"Global Politician": Пробуждение дракона. Китай превращается в державу "имперского типа"

В ходе своей бурной истории Китай много раз переживал жестокие вторжения иноземных захватчиков, разорявших страну, а то и оказывался под властью экспансионистских азиатских империй - особую известность получило его завоевание монголами во главе с Чингисханом. Неудивительно, что чувство национальной гордости у современных китайцев формировалось через идеи национального возмездия и территориального расширения страны. Нынешний всплеск патриотизма в основном является результатом воздействия перечисленных факторов, однако, чтобы полностью понять процесс превращения Китая в великую державу, необходимо принять во внимания и другие аспекты роста его могущества при полном учете международной обстановки.

Рост оборонных расходов и расширение территории

В 2000 г. Китай довел расходы на оборону до уровня 13% внутреннего валового продукта (ВВП), а в 2001 г. увеличил их до 17% ВВП. Как подметил один эксперт, характер последних закупок вооружений китайскими военными говорит о том, что они ’делают упор на развитии экспедиционных сил’, предназначенных для применения ’далеко за пределами собственной территории’. Хотя китайское руководство утверждает, что это обусловлено соображениями чисто оборонительного характера, их можно связать и с недавними шагами Пекина, например, его притязаниями на 80% акватории Южно-Китайского моря, что противоречит международному праву, и неприкрыто колониалистской политикой в отношении Парасельского архипелага и островов Спратли, частью которых, кроме Китая, владеют Бруней, Вьетнам, Малайзия, Тайвань и Филиппины. Бывший филиппинский министр обороны, которого попросили охарактеризовать последствия подобных действий, назвал их ’ползучим завоеванием’. Кроме того, Китай претендует на принадлежащий Филиппинам риф Мисчиф и возвел сооружения военного характера на территории еще четырех спорных рифов.

Активность китайского военно-морского флота в водах, омывающих принадлежащие Филиппинам территории, заметно усилилась, что, по словам бывшего премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю (Lee Kuan Yew), вызывает во многих странах ’беспокойство относительно возможного стремления Китая вновь обрести статус империи, которым он обладал много веков назад’.

Более того, как сообщает японское правительство, китайские военные корабли заходят в территориальные воды Японии примерно по 20 раз в год. Это побудило министерство обороны Японии приступить к осуществлению масштабных гидрографических съемок морского дна у побережья страны, чтобы отслеживать передвижения китайских подводных лодок (их количество в составе ВМФ КНР постоянно увеличивается). Помимо этого, Япония добывает 70% нефти и рыбных ресурсов в Южно-Китайском море, откуда Пекин призвал ’немедленно вывести иностранные военные корабли, а также суда, принадлежащие правительствам других государств и используемые в некоммерческих целях, которые нарушают китайские законы и юридические нормы’.

Кроме того, в настоящее время Народная республика приобретает ряд территорий благодаря истечению сроков международных договоров: так, в 1997 г. она получила британский Гонконг, в 1999 г. - португальский Макао, и опять же в 1997 г. - некоторые территории, ранее входившие в состав России.

В 2000 г. Китай стал инициатором международного пакта по борьбе с терроризмом, торговлей наркотиками и исламским экстремизмом [по всей видимости, речь идет о договоре, заключенном на Шанхайском саммите стран АТЭС в сентябре 2001 г. - прим. перев.]; он оказывает Казахстану, Кыргызстану и Узбекистану помощь в решении проблем безопасности. Некоторые аналитики считают, что эти действия призваны повысить авторитет КНР в Азии и оспорить традиционную американскую гегемонию в этом регионе, установившуюся после второй мировой войны. Подобную политику можно рассматривать как воплощение древнего конфуцианского постулата о том, что вождь должен подавать пример, а не управлять силой.

