"Новая газета" публикует "карту относительной свободы" СМИ для сибирских регионов

Карта “относительной несвободы”

Фонд защиты гласности раскрасил жизнь российских журналистов

Наверное, как военные, располагающие двумя версиями карт дислокации своих войск (реальной для себя и творчески обработанной для гражданских и врагов), или как российский бухгалтер, ведущий двойную бухгалтерию, так и власти в регионах вынуждены заметать следы реальной ситуации со свободой СМИ. Фонд защиты гласности, выпускающий карту той самой гласности каждые полгода, именно сейчас, пойдя на вынужденный эксперимент, фактически зафиксировал два параллельных мира.

Сначала эксперты Фонда на местах докладывают: есть ли в регионе не зависимые от местной власти СМИ, частные типографии, сколько было судебных исков к журналистам, существует ли свобода доступа к информации и прочее. А потом раскрашивают карту в разные цвета.

Как правило, цвета не внушают оптимизма. И на этот раз, по результатам мониторинга за сентябрь 2006 — февраль 2007 года, карта красно-желтая (пресса относительно несвободна/относительно свободна) с коричневыми вкраплениями (несвободна). Не оказалось ни одного региона, где пресса была бы свободна. По сравнению с предыдущей ситуация изменилась в 15 регионах — в 7 улучшилась, в 8 ухудшилась. В каждом по своей, индивидуальной, причине.
В Москве погибли два журналиста (Анна Политковская, Иван Сафронов), перекрасив столицу в красный цвет. В Читинской области проходил референдум по объединению с Агинским Бурятским округом в Забайкальский край — и область в это время стала коричневой (несвободна).

В этот раз нарисовали две карты. После предыдущего мониторинга в адрес Фонда прозвучали упреки. “Мы получили сообщения от региональных союзов журналистов — они просили более внимательно отнестись к их ситуации и не так жестко ее оценивать, — рассказывает глава Фонда Алексей Симонов. — В частности, я получил одно забавное сообщение: “Почему в соседнем регионе вы оцениваете ситуацию как относительно свободную, а в нашем как относительно несвободную, хотя в общем у нас ситуация нисколько не хуже?”. Все было хорошо, кроме одного, — сообщение это прислано было на бланке областной администрации и подписано председателем Союза журналистов, который одновременно являлся пресс-секретарем краевого Заксобрания”. Письмо было из Красноярска.

В качестве эксперимента на этот раз анкету разослали и местным отделениям Союза журналистов. Отделения думали долго — в итоге представители 50 регионов предпочли вовсе не отвечать.

По оценке Симонова, в тех регионах, откуда есть сведения, данные Фонда практически совпадают с данными, предоставленными местными отделениями Союза журналистов. Но есть и “приятные” исключения. На карте гласности по версии отделений СЖ — целых два зеленых пятна (свободная пресса). Это Белгородская и Рязанская области. “Полагаем, что деятельность редакций средств массовой информации области не ограничена, строится на принципах свободы слова, гласности, в соответствии с Законом РФ “О СМИ”, — доложил председатель Белгородского регионального отделения Союза журналистов Александр Ходеев. Любопытно, что одновременно господин Ходеев является начальником управления печати и телерадиовещания администрации той же Белгородской области: “Поэтому оптимизм его не удивителен, а скорее административен”, — заключает Симонов. В области зафиксировано значительное количество конфликтов со СМИ. Последние — после публикации в “МК в Белгороде” статей Ольги Китовой, имеющей давние проблемы с региональными властями.

Одной из причин появления “параллельной” карты в Фонде называют тот факт, что если эксперты Фонда выступали анонимно, то региональным союзам журналистов сделать это было сложнее — опасно.

Руководителей федерального Союза журналистов на презентации карт гласности в московском Доме журналиста не было.

Алексей Симонов, глава Фонда защиты гласности:

“Первую карту мы делали, желая более или менее внятно ответить на вопрос, почему Россию, например, Freedom House помещает во вторую сотню государств по уровню свободы слова? Думаю, что мы в значительной мере картой на это ответили, в том числе и для самих себя, — увидели все это пространство в той достаточно драматической ситуации, в которой оно находится.

Все на самом деле понятно. Изначально, кроме доктрины информационной безопасности, у нас нет ни одного государственного документа, определяющего государственную стратегию в области СМИ. Доктрину подписал Путин в 2000 году, в том же году ликвидировал судебную палату по информационным спорам, и эти процессы пошли параллельно. Поскольку нет стратегии, все подбирают ситуацию под себя, по образу и подобию Москвы. Не возникло свободы ни на фланге бизнеса, ни на фланге рекламодателей, то есть управляемость только усилилась…”.

Яна Серова, "Новая газета", 4 мая 2007