Красноярский режиссер Элина Астраханцева: «Мы смотрим на Новосибирск, и нам кажется, что здесь все здорово»
Режиссер Элина Астраханцева о проблемах кинематографии в регионах, женском взгляде на монтаж, независимом видеопроизводстве, трагедии ангарцев-кежмарей, языковом наследии поморов и Красноярске как центре распределения ленд-лиза.
Съемочная группа красноярской киностудии «Архипелаг» во главе с режиссером Элиной Астраханцевой снимает в Новосибирске фильм о реставрации собора во имя Александра Невского. Восстановлением росписи купола занимается семья иконописца Петра Милованова — сам мастер, который когда-то расписал храм, его сын, известный художник Арсений Милованов, и внук Иван Милованов. Увидят ли зрители эту картину, зависит от того, найдется ли финансирование на производство. А пока съемки держатся исключительно на энтузиазме команды кинематографистов. Тайга.инфо поговорила с Элиной Астраханцевой о том, почему красноярцы заинтересовались работой новосибирского художника, чем живет красноярское кино сегодня, а также о полярной авиации и строительстве Богучанской ГЭС.
Тайга.инфо: Расскажите о своей киностудии.
— 12 лет назад вместе с известным режиссером Ириной Зайцевой мы открыли независимую киностудию «Архипелаг». К тому времени государственная Красноярская киностудия закрывалась, и много документалистов с большим опытом работы, имевших блестящее портфолио, с призами на русских и международных фестивалях, оказались без работы. Чтобы выжить в изменившихся социальных и экономических условиях, им пришлось открывать новые киностудии.
Представьте себе специалистов, которые работали в кино в советское время и получали все от государства: технику, транспорт, гонорары. Вдруг оказаться в условиях, когда нужно самим находить деньги, было непросто. Первые средства, которые мы получили, были грантом Фонда Михаила Прохорова. Они нам дали небольшую сумму, на которую мы запустились и сделали фильм «Шарыповское дело» (2008) про гражданскую войну в Шарыповском районе Енисейской губернии, о трагических событиях, произошедших в 1921 году.
Следующий наш большой проект — цикл фильмов «Палитра сибирских мастеров» (2009–2011). Мы сняли документальный сериал про известных художников Красноярского края ХХ века. Про Тойво Ряннеля, Юрия Худоногова, Виктора Ряузова и Андрея Поздеева. Я в этом проекте сделала фильм «Когда грунтуют холсты» про Поздеева.
Тайга.инфо: Кажется, для сибирской самоидентификации в культурном срезе фигура Поздеева, как и Сурикова, — ключевая. Расскажите немного про фильм о Поздееве, над которым вы работали как режиссер.
— Андрей Поздеев — яркий, неформатный художник. И его творческая судьба была непростой. По словам его жены, Валентины Крючковой, в последние годы перед перестройкой его работы почти не участвовали в выставках. Среди портретов передовиков производства или сельскохозяйственных полей одна или две картины Поздеева просто забивали цветом всю экспозицию. Читала воспоминания одного художника: когда он изучал живопись в суриковском училище искусств, они с друзьями бегали на выставки специально, чтобы посмотреть работы Поздеева, а потом спешили к себе в мастерскую попробовать взять именно такой, поздеевский, цвет.
Потом случилась перестройка, и Андрей Геннадьевич стал востребованным художником — у него было много выставок, целую коллекцию купила картинная галерея Норильска, о нем снимали фильмы и передачи — как о признанном мастере. Когда мы начали проект «Палитра сибирских мастеров», у меня была идея снять фильм о молодом Поздееве, о том, каким он был в 20, в 30, в 40 лет. Я мечтала найти хронику, чтобы увидеть и показать его молодым. Но даже не представляла, где ее искать.
Работая над сценарием, я изучала отчеты худсоветов 60-х годов в бывшем партархиве, хотела понять, как проходили заседания, как художники критиковали друг друга. По словам Елены Худоноговой, известного искусствоведа и главного консультанта проекта «Палитра сибирских мастеров», художники в то время друг друга не щадили.
