Ректор Новосибирского медуниверситета: За один учебный год удастся кардинально исправить ситуацию с коррупцией в медуниверситете
В Новосибирском Союзе журналистов прошла пресс-конференция Игоря Маринкина, избранного пять месяцев назад ректором Новосибирского государственного медицинского университета (НГМУ). Основной темой пресс-конференции стала борьба с коррупцией в стенах учебного заведения.
В Новосибирском Союзе журналистов прошла пресс-конференция Игоря Маринкина, избранного пять месяцев назад ректором Новосибирского государственного медицинского университета (НГМУ). Основной темой пресс-конференции стала борьба с коррупцией в стенах учебного заведения.
Игорь Маринкин:
Вокруг Новосибирского государственного медицинского университета в последнее время ходит много слухов и домыслов, в связи с чем мы и собрали настоящую пресс-конференцию, на которой я как ректор НГМУ, хочу сделать официальное заявление.
Руководство медуниверситета обратилось с официальным письмом в правоохранительные органы с просьбой оказать содействие в пресечении коррупции в образовательном процессе в НГМУ. Это не разовая акция, направленная на зарабатывание дешевого популизма, а планомерная, постоянная работа, которая совместно с компетентными органами будет продолжена нами во всех направлениях. На этапе избирательной кампании (на пост ректора НГМУ – прим. ТАЙГА.info) я обещал студентам, преподавателям, выпускникам, что изменю внутренний климат родного мне вуза и постараюсь восстановить авторитет вуза среди студентов, сотрудников, в обществе. И это не только моё предвыборное обещание, но и искреннее убеждение. Студентам четко и однозначно было заявлено, что главный критерий успеха в медвузе – это хорошая учёба. Справедливость есть, и каждый факт скрытого или явного вымогательства в ВУЗе на любом уровне будет разбираться и будут приниматься самые серьёзные меры не смотря на персоналии. Я считаю, что это является необходимым условием для повышения качества подготовки врача, и ответственности нашего ВУЗа за результаты своей работы.
За пять месяцев, как я был избран коллективом на пост ректора, обстановка в медицинском вузе стала кардинально меняться. В этом году на дневное обучение абитуриенты принимаются только по результатам Единого Государственного Экзамена. Мы отказались от всякого рода собеседований, приемных экзаменов по профильным дисциплинам, для того чтобы полностью исключить всякую почву для махинаций с поступлением в медуниверситет. Это позволит нам в этом году принять всех тех ребят, которые отлично учились на протяжении десяти лет в своей школе. Мы в этом году приняли через открытый конкурс в бесплатную клиническую интернатуру и ординатуру хороших студентов, активистов, кружковцев. Причём представление с характеристиками и рекомендациями давалось именно профильными кафедрами и деканатами, что позволило нам в этом году принять лучших студентов, независимо от их социального статуса, а только на основании всех лет их обучения в ВУЗе.
С полной ответственностью могу сказать, что уже сегодня меняется лицо Медицинского университета. В этом году к нам придут другие первокурсники. Студенты будут заинтересованы в постоянной учебе, в активной работе в научных кружках, чтобы попасть в бесплатную интернатуру, ординатуру. Мы распрощались практически со всеми арендаторами, деятельность которых не была связана с учебным процессом. И я могу сказать, что не всегда это было легко. Но в этом вопросе наши пожелания полностью совпали с рекомендациями нашего учредителя – Министерства Здравоохранения Российской Федерации, которое четко и однозначно рекомендовало убрать из учебных корпусов медуниверситета всех, кто не имеет прямого отношения к студентам и к процессу обучения.
Мероприятия, проводимые нами, многим, естественно, не нравятся. Но обновление может произойти только через отказ от старых правил. И в этом вопросе я буду твердо проводить линию на повышение ответственности вуза за продукт своей работы – за врачей, которые выходят из наших стен.
