Илья Бояшов: Как сделать из Савла Павла, искусство не знает
Питерский прозаик Илья Бояшов считается в современной российской литературе главным специалистом по притчам: многие книги иначе интерпретировать просто нельзя. Лауреат премии «Национальный бестселлер» всегда увлекался историей. Много лет проработал экскурсоводом в Центральном военно-морском музее и преподавателем истории в Нахимовском училище. В Новосибирске Бояшов рассказал о конфликте в кино, сценарии для «Викинга» и появлении «Белого тигра», падении уровня Голливуда, «перетекании» культуры из одной географической области в другую и о том, что «культурная обочина» ничего не значит.
Книги заведующего отделом секции публицистики и прозы журнала «Аврора» Ильи Бояшова всегда находят своего читателя. Есть у него и свой зритель: Бояшов участвовал в написании сценария для нашумевшего «Викинга» и по его книге «Танкист» Карен Шахназаров снял «Белый тигр». Этот фильм был выдвинут на «Оскара» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» и получил «Золотой орёл» как лучший игровой фильм 2012 года.
В Новосибирске Илья Бояшов провел ряд встреч в библиотеках и был открыт для общения. С кем как не с ним обсудить проблему современного российского кинематографа, безбожно переписывающего нашу историю в угоду творческому замыслу сценариста. Свое мнение на этот счет у Ильи Бояшова есть и кого-то оно может удивить.
Кино — странная жизнь!
Кинематограф — это очень странная жизнь. Это такая Венера и там живут, можно сказать, венерианцы. Конечно, я встречался с кинематографом и очень его люблю. Люблю эту заполошную жизнь, когда сегодня все вместе, всё бурлит, а завтра вышел — и уже никого… Все разбежались. Это особая история, и там нет ничего устоявшегося.
Есть кинематографисты, которых я очень глубоко уважаю. Вот лежит сценарист на диване и работает над сценарием. Возьмем, например, «Ленин в октябре». И вот он думает, а что бы мне такое сделать? Пусть на разведенном Кировском мосту висит убитая белая лошадь! Как символ страдания народа! И вот уже все начинают это выполнять! Поднимают Кировский мост, находят на живодерне убитую лошадь, тащат ее на мост… И все это ради каких-то 30−40 секунд фильма. Это делают люди, погруженные в свое дело, в каком-то смысле, наверное, святые.
Почему кино искажает реальную историю?
Почему они делают так? Потому что они делают особенный вид искусства. А искусство, как сказал Толстой, не должно быть скучным. А история сама по себе бывает иногда не только длинной, но и скучной. Им нужен конфликт!
В этом плане я, конечно, не сценарист. Я человек мирный, а они сталкивают всех и вся. Покойный Виктор Мережко, очень хороший сценарист, мне так и сказал: ты не будешь сценаристом, потому что ты не конфликтный. А тут ведь надо всех сталкивать. Курицу с яйцом, ежа с павлином, кого угодно с кем угодно. Кино — это конфликт! Им не важна история, им нужен конфликт. Главное, чтобы было интересно. Вот поэтому такая петрушка с историей и происходит в нашем кино.
«Викинг» так и не посмотрел
С «Викингом» была долгая история. В 2008 году приехали ко мне продюсеры. Они очень хотели создать что-то к юбилею князя Владимира, а у меня к тому времени как раз вышла книга «Конунг» о юных годах Рюрика. Я вообще занимаюсь скандинавской историей, очень люблю исландские саги. С гордостью говорю, что сбегал на лекции выдающегося скандинависта Михаила Ивановича Стеблин-Каменского, который включен в список 100 золотых имен тех, кто занимался исландскими сагами.
Мне предложили написать сценарий. Я начал работать, но понял, что не по Сеньке шапка. Потом уже я узнал, что сценарий в итоге писали девять лет, а участвовали в этом 17 человек! Был там и Леонид Юзефович, но он через семь месяцев схватился за голову и сказал, что больше так не может. Заканчивал эту историю Андрей Рубанов.
В итоге я, историк, смотреть фильм не пошел. На мой взгляд, там была поставлена совершенно неподъемная задача. Понимаете, как сделать из Савла Павла искусство не знает. А вот как сделать из Павла Савла, из нормального человека негодяя — это элементарно! Это мы быстро сообразим! Тот же Владимир был негодяем, который какие только преступления не совершил: убил брата, изнасиловал свою будущую жену Рогнеду на глазах ее родителей, которых потом тоже убил. И так далее и тому подобное… И вдруг он становится святым князем Владимиром Красное Солнышко. Очень тяжело сделать из человека, который пал на дно, святого, да так, чтобы было не скучно, не назидательно.