Однажды я спросила у архивариуса: «Нет ли у вас в архивах каких-нибудь кинопленок? Вдруг что-то хранится из ХХ века»? Спрашивала и сама не верила в успех. Но вот что выяснилось. В 1960-х годах в Красноярске существовала телестудия, которая снимала на пленку 16 мм. Во время перестройки эта студия была закрыта. Архивариус мне рассказала, что какой-то мужчина принес в архив пыльный мешок, и в мешке лежала целая пачка пленок из этой студии. Листая конторскую книгу с записями, я увидела, что здесь хранятся пленки из 1960-х, с выставок Тойво Ряннеля, Ряузова, Поздеева и других художников. Но главное, что я нашла съемки Андрея Геннадьевича на этюдах, на Столбах. Целые сюжеты были в негативе, их даже не перевели в позитив. Значит, кадры были отсняты, но почему-то не пошли в эфир, материал так и пылился.
Я нашла инженера с кинопроектором, мы приехали в этот архив, а там все засекречено, мы добивались разрешения, начали пленку отсматривать, а нужную нам — переснимать. В общем, мы смогли разыскать кинопленку с молодым Поздеевым, который идет на этюды и пишет пейзаж, а la prima — когда без эскизов пишется картина. Это была невероятная находка! У меня было такое чувство, словно я нашла сокровище, клад. Позже я поняла: если ты стоишь на правильном пути, удача сама рано или поздно приходит к тебе.
Тайга.инфо: Какие работы в вашей фильмографии вы бы еще отметили? На что стоит обратить внимание зрителям?
— Особенный для меня фильм — «Последняя рыбалка Тамары». Это фильм про Ангару и про судьбу ангарцев-кежмарей в районе Богучанской ГЭС через историю одной женщины. Российская цивилизация — это речная цивилизация, люди селились всегда по берегам рек. А когда строят ГЭС, вода поднимается на сотни метров, целые районы уходят под воду. Уничтожаются поселения, которым сотни лет. Однажды я пришла на показ документального фильма Андрея Гришакова «Прощай, Ангара». В зале собралось много кежмарей. Андрей вышел и сказал: «Вы никогда не видели, как плачут мужчины? Сейчас фильм начнется, и вы увидите — весь зал будет плакать. Не только женщины, но и мужчины».
Мужчины-охотники по несколько месяцев проводили в тайге, а женщины рыбачили на Ангаре. Кто спинингом, а кто и с неводом
Кто такие кежмари? Это потомственные охотники, рыболовы. Мужчины по два-три-четыре месяца живут в тайге, каждый год. Чтобы заставить такого мужчину плакать, даже не знаю, что нужно. Начался фильм, и я вижу — у всех появились слезы. Стало понятно, что это важная тема, о которой надо говорить. А о ней молчат. Я познакомилась с этими людьми и стала выяснять, что сейчас уже сожжена Кежма — старинное село, которое было основано в 1665 году, тогда же, когда и Красноярск. Этот момент меня потряс. Тема была абсолютно уникальной, неисчерпаемой.
Вот тогда я и познакомилась с кежмарями. Так как мужчины-охотники по несколько месяцев проводили в тайге, женщины все рыбачили на Ангаре. Кто спинингом, а кто и с неводом. Женщина с неводом, представляете? Я решила найти такую героиню и снять о ней картину.
И нашлась моя Тамара, женщина в самом расцвете сил. Она как раз собиралась на рыбалку в родные места, в последнее лето перед затоплением. Живет она теперь очень далеко, в Сосновоборске. Чтобы Тамаре доехать до места, где когда-то стоял ее дом, ей нужно из Сосновоборска приехать в Красноярск, пересесть на автобус и долго-долго, 15 часов, трястись до Кодинска — городка рядом с Богучанской ГЭС, а потом еще из Кодинска как-то добираться до бывшей Кежмы.
Сказала ей: «Тамара, я хочу поехать с тобой, снимать твою рыбалку». Она думала, что поедет большая съемочная группа, много оборудования, мы будем ей мешать. Ответила: «Нет-нет-нет, даже не думай. Туда добираться так сложно!» Но мы поехали следом за ней. И правда добирались бог знает как, потому что от Кодинска до Кежмы дороги уже не было. Она уехала на УАЗике, в компании с несколькими рыбаками. А мы с оператором Евгением Николаевым параллельно плыли по реке. И несколько дней наблюдали за человеком, который приехал как бы ловить рыбу. Но на самом деле она приехала поклониться родной земле.