Что же касается «пострадавших» в процессе нашей работы – я имею в виду профессора Головнёва (был задержан 24-го июня при получении денег за оценку на экзамене – прим. ТАЙГА.info), то мне по-человечески жаль, что профессор, учёный, высококлассный специалист, член ректората, так разменивал свой авторитет. Но как ректор, я изменить ничего не могу и не вижу другого пути для повышения качества образовательного процесса и восстановления авторитета вуза в нашем обществе. Я выполняю своё обещание о нормализации внутренней обстановки в ВУЗе, о повышении качества всего образовательного процесса. Мы активно будем освобождаться от нерадивых студентов. Студенты должны получать хорошие оценки в зачётные книжки за знания, а не за деньги. И подчеркиваю – борьба с коррупцией это не только дело нашего ВУЗа, но и задача, стоящая в общегосударственном масштабе, и руководство медицинского университета вместе с правоохранительными органами будет продолжать эту работу по исправлению ситуации по коррупции, которая сложилась на некоторых кафедрах и в некоторых структурных подразделениях медицинского университета.
Теперь я готов ответить на вопросы.
Вы упоминали письмо в правоохранительные органы с предложением сотрудничать. Примерную дату Вы можете обозначить?
Да, конечно, 15 мая 2008 года.
А Вы можете подробнее рассказать о взаимодействии с правоохранительными органами?
(Смеётся). Если я буду подробно рассказывать о взаимодействии с правоохранительными органами, то вся эта борьба превратится в фарс. Мы просили провести так называемые оперативные мероприятия, в которых были задействованы студенты-активисты, руководство – это деканы, проректоры, которые помогли правоохранительным органам провести операцию по выявлению фактов коррупции в учебном процессе во время летней сессии.
Несколько лет назад в Медакадемии были такие практически официальные термины, как «помощь кафедре» или «помощь деканату», когда неуспевающие студенты для получения экзамена покупали кафедре чайник или помогали красить стены. Вот что теперь будет с этими терминами?
Я заведую кафедрой десять лет, а в мединституте уже тридцать лет. Скажу сразу, что это обычно не было характерно для кафедр лечебного профиля. Что же касается той обстановки, которая есть, с приходом нового руководства однозначно было сказано: ГЛАВНЫЙ КРИТЕРИЙ УСПЕХА – это отличная учеба. Никакой финансовой или общественной помощи кафедрам или отдельным преподавателям, естественно, признаваться не будет. Что же касается окончательного пресечения всех этих вещей, то я уже сказал, что это начало этой работы, и она не может быть завершена за пять месяцев. Я думаю, нам потребуется еще какое-то время. Первые мероприятия специально были запланированы на время летней сессии. Большая часть должников, пытавшихся решить свои проблемы обходными путями делали это именно в предсессионное время. Естественно мы продолжим. Что касается учебного процесса – в следующую сессию, что касается других структурных подразделений – это будет проводиться регулярно. Но я еще раз говорю – я сам профессионал в своём деле и считаю, что этими вещами должны заниматься специально обученные люди. Поэтому мы сами обратились в правоохранительные органы, а не пытались провести междусобойчик и воспитательную работу с теми преподавателями, которые в течение нескольких лет были избалованы вот таким вниманием нерадивых студентов.
Вы сказали, что собираетесь избавляться от нерадивых студентов. Насколько далеко вы готовы пойти, ведь вузу невыгодно избавляться вообще ни от каких студентов: ни от бюджетных, ни от коммерческих…
Конечно. Спасибо. Я искренне считаю, что из тех нерадивых студентов есть две разновидности. Те, которые в принципе не могут освоить образовательный стандарт высшей школы, какой бы он ни был – медицинский или технического ВУЗа, которых минимальное количество. Большинство тех, которые избалованы возможностью не закладывая труда получить необходимую положительную или хорошую оценку в зачётке. Для этих студентов, конечно, воспитательная работа будет играть основную роль, и этих студентов мы, скажем так, подтолкнем к учёбе. А тех, кто не способен, а такие всё равно есть, то от них будем освобождаться. Да, я знаю, что уменьшение числа студентов на двенадцать человек влечёт за собой уменьшение на одну штатную единицу сотрудника кафедр. Но я считаю, что медуниверситет должен иметь ответственность за того, кого выпускает. Пускай мы выпустим не 850 человек, а 750 человек, но это будут те люди, за которых не будет стыдно. Как далеко мы готовы зайти? Если те студенты, которые не ходили на занятия не примут новые правила игры, мы будем от них избавляться независимо от персоналий и их социального статуса и тех звонков, которые раздаются в моей приёмной.
