«Интересно, когда можно обманывать госаппарат»: Борис Акопов о новом фильме и кризисе кино в России
В прокате идет новая картина молодого режиссера Бориса Акопова – «Кэт», история молодой работницы эскорт-услуг из Москвы. После многообещающего дебюта с фильмом «Бык», который выиграл «Кинотавр», он продолжил работать с остросоциальным кино. Тайга.инфо поговорила с Акоповым о тревогах за настоящее и будущее российского кинематографа.
Кэт
Тайга.инфо: Хотел ли ты сам что-то сказать фильмом «Кэт»?
— Да, точнее высказаться в нем. Какие-то вещи накапливаются и у меня нет других инструментов, чтобы стравлять это напряжение. Я ничего другого не умею, но и кино пока не научился. Так что это и делаю.
Тайга.инфо: Ты говорил, что фильм делает некий «социальный срез общества». Какое у нас сейчас общество?
— Я недоволен этим обществом. Во всяком случае я говорил еще и то, что это московская картина, я в Москве очень долго прожил и проработал. Меня не устраивают эти социальные слои, в которых мне приходилось бывать. Я вообще недолюбливаю людей (смеется)! Поэтому ставлю им высокие цели, люди должны стремиться, особенно когда они занимают высокие должности. Москва портит, деньги портят, это какая-то если угодно желчь.
Тайга.инфо: Почему в фильме выбран такой типаж героини, которая ведет нас по всей Москве от театральной богемы до однушки ветерана?
— Как говорится, такая «антология жизни по Борису Акопову». Потому что, как у Гоголя [в «Мертвых душах»], есть некая спираль, по которой героиня спускается, и мы видим неких представителей того или иного класса, которые живут такими ценностями. Мне показалось, что именно она поможет мне лучше всего показать людей такими, какие они есть.
Тайга.инфо: Как я понимаю, движение камеры в твоих фильмах осталось от танцев? Оператора специально наставляли, чтобы он так снимал?
— Безусловно. Вот кто-то идет, его рука, камера следует за рукой. Да, для меня это важно. Мне кажется, что это вообще правильное и интересное сочетание, когда мы работаем с оператором — выстраивать такой балет. Движение актеров и камеры, мизансцена. Я никогда не делаю раскадровки, я делаю только планировки: как мы двигаемся, как мы танцуем. Опять же есть сцены, которые этого не предполагают, а все остальное — да. Мне нравятся такие активные картины, где много движения, чтобы строить этот условный танец.
Тайга.инфо: Мне во время просмотра показалось, что в сценах с уличным протестом и ветераном ты побоялся делать какую-то агрессивную социальную критику. Почему не стал дожимать?
— Я соглашусь с половиной этой критики, той, что про протест. Сцену с ветераном я сделал именно так, как хотел. С митингом там вообще получилась клоунада во время съемок. Мы собирали людей 2 января, нам долго не давали разрешение его снимать, а на съемки потом пришла только треть массовки. По итогу не получилось нормального представления, зачем там эта сцена и что я обо всем этом думаю.
Тайга.инфо: Почему ты вообще решил поставить эту тему с митингом? Ты намекал на социальность фильма, но этот момент резко влетел в сюжет, как и сама героиня в митинг.
— Все было интуитивно, я сам оказался в подобной ситуации, когда выходишь из-за угла и попадаешь на массовую демонстрацию. Я хотел передать, скорее, ощущения Кэт, как человека, который попал в поток, в центр столкновения, и он сам не понимает, кто - с одной стороны, кто - с другой. Она же сама точно за политикой не следит, но я хотел показать зрителям, которые, возможно, тоже не следят, как это всё происходит, как там вяжут всех подряд, как и Кэт в шубе — просто подняли и скрутили.
В данном случае я немного ушел от своей оценки, я просто показываю, как это было. Фиксирую сегодняшний день, моё ощущение, а не выношу приговор и не занимаю какую-то сторону, потому что люди сами делают свой выбор. Я лишь хотел показать безумный мир, в котором мы живем.
Если гайки будут закручены еще сильнее
Тайга.инфо: Насколько сложно в нынешних условиях снимать кино?
— Это самая болезненная для меня тема. Я сейчас должен был заканчивать уже третью картину, но она закрылась. Предполагались съемки в Штатах, однако после 24 февраля ушли продюсеры. Это был бы мой самый личный проект, потому что он про русских эмигрантов в Америке. Я жил с ними, у меня там знакомые, и они достаточно бедно по меркам Америки живут, такой интересный материал для фильма. У нас было уже все готово к съемкам: и финансирование получили — не только русское, но и американское. Я готовился к этому проекту, как к самому важному, и он закрылся.
Тайга.инфо: Ты не думал после этого уехать?
— Не хочу, чтобы меня сочли штрейкбрехером. Когда накрылся мой американский проект, я сказал, что я на время ухожу из режиссуры, не хочу ничего снимать и не буду. Предложений сейчас много, мне сегодня [на момент интервью] даже писали с таким. Однако я отказываюсь, потому что ухожу в сценарную стезю. У меня есть договор, я его подписал, он долгий и дает возможность иметь работать и иметь финансовую подушку. Без нее я просто так уехать никуда не могу, у меня нет богатств.