Эта поездка стала для меня настоящим откровением. Я много нового тогда узнала о себе и о людях. Мы, городские жители, не понимаем, что такое корни. А есть люди, которые живут рядом с нами, на земле, и для них корни — это нечто реальное. Они привязаны к месту, где родились, выросли, жили, где состоялась их жизнь.
Тайга.инфо: Какова фестивальная судьба у фильма? Реакция зрителей?
— Фильм получил премию «Страна» в 2013 году, приз «За лучший фильм о природе» международного кинофестиваля «Восточное Поморье», 2014 год. Приглашали на такие известные фестивали, как «Свидание с Россией», «АртДокфест» и многие другие. Но не все зрители понимают его смысл. Многие и вправду считают, что это фильм про рыбалку. Или что у нашей героини нет проблемы.
Все привыкли, что у русской женщины должно быть семеро по лавкам, а муж пьющий
Есть мерзкие стереотипы про русскую женщину. Даже мои заграничные друзья мне говорили: «А что там у нее не так? Она плавает по реке, у нее своя лодка с мотором, цепочка золотая и маникюр на руках». Все привыкли, что если про русскую женщину, то должно быть семеро по лавкам, муж пьющий, и она такая вся… колотится. А то, что нормальная, сильная, благополучная женщина может быть несчастна от того, что ее заставили уехать из родных мест, что она не может с этим смириться — это непонятно. Она сказала в личной беседе: «Когда мы переехали, я месяц не могла спать, ревела по ночам. Стоило уснуть — все время снились эти горящие дома родного села». То есть ко времени последней рыбалки, на которую мы приехали с ней, уже прошло полтора года, как все случилось.
Тайга.инфо: Меня еще зацепили слова Тамары, что в городе есть только четыре стены. И всё. Это несвобода. А мы об этом вообще никогда не задумываемся.
— Надо понимать их уклад. Там у каждой семьи был свой охотничий участок в тайге, и участки очень большие. Мужчины, когда уходили на охоту, иной раз добирались до него по нескольку дней, на лошадях. Представьте, какого размера участки, если охотничьи избушки стоят на расстоянии дня ходьбы одна от другой. Были покосы, рыбалка на Ангаре. Они жили широко и привольно, нам, горожанам, этого не понять.
Тайга.инфо: А по такой теме зрители могли бы определить, что это кино снималось сибирскими документалистами? В Новосибирске была Западно-Сибирская киностудия, был «Новосибирсктелефильм», и принято считать, что существовала некая особая сибирская школа документалистики со своей поэтикой, которую можно классифицировать как некое отдельное явление в кинематографе.
— Я думаю, что это вопрос киноведу, а не ко мне. Я все-таки в процессе. А судить об этом лучше снаружи. По Красноярску могу сказать следующее: у нас была очень сильная студия, но она была скорее стартовой площадкой для многих талантливых режиссеров. Сначала это был Красноярский филиал Свердловской киностудии. Через некоторое время она стала Красноярской киностудией. Хотя все равно отсылали пленку на проявку в Свердловск (сейчас — Екатеринбург — прим. Тайги.инфо), там же делали окончательный монтаж и перезапись фильмов.
В Красноярской студии была такая особенность: сюда приезжала талантливая молодежь, которая почему-то не приживалась на других киностудиях. Например, режиссер хотел снимать острую тему, от которой другие студии открещивались. А в Красноярске директор студии Александр Михайлов для них делал все, чтобы они работали. Ребята снимали фильм, а то и два-три, получали призы на кинофестивалях, потом уезжали в столицу. У нас работал, например, известный всем Сергей Мирошниченко. Он снял несколько прекрасных фильмов именно у нас. Например, фильм «Госпожа тундра» (1986), хотя в титрах этого фильма написано — Свердловская киностудия.
Я пришла туда работать позже. В какой-то момент, когда я сидела без работы, меня директор Владимир Кузнецов попросил провести каталогизацию всех фильмов киностудии — месяц или два я отсматривала все киноленты. Параллельно делала описание — хронометраж, год, автор, краткую аннотацию.
