Короля Ричарда втянули в трагифарс

01 Мар 2005, 03:52

В новосибирском театре «Красный факел» состоялась премьера шекспировского «Ричарда III». Итальянский режиссер–постановщик Риккардо Соттили из мрачнейшей хроники сделал трагифарс, включив не только богатое художественное, но и политическое воображение. Историю о том, как путем кровавых злодеяний «выбирали» короля Англии, в Новосибирске показали за месяц до местных выборов. Корреспонденту «Ъ» ИРИНЕ УЛЬЯНИНОЙ эти злободневные параллели показались излишне навязчивыми. Зато увлекли метафоричная природа спектакля, его напряженные ритмы, яркие актерские работы и эффектное пространственное решение.

Режиссер Соттили, наследующий эстетический опыт европейского театра, уверенно оперирует его приемами, в которых и выстроил действие. Можно рассуждать о том, что некоторые его приемы не новы, но это не отнимает зрелищности, красоты и глубины у постановки, технически выстроенной безукоризненно. Не всякий читатель многофигурного «Ричарда» сразу разберется в хитросплетениях родственных и прочих связей, а в премьере «Красного факела» они становятся очень понятными.

Режиссер несколько сократил пьесу, но добавил в нее цитаты из «Гамлета», а также реплику «народ безмолвствует» из пушкинского «Бориса Годунова». Начинается «Ричард III» медленно, тягуче. Но длинные монологи подаются без фальшивого пафоса, так, что заставляют публику вслушиваться в каждое слово, а паузы и вовсе сгущают смутную атмосферу века непрерывных войн и козней. Соразмерно времени и место действия. Отказавшись от интерьерных нагромождений, художник–постановщик Олег Головко раздвинул горизонт до кирпичной кладки, обычно скрытой задником, выставил на дощатый помост лишь разнокалиберные металлические сундуки, оборачивающиеся и троном, и смертным одром, и барабанами. Над помостом нависли свинцовые тучи, из которых в момент убийств падают камни, а в иное время проливается влага, подобная слезам, завораживающе красивая от подсветок. Мелкая морось перерождается в ливень, от которого в зале становится сыро и холод пробирает до озноба.

«Ричард III» — один из тех немногих спектаклей, где мужчины однозначно переигрывают женщин, и явный гендерный перекос представляется естественным в военизированной истории. Женщины годятся лишь на то, чтобы рожать детей и оплакивать мужей, служить объектом соблазнения, адекватного поруганию. Но четыре актрисы, занятые в премьере, укрупняют свои образы. Каждое появление на сцене Светланы Сергеевой, воплощающей и короля Эдуарда, и королеву Маргариту, будоражит: актриса использует не просто сильные, а какие–то сатанинские краски. Примагничивает внимание Александр Дроздов, оправданно занятый и в мужской роли лорда Хэстингса, и в женской роли герцогини Йоркской — матери уродца Ричарда. Женственности в этой отвратительной желчной старухе с лысой головой крайне мало, и понятно, что она не могла окружить сына в детстве теплом и любовью.

Хромой и сухорукий Ричард Глостер в трактовке Владимира Лемешонка не особенно страдает комплексом неполноценности. Сначала он предстает скучающим паяцем, не столько рвущимся к власти, сколько развлекающимся в злокозненных забавах. Азартный Лемешонок очень динамичен в отображении каверзных душевных движений своего персонажа, он отчетливее других исполнителей оборачивает трагедию в фарс и доводит ее до абсурда. Смотреть на него порой физически неприятно, но оттого, как ни странно, Ричарда вдруг становится жаль. Куда ему до статного, здравого герцога Бекингема (актер Сергей Пиоро) или самоуверенного графа Ричмонда (Константин Колесник)!

Финал, в котором бедный Ричард корчится в смертных судорогах, озвучен грохотом барабанов. На авансцену, как на арену мужских политических игр, выходят новые властители с ликом куда более устрашающим. В премьере зло персонифицировано и в то же время размыто, распространено во времени и в пространстве. Ведь главным героем спектакля, по замыслу Риккардо Соттили, выступает сама история, имеющая свойство повторяться.