«Шахтеры. Мрут как мухи»: жительница Кузбасса об «оптимизации» медицины
В кузбасском городе Березовский сложилась тяжелая ситуация в системе здравоохранения, считает член Союза журналистов Валентина Цыбо. Она рассказала о проблемах, с которыми сталкиваются заболевшие жители Кемеровской области.
В редакцию поступил текст под заголовком «Мы живем под собою не чуя страны» о проблемах в здравоохранении, подписанный Валентиной Цыбо. Она работала журналисткой в городе Березовский около 40 лет, состоит в Союзе журналистов с 1974 года.
Тайга.инфо частично приводит письмо.
На завтрак — ломтик хлеба и чай. На обед — пустой супчик, на ужин — что Бог пошлет.
Если вы думаете, уважаемый читатель, что так кормят в каком-нибудь приюте для бездомных, то вы ошибётесь. Так кормят пациентов в больнице небольшого кузбасского городка, жители которого в поте лица добывают чёрное золото. Березовский (речь идет о нем) — моногород. На шахтах и разрезах трудятся династиями. Как правило, мало кто из шахтёров доживает до шестидесяти лет. Уходят на пенсию — и быстро отправляются в мир иной.
Разумеется, их домочадцев и их самих одолевают болезни, и им нужна врачебная помощь. Но по городу, где я живу почти полвека, как и по всей стране, как катком проехалась «оптимизация». В поликлиниках и в больницах почти не осталось врачей — терапевтов, хирургов, травматологов, гинекологов, стоматологов, а о врачах узких специальностей остаётся только мечтать.
То есть лечить ни взрослых, ни детей, практически некому. Большинство медиков подалось в частные поликлиники либо ездят на работу в Кемерово.
147529
Из-за всех медицинских пертурбаций проблемой стала даже запись к врачу в поликлиниках. В регистратуре только назовут день, когда можно записаться. К детскому стоматологу, который бесплатный, нужно ездить в соседний населенный пункт. В стоматологии для взрослых не осталось ни одного врача. Может, сейчас уже нашли? Летом не было. Оставался один заведующий. На кардиограмму — длиннющая очередь. Поневоле надо идти в платную клинику — сердце ждать не может.
Сдача анализов — не меньшая проблема. Пока сделаешь все — а это иногда затягивается почти на полмесяца — первые результаты уже устарели. И опять идут люди в платную лабораторию — там их можно сделать в тот же день.
Но не у всех есть средства на платные врачебные услуги, и тогда волей-неволей терпишь и ждешь, когда подойдёт очередь. — авось полегчает. Либо занимайся самолечением. Благо, аптек как тараканов: на главной улице длиною в полтора-два километра их семь или восемь! Вау!
Словом, приходится с горем пополам приноравливаться к тем осколкам советского здравоохранения, которые еще не до конца добили реформаторы от медицины. И стационар еще не закрыли, как это сделали в Челябинской области в шахтерском поселке Межозерный. Ни хирурга, ни травматолога. А шахтеры, бывает, травмируются. И умирают без помощи (бываю там в гостях), потому что до больницы не успевают довезти.
Слава Богу, у нас пока работает «Скорая помощь». Этим летом врачи «Скорой» мне спасли глаз. В городе нет окулиста, и я мучилась полторы недели от болей, пока не догадалась обратиться в «Скорую». Думала, под веко попала ресничка, а оказалось — уголёк. И меня срочно увезли в офтальмологический центр, где крохотный кусочек национального достояния впился в зрачок. Его удалили (уголек, конечно).
На днях мне позвонила бывшая соседка и пожаловалась, что долго не могла вызвать на дом врача. Машины стоят на приколе — нет денег на горючее. Екатерина почти не ходит — отказали ноги. Ей посоветовали вызвать «Скорую». Но нужен именно лечащий врач, так как необходимо серьёзное лечение. И только после многочасовых звонков в разные инстанции врач всё же пришёл. Конечно же, на своих двоих. Вряд ли в этот день он посетил еще кого-нибудь из пациентов. Из-за странного расположения домов нужный адрес найти бывает сложно. Город очень разбросан, а автобусы ходят только по центральной улице.
Екатерина — человек пожилой, да и сама в медицине работала полжизни, поэтому сумела достучаться до городских здравоохранителей.
А вот сантехнику нашего дома Игорю посоветовали выкручиваться самому, когда он сделал вызов к больному ребенку. Порекомендовали прислать за врачом машину или привезти ребёнка в детскую поликлинику, потому что почти все водители в отпуске без содержания.
Все по той же причине — нечем заправлять машины. А у ребенка простудное заболевание, температура, возможно, грипп, и появляться в людных местах, тем более в детской поликлинике, по всем медицинским правилам, категорически запрещено.
147065
Вообще-то в городе проблема не только с машинами и врачами. Многие пациенты стационара еще с прошлого года почти на полном домашнем довольствии: свое постельное белье, своя посуда, своя еда и (за редким исключением) свои лекарства. Многих препаратов в больнице попросту нет, и врачи выписывают рецепты, а родственники бегают по аптекам в поисках нужных лекарств.
Нынешней весной столкнулась с такой проблемой мать моей крестницы, которой внезапно стало плохо, и счёт шел буквально на часы. А мест нет — палаты забиты под завязку. Мать (тоже медик) взмолилась: хоть в коридоре положите, дочери плохо. Положили, а лекарств нет, систем для внутривенных инъекций тоже нет… Обзвонила все аптеки и поликлиники, еле-еле нашла несколько. А обнаружилось у женщины какое-то сложное сердечно-сосудистое заболевание.
