Алексей Песегов: Роман «Циники» не для домохозяек
Алексей Песегов, заслуженный деятель искусств РФ, главный режиссер Минусинского драматического театра, обладатель трех премий «Золотая маска» известен Новосибирскому зрителю по спектаклю «Русское варенье» (по пьесе Людмилы Улицкой), поставленному весной в театре «Глобус». Режиссер вновь приехал в столицу Сибири в качестве режиссера-постановщика романа Анатолия Мариенгофа «Циники», премьера которого состоялась 21 ноября.
Алексей Песегов, заслуженный деятель искусств РФ, главный режиссер Минусинского драматического театра, обладатель трех премий «Золотая маска» известен Новосибирскому зрителю по спектаклю «Русское варенье» (по пьесе Людмилы Улицкой), поставленному весной в театре «Глобус». Режиссер вновь приехал в столицу Сибири в качестве режиссера-постановщика романа Анатолия Мариенгофа «Циники», премьера которого состоялась 21 ноября.
Роман организатора группы поэтов-имажинистов Анатолия Мариенгофа «Циники» впервые был опубликован за границей, в берлинском издательстве «Петрополис» в 1928 году. В Советской России произведения Мариенгофа были признаны «антиобщественными», и на 60 лет имя писателя выпало из литературного процесса. Вскоре после публикации в 1988 году роман был экранизирован в СССР (в 1991 год, режиссер Дмитрий Месхиев, по сценарию Валерия Тодоровского). В Амстердаме постановка «Циников» появилась во второй половине 1990-х годов, во Франции в 2001 году роман поставили на французском языке (режиссер Жан Лакорнери) и на русском (постановка Р. Головкова). В России по мотивам романа было поставлено всего три спектакля, причем один из них ставил Алексей Песегов в Минусинском театре драмы в 2000 году, за что и получил Национальную театральную премию «Золотая маска».
Алексей Алексеевич, что Вы можете сказать о романе Мариенгофа? Как и когда Вы впервые познакомились с «Циниками»?
Роман просто гениальный! Его мало издают, мало публикуют, он долго был под запретом и только во время перестройки увидел свет. Я совершенно уверен, что масса театроведов это произведение не читали и прочтут его только сейчас. Приятно, что достался такой малоизученный материал, ведь за оригинальный материалом всегда идет охота. А попался он мне случайно: как-то знакомые дали почитать маленькую книжечку в мягком переплете, плохонькое такое издание. Я прочел и заболел этим текстом: такое мощное впечатление он на меня произвел. После этого свои эмоции мне было необходимо реализовать на сцене, но я никак не мог найти подходящий режиссерский ход. Мне все говорили, что это неисценируемая вещь - и как раз тогда вышел фильм «Циники»! Фильм мне ужасно не понравился. Но, как ни странно, именно он подтолкнул меня вперед. В тот же вечер я начал писать инсценировку. У меня в голове все так выстроилось, я понял, что нашел свой ход! И сейчас, перечитывая роман, я поражаюсь, как я мог собрать его в постановку, как удачно все связалось. Теперь я без преувеличения могу сказать, что знаю текст наизусть.
Вы делали инсценировку романа сами. От многого пришлось отказаться?
В процессе написания инсценировки, естественно, от каких-то сцен приходилось отказываться, особенно от тех, которые не двигают сюжет. Жалко конечно, но у меня была жесткая установка от театра – не боле 3-х часов, и я её выполнил. Второй важный момент в работе над материалом, чтобы не было отторжения текста у актеров. Никто из труппы «Глобуса» не читал роман Мариенгофа, поэтому артисты открыли его для себя уже в процессе работы над спектаклем. Например, когда мы работали над «Русским вареньем», некоторые актеры не принимали материал и лишь в процессе репетиций полюбили его. Это нормальный процесс. А здесь материал пошел сразу.
И в какое русло «пошел», то есть как бы Вы определили жанр спектакля?