Все построено на притчах
Можно сказать, что вся мировая литература построена на притчах. Просто есть люди, которые пишут притчи, и есть те, кто занят другим делом. Мне притча наиболее близка. Там есть назидание, там все ясно. А, кроме того, я люблю не только исландские саги, но и коаны. В этой литературе нет ничего лишнего: там умеют уложить всю жизнь в несколько фраз. Там показана только суть.
О «Белом тигре»
Это тоже из разряда притч, которые я хотел создать. Мы с режиссером Кареном Шахназаровым оба смотрим в сторону мистики и потому, наверное, нашли друг друга. Я хорошо знаю его фильмы, и мистическая сторона его творчества заинтересовала меня. Как появился «Белый тигр»? В Нахимовском училище я с воспитанниками клеил модели. Стали клеить танки и захотели узнать о них побольше. Так появилась идея об инфернальном чудовище, которое противостоит человеку.
Ничего нового в этом нет: вспомните хотя бы «Терминатор», где машина борется с человеком в образе дубиноголового Шварценеггера. Я терпеть не могу «Терминатор» за тупость, но смотреть интересно. Теперь вспомните, как интересно решил задачу в фильме «Александр Невский» Эйзенштейн: черное — белое, злое — доброе. Псы-рыцари у него в белых плащах, то есть, зло рядится в белые одежды. У меня тоже зло в белом — это белый «тигр». А наш танкист — весь черный, обожженный. Меня эта история зацепила, и я ее написал. А Шахназаров снял кино. Конечно, своё. Естественно, на основе.
Я всегда смеюсь, когда мои коллеги возмущаются: я писал одно, а здесь показывают совсем другое. Но, голубчики, режиссер ведь и сам тоже художник; ты оттолкнулся от чего-то, а он оттолкнулся от тебя! Оттолкнулся и создал свое произведение. И это именно его произведение, хотя создано оно на основе твоего.
Уровень Голливуда упал
К американскому кинематографу у меня двойственное отношение. Конечно, ХХ век — век торжества американской культуры и ее огромнейшего влияния на весь мир. Это нельзя отрицать. Есть прекрасные американские фильмы, но есть и другое, когда продюсер начинает режиссеру диктовать буквально все и все делается по его лекалам. Я знаю, о чем говорю, поскольку мои знакомые ребята работали в Голливуде долгое время.
А лекала такие: 10 минут — первое впечатление, потом 20 минут — герои с чем-то сталкиваются, потом 30 минут какой-то конфликт завязывается. И так все расписано до развязки! На 90% фильмов ложится эта калька. Конечно же, не на «Апокалипсис» Мэла Гибсона.
Я не считаю такое отношение к искусству здравым и уверен, что это все равно приведет искусство к какому-то кризису. Хотя, в принципе, все в этом мире кризис, и, может быть, через него что-то новое и произойдет. Но в последнее время, на мой взгляд, уровень Голливуда упал. Бесконечно это продолжаться не может, даже если загрузить самыми новыми и дорогими эффектами. Главное все равно заключается не в этом, а в духе. А дух дышит, где хочет — это нам от апостола Павла известно.
Дух дышит, где хочет!
Обратите внимание, как культура перетекает из одной географической области в другую. Ну кто мог, например, подумать, что в русских усадьбах в начале — середине XIX века будет создана литература мирового уровня?! А она появилась: Чехов, Толстой, Достоевский, Тургенев… И эта национальная литература стала мировым явлением!
А потом вдруг в Париже появляется в очень интересной среде импрессионизм. Совершенно неожиданно. Проходит время, и новый взрыв в Новом Орлеане: там появляется джаз. Или в музыке Англии после Перселла пустыня три века, но возникают бит и рок, появляются The Beatles. Культура и искусство — это удивительная вещь: помните слова Павла о том, что дух дышит, где хочет. Он в любую минуту может вспыхнуть в такой области искусства, о которой мы даже не думаем. Ну, а то, что сейчас мы с вами на культурной обочине, это ничего не значит!
Подготовил Григорий Малов