Константин Эггерт: «Власти могут рассчитывать только на пассивность людей»
Почему «бедным обамам» не понять Путина, зачем нужны «победы-по-телевизору», как изменились элиты с советских времен и сколько времени понадобится родине, чтобы «осознать себя» — публицист и ведущий телеканала «Дождь» Константин Эггерт вступил в дискуссию с новосибирскими философами и социологами. Тайга.инфо публикует фрагменты его выступления.
Политика вообще и внешняя политика в том числе – это немножко как футбол: все в ней вроде понимают, и у всех есть на эту тему мнение. И у меня, как у человека, который, начиная со студенческих лет, к международной жизни в той или иной форме причастен. Я начал трудовую жизнь переводчиком российского посольства в городе Сана в Северном Йемене. Всё, о чем я буду говорить, это не лекция о международном положении, это результат личного опыта и моих воззрений.
Сегодня внешняя политика России является функцией политики внутренней в значительно большей степени, чем во многих других странах. С одной стороны, мы живем в стране, которой более одиннадцати веков, с другой стороны, мы живем в стране совершенно новой, совершающей транзит, переход. Лучший, по-моему, в Европе специалист по России, британский историк Джеффри Хоскинг, сказал, что Россия делает сразу три перехода. Это переход от командной экономики к экономике свободного рынка, переход от империи к государству граждан, к nation state, и, наконец, переход от авторитаризма к демократии. Такого рода переходы не бывают короткими.
Люди, которые сегодня руководят Россией, одновременно Россией и владеют. Оптом
Вроде банальность, но та Россия, в которой мы живем, во многом настолько новая, что ее трудно сравнивать и с романовской империей, и с Советским Союзом. Хотя люди вроде бы одни, города те же. Глава Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин лет десять–пятнадцать назад сказал: «Переход от Советского Союза к чему-то новому займет три поколения, лет 60–70». Эта консервативная оценка. Мне кажется, что времени потребуется намного больше.
Сегодня мы не видим, что внешняя политика России представляет наши с вами, как граждан, интересы. Не потому, что люди, которые сидят в Кремле плохие, а потому, что мы пока очень разрознены как граждане, как общество. Наше политическое влияние на государственные институты и те решения, которые они принимают, очень слабое.
Что нам рассказывает государственное телевидение, государственная пропаганда в разных ее формах? Они говорят: в мире вообще ничего никогда просто так не происходит. Уронил ложку от кофе – значит это кому-то выгодно. Потому что миром управляют не всегда видимые силы, про них знает только высшее руководство. Вы до него не достучитесь. И средний человек, который является много лет потребителем этой пропаганды, начинает думать, что в жизни никто не делает ничего просто так. Это один из самых главных элементов, подрывающих демократию в России.
Власти могут рассчитывать только на пассивность людей. Видения будущего нет и не будет
Если, в общем-то, всегда за всем стоят какие-то силы, которые сильнее тебя, то что брыкаться? Ну, не делай ничего, расслабься. Можно даже не голосовать – за тебя проголосуют. Цинизм и безответственность очень сильно распространены в нашем обществе. Его двигает вперед только ощущение побед. Очень удобно: от нас собственно ничего не зависит, показывают по телевизору, как происходят победы и все нас боятся. Возникает ситуация, при которой внешняя политика становится видеоигрой.
Выйдите на улицу в Москве или в Новосибирске и спросите:
– Что там в Сирии происходит?
– Мы там мочим террористов.
– Oк, а конфликт-то про что?
Давайте скажем откровенно, мало кто знает в среднем российском городе, да и в столице, про шиитов и суннитов, алавитов, династию Асадов. Просто одни чуваки мочат других чуваков. А мы в это дело вмешались, потому что там террористы.
Вот эта «политика как видеоигра» является очень обманчивым образом. Мы видим картину, при которой внешняя политика отделяется от внутренней. Поговорите со своими друзьями, соседями по дому, вам скажут:
– Все вокруг проворовались, кошмар, никто не работает, депутаты — жулики. Что в Кремле происходит, не понимаем. Но внешняя политика отличная. Но денег нет.
– Вы понимаете, что это государство финансирует?
Как только начинаешь говорить с людьми об этом, задумываются. Россия не стала обществом граждан, даже не стала обществом налогоплательщиков в массе. Люди по-прежнему не знают, сколько с них взимают налогов. Что-то вычитают — и ладно. Абстракция полная.
Есть одна вещь, которая точно существует на Западе, – это финансовая отчетность политических институтов перед обществом, через транспарентность бюджетов, через комитеты, которые создает Министерство экономического развития. В России этого нет. Всё закрыто, полная секретность везде. Сколько уходит на российскую внешнюю политику, мы не знаем. Сколько уходит на российскую пропаганду, на телеканал RT и тому подобное, мы не знаем. В результате сталкиваемся с ситуацией, при которой внешняя политика России в долгосрочной перспективе перестает быть многим понятной. Главная проблема внешней российской политики не Сирия или Украина в широком смысле – к ней утеряно доверие. Без этого доверия жить будет сложно.
Наша внешняя политика даже близко не приблизилась к выражению национальных интересов и национальных ценностей. В любой политике отражается, как люди смотрят на мир и какие ценности для них приоритетны в стране. Внешняя политика сейчас – это политика элиты, политика тысячи «лучших» семей России.