Я его определил как «хроника любви в 2-х актах». Мы прослеживаем историческую последовательность развития чувства, начиная с первого дня. А формулировка «в двух актах» подчеркивает циничность происходящего.
Как-то грустно получается: циничность любви…
Я не думаю, что спектакль будет мрачный, там достаточно и забавных сцен, но при этом он будет интригующий, напряженный. Мы, естественно, не будем бежать сломя голову, использовать «клиповость». «Циники» - это эстетичный спектакль, плакать будут все. А как еще? Искусство должно вызывать эмоцию, ведь слезы – это очищение. Это же не трагические слезы, не слезы несчастья, не слезы от того, что ты видишь грустное зрелище – это слезы, рожденные воображением, которое и пробуждает чувства. А чувства должны работать все: от слез до смеха. Так что хотите «почувствовать» – приходите.
Что такое цинизм в «Циниках»?
Понимать «цинизм» буквально не следует. Для нас «циники» – грязное, ругательное слово, мы его затаскали, а на самом деле «цинизм» – некое человеческое мировоззрение. Есть такое определение: циники – это разочаровавшиеся романтики. Циниками становятся люди, разочаровавшиеся в чем-то высоком, светлом. Естественно, эпоха наложила свой отпечаток – в Серебряный век люди были несколько рафинированные, эстетствующие. Но все же в большей степени «цинизм» - это мировоззрение и воспитание, и тема «Циников» - это вечная тема, тема отношения к тому, что тебе дано свыше - к любви. Когда человек начинает относиться к ней не так как должно, «цинично», – результат будет адекватен. Ценность же этой истории в том, что такое могло случиться и сегодня, и завтра.
То есть, задача воссоздать в спектакле дух эпохи не ставилась?
По большому счету, мы не преследуем цели точно реконструировать эпоху. Хотя Серебряный век – эпоха сама по себе очень привлекательная - мощный всплеск культуры, искусства, вообще людей. Нация вздохнула перед мощным переломом – этакий проблеск перед гибелью. В спектакле эпоха будет присутствовать в костюмах, в деталях, частично – в музыке, в атмосфере. Но история героев важнее – поскольку эта тема вечная, бесконечная.
Кстати о героях, кто в Вашей интерпретации главный герой спектакля?
Главный герой – любовь. Вначале светлая, чистая, потом безумная, страшная. Главный герой – это сами взаимоотношения Ольги и Владимира, цинизм их взаимоотношений, а не столько сами люди. Как-то относиться к своим героям мне сложно – я их люблю, я их понимаю. У Ольги нет духовного стержня, нет любви - это и губит героиню. Ольга ни во что не верит – она делала попытку поверить в октябрьскую революцию, но революция закончилась, наступил НЭП. А если бы она любила так, как любил Владимир… Она пыталась найти что-то неизведанное, что могло бы стимулировать её жизнь. Это она искала и в одном любовнике, и во втором, но ничего у неё не получилось… А у Владимира есть очень мощный спасательный круг – его чувства. Он любит по-настоящему, но из-за страха потерять эту любовь, он все время подстраивается под Ольгу. Он не циничен, но ему приходится подыгрывать, а этого нельзя делать, потому что когда теряешь веру ( в любовь, в социализм, в коммунизм, - во что угодно), любой путь – это путь в никуда, в тупик.
В романе Мариенгофа присутствует образ автора, как он будет проявлен в спектакле?
Это будет сделано через воспоминания Владимира. Герой проживает свои чувства заново, хоть ему и больно невероятно. Он готов вспоминать каждый день, потому что такой сильной любви в своей жизни никогда не испытывал. Владимир приносит великую жертву любви, он готов делать все что угодно. Такое отношение к любви было у людей испокон веков: любовь – это святое. Мы можем по-разному относиться к этой истории: рассуждать, нравственная она или безнравственная, осуждать или не осуждать героев. Но это работает наша мораль, а в спектакле мы просто исследуем вот такую странную любовь.
