"The Guardian": Китай уверенно идет к обретению статуса второй супердержавы

То, с какой скоростью возвышается азиатский гигант, опрокидывает западные представления о политике и будущем нашего мира

В последние два-три года произошел некий перелом в восприятии Китая в мире. На Китай вдруг начали смотреть по-новому, отмечая его экономическую трансформацию и понимая, что в силу своих огромных размеров и сплоченности, эта страна окажет огромное влияние на весь остальной мир, хотя как именно - до сих пор не до конца ясно. До недавних пор было как будто принято считать, что, несмотря на экономический подъем, что-то в Китае все равно должно пойти не так. Теперь так говорят все реже. Китай заявил о себе и будет во все большей мере формировать наше, а не только свое будущее.

За новым глобальным восприятием Китая стоит ряд факторов: продолжение его стремительного роста; признание того, что Китай является ключевым фактором для роста цен на нефть; то, что китайские нефтяные компании стали игроками в таких странах, как Судан и Иран; (неудачная) попытка Китая взять под свой контроль американскую нефтяную компанию Unilocal; признание того, что китайские компании становятся активными глобальными игроками (участие китайского капитала в компании Rover - лишь первая ласточка); почти всеобщее осознание того, что китайская продукция сбивает цены на обувь и одежду и опасения западных стран за свою текстильную промышленность; наконец, сделанный в этом году доклад Пентагона, в котором он сообщает о значительном росте военных расходов Китая и заявляет, что Китай может руководствоваться стремлением к энергоносителям и экспансионистскими планами.

Признание новой реальности ведет к оживленным спорам в кругах национальных политических элит, в том числе, китайской. Как другим странам мира следует ответить на новое положение и могущество Китая? И как сам Китай должен воспользоваться ими? Ответы на эти вопросы по-прежнему ищутся почти во всех странах (за исключением, может быть, Японии), в том числе, и в США. Уже в ближайшее десятилетие будет происходить столкновение позиций, что окажет огромное влияние на ситуацию в мире. Но уже сейчас можно показать, как это новое восприятие способствовало изменению характера дискуссий на тему Китая и будущего мира.

В 1990-е годы процесс глобализации рассматривался почти исключительно через призму вестернизации. Подъем Китая заставил приутихнуть западное высокомерие. Немногие верят в то, что результатом модернизации Китая станет государство в западном стиле. Напротив, все чувствуют, что Китай будет государством иного типа почти во всех аспектах. Более того, может оказаться, что глобализация принесет Китаю пользы не меньше, чем США, а, может, даже больше.

Распространенное убеждение в том, что XXI век будет веком Америки, нашло особенно яркое выражение после 11 сентября в реализации неоконсервативного проекта. Однако, по мере того, как политика США в Ираке и, вообще, на Ближнем Востоке вызывает все больше сомнений, Китай начинают считать серьезным кандидатом на роль 'второй супердержавы'. По некоторым прогнозам, уже к 2020 г. Китай догонит США по уровню ВВП, выраженном в паритете покупательной способности. Американской может оказаться всего лишь половина столетия.

Растет понимание того, что в будущем западный мир вряд ли будет доминировать так, как это было на протяжении двух последних веков. Основной причиной этого является возвышение Китая и, в меньшей степени, Индии. В этих двух странах проживает более трети всего населения Земли. Скорее всего, новый мир будет очень отличаться от мира, созданного в результате английской промышленной революции XVIII в. - мира, который нам так знаком и удобен.

С 1800 г. - а некоторые утверждают, что с еще более раннего периода - и до недавних пор центром глобальных событий была Европа. Общепризнанно, что ее роль пошатнулась после 1945 г., но железный занавес позволил ей сохранить свой статус - статус, потерянный после событий 1989 г. В настоящее время важнейшим регионом мира, несомненно, является Восточная Азия. Экономически это самый мощный регион, значительно опережающий Северную Америку и Европу. Этим он обязан, конечно же, Китаю и Японию и, в меньшей степени, азиатским тиграм. Но ключевая роль Восточной Азии - это не просто вопрос экономической силы, даже если здесь это выходит на первый план. Именно в Восточной Азии будет определяться будущее, именно здесь мир впервые увидит, что возвышение Китая означает в более широком контексте - это не в последнюю очередь касается роста напряженности в китайско-японских отношениях и множащихся претензий к роли США в регионе.

Возвышение Китая противоречит принятому на Западе мнению, особенно сильному в Европе, о том что национальное государство в упадке, а будущее принадлежит союзам национальных государств на основе Европейского Союза и АСЕАН. Напротив, рост значения Китая и Индии говорит о том, что на первый план выходят национальные мегагосударства нового типа, которые будут доминировать в XXI веке вместе с США, ЕС, Японией и Россией.

В 1990-е годы, после событий на площади Тяньаньмэнь, Китай рассматривался почти исключительно через призму прав человека и демократии. Долгое время на Западе было практически невозможно начать дискуссию на тему Китая в каких-то других категориях или избежать постановки этих вопросов в центре повестки дня. Для Запада эти вопросы по-прежнему важны, но в свете ошеломляющей трансформации Китая им придается гораздо меньшее значение. Сегодня с введением демократии в западном стиле дело обстоит не лучше, чем после Тянаньмэня. Но при этом режим не только выжил, но за последние 25 лет добился необычайных успехов.

Есть и еще один момент, о котором говорят меньше всего, но который является самой поразительной чертой китайского феномена. Это глубоко парадоксальная черта эры, в которую мы живем. События 1989 г. стали концом европейского коммунизма. Ожидалось, что Китайская коммунистическая партия пойдет тем же путем - разве не об этом говорил импорт Тяньаньмэня? - Надо же было так ошибаться! Того, что ожидали все, не случилось. Под руководством коммунистической партии происходит, вероятно, самая значительная экономическая трансформация в истории человечества. Действительно, китайская партия очень сильно отличается от европейских, в том числе, и тем, что после 1978 г. смогла провести беспрецедентную смену поколений. Этот парадокс ставит нас перед одной из величайших загадок XXI века.

Но все эти факторы, как бы значительны они ни были, - лишь первые контуры того влияния, которое Китай будет оказывать на мир в ближайшие десятилетия.

Мартин Жак, "The Guardian" (Великобритания), 8 декабря 2005

Мартин Жак - приглашенный профессор Народного Университета (Renmin University) в Пекине