Сначала было слово
Утром звонок от старого друга: «Новость слышал?» Потом ещё один и ещё. Много лет назад так обсуждали убийства Владислава Листьева и Галины Старовойтовой. При разном отношении к Борису Немцову как к политику, для людей разных взглядов и возрастов он был живым человеком. Будто бы личным знакомым.
Немцова искренне любили и искренне ненавидели. В нынешнем сумраке, в который всё больше и больше погружается Россия, разум пытается выхватить хоть что-то светлое. И находит — пока что я не услышал «он этого заслужил» ни от кого из своих знакомых и ни от кого из известных публичных деятелей.
А в остальном убийство Бориса Немцова не стало неожиданным. Это очередной шаг в том направлении, в котором идёт Россия. Всё больше ненависти, всё меньше диалога. К чему диалог, когда никто никого не хочет слушать. Все должны либо молчать, либо петь хором гимн. У нас на повестке дня борьба с Майданом, Госдепом и развращением. Добро должно быть с кулаками! И вот уже дошло до вывешивания на митингах списков предателей и заявлений в ФСБ по поводу неосторожных высказываний.
Владимир Путин больше не пытается быть президентом всех россиян. После 2011 года есть «свои» россияне и «чужие».
Нет больше слов милосердия. Примирение и национальное согласие — это уловки, призванные скрыть чуждую нам толерантность. Только ненависть, только хардкор. Что говорить, если митрополит пишет письмо прокурору, не попытавшись даже усовестить «кощунников».
Владимир Путин больше не пытается быть президентом всех россиян. После 2011 года есть «свои» россияне и «чужие». Ненависть льётся с телеэкрана. Кругом враги, кругом измена: фашизм охватил Украину, тянет свои щупальца коварный Госдеп. Россию все хотят подставить, обрушить и развалить, хотят разрушить наши духовные скрепы и оспорить нашу Победу. И пятая колонна, национал-предатели — они ненавидят Россию, хотя в ней же и живут.
Но пятая колонна и национал-предатели не могут быть анонимны. Кто-то должен их олицетворять. И появляются списки. И в списках — Немцов.
А вечером 27 февраля, в День сил специальных операций, Немцова убивают прямо напротив Кремля.
Это игра такая — называть друг друга фашистами, оккупантами, предателями, мракобесами, кощунниками, пятой колонной?
Что в этом удивительного после многих слов про национал-предателей и пятую колонну? Или предполагается, что среди миллионов телезрителей нет никого, кто воспримет это всерьёз? Это игра такая — называть друг друга фашистами, оккупантами, предателями, мракобесами, кощунниками, пятой колонной? То есть все, якобы, понимают, что это шутка?
Хорошо, что по телевизору нам не говорят (пока?) что-то вроде: «Убийство, конечно, нехорошо, но надо признать, что Немцов сам это спровоцировал». Но слово «провокация» — говорят. Свои же его убили, чтобы нас подставить. Эти предатели ещё и не на такое способны.
В обществе густо сеется страх и ненависть. 1 марта на улицы, в том числе и Новосибирска, выйдут люди — одни, чтобы заклеймить «кощунников», другие — чтобы заклеймить власть.
Язык ненависти, ярлыки, уверенность в собственной абсолютной правоте и абсолютной неправоте оппонента совершенно естественно приводят сначала к убийствам, а потом — к гражданской войне. И Россия уверенно идёт этой дорогой, но всё случится, конечно, неожиданно и будет результатом изощрённой провокации.
Немцов убит, а в стране какая-то вакханалия мракобесия и реакции.
Под конец, немного личного. Я не был знаком с Борисом Немцовым, и для меня он был олицетворением некоторых либеральных заблуждений и того тупика, в который пришли российские «демократические силы» 90-х годов. В 2010 году Немцов был в Новосибирске, и нам удалось поговорить. Потом я, как положено российскому аналитику и политологу, препарировал убеждения оппонента и продемонстрировал их ущербность.
Теперь Немцов убит, а в стране какая-то вакханалия мракобесия и реакции. И думаешь, он ведь был человек, а людей надо любить, пока они живы.
Алексей Мазур