Возможность элиты «править как Сталин и жить как Абрамович» сужается
Вообще, на западе и в окружающем мире не принимают нашу политику. Потому что глубина того гигантского исторического перехода, который мы с вами переживаем, ни в Европе, ни в Америке, ни в Китае непонятны. Поэтому всякие меркели, обамы и прочие бьются: «Ну вот как же!? Это же Путину не выгодно!»
Если вы посмотрите, как рассчитываются вещи в этой очень узкой группе лиц, принимающей решения, то вы поймете, что многое совершенно логично. Интересы довольно небольшой элиты по определению менее устойчивы, чем интересы государств с устоявшимися институтами и ценностями.
Очень часто открываешь какой-нибудь «Нью-Йорк Таймс», а там: «Возвращение Советского Союза! Советский Союз light (а может уже и не light) вернулся!» Люди, которые управляют Россией сегодня, — это поколения конца 40-х — начала 50-х годов рождения. Я сам от этого поколения недалеко ушел, не надо обижаться. Совершенно очевидно, что у этих людей есть определенная матрица мышления, привычки и взгляд на жизнь, сложившиеся в относительно вегетарианскую советскую эпоху.
Но различие наших дней с Советским Союзом оказалось существеннее, чем можно было подумать. Возьмите стенограммы с заседаний политбюро ЦК КПСС по вопросу ввода войск в Афганистан. Вы увидите, что на протяжении нескольких месяцев состав Политбюро обсуждал: вводить или не вводить войска в этот самый Афганистан. Там реальные дискуссии проходили. Не надо забывать, эти люди [политбюро ЦK КПСС] представляли определенную идеологию. И до самого распада считалось, что Советский Союз эту идеологию продвигает в мире.
Советское коллективное партийное руководство занималось внешней политикой, иногда совершенно с катастрофическими результатом, исходя из своего представления о национальных интересах Советского Союза. Более того, эти люди были фактически равны по должности и поэтому могли заниматься почти чистой политикой, чистой идеологией. Сегодняшняя политическая элита России кардинально отличается от политбюро. Именно поэтому отличается во многом и внешняя политика. Потому что те люди, которые сегодня руководят Россией, одновременно Россией и владеют. Оптом. Но как это выражается в конкретной политике, в конкретных вещах и конкретно в управлении, мы с вами не знаем.
В какой-то степени я не завидую нынешнему руководству России. Оно вынуждено постоянно проводить гонки по вертикальной стене на велосипеде. Им нужно без остановки крутить педали, изобретать новые доказательства величия и успеха. Потому что других форм легитимации нет. Есть вариант сделать политическую систему открытой, но тогда, возможно, этим людям придется уйти в результате конкурентной политики. Другой вариант — очень сильно закрутить гайки. Я в него не верю, потому что просто общество другое, это не 34 год. И страна другая, и планета другая, ну не получится. Да и сил нет у мультимиллиардеров, которые управляют Россией, и желания руководить ГУЛАГом ни у кого нет. Остается создание определенного имиджа, который лестно отзывается у людей.
Для российского руководства солнце встает и заходит в Вашингтоне
Любой человек, который скажет вам что знает, что будет через 5 лет в России, – это либо псих, либо шарлатан. Внешняя политика, яркие вещи типа аннексии Крыма, войны в Сирии – всё это часть определенного периода и определенного типа легитимации нынешнего политического режима. Скорее всего, это продолжение политического кризиса 2011 года, который второй раз за всю историю XXI века страшно испугал русскую власть. Первый раз был первый Майдан, второй раз — протесты в Москве, третий раз – второй Майдан. Все три раза остро вставал вопрос о том, насколько можно контролировать общество. Насколько сила людей может поменять политический строй в стране — это главный вопрос для российской власти. Поскольку политический кризис до сих пор продолжается, у нее всё меньше возможностей на это влиять активно.
Власти могут рассчитывать только на пассивность людей. Видения будущего нет и не будет. Деньги на поддержание нынешней ситуации в принципе есть, но для рывка вперед и особенно мощного повышения уровня жизни людей их нет. Еще есть внешнеполитические акции.
В теории можно за пару часов захватить Мариуполь, Нарву, что-то сделать в Приднестровье. Но эффективность политики теряется, когда это происходит в условиях недоверия. Я думаю, политический кризис внутри элиты, пока вялотекущий, будет продолжаться. Не потому, что в народе зреют революционные настроения. А если они зреют, то часто из цикла «отнять и поделить». Реальный кризис стареющего политического режима происходит в силу того, что элите вообще нечего предложить обществу.
Конечно, скоро мы увидим изменения. Когда речь шла о трансформации, я говорил, что какое-то зрелое гражданское общество и некие представления о русской демократии устоятся и станут стабильными, но не завтра. Я не думаю, что это случится при моей жизни. Можно сделать шаги в направлении восстановления доверия в отношениях с окружающим миром и разминировании наиболее острых конфликтов. Если будем идти маленькими шагами каждое энное количество лет – уже будет хорошо.
Самый большой вызов для элиты заключается в том, что возможность «править как Сталин и жить как Абрамович» сужается. Если проанализировать внешнюю политику российской элиты, важно уяснить одну вещь. Я ее запомнил, зазубрил как «дважды два четыре»: для российского руководства солнце встает и заходит не на востоке или на западе, оно встает и заходит в Вашингтоне.
Подготовил Марк Охотин
Фото Кирилла Канина