Рациональная инженерия романтики
И на строительном рынке, и в региональном архитектурном сообществе жилой комплекс «Онега» стал сильным ньюс-драйвером, поскольку олицетворяет совершенно новый для сибирского градостроительства творческий подход. Понятие «эргономика», прежде отождествлявшееся лишь с товарным дизайном (с мебелью, спортивными аксессуарами и авто-миром) было взято в архитектурный обиход. Потому «Онега» сразу же зажила по канонам предметного комфорта.
Дома, нетривиально расставленные с прицелом на ветрорезный эффект, образовали удивительный ансамбль, в котором эстетская, буквально открыточная выразительность сочетается с послевкусием безмятежного комфорта — тут и дворы, и пешеходные связки еж зданиями ощущаются как продолжение личного жилого пространства, совершенно по-домашнему.
«Этот эффект отмечают все, кто контактирует с этим особенным районом, — отмечает линейный руководитель продаж ГК „Стрижи“ Артём Белокобыльский. — И те, кто уже обжился в „Онеге“, и их гости. Но уютная композиционная оригинальность — это не просто архитектурный иллюзион ради внешнего эффекта. Не ради намерения всех удивить. Эта оригинальность — внутренне мотивирована. Обусловлена не просто художественным поиском, а особой нашей точкой отсчета. Эта точка отсчета — жилец во всей его человеческой конкретике. Его эмоции, его потребности, его семья и межличностные связи. Мы заметили, что люди нашего целевого типажа в равной мере ценят и оригинальность, и рациональность. Потому практически все здания „Онеги“, все её инфраструктурные элементы задуманы и созданы в сверке с рациональной оригинальностью, рациональным эстетством».
Рациональная оригинальность — это вовсе языковой парадокс из разряда «пылающий лёд». Она тут многообразно проявляется в конкретике. Например, от типичного среднеэтажного жилья дома «Онеги» отличаются нетривиальной компоновкой верхних этажей. Так, на девятом этаже домов № 2 и 4 располагаются квартиры с пятиметровой высотой потолков. Такую эффектную вертикаль дала интеграция технического этажа в объём квартиры. Другой вариант с вертикальной акцентировкой — квартиры с антресолью. Высота потолка над антресольной зоной — 2,1 метра. Для кабинета, мастерской или детского игрового уголка такая высота комфортно-достаточная — и рационально, и уютно.
В экстерьерной трактовке вариации вертикальности подчеркнуты дизайном окон. Для квартиры пятиметровой высоты фасадным акцентным маркером служит огромное окно — практически во всю вертикаль жилища, а для квартир с антресолями — окна, сгруппированные в вертикальную цепочку.
«Для этих элементов мы применили и чисто декоративные решения, — отмечает главный архитектор проекта Артур Лотарев. — Например, гребневую кладку, имитирующую резное обрамление так называемого красного окна. Красное окно — характерная примета русской северной архитектуры. Самое большое окно избы, принадлежащее горнице и зрительно выделяющее её на корпусе дома.
Титульная примета многих зданий «Онеги» — многоярусные мансарды — обладает не только ярчайшей силуэтной выразительностью, но и не теряет функциональности. Стереотип мансардного этажа таков: это очень романтично, но не очень уж удобно. Поскольку стена, образованная скатом мансардной кровли — это «лишь стена и только стена». То есть, на неё навесную мебель в принципе не повесить, да и приставную серийную мебель разметить трудно. В «Онеге» справились даже с этой издержкой архитектурного романтизма: скосы кровли — это только конструктивные элементы, не отъедающие от окон много пространства. А сами окна вертикальны и велики.
Так что, на депрессивную картинку оперы «Богема»* (*парижские мансарды нищих художников в этом спектакле — главные локации) такой интерьер не будет похож даже отдаленно. Много солнца, много воздуха, вдохновляющий вид на округу.
А богемность тут сугубо позитивная — квартиры этого типа очень востребованы у людей из новосибирского арт-социума — у художников, актёров, дизайнеров.
Впрочем, необычность тут присуща даже квартирам сугубо «плоскостным», с традиционным видом стен.
Просто стены тут, так сказать, по-иному расставлены. Например, в двухкомнатной квартире на 55 квадратов (в домах № 1 и 3) композиционное новаторство состоит в отказе от коридора. Людям, заставшим в детстве сумрачные кулуары сталинок или коробкоподобные коридорчики хрущевок, такое пространственное решение сперва, возможно, покажется непривычным.
Но всмотревшись в него хотя бы в режиме тест-драйва, они оценят функциональность такого приёма. Композиционным ядром подобной квартиры служит кухня-гостиная, все примыкающие пространства зацентрованы на эту зону. Коридоры-связки не отъедают функциональную площадь у комнат. А простор и компактность становятся суммируемыми достоинствами. Да, эти понятия друг другу не враждебны.
В домах №5 – 8 и в доме №15 эффектной новацией стали личные террасы в квартирах первого этажа. Снабженные надежным дренажным покрытием, они служат жильцам компактным аналогом палисадника, оригинальным пространством для отдыха.
Террасы в 20−30 квадратных метров — это очень концентрированный образ. И русский палисадник, и фасадный садик английского таунхауса. От английского мини-сада — аккуратная интеграция с фасадом, от палисадника — полновесная рекреационная роль.
Такой размер — это уже самый настоящий сад — особенно в масштабе детской игры. Для детей и ответственных мам такой сад — возможность в буквальном смысле «гулять дома». Вроде бы, ты и на улице резвишься, и в безопасности, под присмотром. Можно и снеговика слепить, и настоящую елку завести (пригодится и в Новый год, и летом — для максимальной «всамделишности» сада). Можно обустроить плескательный мини-бассейн, барбекю-зону. Или японский садик для медитации. Столько террасных квадратов — вдохновляющее и многоликое пространство.
Студии в квартирографии «Онеги» представлены в респектабельной пропорции — без одиозных моно-компоновок (в которых засыпать приходится под вздохи холодильника или урчание водопроводных труб кухонного уголка), а только двухкомнатными вариантами. А это, согласитесь, уже совершенно другой стиль жизни. И другая социология подъезда.
Некоторые элементы, которые в отечественной жилой архитектуре проходят по разряду «незыблемые ценности», в «Онеге» получили смелое переосмысление.
«Например, мы отважились по-новому взглянуть на лоджии, — поясняет Артём Белокобыльский. — На классические, казалось бы, лоджии — заглубленные в плоскость здания. Плотное и откровенное общение с нашей целевой аудиторией привело нас к неожиданному выводу. Оказалось, для нынешних горожан активных возрастов врезная лоджия — отнюдь не бесспорное сокровище. Да, в 1970-х, когда люди только начали отвыкать от спартанского духа хрущёвок, лоджия им казалась чудом, элементом-мечтой. А сейчас её чудесность — тема, скажем так, обсуждаемая. Многим дополнительные метры теплой комнаты желаннее, чем холодные квадраты врезной лоджии. Поэтому на некоторых зданиях „Онеги“ мы в принципе отказались от лоджий в пользу выносных балконов-боксов. Например, таков дом № 11. Скучно выглядеть он от этого не стал — более того, приобрел совершенно завораживающую выразительность. Остеклённые по всей высоте балконные боксы, произвольно распределенные по граням здания, смотрятся очень интересно — словно прозрачные смоляные капли на золотистом стволе северной сосны. Это тоже „очень северная“, „очень архангельская“ дизайнерская метафора. Причем, первооснова у неё не выморочная, а сугубо функциональная — с опорой на человеческие приоритеты, на актуальное понимание комфорта».
Игорь Смольников