Скорее всего, приговор Головнёву будет условный – сумма-то небольшая. Останется ли он работать, если останется, то в каком качестве? И второй вопрос сразу. Вот вы сейчас, общаясь с правоохранительными органами, находясь внутри этой работы, Вы представляете, где больше всего вымогают и просят?
Где будет работать профессор Головнёв, это будет решать суд, поскольку пока идёт следствие, он не поражён в гражданских правах. В решении суда, будем надеяться, что это будет условная мера, будет, скорее всего, вынесено, что такой человек не может заниматься преподавательской работой. В случае вынесения такого решения, естественно, мы найдём ему место работы как учёном в одной из научно-исследовательских лабораторий. Я сразу мог сказать, что он дошёл до пенсионного возраста и вполне может идти на заслуженный отдых.
Что касается, где больше… Если уж прямо пресекать, я должен создать условия для того, чтобы преподаватели и сотрудники медуниверситета могли достойно жить. И если для клинических кафедр, сотрудником коей я являюсь, если для нас это всё более-менее просто, потому что хороший клиницист-преподаватель, он всегда востребован и на преподавательской работе и на той клинической базе, где развёрнута его кафедра. Поэтому в первую очередь я буду повышать уровень заработной платы общетеоретических кафедр, которые не могут иметь побочной заработной платы кроме преподавательской работы. Естественно, самые большие проблемы у нас на тех кафедрах, которые не связаны с клинической работой. Это общетеоретические кафедры с тем небольшим уровнем оплаты труда, который есть сегодня.
Какое соотношение клинических и общетеоретических кафедр?
Наверно, один к двум. Один – это общетеоретические, два – клинические.
Кроме Владимира Головнёва выявлены еще какие-нибудь факты коррупции?
Да, конечно. Но этим занимаются правоохранительные органы, и в разработке находится еще достаточно большое количество сотрудников именно общетеоретических кафедр.
Назвать их не можете?
Нет.
Головнёв – это результат этого взаимодействия?
Да, конечно, это результат совместной работы деканата, мединститута… Я еще раз говорю – задача стояла не по конкретному человеку, задача стояла про конкретное время – летняя сессия. Почему именно Головнёв? Самим планированием операции занимались правоохранительные органы, мы только помогали им в организации проведения и не более того. Поэтому я изначально не знал ни персоналий, которые будут пущены в разработку, ни методику проведения данной операции.
А кто был инициатором такого соглашения с милицией? Они или Вы?
С официальным письмом в правоохранительные органы вышла администрация вуза. А уже работали оперативники, которых нам дали правоохранительные органы.
Мы с Вами уже разговаривали, Вы сказали, что проблема коррупции в вузе будет решаться, скажем так, в первую очередь, и является частью Вашей предвыборной кампании. Это действительно так?
Позвольте, частью предвыборной кампании борьба с коррупцией никак уж не ставилась. Я и сейчас ставлю во главу угла своей работы уж никак не борьбу с коррупцией, а поднятие уровня образовательного процесса. Одним из моментов которого является, скажем так, определение новых правил игры, при которых студент может получить положительную оценку только за знания. А одним из составляющих этого и является как раз пресечение тех путей, благодаря которым можно и без знаний получить такую оценку. В повышении качества образовательного процесса коррупция – не самый главный, не единственный показатель. Хе-хе, это должна быть и материально-техническая база кафедр, и повышение профессионального уровня преподавателей. Поэтому, что касается постановки борьбы с коррупцией во главу угла, то я не ставил этого ни в ходе избирательной кампании, ни сегодня не вижу это главным моментом в своей работе.
Можно подробнее о способах борьбы с коррупцией и методах выявления её? Вы уже говорили о летней сессии. Это всё, что вы делаете со своей стороны, а остальное выделяете правоохранительным органам. Или есть какая-то программа?