Это будет реалистичный спектакль?
Честно скажу, что это не постмодерновый спектакль. Здесь присутствуют все формы – и психологический театр, и реалистический, и театр формы. Такая полифония.
Какие будут интересные сценографические решения в спектакле?
Мы не уходили в какую-то метафоричность сценографии, нам достаточно было железной дороги. Естественно, там присутствуют интерьер и экстерьер. Еще присутствует такой символ – театральная тумба, на которую наклеены афиши. А в остальном мне хочется, чтобы героям ничего не мешало, чтобы декорации не «задавили», поэтому большая нагрузка должна лечь на свет. Поскольку сцена в «Глобусе» огромная, а действующих лиц не так много – герои могут просто потеряться. И наша задача – локальным светом как-то сократить эту площадку, акцентировать внимание на трех определенных точках, где и разворачивается действие.
Зачем понадобилась на сцене железная дорога?
В декорациях у железной дороги есть три пути: прямой, заканчивающийся обрывом и еще два, расходящихся в стороны. Все как в русских сказках: встал богатырь на перепутье – налево пойдешь, направо пойдешь… Дорога – это некое олицетворение пути героев, которым тоже надо сделать свой выбор. События спектакля разворачиваются во время революции, и нынешнее время – это тоже переходный период, ведь мы сейчас возвращаемся в капитализм, попробовав пожить при социализме. А теперь вот вообще финансовый кризис мировой – я ж не знаю, чем все это закончится. Может быть, вселенской катастрофой (смеется).
Кому адресован спектакль?
Во-первых, искусство вещь индивидуальная – свои вкусы не навяжешь. И свою эстетику тоже. Во-вторых, театр всегда ориентируется на современника. Но наши современники – это не только 15-16-летняя молодежь, но и люди пожилого возраста. Возможно, кому-то покажется, что «Циники» несколько эстетский спектакль, но я не думаю, что это так. Роман «Циники», конечно, не для домохозяек, но не мы должны ориентироваться на зрителя, а зритель должен ориентироваться на театр. Мы же должны показывать зрителю высокое искусство. Но в целом, я думаю, что молодежь будет с интересом смотреть спектакль, ведь он о странных отношениях, и современный зритель там точно увидит что-то современное. Сама история, как мы её сделали, я думаю, будет интересна всем.
«Циники», поставленные Вами в Минусинском драматическом театре в 2000 году, стали лауреатом национального театрального фестиваля «Золотая Маска». Чем постановка в «Глобусе» будет отличаться от минусинской?
Я надеюсь, что этот спектакль будет лучше. Сейчас мы с актерами больше разобрали материал, глубже копнули, теперь он более объемный, более совершенный. Вот это однозначно. Можно было бы нескромно сказать «Ах, у меня будет гениальный спектакль!», но это будут мои слова, а важно, что скажет зритель. С другой стороны, если бы я хотел, чтобы спектакли принципиально отличались во всем, я бы взялся за новый материал. Но я не ставил такой задачи. Мы сохраняем оформление сцены, частично музыкальную фонограмму (Алексей Песегов отвечает и за музыкальное оформление спектакля – прим. ТАЙГИ.info). А вот сцены я переделываю, исходя из актерской индивидуальности. Спектакль поэтому будет просто другим, будет более острым, будет несколько иной эмоционально-оценочный ряд и отношения героев иные – поскольку актеры-то другие. Для меня в «Циниках» были важны какие-то мотивы, и их я оставил, ведь у театра в отличие от кино достаточно мало выразительных средств. Я очень долго работал над первой постановкой «Циников» - более года - поэтому некоторые вещи у меня отшлифованы так, что лучше их я придумать уже не могу. А сознательно хуже делать не буду - поэтому я оставляю лучшее.
К публикации материал подготовила Алина Хабирова