Тайга.инфо: Не было страха, что фильм закинут на полку?
— Я был уверен, что фильм не получит прокатное удостоверение. И, наверное, кто-то, я не знаю кто, помог, чтобы он, во-первых, его получил, а во-вторых, прошел на московский кинофестиваль. Правда, мы не получили приз. Хотя, когда [режиссер Борис] Урсуляк вышел на сцену, он сказал: «Жалко, что наград не две, потому что мы очень бы хотели дать одну Борису Акопову». Но, может быть, даже и хорошо, что мы не получили этот приз ввиду того, что происходит на [Московском международном] кинофестивале Никиты Михалкова.
Тайга.инфо: Сколько будет фильмов, которые «зарежут» и даже таких, сценарии которых не будет написаны? Ты сам сказал, что сейчас работаешь над сценарием - есть ли в голове какой-то ограничитель?
— У меня нет. Я уже написал первую серию, и пока что мои продюсеры говорят, давай писать дальше. Это исторический проект, но «Капитан Волконогов бежал», например, тоже исторический проект. Хочется говорить эзоповым языком, конечно же, потому что про что бы ты ни делал, хоть про каменный век, все равно мы говорим про нас. Мне кажется, только так это работает, по крайней мере, я так работаю.
Уходить фильмы на полки однозначно будут. Фильм, который у вас [в Новосибирске] сейчас будут показывать («Экспресс») и «Кэт» — это фильмы, которые несут внутри интересное, достаточно противоречивое, как мне кажется, высказывание, но их пока не трогают. Может быть, если гайки будут закручены еще сильнее, такие фильмы тоже будут убирать на полку. Мне кажется, что «Волконогового» не выпускают в России из-за фигур [режиссеров Алексея] Чупова и [Наташи] Меркуловой. Проблема в них, а не в картине. Миша Хуранов, он там снимался, рассказывал мне, что на самом деле ничего там такого нет.
Фильмы могут выходить, фильмы и в советское время выходили, которые говорили о разных вещах эзоповым языком. Это же, наоборот, интересно, когда можно обманывать госаппарат. Фильмы из-за этого и не умирают, включаются мозги, ты показываешь «цветочки», а все зрители понимают, что на самом деле на экране совсем не они.
Тайга.инфо: Когда мы увидим все эти снятые и еще не снятые фильмы, которые не прошли цензуру?
— Я не знаю. «Волконогого» я надеюсь, что увижу очень скоро. Мне говорили, что получился хороший фильм. А когда зрители? Когда он выйдет в прокат — я понятия не имею. Просто не знаю.
Тайга.инфо: Минкультуры несколько раз говорило, что в наши времена нужно давать зрителю комедию. Как тебе кажется, какое кино нужно?
— Кино всегда нужно и разное, я очень рад, что производство живо, потому что иногда продюсерские компании, которые производят коммерческие фильмы, имеют деньги, которые могут вкладывать в некоммерческие фильмы. Они ведь заведомо в прокате проигрышные, но - про искусство.
Я, в любом случае, выступаю за кино не как развлечение, а как высококачественный продукт, не ширпотреб. Поэтому я за любое кино, и оно должно производиться, потому что это дает возможность жить индустрии самой по себе.
Тайга.инфо: А индустрия сейчас в каком состоянии?
— В вялом.
Тайга.инфо: Почему не получилось закинуть «Кэт» на международный фестиваль? Это произошло из-за обострения ситуации или еще «до» не смогли?
— Мы успевали податься еще до начала «спецоперации», после - уже нет. Справедливости ради скажу, что я не особо этим занимаюсь, но всегда, когда тряс продюсеров, они мне сами что-то не договаривали. Возможно, просто имела место халатность, потому что, когда фильм готов, нужно понимать, какие фестивали больше подходят, какие меньше. Когда мы подавались в Берлин - туда мы еще успевали год назад - я думал, что он мог подойти. Однако, мне кажется, что тематика этой пресловутой мизогинии и несильного персонажа у них не очень сейчас прокатывает, как например, в «Титане» и подобного рода картинах.
Когда мы говорим о повестке, о женских персонажах, есть все-таки какой-то запрос. Здесь мы видим, что она [героиня] болтается без дела — это про наш мир, а их это, как мне кажется, триггерит.
Тайга.инфо: Как тебе кажется, будет ли российское кино сейчас взаимодействовать с миром и как? Не будет ли оно вариться в самом себе?
— Я бы этого не хотел, опять же я не берусь «ванговать». Я мог бы пошутить, что было бы здорово, как в довоенной Германии, изобрести какой-то новый стиль, наш личный, но маловероятно. Поэтому, я думаю, что в сегодняшнем глобализированном мире это ведет немного к деградации. Может, будет что-то положительное, я всегда верю в хорошее.
Беседовал Кирилл Букетов