"The Wall Street Journal" о Великой Отечественной войне: Нападение не было внезапным

Через шестьдесят лет после окончания второй мировой войны президент Джордж У. Буш и лидеры многих других стран собрались в Москве, чтобы отпраздновать юбилей победы союзников над странами 'Оси'. Большинство споров вокруг торжеств 9 мая были связаны с визитом президента в Латвию и его настойчивым стремлением напомнить миру о том, что прибалтийские государства дважды становились объектом предательства: в начале войны, когда пакт, заключенный между Гитлером и Сталиным, позволил Советскому Союзу оккупировать, а затем и присоединить эти страны, и на ее завершающем этапе - когда их освобождение Красной Армией обернулось десятилетиями советского господства.

Однако между этими двумя событиями произошел еще один эпизод, который следует поставить в вину Кремлю - столь же важный, но куда менее известный: речь идет о преступной халатности Сталина, позволившей нацистской Германии осуществить внезапное нападение на СССР 22 июня 1941 г.

Даже по сегодняшним меркам масштаб гитлеровской агрессии ошеломляет. По данным, приведенным в книге Константина Плешакова 'Сталинское безрассудство', немцы сосредоточили для наступления более 3,2 миллионов солдат, 2000 самолетов, 3350 танков и 7184 артиллерийских орудия. Им удалось быстро взломать советскую оборону, и уже в первые 10 дней войны продвинуться на 350 миль. 8 сентября 1941 г. началась 900-дневная блокада Ленинграда. В августе пал Минск [так в тексте. На самом деле - 28 июня - прим. перев.], а в сентябре - Киев. К декабрю немецкие войска стояли у окраин Москвы. Советские войска понесли чудовищные потери. Только под Киевом было уничтожено 5 советских армий; более 600000 красноармейцев попали в плен.

На всей этой огромной захваченной территории по пятам вермахта двигались мобильные расстрельные команды (печально известные 'айнзацгруппы'). К концу 1941 г. они истребили почти миллион советских евреев - и все это происходило еще до совещания в Ванзее в январе 1942 г., где германское руководство санкционировало умерщвление людей в газовых камерах.

Как убедительно показывает Дэвид Э. Мэрфи (David E. Murphy) в книге 'Что было известно Сталину', эта катастрофа стала возможной из-за высокомерного упрямства Сталина. У него было достаточно данных о надвигающейся угрозе: советские разведчики в Европе и Японии - а также Госдепартамент США, британское правительство и советские пограничники - постоянно сообщали о подготовке нацистов к наступлению весной 1941 г. А буквально за считанные часы до вторжения немецкие дезертиры перешли границу, чтобы предупредить советских военных.

Сталин просто отмахивался от всех этих предостережений. Он буквально помешался на мысли о том, что войны можно будет избежать, если не провоцировать Гитлера. Более того, Сталин изо всех сил старался выполнять свои союзнические обязательства. Он позволил японцам поставлять Германии стратегическое сырье через территорию СССР, разрешил немецким кораблям ремонтироваться на советской военно-морской базе в заполярном Мурманске, в ходе 'битвы за Британию' осенью 1940 г. снабжал 'люфтваффе' информацией о погодных условиях в Северном море - и все это тщетно. Пожалуй, самой его серьезной ошибкой стало то, что он фактически предоставил 'люфтваффе', по выражению г-на Мэрфи, 'полную свободу без ограничений вести разведку в воздушном пространстве СССР'.

Взятые в совокупности, 'Сталинское безрассудство' и 'Что было известно Сталину', позволяют по новому взглянуть на операцию 'Барбаросса' (именно такое название, по имени германского императора, жившего в 12 веке, получил план гитлеровского вторжения в СССР). Господа Мэрфи и Плешаков получили доступ к прежде засекреченным советским архивам, и почерпнули из найденных там документов множество интереснейших и драматических деталей.

Г-н Мэрфи, возглавлявший в 1950х гг. резидентуру ЦРУ в Берлине, а затем - советский отдел в центральном аппарате Управления, способен взглянуть на события глазами профессионала. Его вывод однозначен: сосредоточив в своих руках весь процесс принятия политических решений, Сталин поставил под угрозу собственную страну, и, не в последнюю очередь, ее гражданское население. Мало кто, а то и вовсе никто, из советских чиновников, работавших в политических и военных структурах, осмеливался оспаривать его точку зрения или представлять информацию и аналитические документы, противоречившие тому, что, как они знали, он хотел бы услышать.

Сегодня, задним умом - зная о разрушительных последствиях германской агрессии - можно с легкостью осуждать советских генералов и дипломатов за то, что они не потребовали от Сталина признать очевидное: германское нападение неминуемо. Но не стоит забывать, что лишь за несколько лет до того 'большой террор' унес жизни десятков тысяч офицеров Красной Армии и практически всех членов ЦК партии. Сталин установил 'правила игры' таким образом, что мало кто из здравомыслящих людей, желавших сохранить жизнь, осмелился бы ему возражать.

В 'Сталинском безрассудстве' российский историк Константин Плешаков подробно анализирует события первых 10 дней германского наступления, порой буквально по часам прослеживая действия Сталина и его генералов летом 1941 г. Ему удалось передать смятение, охватившее солдат и офицеров, интуитивно осознававших масштаб катастрофы, но неспособных проявить инициативу. Целые армии, которым следовало бы отдать приказ об отступлении, перемалывались в безнадежных контратаках. Издавались пустопорожние директивы об 'уничтожении врага' - как будто приказ всемогущего Сталина способен остановить немецкое наступление.

Г-н Плешаков полагает, что Сталин 'странным образом' считал Гитлера своим 'альтер эго, чуть ли не единомышленником', или 'единственным человеком на земле, способным сравниться с ним по величию'. Парадоксально, но факт: как указал однажды Александр Солженицын, Сталин, чья подозрительность зачастую перерастала в смертельно опасную для других паранойю, за всю свою жизнь по-настоящему доверился лишь одному человеку - Гитлеру, и именно этот человек обманул его доверие.

Джошуа Рубинштейн, "The Wall Street Journal" (США) 22 июня 2005

Г-н Рубинштейн - директор регионального отделения 'Amnesty International' на северо-востоке США, автор книги 'Досье КГБ на Андрея Сахарова' ('The KGB File of Andrei Sakharov')