениться в ближайшие годы. «Государственный стандарт подготовки китаеведов оторван от реалий. Уровень подготовки очень низкий», — признает руководитель школы востоковедения при Высшей школе экономики Алексей Маслов.
Впрочем, сибирские регионы осознают потенциал развития экономических связей с Китаем и пытаются использовать различные инструменты для решения ключевых для конкретных территорий вопросов.
сибирские регионы осознают потенциал развития экономических связей с Китаем и пытаются использовать различные инструменты для решения ключевых для конкретных территорий вопросов
Больше года назад (в ноябре 2016 года) было объявлено об открытии Центра научных исследований российско-китайских отношений в Забайкальском крае. В задачи центра, согласно анонсу, входит изучение приграничного взаимодействия Китая и России, проведение образовательных курсов, исследовательских проектов и консультирование регионального правительства. Руководит этим центром 80-летний профессор Байкальского государственного университета Николай Гордеев, отец Натальи Ждановой, губернатора Забайкальского края. Информации о результатах работы этого центра в открытых источниках найти не удалось. На открытии центра его научный руководитель и одновременно руководитель Института Дальнего Востока РАН Сергей Лузянин дал понять, и его слова процитировала ГТРК «Чита», что работа центра будет вестись в рамке российско-китайских отношений, но через призму сотрудничества Забайкальского края и провинции Хэйлунцзянь, обозначив, таким образом, сугубо региональные компетенции центра.
Другие регионы тем временем концентрируются на поддержке торгово-экспортных отношений. Как правило, речь идет о многовекторном развитии экспорта и привлечении инвестиций в целом, без соответствующих научных исследований и без концентрации на одном направлении. Например, Новосибирская область в качестве единственного из регионов Сибири вошла в пилотный проект по внедрению Регионального экспортного стандарта и создала Центр координации поддержки экспортно-ориентированных субъектов малого и среднего предпринимательства. Стратегия социально-экономического развития Новосибирской области до 2025 года предусматривает приоритетную ориентацию внешнеэкономической деятельности на Восток, в том числе в документе указан Западный Китай. По данным министерства регионального развития Новосибирской области за 9 месяцев 2017 года, Китай является крупнейшим партнером региона и по импорту (38,7%), и по экспорту (22,6%). Несмотря на это, специальных исследовательских или консалтинговых центров, специализирующихся по Китаю, в регионе нет.
Чтобы наладить поставки в Китай, нужен не просто товар, нужен целый ряд знаний и компетенций, начиная от владения китайским языком и заканчивая знанием таможенного законодательства двух стран. Петр Болмант, содиректор «Сибирского Экономического Форума-2017», главный редактор интернет-портала ChinaLogist.ru, подтверждает, что найти подходящих специалистов крайне сложно. На работу приходят либо международники без понимания основ логистики, либо логисты без знания языка.
Не хватает исследователей, аналитиков, журналистов, которые могли бы компетентно разобраться в наших отношениях с Китаем. Возможно, именно поэтому все разговоры о «Новом Шелковом пути» проходят по схожему сценарию. Обсуждаются конкретные транспортные маршруты, проходящие через центральноазиатские страны, потом разговор мечтательно переходит на перспективы и проблемы РЖД. Один из высокопоставленных представителей новосибирской законодательной власти сказал в частной беседе, что регионам Сибири нет смысла вникать в сущность китайского проекта, поскольку «он нас все равно напрямую не касается, все крупные экономические соглашения заключаются в Москве и сибирские регионы также не участвуют в них». Это очень простая и честная позиция, но, на наш взгляд, не совсем верная.
«Новый Шелковый путь» — это оболочка для множества конкретных проектов, определяющих отношения с Китаем в целом: экономические, торговые, социальные и даже культурные проекты. Необходимость работы в этом направлении понимают все, но мало кто готов разбираться в деталях. Стоит, однако, помнить, что помимо возможного прямого воздействия (торговые отношения, инвестиции
Обучение в Китае. Абитуриенты из центральноазиатских стран (в первую очередь, из Казахстана), которые раньше поступали в сибирские вузы, теперь переориентировались на КНР. Сегодняшняя статистика обучения иностранных студентов из СНГ в сибирских вузах не отражает существенного спада. Однако вспомним, что пока в вузах учатся дети, рожденные еще в 1990-е и воспитанные в семьях, культурно ориентированных на Россию. Сейчас же в вузы начинают поступать дети относительно сытых нулевых, когда Россия стала, по сути, такой же зарубежной страной, как и Китай. В Казахстане коэффициент рождаемости начал резко расти с 2000 года, и до сих пор он остается на достаточно высоком уровне (2,7 ребенка на среднюю женщину). Именно этих потенциальных студентов мы можем потерять.