Здравоохранение нашего городка с пятидесятитысячным населением доведено до нищеты. Очень много онкологических больных. Диагностика в зачаточном состоянии, и ничего удивительного: из-за кадрового голода врачи нередко принимают больных не по своему профилю. Поэтому люди рвутся в Кемерово, где нет никакого дефицита: и кормят как на курорте, и лекарств в достатке, и оборудование самое новейшее, о котором министр здравоохранения Скворцова все уши прожужжала. Там только и могут поставить правильный диагноз. Один из самых распространенных — рак. Чаще всего его обнаруживают с опозданием.
И хотя все знают, что на месте поставить верный диагноз возможности нет, получить направление в областной центр не так-то просто. Их нужно «выбивать» по-библейски: стучать в двери (стучите, и откроют). И долго стучать. Врачи почему-то не любят их давать. А кемеровские врачи, узнав, что перед ними житель Березовского, ворчат: опять из Березовского.
И чего удивляются? Знают же, что старые врачи уходят на пенсию, молодые сюда не едут: и зарплата не та, и условия не
За последнее десятилетие новейшей истории нашего государства в медицине почему-то сильно изменился подход к лечению больных. Если раньше в стационарах лечили по три недели, и люди потом долго не обращались за врачебной помощью либо вообще избавлялись от патологий, то сейчас от силы всего дней десять там вас подержат. На дневном стационаре и того меньше — всего пять дней. Потому что не хватает мест. Моя соседка-сердечница три месяца ждала очереди на госпитализацию. Еле дождалась. Оптимизация чуть в гроб не загнала.
150083
То есть, людей банально не долечивают. Болезни прогрессируют, лечение затягивается, а потом оказывается, что это тот самый рак. Как-то я пришла в свою поликлинику, к которой приписана, чтобы зарегистрировать новый полис медицинского страхования. И еле-еле протолкнулась к окошку регистратуры. А в коридоре вообще не пройти — как в войну за хлебом. Думала, поставили терминал и люди стоят за деньгами — как раз на шахтах зарплату выдавали. Да нет, говорят, все в регистратуру стоят, на приём к врачу записываются. Словно всё городское население заболело в один и тот же день. Но так, сказали, каждую неделю бывает.
А вот как дождаться очереди на ФГДС (смотреть желудок), уразуметь сложно. Врачебный приём идёт совсем в другом районе города, на декабрь уже записей нет, она начнётся только в январе. С такой проблемой столкнулась дочь той самой Екатерины, о которой рассказывала выше. Ей пришлось идти в платную поликлинику и выложить почти две тысячи рублей за процедуру, которую могла получить бесплатно. Но болезни тоже не прикажешь, как тому сказочному горшочку. Для педагога две тысячи — серьезная сумма. А куда деваться?
На днях горожан «обрадовали» еще одним «новшеством». Видимо, из-за нехватки среднего медицинского персонала врач теперь ведет прием без медсестры. Осмотрев пациента, дает ему рецепт либо справочку, что нужен больничный. Тот идет в другой кабинет, где его подпишут, потом нужно идти к главврачу, который поставят печать. Вот тогда иди выкупай лекарство и болей на здоровье. Ну не дурдом?
А недавно мою бывшую коллегу и очень больного человека (стоит на учете по онкологии) заставили ходить из кабинета в кабинет и из здания в здание более часа для оформлении направления в область. Один врач пишет, второй подписывает, третий ставит штамп, четвертый — печать… Мамма миа.
Это что, Скворцова, которая Вероника, преподнесла народу вот такой сюрприз, граничащий с издевательством? Или весь ее «скворечник» разрабатывал новые стандарты приема больных, чтобы отучить народ от бесплатной медицины? Пусть, мол, переходят на народные средства лечения либо идут в частные клиники. Это ж сколько средств будет сэкономлено, какая помощь государству!
Не так давно была на одном из городских кладбищ (их у нас четыре), и не могла удержаться от слез — увидела очень много знакомых фамилий, с которыми вроде бы ещё вчера встречалась на улице. Как вырос погост! Обошла десятка два могил, и только один ушедший в мир иной был старше шестидесяти лет. В основном лежат молодые еще люди, тридцати — пятидесяти лет, и в большинстве — мужчины. Шахтеры. Мрут как мухи.
Говорят, все из-за угля. Горожане убеждены (и я в том числе), что вместе с углем на поверхность вытекает радиация, поэтому так много онкологии. Как не поверить, если в городе, кроме голубей, не осталось птиц. Даже воробьев. Лет сорок назад улетели в тайгу.
<…>
Почему в нашей жизни происходит все наоборот: жить становится не лучше, а хуже. В церквях почти ежедневно отпевают усопших, иногда сразу по нескольку человек. Да нас и отстреливать не нужно, как предлагает один из чиновников. Сами вымрем, как динозавры, без медицинской помощи. Уже вымираем.
Вообще-то стыдно за Кузбасс, который живет в ожидании своего трехсотлетия, но только поёт и пляшет, строит дороги, развлекательные и туристические центры, гордится новыми спортивными комплексами, улицы украшает, а на людей средств нет. Словом, потёмкинская показуха живее всех живых.
Разве о таком правительственном курсе для улучшения жизни народа говорили недавно Путин и Медведев на форуме «ЕР»? Разрабатывается целая программа экономического развития, а что толку, если здравоохранение упало до плинтуса? Кто развивать-то будет и для кого?
Да, медицина все ближе к народу, вернее, к его карману. А населения становится все меньше. И уже прекратился его прирост, как говорят последние статистические данные.
<…>
Валентина Цыбо, «Мы живем под собою не чуя страны»