Паоло Коэльо в "Континенте Сибирь": "Мои книги никого не лечат"

30 Май 2006, 11:13

Автор мировых бестселлеров бразильский писатель Паоло Коэльо проехал с остановками по Транссибирской магистрали через всю Россию. В Сибири он останавливался в Новосибирске, Красноярске и Иркутске — встречался с читателями, прессой, устраивал закрытые вечеринки. В Новосибирске ПАОЛО КОЭЛЬО дал эксклюзивное интервью корреспонденту «КС» СЕРГЕЮ АЛЕКСЕЕВУ.

— Сибирь в нашей стране считается особой, самобытной территорией, не совсем Россией. Вы успели это ощутить?

— Первый раз я увидел Сибирь, когда летел из Японии на самолете. Мне часто приходилось пересекать Сибирь по воздуху, и всегда меня тянуло спуститься на сибирскую землю. В этот раз я заметил, что начиная с Уральских гор видна большая разница — очень широкие горизонты, больше пространства. Но это не пугает человека, а наоборот, расширяет душу. Вот это я заметил. Очевидно, что здесь у вас есть все необходимые средства связи и транспорт, такие средства информации, как ваша газета, есть Интернет. И это, я полагаю, позволяет вам общаться со всем миром, не теряя собственной самобытности.

— Сибирь — место легендарное для русской литературы. Здесь был в ссылке Достоевский, Чехов по Транссибу ехал на Сахалин, а Солженицын — в обратном направлении…

— О, про Чехова я не знал! Про Солженицына знал, а про Чехова — нет!

— Россия всегда ассоциируется с русской литературой. Оказала ли на вас влияние русская литература?

— Я не знаю, что вы понимаете под влиянием. Русская литература всегда меня провоцировала, вызывала какие-то идеи. Эта литература очень своеобразная, ее не мог написать какой-нибудь норвежец, только русский человек. Есть другие национальные литературы, у которых нет такой самобытности. Но я вот бразилец — и пишу как бразилец. Конечно, я подвержен влиянию других способов мышления, влиянию других писателей. И русская литература на меня в какой-то степени повлияла.

— В России серьезный писатель всегда был больше чем писателем — учителем, даже пророком. К вашим книгам многие тоже обращаются за ответами. Ваши книги в каком-то смысле тоже больше чем литература. Ощущаете ли вы себя учителем?

— Нет, учителем — нет. Но я чувствую себя ответственным за то, что пишу. В моих книгах, конечно, осталось кое-что от меня, моя любовь, и я чувствую ответственность. Но с того момента, как читатель берет книгу, он ее чувствует на свой лад, видит в ней свою правду. И читатель — соавтор книги. И это лучшее, что я могу сделать. А учителем я не становлюсь. Просто ищу.

— У вас очень богатый жизненный опыт. До того как вы начали писать, в вашей жизни было много событий — психиатрическая клиника, рок-музыка, движение хиппи, у вас были столкновения с государственным режимом. В ваших книгах этот опыт отражен в очень преломленном, обобщенном, аллегорическом виде. Вы бы не хотели этот опыт описать в более конкретном виде, может быть, как автобиографию?

— Давайте как пример возьмем мою книгу «Вероника решает умереть». В ней отразился как раз тот период мой жизни, когда меня поместили в психиатрическую клинику. Или «Алхимик» — это метафора моей собственной жизни. Человек находит себя через свои архетипы. Если бы я писал биографию, она была бы очень тенденциозна. Я бы старался говорить о себе лучше, даже если бы хотел быть беспристрастным. Вот моя последняя книга «Заир» — я в ней объясняю, что такое биография настоящего писателя. А настоящую биографию мне не хочется писать. Хотя у меня есть книга достаточно автобиографическая — это моя первая книга «Дневник мага», которая только сейчас появилась на русском языке. В этой книге фактически я написал о своей жизни. Но хочу сказать, что я — не один человек. Во мне сочетается много разных личностей, и это отражается в моем творчестве.

— Можете вы сказать о своих героях — о своих женских, допустим, персонажах, о Веронике и Марии из «11 минут» — слова, сказанные Флобером о мадам Бовари?

— «Мадам Бовари — это я»?.. Да, Пилар — это я. Вероника — это я. Мария — это я.

— Как вы думаете, ваши книги имеют терапевтический эффект?

— Вряд ли. Я думаю, их эффект, как и любого произведения искусства, — в способности построить мост между людьми. Они никого не лечат. Но дают людям чувство, что они не одиноки. И повторюсь: начиная с момента, когда человек открывает книгу, он берет на себя ответственность и должен решать сам, как ему поступать.

— Незадолго перед путешествием вы закончили книгу «Ведьма из Порта-Бела». Когда она выйдет и о чем она?

— Это книга о женском пути. О поисках. Как раз о том, о чем мы говорили, — о том, что происходит с человеком. Пути через поиски, через социальные конфликты, но о женском пути. Когда она появится здесь, я не знаю. Но мне хочется, чтобы она появилась у вас одновременно со всем миром. В ноябре она выходит в Латинской Америке, а с марта следующего года начинает выходить в других странах.

"Континент Сибирь", 26 мая 2006