Популярность международного образования растет во всем мире, и Казахстан не является исключением. На сегодня Китай занимает второе место после России в списке стран, наиболее признанных среди казахстанских абитуриентов. Однако рейтинг Китая неуклонно растет. Довольные выпускники китайских вузов, возвращаясь в Казахстан, делятся своим положительным опытом и рекомендуют учебу в Поднебесной своим знакомым. Об этом говорится в выпущенном в Казахстане в начале 2017 года докладе «Учебная миграция из Республики Казахстан в Китайскую Народную Республику как один из аспектов стратегического сотрудничества между странами».
В качестве важных факторов для выбора местом обучения именно Китая студенты называют «заботу о студентах-иностранцах», низкую стоимость обучения и жизни в Китае, качество образования. Кроме того, респонденты отмечают личную безопасность и отсутствие ксенофобии в Китае.
Тенденция очевидна. Если в 2007 году в Китае обучалось около 3000 студентов из Казахстана, то по состоянию на начало 2016 года их количество выросло почти в 4 раза, составив 11 764 человека.
Если в 2007 году в Китае обучалось около 3000 студентов из Казахстана, то по состоянию на начало 2016 года их количество выросло почти в 4 раза, составив 11 764 человека
Именно эта молодежь, вернувшись в Казахстан (а возвращаются почти все) будет обладать достаточным количеством навыков и компетенций для выстраивания длительных торговых и экономических отношений с Китаем и со временем смогут повлиять на формирование общественного мнения о соседях из Поднебесной. Возможно, именно эти контакты позволят Казахстану выйти впоследствии на новый уровень международных отношений и выиграть от китайской инициативы «Пояс и Путь».
Существенное увеличение количества иностранных студентов в Сибири возможно только за счет абитуриентов из Центральной Азии. Недальновидно полагать, что выпадающие за счет обучения в Поднебесной студенты будут компенсироваться в наших вузах китайскими студентами. Александр Габуев из Московского Карнеги-Центра убежден, что этого не случится. Основная причина в невостребованности российского диплома на международных рынках. Китайская молодежь предпочитает получать образование в Великобритании или Америке. В Россию же, даже в МГУ, едут поступать далеко не самые сильные выпускники. И в конечном итоге, такие студенты становятся для нас «тяжелым грузом: язык они не выучат, международную среду в кампусе тоже не создадут и позже есть риск, что они войдут в нелегальный бизнес». Учитывая настоятельную потребность российских вузов наращивать международное сотрудничество и увеличивать количество иностранных студентов для попадания в топы международных рейтингов, картина получается не самая радостная.
И это лишь одно из многих возможных последствий китайской инициативы для регионов Сибири.
Опыт последних лет подтверждает, что это гибкая, как шелк, стратегия, грамотный пиар-проект, с которым придется считаться, несмотря на то, что инициатива не скрывает за собой конкретных планов. У нее нет ни четких критериев, ни карт. Решения принимаются с точки зрения экономической выгоды. Инвестируя, китайцы следуют обычной логике и никогда не будут делать это в ущерб себе. Практически вся инфраструктура, которая сейчас подается публике как Новый Шелковый Путь, существовала и ранее. Заслуга Китая лишь в том, что он смог вовремя и качественно упаковать эту идею, так что многие государства и их регионы борются за право быть сопричастными к Великой Китайской инициативе. Главное понять — к чему мы сопричастны. Иначе может выясниться, что мы участвуем в шахматной партии, где правила написаны не нами, и где вместо привычных нам черно-белых клеток — витиеватый и постоянно переливающийся узор на шелковой ткани.
Светлана Михайлова, специально для Тайги.инфо
Фото: Informsklad.ru, Сибирский экономический форум.