Сам механизм будут разрабатывать правоохранительные органы. Я всегда говорю, что сапоги должен шить сапожник, а не медики устраивать какие-то там засады, облавы. Что касается всех или не всех… На первом месте, конечно, образовательный процесс, дальше… Медуниверситет - это большое учреждение, которое имеет сорок зданий и помещений. У нас имеется довольно разветвлённая хозяйственная служба, в которой мне тоже не всё нравится, и я думаю, что правоохранительным органам тоже не всё понравится. Образовательный процесс – это одно из основных и важных, но не единственное. То, во что был превращен в середине 90-х годов главный корпус мединститута – я не говорю. Бакалейная лавка… Но в 90-х годах, когда не было финансирования бюджетного, может быть, это было оправдано. На сегодняшний день, когда есть всё… Я бы еще был бы согласен, если бы в главном корпусе была частная структура, которая, скажем, мёдом лечила бы, но никак не шинами торговала, или ночной клуб, который совершенно никак не вписывается в учебный процесс. Это тоже одно из тех направлений, над которым мы будем работать, и от них освобождаться. Я еще раз говорю – образовательный процесс – самый важный, и сегодня у нас он идёт одновременно с воспитательным процессом. Вместо проректора, который раньше у нас занимался и воспитанием, и образованием, сегодня выделен один проректор, который будет заниматься только воспитательной работой. Вопрос воспитания – это тоже тот вопрос – кого будем выпускать. Поэтому и борьба с коррупцией и, скажем так, с махинациями –является одним из важнейших аспектов воспитательной работы.
Можно, я дополню вопрос коллеги. Понятно, что методы оперативной работы здесь разглашаться ни в коем случае не будут, ни Вами, ни сотрудниками правоохранительных органов. Но, может быть, Вы со своей стороны можете что-нибудь предпринять, например, объявить какой-нибудь телефончик, или ящичек какой-нибудь повесить.
Ну, скажем, ящичек «письма ректору» лет десять уже висит в мединституте, только подвижек никаких не было. Ну что было сделано… У всех бывают какие-то пропуски, с уважительными причинами или без. И когда студент, желающий отработать двойку, искал способов и не мог их найти, кроме обходных путей, то сегодня с этим покончено. Сегодня всё прозрачно, гласно, в конкретном помещении, с конкретным преподавателем. Сегодня студент накануне сессии не бегает и не ищет – кому сдать или чтобы сделать, чтобы сдать. Что же касается писем на деревню дедушке или доброму государю – это всё проходили. Это неэффективно, и в этих письмах больше половины сведений, которые не соответствуют действительности.
Игорь Олегович, про федеральный интернет-экзамен можно рассказать?
Да, конечно. Один из вариантов, который позволит нам сделать более прозрачной отработку и сдачу экзаменов – это федеральный интернет-экзамен. В этом году у нас есть опыт проведения такого экзамена, что, естественно, позволяет избежать всех махинаций. Второе – это сдача отработок и экзаменов в автоматизированном варианте, на компьютере. И здесь уже никакого субъективного влияния, халат мне не понравился или колпак, или неудачно выбрит студент, или преподаватель не в том настроении. То есть, исключить субъективизм в сдаче отработок, зачётов и экзаменов. Вот один из моментов, который позволит нам исключить все обходные пути для того, чтобы человек удачно сдал сессию, минуя лекционный зал, библиотеку и книжку.
Уже не первый год, когда студенты Медицинской академии сдавали зачёты и экзамены за деньги, в принципе, и поступали за деньги. Система, я так понимаю, достаточно сложившаяся за это время. Как Вы считаете, вот у вас очень оптимистичные планы по борьбе с коррупцией, удастся ли эту систему действительно сломить полностью, и какие для этого сроки потребуются?
Я уже сказал – если этим отдельно будут заниматься правоохранительные органы, у них ничего не получится, если этим отдельно будет заниматься только руководство медуниверситета, это будет мало эффективно. В содружестве с правоохранительными органами, я не думаю, я уверен, мы изменим эту ситуацию в лучшую сторону. Но ещё Владимир Владимирович Путин сказал – у нас страна больна коррупцией. И сказать, что это только в Новосибирском медуниверситете, и никак нет ни в каком другом ВУЗе города Новосибирска или страны – это невозможно. То, что это получило более яркую огласку – ну были определенные политические моменты, которые высвечивали мединститут в более ярком таком виде, чем все другие вузы. Я знаю, что эти вещи есть в принципе и в вузах, и в стране. Я еще раз говорю, что мы не собираемся отдельно бороться, точно так же, как, если правоохранительные органы придут сами по себе на территорию любого вуза, без помощи руководства тоже ничего не получат. Я уверен, что если эту работу проводить совместно с правоохранительными органами, одного учебного года нам будет достаточно для того, чтобы кардинально изменить ситуацию. Но тут ведь тоже система. Эта работа должна идти постоянно. Вы же понимаете, что если бассейн один раз почистить, а потом в нём воду не менять, то она потом зацветёт и превратится в болото. Поэтому – почистить почистим, а потом будем поддерживать.