Китай как ’срединное государство’

Китайцы традиционно рассматривают свою страну как центр мироздания - это связано с тем, что в прошлом ее не раз оккупировали иноземные захватчики. Само название страны по-китайски обозначено словом ’чжунго’, что в буквальном смысле означает ’срединное государство’. Кроме того, Великая китайская страна является своеобразным символом ’осажденной крепости’. В свое время Китай покоряли монголы Чингисхана (1167-1227 гг. нашей эры) [так в тексте. В большинстве источников в качестве года рождения Чингисхана указывается 1162 г. - прим. перев.], затем в 1260-1368 г. им владела монгольская династия Юань (Кубилай-хан и его потомки), а в 1911 г. в стране воцарилась Маньчжурская династия (в результате вторжения с севера после возвращения к власти династии Мин) [так в тексте: на самом деле в 1911 г. маньчжурская династия, правившая Китаем с 1644 г., была свергнута - прим. перев.]. Кроме того, в первой половине 20 века страна находилась под фактическим контролем ’торговых империалистов’ из Японии, Европы, и США. Как выразился один китайский генерал, ’это был период унижений, который китайцы никогда не забудут. Поэтому китайский народ так эмоционально реагирует на все, что затрагивает нашу национальную независимость, единство, территориальную целостность и суверенитет’.

По мнению китайского руководства, США обеспокоены ростом экономического и политического могущества Китая, а потому пытаются ’окружить’ его сетью военных баз и альянсов. Китайские националисты в этой связи указывают на то, что в последнее время США оказывают поддержку Индии (из-за передачи Китаем чертежей для изготовления ядерного оружия Пакистану), установили дипломатические отношения с Вьетнамом, продали Тайваню истребители F-16, подкрепляют позиции Японии в качестве экономического локомотива Азии, а также выступают за объединение Кореи под эгидой Сеула. Аналогичным образом, по утверждению одного профессора из университета Синьхуа (Tsinghua), создание американских баз в Афганистане, Кыргызстане и Узбекистане также является для китайцев аргументом в пользу необходимости бороться против западного господства в регионе. В то же время следует отметить, что Китай поддержал войну США в Афганистане.

Тайваньская дилемма

Можно предположить, что беспрецедентные притязания КНР на акваторию Южно-Китайского моря представляют собой элемент плана, призванного в конечном итоге обеспечить воссоединение с Тайванем. Как утверждает бывший посол США в Китае Джеймс Р. Лилли (James R. Lilley), ’[объединение с Тайванем] позволит покончить с ситуацией, которую Китай воспринимает как блокирование его способности контролировать окружающие моря’. Китайцы считают Тайвань военным бастионом Запада, препятствием на пути к установлению гегемонии Пекина в Азии. Кроме того, по культурно-историческим причинам Китай рассматривает Тайвань как часть собственной территории: до коммунистической революции остров входил в его состав, и прежнее правительство Китая бежало на Тайвань, потерпев поражение на континенте. Как коммунисты, так и гоминдановцы исповедовали идею единого Китая, они оспаривали лишь власть над ним.

Заключение

Существует немалая вероятность, что рано или поздно Китай, благодаря военному, экономическому и политическому влиянию, добьется гегемонии в Азии. В настоящее время его конфуцианская доктрина ’руководства за счет примера’ подкрепляется медленной военной экспансией на островах, мало известных в международных кругах: в результате действия Пекина не привлекают особого внимания. Кроме того, китайский ядерный арсенал (хотя и скромный) служит сдерживающим фактором, не позволяющим ООН или США предпринять коллективные акции в этом регионе. Как выразился китайский генерал Ми Шенью: ’В течение относительно долгого времени нам абсолютно необходимо молча лелеять чувство отмщения. Мы должны скрывать наши возможности’.

Джеффри Кейн, "Global Politician" (США), 18 февраля

Джеффри Кейн - эксперт по вопросам наращивания военного потенциала Китая, политического процесса на Ближнем Востоке и терроризма. Его статьи можно также найти на сайтах StrategyPage.com и Globalsecurity.org.