Тайга.инфо: Что-то удавалось найти такое в этих архивах, что даже лично вас удивляло, и вы считали, что это находка?
— Многое удивляло. Например, тогда я встретила фильм, боюсь неправильно вспомнить его название, про Алсиб (воздушная трасса «Аляска — Сибирь» для перегонки американских самолетов, которые США поставляли в СССР по ленд-лизу в 1942–1945 годах, — прим. Тайги.инфо). И тогда я впервые узнала, что эта легендарная трасса проходила через Красноярск. Город был точкой, в которую пригоняли самолеты и из которой их забирали фронтовые летчики. Мы этого из школьной истории не знали. Там же хранилась упомянутая мной лента «Госпожа тундра», которую уже много лет во ВГИКЕ показывают первокурсникам.
Тайга.инфо: Наверное, подобные фильмы до зрителя-то и не доходили в то время?
— Я думаю, что доходили. Просто документальное кино — это не то кино, которое собирает полные залы. Но существовала такая практика — директор киностудии на премьеру фильма обязательно приглашал Виктора Астафьева, других известных писателей, к чьему мнению общество прислушивалось. Это была умная политика. Если, к примеру, Астафьев, посмотрев фильм, напишет очерк, естественно, его прочтут и услышат везде: и в Сибири, и в Москве. Кроме того, было (и сейчас существует) такое правило: на первые показы приглашали героев, близких к этой теме людей, журналистов, ученых. Организация показов была достаточно разумно устроена.
Тайга.инфо: А сегодня в Красноярске молодую документалистику кто представляет?
— Всё сложно. Молодые талантливые ребята снимают один или два фильма, и если работы хоть отчасти достойные, уезжают в столицу. У меня был знакомый режиссер, Антон Пухов, он снял полнометражный документальный фильм «Настоящий рэп» про рэп-баттлы. Выложил его в интернет, собрал кучу просмотров и лайков. Пришел ко мне и говорит: «Я хочу снять новый фильм — „Настоящий брэйк“, про брэйкеров как молодежную субкультуру». Интересно, говорю, давай попробуем. Мы подали заявку в Минкульт РФ на конкурс, но она не прошла. Через месяц он уехал в Москву.
Есть в городе детско-юношеское объединение «Твори-гора» — медиамастерская, там ребят учат мультипликации, искусству кино, журналистике, как держать камеру, наконец. Они проводят фестиваль молодежного творчества. Но мы смотрим на Новосибирск, и нам кажется, что у вас тут все здорово.
Тайга.инфо: Что, например?
— Музей документального кино Эллы Давлетшиной. Я когда пришла туда, подумала: нам только мечтать о таком. Большое хорошо оборудованное помещение, киноартефакты, показы старых оцифрованных фильмов или даже фильмов на кинопленке. Это вдохновляет и радует.
Тайга.инфо: Тут дело в конкретной личности, энтузиасте, в нашем случае это Элла Давлетшина, есть и другие люди. Но, может быть, у вас в Красноярске тоже есть такие деятельные борцы за сохранение культуры местной кинематографии?
— У нашей киностудии был другой проект. Мы хотели сделать красноярский кинофестиваль, как «Встречи в Сибири», который делает в Новосибирске Элла. Мы успели провести один в 2016-м, в Год кино. Сделали своими силами, силами киностудии «Архипелаг», как и сейчас снимаем в Новосибирске. Это значит, что мы практически из своих карманов вытаскиваем деньги. Мы не смогли продолжать с фестивалем, потому что не получили финансирование. И, так как это требует огромной работы и больших вложений, мы приостановили эту деятельность.
Маргариту Терехову наше жюри наградило «За лучший образ матери, созданный посредством голоса»
Тем не менее, на первом фестивале было много знаковых событий. Во-первых, мы сотрудничали с крупными вузами — такими, как Сибирский федеральный университет, Аэрокосмическая академия (СибГАУ) и Красноярский педагогический университет, они стали нашими партнерами. Показы шли не только в кинотеатрах, три площадки были прямо в вузах. Студенты, кто хотел, приходили и смотрели, обсуждали, спорили.
