Элтон Джон без греха: в Новосибирске показали цензурную версию фильма «Рокетмен»
Взрывной фантазийный мюзикл «Рокетмен» о жизни британского музыканта и одного из самых заметных в мире борцов за права ЛГБТ-сообщества Элтона Джона выйдет в широкий прокат 6 июня. Российские зрители увидят урезанную версию фильма — без сцен мужской близости, наркотиков и финальных титров.
Музыкальный критик Александр Морсин, побывавший на премьерном показе картины в Новосибирске, сравнил реальный образ музыканта с экранным и пришел к выводу, что купюры пошли фильму на пользу.
Во многом личный и прямой «Рокетмен» начинается, как и полагается голливудской киноисповеди, с неутешительного конца: одетый в огненно-рыжий комбинезон с двухметровыми крыльями и дьявольскими рожками Элтон Джон проходит групповую психотерапию. Вышедший из строя рок-идол последовательно признается незнакомцам в том, что он «алкоголик, кокаинист, озабоченный шопоголик и агрессивный травокур с булимией». Впереди — эмоциональный рассказ с комом в горле о тяжелом детстве, тяге к буйному рок-н-роллу, первых успехах и безумной славе, разрушившей его жизнь. Всё это время на зрителя смотрит беззащитный и как никто нуждающийся в любви и понимании невротик в очках со стразами.
Настоящий сэр Элтон Джон принимал непосредственное участие в создании фильма и присутствовал на его мировой премьере в Каннах. Как ни странно, это обстоятельство не помешало режиссеру Декстеру Флетчеру («Дикий Билл», «Эдди “Орел”») снять откровенную историю музыканта, известного многолетним пристрастием к алкоголю и кокаину — и, разумеется, своей нетрадиционной ориентацией. Более того, артист настоял, чтобы в его жизнеописании не было белых пятен и вырванных страниц. Так и случилось: неугомонный «рокетмен» два часа кряду живет на полную катушку, не отказывая себе ни в чрезмерных тратах, ни в осуждаемых обществом вариантах досуга.
Взрослеющую на глазах звезду играют сразу несколько человек, но дольше всего в образе закомплексованного пианиста-дуралея с короткими пальцами и плохо скрываемой страстью к мужчинам остается Тэрон Эджертон («Kingsman: Золотое кольцо»). По словам актера, чтобы он сумел вжиться в роль и добиться максимального правдоподобия на площадке, Элтон Джон передал ему свои личные дневники и подсказал, как петь его песни. Спецкурс мэтра «Как быть Элтоном Джоном» не прошел даром: Эджертон безупречно воспроизводит манеры неадекватного павлина-самодура, заразительно входит в раж неистового рок-бунтаря и вышибает настоящую слезу в самые тяжелые минуты ленты.
Везде, где реальные обстоятельства биографии Элтона Джона не дотягивали до уровня головокружительного аттракциона, авторов фильма выручали технологии и резкая смена жанра. Начинаясь как документальная драма, «Рокетмен» в считанные минуты превращается в красочный флешмоб-мюзикл и проговаривает сокровенные мысли главных героев в танцах, многолюдном хоре и, само собой, песнях великого британца. Их, кстати, немало: с экрана звучат два десятка шлягеров всех мастей — от тихих сердечных баллад до стадионных рок-боевиков — и на каждый есть свой ослепительно дорогой видеоряд. Пару раз «Рокетмен» и вовсе становится анимированной галереей образов Элтона в 1970-80-х, самой горячей поры артиста, когда глядя на его невообразимые костюмы, можно было рехнуться: несусветные пиджаки, боа, лосины, меха, высокий каблук, шляпы, бусы и очки-гранды на пол-лица.
Большую часть времени экранный Элтон Джон находится в своем персональном чистилище — где-то между земной жизнью лузера с пропащей родней и адским водоворотом событий. Под конец он ожидаемо остается один и, устав от всего на свете, решает выйти из игры. Без особого, впрочем, успеха: рухнувшего замертво короля гей-вечеринок быстро приводят в себя. Кто-то же должен за всё это платить.
Прибавьте к этому депрессию, детские травмы, ночные кошмары, угрызение совести и манию величия. «Рокетмен» подает недолгий разрыв Элтона Джона и его верного соавтора Берни Топина как раскол в земной коре, строгого отца-летчика — как домашнего тирана-садиста, менеджера — как самого бесстыжего мошенника. В реальности, судя по официальным биографиям артиста, всё было не так трагично. И в то же время не так благостно: Топин и Джон никогда не сочиняли вместе, сэр Элтон выходил из кризиса гораздо дольше и пытался свести счеты с жизнью гораздо раньше, чем это происходит в картине.
Урезанная «для соответствия российскому законодательству» версия фильма по разным оценкам отличается от оригинала на пять и более (до двадцати одной!) минут. По оценке кинокритика Антона Долина, видевшего фильм целиком, пропавшие фрагменты были «принципиально важны для художественного замысла». В частности, из фильма исчезли финальные титры, сообщающие о счастливом многолетнем браке Элтона Джона и Дэвида Ферниша, воспитывающих двух детей от суррогатной матери. Кроме этого, в «Рокетмен» не вошли сцены гомосексуальных связей музыканта и употребления наркотиков. Узнав об этом, создатели картины и Элтон Джон обвинили российского прокатчика (компанию «Централ Партнершип») в цензуре и назвали случившееся «жестоким неприятием любви двух людей».
Как ни удивительно, фильм, лишенный откровенных сцен и демонстрации пагубных привычек, стал еще острее и провокационнее. Вопреки ожиданиям прокатчика, после купюр тема неприятия сексуальных меньшинств приобрела гораздо более сильное звучание. В предельно лицемерной «законной» версии фильма, в которой никуда не делись слова «гомосексуал» и «гей», сопереживание герою, вынужденному страдать из-за своей непохожести на других, усиливается обстоятельствами просмотра: его не принимали тогда, не принимают и сейчас — в другое время и другой стране. Той, где еще десять лет назад в каждом госучреждении на подозрительно близком расстоянии висели два мужских портрета, олицетворяющих единство и силу правящего тандема.
Ни с чем останутся и критики Элтона Джона, привыкшие видеть за его успехом шлейф сексуальных скандалов и спекуляции на статусе гей-иконы. Очищенный от скверны и непотребств «Рокетмен» усилиями прокатчиков позволит всем желающим самостоятельно проверить, каково это — воспринимать искусство и музыку выдающегося трикстера без интимных подробностей и возмутительных деталей.
Примерно так, как это уже однажды было — в эфире Центрального телевидения СССР в 1979 году.
Александр Морсин