"The Economist": Иран. Российское ядерное топливо, европейская морковка и американская дубинка
Теперь вот Россия усложняет и без того уже запутанную дипломатию по вопросу о том, как обуздать ядерные амбиции Ирана
Кто захочет продавать ядерные материалы Ирану, памятуя о том, что эту страну в прошлом не раз ловили на обмане? Кажется, ответ такой: Россия. Джордж Буш-младший (George W. Bush) и его российский коллега, Владимир Путин, едва обменялись прощальным рукопожатием на своем саммите в Словакии, а чиновники ядерного ведомства России уже готовились подписать с Ираном давно откладываемое соглашение о поставках низкообогащенного урана для атомного реактора, строительство которого завершает Россия в районе города Бушер (Bushehr). На следующей неделе состоящий из 35 членов совет Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), которое выступает в качестве ядерного попечителя Организации Объединенных Наций (ООН), впервые за 2 года обсудит подробный доклад о ядерных нарушениях Ирана (хотя инспекторы все еще не получили ответа на некоторые важные вопросы). Не пытается ли Иран соскочить с ядерного крючка?
Великобритания, Франция и Германия, как и Америка, говорят, что они полны решимости не дать Ирану сделать это.
Европейцы пытаются убедить Иран отказаться от экспериментов с ураном и от планов производства плутония, то есть от материалов, которые могут быть использованы как расщепляющаяся сердцевина атомной бомбы. По справедливости, когда впервые были обнаружены многочисленные нарушения правил ядерной безопасности, дело Ирана следовало бы передать на рассмотрение Совета Безопасности (СБ) ООН. Именно к такому решению все еще призывают американские дипломаты. Европейцы договорились подождать с этим, но только пока Иран придерживается моратория на всякую переработку и обогащение урана у себя дома.
Ни троица европейских стран, ни Америка не в восторге от того, что Россия оказывает Ирану все возрастающую ядерную помощь. Как только будет запущен реактор в Бушере, облученные топливные элементы в его сердечнике вскоре заполнятся оружейным плутонием. Хотя израсходованное топливо должно быть возвращено в Россию, сначала придется в течение года выдерживать его в охлаждающих бассейнах в Иране. В случае, если вдруг разыграются ядерные амбиции, правящий режим страны по примеру Северной Кореи будет иметь возможность выйти из соглашения с Россией и из Договора о нераспространении ядерного оружия и затем извлечь плутоний для осуществления своей программы производства ядерных боеприпасов. Остается надежда на то, что Россия не станет торопиться с поставками топлива. Единственное утешение для европейцев состоит в том, что после того, как с Россией подписано соглашение о поставках ядерного топлива для Бушера в предстоящие 10 лет, у Ирана стало меньше оснований разрабатывать собственную технологию переработки топлива.
Однако на начатых европейцами в конце прошлого года переговорах относительно "объективных гарантий" того, что ядерные амбиции Ирана останутся мирными, как он всегда утверждал, прогресса почти не наблюдается. Иранские официальные лица настаивают на том, что имеют право на технологию обогащения, и готовы согласиться с инспекциями МАГАТЭ, чтобы показать, что они не используют уран в военных целях. Но технология, используемая в гражданской атомной энергетике, может так же легко быть использована для изготовления атомной бомбы. Европейцы говорят, что единственной объективной гарантией того, что Иран не станет снова, как он неоднократно делал в прошлом, нарушать правила, стал бы полный отказ от опасной работы с ураном и плутонием.
В качестве компенсации за отказ от обогащения они предложили Ирану укрепить торговые и политические связи с ним. Европейская троица также предложила изучить возможность поставки Ирану гражданского атомного реактора, который обладал бы меньшими возможностями военного применения (полностью негодных к военному применению реакторов не существует в природе), вместо одного из планов Ирана по строительству такого реактора, который оказался бы идеально пригодным для производства плутония. Но иранцы говорят, что ничто не соблазнит их отказаться от ядерных технологий.
Итак, возможно ли, что Иран приступит к работам по изготовлению ядерных боеприпасов вне зависимости от чего бы то ни было? Предполагается, что стороны обсудят этот вопрос позднее, в марте. Европейцы сказали, что, если Иран прекратит мораторий на обогащение урана, они поддержат Америку и передадут этот вопрос в СБ ООН. Ирану этого не хочется, поэтому он, вероятно, был бы рад отложить любую реальную конфронтацию на период после президентских выборов в июне с.г.
Может ли Америка воспользоваться своим дипломатическим весом, чтобы поддержать требования европейцев?
На данном этапе она не может предложить Ирану свои побудительные мотивы, хотя г-н Буш на этой неделе сказал, что поддерживает усилия европейцев, а его государственный секретарь, Кондолиза Райс (Condoleezza Rice), заверила европейцев, что Америка не станет мешать их дипломатии. Это, говорит Гэри Самор (Gary Samore) из лондонского Международного института стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies) непоследовательно: Америка настаивает на дипломатии для снижения ядерной угрозы со стороны Северной Кореи, где переговоры, скорее всего, не принесут успеха, однако отказывается вести переговоры с Ираном, где дипломатия имеет шансы на успех.
Но европейцам известно также, что американская дубинка - г-н Буш на этой неделе заявил, что опасения нападения Америки на Иран являются "нелепыми", но сказал также, что никакой вариант действий не исключается априори) - поможет заставить Иран сесть за стол переговоров. Пока что только министр иностранных дел Великобритании Джек Стро (Jack Straw) публично заявил, что применение военной силы против Ирана было бы "немыслимым". Другие европейцы сохраняют нехарактерное для них молчание. От Ирана по-прежнему ждут, что он проявит готовность отказаться от своих опасных технологий, и лишь тогда возникнет перспектива соглашения, от которого даже Буш едва ли сумеет отказаться.
Редакционная статья, "The Economist" (Великобритания), 28 февраля