Приз за лучшую женскую роль получил фильм «Поездка к матери». Этот фильм Михаила Косырева-Нестерова необычно построен: там есть главный герой, который приезжает к матери, но ее зритель не видит. Есть только голос, и благодаря ему зритель ощущает ее полное присутствие. Так вот голос был Маргариты Тереховой. Актриса уже болела в момент записи, но, тем не менее, озвучила роль блестяще. И Терехову наше жюри наградило с формулировкой «За лучший образ матери, созданный посредством голоса».
Позже Сергей Князев, председатель жюри, передал диплом дочери. А нам сказали, что это первая российская награда Маргариты Тереховой за конкретную роль. Ее, конечно, награждали в России, но за заслуги. Об этом даже газета Союза кинематографистов писала, но, к сожалению, на местном уровне все осталось почти незамеченным.
Тайга.инфо: Но все равно есть ощущение, наверное, что не хватает Красноярску такого большого фестиваля?
— Конечно. Я думаю, нужно, чтобы было мероприятие, которое, во-первых, объединяло бы местных кинематографистов, а во-вторых, на которое бы приезжали специалисты из разных уголков России, из-за рубежа. Это бесценно, когда происходит такой обмен энергиями, мнениями, идеями. Когда существует общая жизнь, а не так вот — мы в этой студии снимаем свой фильм, а кто-то в другой студии снимает другой. И всё, мы почти не пересекаемся. Важно, чтобы было событие, которое бы нас объединяло. Моя история с документальным кино началась в Красноярской киностудии. Мы ездили в Екатеринбург на перезапись фильмов, и все всегда старались попасть туда во время фестиваля «Россия».
Тайга.инфо: До появления «Архипелага», с конца 1990-х по 2007 год, вы работали на телевидении и в рекламе. Расскажите, чем вы в то время занимались.
— В то время я много чего делала, но расскажу о том, что касается профессии. Однажды меня пригласили в одно рекламное агентство написать 10 сценариев для мультсериала. Сериал по истории города. Был такой заказ от администрации. Нужно было перелопатить кучу литературы по истории Красноярска и попробовать написать о разных периодах 370-летней истории сценарии для роликов хронометражом 30 секунд. Вот представьте себе, что такое 30 секунд? Как написать сценарий, например, истории красноярского бунта? В Красноярске в конце XVII века был бунт «Красноярская шатость» (бунт служилых людей Красноярского острога против воеводы Алексея Башковского, после его смещения был выбран местный орган самоуправления — прим. Тайги.инфо). Попробуйте написать об этом событии, чтобы ролик вместился в тридцать секунд!
Про живописца Василия Сурикова (уроженца Красноярска — прим. Тайги.инфо) была история, как он молодым человеком — а он же был сыном казака — попал в Академию художеств в Санкт-Петербурге, которая сейчас носит его имя. Я искала, что же про Сурикова рассказать? И нашла легенду, как он работал писарем у губернатора в канцелярии и как-тонарисовал… муху. Зашел губернатор и пытался ее смахнуть. Но муха не улетела. И тогда стало понятно, что это очень талантливый парень, что ему нужно живописи учиться. Приходилось выискивать такие маленькие яркие истории.
Я увидела готовый сценарий приключенческого фильма про покорение Севера. Не менее интересного, чем «Два капитана»
Именно тогда я прочитала про полярную авиацию. Мне помогал консультант — библиофил и краевед Леонид Бердников, он мне подбирал книги по истории города. И вот он принес книгу воспоминаний Василия Молокова «Родное небо». Я читаю и все думаю: Молоков, какая знакомая фамилия. Мы, дети, которые учились в СССР, знали наизусть эти фамилии, потому что это же были первые герои Советского Союза. Из книги узнала, что он в Красноярске жил, летал на Север вдоль Енисея, что в Красноярске была база полярной авиации, в которой Молоков вместе с такими же отчаянными парнями работали.
Читаю и понимаю — вот готовый сценарий игрового приключенческого фильма про покорение Севера! Не менее интересного, чем «Два капитана», например. А мне надо создать 30-секундный сценарий про это. Ну, я написала про то, что больше всего поразило — они летали на самолетах открытого типа. Вы представьте себе, что это такое: Сибирь, минус 30. А вы полетайте в такой мороз без крыши! И вот он рассказывает, что они одевались в несколько комбинезонов — один на другой, очки, конечно. И что когда они летели, особенно в бурю, стекло козырька залепляло снегом, им приходилось выглядывать за борт, чтобы хоть что-то увидеть! Меня это поразило. Вот эта тема тогда во мне и застряла — в бог весть каких 90-х годах.