То есть по срокам – это один учебный год?
Да, один учебный год, эта та программа-минимум, после которой можно говорить о каких-то результатах. Потом, я же сказал – уже сегодня лицо вуза меняется. У нас сегодня на 210 мест на лечебных факультетах подало 115 золотых медалистов. При ЕГЭ они все 115 поступят к нам в институт. 50% студентов изначально первого курса – это будут те, кто десять-одиннадцать лет отлично учился в школе. Естественно, что потенциал будет существенно выше, чем два-три года назад, когда медалисты могли не поступить в институт, а с аттестатом троечным они как-то оказывались в институте. И многие кафедры говорили: из того, что мы получили в качестве сырья, невозможно сделать хороших врачей. Поэтому, конечно, программа-максимум – это шесть лет. Сегодня приняли, через шесть лет – кого мы выпустим, как они будут востребованы на рынке труда.
А остальные 50%, их как будут отбирать – тоже по ЕГЭ?
Да, конечно. По ЕГЭ. У нас никаких собеседований. Поэтому если где-то что-то подтасовали, то на этапе ЕГЭ в школе, а никак не у нас. Поэтому этот- то путь мы перекрыли однозначно в этом году. Хотя многие вузы имеют право по заявлению руководства вуза вести какое-то собеседование или экзамен по профильным дисциплинам. И у нас такая возможность была. Мы изначально отказались для того, чтобы исключить все возможные махинации.
Есть ли в НГМУ иностранные студенты? Много ли их?
Есть. 47 человек.
Можете ли Вы прокомментировать уголовное дело, расследуемое главным следственным управлением по Новосибирской области, фигурантом которого являетесь Вы? Оно, конечно, коррупции не касается…
Нет, оно коррупции не касается. (Уголовное дело заведено во время избирательной кампании на пост ректора НГМУ по жалобе одной из пациенток Маринкина – прим. ТАЙГА.info). Ну, скажем так, пока уведомления о закрытии дела нет. Что касается каких-то следственных мероприятий… Месяца три назад я подписывал соглашение о проведении следственной экспертизы, которая должна была пройти в Красноярске. Ну, потому что в Новосибирске сложно подойти к Маринкину, поэтому – в Красноярск. О результатах экспертизы, хотя на её проведение даётся месяц, я не слышал. На допросы меня не вызывали и не уведомили ни о закрытии дела, ни о продолжении его. Поэтому этих вещей я прокомментировать не могу.
Вы – подозреваемый?
Да, конечно. Основной ещё.
Бороться с коррупцией Вам придётся в ситуации, когда Ваши отношения с областной властью после избирательной кампании выглядят довольно… деликатно (соперником Игоря Маринкина на выборах на пост ректора НГМУ была Наталья Толоконская, супруга действующего губернатора Новосибирской области – прим. ТАЙГА.info). Как Вы планируете строить эти взаимоотношения?
Да какие деликатные… Нормальные у меня отношения с областной властью. Я сразу могу сказать. Что такое Новосибирский медуниверситет? Это федеральное учреждение. Деньги на всё я получаю от министерства здравоохранения. За много лет работы практическим врачом я достаточно сориентирован в государственных чиновниках и областного, и городского масштаба, поэтому я не думаю, что будут какие-то недоразумения, и мы не в одну сторону будем смотреть по борьбе с коррупцией, допустим, с городской или областной властью. Я уверен, что и городская, и областная власть заинтересованы в нормализации внутреннего климата в медуниверситете, в нормализации, самое главное, качества выпускников, которые будут выходить из вуза. Понятно, что 80-90% наших выпускников оседают в городе и в области. В Америку, в Германию единицы посылаем. И город, и область заинтересованы в качестве тех молодых врачей, которые будут выходить и выходят из наших стен.