Потом мы долго пробивали грантовую поддержку кинематографа в Красноярском крае — программу «Документальное кино Красноярья». Я написала письмо, несколько коллег его подписали. Удалось передать губернатору, и он предложил минкульту Красноярского края принять меры. Еще было слушание в заксобрании. Так что кучу чиновничьих уровней прошел этот проект.
Я несколько лет ходила по разным чиновникам, со всеми разговаривала, объясняла, что мы в Красноярске все такие талантливые, а в Москве особо никому не нужны. Там таких умных и талантливых режиссеров еще больше. Специалисты, с которыми я работала — известные кинематографисты, у них портфолио на нескольких страницах, с международными наградами, с Гран-при. Посылали заявки, а их «отфутболивали». Нужно было менять ситуацию. Главное, вопрос был поставлен о том, что кинематограф в крае не развивается. Эту лакуну надо заполнить — огромный край, огромные ресурсы, а ничего не снимается, не ведется летопись края. Жизнь должна как-то документироваться, в том числе через судьбы простых людей.
Тайга.инфо: Да, через какое-то время документальные фильмы станут уже буквально историческими документами.
— Да, документ эпохи. И мы доказали, что нужно снимать. Мы выезжаем на съемки в дальние города и села, живем там. Например, Александр Калашников снял фильм «Сельский киномеханик». Поехал в село, жил рядом с местным киномехаником, наблюдал за его жизнью, за тем, как этот человек пытается показывать кино в клубе. Там никому уже и не нужно это кино, потому что все смотрят в гаджеты, у всех спутниковые тарелки. Молодежи нужен клуб для дискотеки, и всё. Герой фильма чинит проектор и упорно пытается советские классические фильмы показывать, с пленки. Я думаю, Александр снял документ эпохи о том, как происходят изменения формата кинопоказа — электронные гаджеты вытеснили аналоговое кино. Которое все равно остается великим. Согласитесь, актуальный фильм, и тема — наша.
Помните, я рассказывала про сценарии к анимационному сериалу, как возникла тема для фильма «Крылья. Ворота Крайнего Севера»? Когда в итоге программа «Документальное кино Красноярья» была принята, первая заявка, которую я написала, была про полярную авиацию.
— Тайга.инфо: Вы рассказывали о проекте «Ангарский словарь», которым, кажется, занимались еще до появления киностудии. Что это за проект?
— Нет, «Ангарским словарем» я занималась уже на студии. Еще до того, как приняли программу «Документальное кино Красноярья», я подала проект «Ангарский словарь» в Агентство социокультурных программ. Как раз перед этим я познакомилась с ангарцами, узнала про уничтожение кежемских сел и про их уникальный диалект. Переселение на Ангару шло часто с севера — архангельские поморы плыли по Северному Ледовитому океану, спускались по Енисею, доходили до Ангары и шли дальше на восток. Люди ехали за пушниной, потому что наши земли изобиловали соболями, медведями и другим зверем. Как и сейчас, кстати.
Поморы и их потомки на Ангаре были изолированы от всего мира непроходимой тайгой
Часть поморов возвращались, но многие селились на Ангаре и начинали обживаться, семьями обзаводились, появлялись поселения. Они были изолированы от всего мира непроходимой тайгой, и потому в большинстве сел и деревень даже в конце ХХ века сохранился уникальный язык первых переселенцев XV–XVI веков. Красноярский педуниверситет еще в 70-е годы отправлял туда экспедиции для сбора образцов этой речи. Мне дали послушать их песни — они поют на русском языке, но мы даже не понимаем, о чем. То есть у них сохранилось множество слов, которых уже нет в современном языке. А они на этом языке еще недавно говорили в повседневной жизни, на этом этнодиалекте.