Вы говорили о политической подоплёке, на фоне которой НГМУ ярче других высвечен на фоне коррупции. Не могли бы Вы сказать, что это за подоплёка?
Ну, у нас, ни для кого не секрет, была достаточно интенсивная предвыборная кампания. Конкурент у меня был достаточно сильный. Хотя мы оба клиницисты и одинаково смотрим на результаты работы медвуза. Потому что, если клиницисты и теоретики где-то расходятся во взглядах, то клиницисты, заведующие любыми клиническими кафедрами, какие они бы ни были: терапии, хирургии - одинаково смотрят, каких врачей мы должны выпускать. Поэтому, закончилась избирательная кампания, закончились и все коллизии, во всяком случае, такие, политические, вокруг и выборов, и медуниверситета.
Скажите, какой студенческий слой более предрасположен дать взятку преподавателю, и от каких студентов преподаватели ждут такой мзды?
От нерадивых. Как и в мои годы, тридцать лет назад, есть студенты, которые учатся отлично, получают красный диплом и востребованы на рынке труда. Есть разгильдяи. Кто прогуливает, тот более попадает в группу риска по возможностям коррупционных разных связей. Вот и всё.
Кого выявят правоохранительные органы, это понятно. А будете ли Вы освобождаться от сотрудников, по отношению к которым у Вас есть стойкое убеждение, что они замешаны вот в каких-то некрасивых вещах?
Ну, Вы знаете, что высшая школа – один из немногих институтов в стране, в которых остались какие-то элементы демократии. На замещение любой должности преподавательской, начиная от ассистента, кончая профессором – завкафедрой, это конкурс, закрытое голосование и выборы на пять лет. Без формальных оснований расторгнуть договор раньше пяти лет никакой руководитель, какой бы ретивый он ни был, не может. Конечно, в этом вузе я тридцать лет и многое я знаю, ещё больше – подозреваю, но на основании каких-то недоказанных фактов начинать проводить так называемую чистку рядов не собираюсь.
Игорь Олегович, пока Вы не стали ректором, насколько Вам были очевидны эти коррупционные связи в Вашем вузе?
Да практически не очевидны. Я – заведующий клинической кафедрой. Клинические кафедры развёрнуты на клинических базах. Мы были далеки от главного корпуса, от корпусов, где развёрнуты общетеоретические кафедры. Конечно, я имел дело со студентами четвёртых, пятых, шестых курсов, и как бы там ни было, студенты рассказывали, как они проходили те или иные кафедры. Но я всегда был ближе к практическому здравоохранению и в эти вещи не вдавался. Поэтому близок не был и особых тонкостей не знал. Но за пять месяцев просветили.
Можно уточняющий вопрос. То есть, получается, в управленческом составе за те полгода, даже меньше, что Вы являетесь ректором, кадровых перестановок не было?
Практически на 70% управленческий состав поменялся большей частью за три месяца до выборов и часть – после выборов. Те люди, которые 10-15 лет были у руля - практически 70% их не стало.
Из Ваших заместителей непосредственно кто-нибудь поменялся?
Из моих заместителей большая часть поменялась перед выборами.
Скажите, иск медуниверситета против ваших сотрудников по поводу их открытого обращения, в котором есть, скажем так, непроверенные сведения, - это элемент той системы борьбы с коррупцией или это отдельное что-то?
Ни это письмо обо мне, ни эти сотрудники никак не связаны с коррупционными вещами. Этот иск – это только защита авторитета вуза как такового и меня как руководителя вуза. Личных недоразумений у меня ни с кем из них нет. Поэтому этим всем занимается юридический отдел именно как защитой авторитета вуза.
Давайте, наверное, последний вопрос.
Как Вы думаете, почему это письмо появилось?
Я не думаю, я даже знаю (смеётся). Что такое высшая школа? Элементы какой-то демократии. Наверно, немногие учреждения, где выборы ректора, это вообще – мнение коллектива. Но так как демократия должна быть в рамках разумного, каждый ректор утверждается учредителем. В данном случае – Федеральным агентством Министерства здравоохранения и социального развития. Механизмы утверждения или неутверждения достаточно прозрачные. Поэтому это письмо было направлено только на одно – чтобы не утвердить в должности избранного руководителя. Но механизмов не утвердить тоже нет, скажем так.
Алексей Мазур