Я написала грант, привлекла специалистов Института филологии СФУ. Проект по сбору уникального ангарского диалекта мы назвали «Ангарский словарь». Кроме Агентства социокультурных программ, нас поддержал Фонд Михаила Прохорова. Мы успели многое сделать. Организовали большую выставку старожильческой культуры, она долго действовала в Красноярске, остался журнал с множеством отзывов посетителей. Сделали сайт, снимали телепередачи.
Тайга.инфо: Есть ли темы, которые предпочтительны для вас как режиссера?
— Я хочу сделать фильм про династию художников. Мы приехали в Новосибирск на съемки реставрации купола в соборе во имя Александра Невского. Много лет назад этот храм расписал Петр Алексеевич Милованов. Сейчас восстановлением этих фресок вместе с ним занимаются его сын и внук. Арсений, сын Петра Алексеевича, живет под Красноярском. А Ваня Милованов, сын Арсения — наш, красноярский, художник. Благодаря им я познакомилась с их отцом и дедом, Петром Миловановым, известным художником из Новосибирска. Для меня важна визуальная составляющая, чтобы это было понятно современному зрителю, но, главное, в этой теме есть глубокий духовный смысл. Фильм про династию русских сибирских художников.
Тайга.инфо: А есть темы, за которые вы бы никогда не взялись? Может быть, по моральным соображениям? Связанные с политикой? Все-таки каждый автор выбирает что-то для себя, а что-то отсекает.
— У меня лет семь-восемь назад была идея сделать фильм про парня, который болен раком. Врачи ему сказали, что после операции он проживет два-три месяца, максимум, четыре. Но он буквально бился за жизнь целых десять лет. И до конца оставался красивым, умным, обаятельным человеком. Помогал другим, сайт создал на эту тему. Не успела, он умер…
Да, бывает, что тема — «не моя». В первую очередь, потому что люди неинтересные. Но зацепка к теме может прийти каким угодно способом. Вот как началась «Последняя рыбалка» — я попала на показ фильма про Ангару. Там даже не фильм меня зацепил, меня потрясла реакция людей. До этого я много раз слышала про Кежму, но нужно, чтобы что-то сдвинулось в восприятии, что-то произошло в душе.
Тайга.инфо: И еще вопрос — про «женские» темы в кино. Есть ли логические обоснования у практики деления кинематографа на женский и мужской? Женщины-режиссеры снимают какое-то другое кино, отличное от мужского?
— По большому счету, настоящий талант не имеет пола. Такой режиссер делает настолько мощное кино, что невозможно разделить — это женское или мужское кино. Но в общей массе гендерный отпечаток, конечно, есть. Мы иногда смотрим какой-нибудь фильм и если не знаем, кто его снял, я пытаюсь отгадать: о, это женщина сняла. В 90% отгадываю, хотя бывают промахи.
Тайга.инфо: Это на эмоциональном уровне считывается?
— Нет, есть известные истины: мужчина мыслит идеями, а у женщины скорее интуитивное познание мира. Ее мир построен на чувствах, ощущениях, на деталях, у нее более тонкое кино.
Вот я вижу мир в деталях. Когда идет монтаж, например, если один кадр из 24 кадров с браком — я увижу. Не всегда профессиональный монтажер увидит. Когда два кадра в браке —конечно, увидит, три кадра — уже любой зритель заметит, надеюсь. Но когда один кадр в браке, особенно, если видео интересное, то люди его не замечают.
Тайга.инфо: То есть мир виден как будто в микроскоп?
— Нет, не в микроскоп. Просто женщины больше сосредоточены на деталях, на ощущениях, на каких-то более тонких материях. Женщину всегда интересуют чувства, отношения. Но это мое мнение.
Наша героиня Тамара глубоко чувствует — в фильме «Последняя Рыбалка» я показываю ее ощущение природы, красоты, свободы, этого ветра, понимаете… В фильме есть такой длинный-длинный кадр, который даже я уже не могу смотреть: она плывет в лодке по Ангаре и в какой-то момент поворачивает голову, и ветер треплет ей волосы. И мы в этом повороте головы считываем ее наслаждение — как она вбирает в себя этот речной простор, движение лодки по воде, весь этот ее мир. Который вот-вот исчезнет. Но он еще здесь, с ней, во всей его полноте, она дышит им.
Беседовала Оксана Берилло, специально для Тайги.инфо