Рабовладельцы: как деревня в Кузбассе борется с разрезами
Углем из Кузбасса отапливается не только Россия, но и полмира. Он хорош и дешев. Но для местных хорошего угля нет, а его добыча стоит им здоровья, жилья и нервов. Кузбасс все больше превращается в угольное гетто. А есть ли у него другое будущее? Тайга.инфо публикует первый материал из поездки по Кемеровской области — о борьбе за жизнь в деревне.
С чем ассоциируется деревня у обычного горожанина? С полями пшеницы и ягодами в лесу, парным молоком по утрам и медовухой по вечерам, запахом сена да бани по выходным. Ну, и с постоянными сельхозработами, конечно.
Под Новокузнецком же пахнет горелым углем, а поле давно превратилось в поле битвы деревенских жителей и угольщиков. Одни хотят чистоты и спокойствия, другие — просто денег.
Апанас, эпизод 1. Дорога
«Мы на углю здесь живем. Раньше уголь купим здесь [хороший], с наших разрезов, а теперь нам возят уголь издалека. Когда хороший привезут, когда — породу. Выкидываем ее, — рассказывает пенсионерка Мария Карпенко. — Мы покупаем: за машину по 7 тонн мы отдаем с дедом по 13 тыс. Привозка у нас 6 тысяч».
В деревне Апанас, окруженной разрезами, у местных жителей порой нет нормального угля, чтобы отопить дома. И даже за такой уголь пожилой человек вынужден отдать почти всю свою пенсию, а ведь еще надо купить дров. При этом люди здесь задыхаются от пыли и дыма, который тянется с угольных отвалов.
Мы приехали сюда по единственно возможному пути — по печально известной дороге, которую у жителей решили забрать угольщики и которую они отстаивают не первый год. По обочинам тут вместо оврагов с ручьями разрезы с отвалами, то и дело дымящимися, даже несмотря на толстый слой свежего белого снега.
Компания «Сибэнергоуголь» решила раскопать дорогу, потому что под ней уголь. Невзирая на то, что это затронет жителей шести деревень. Их просто отрежет от большого мира. Им не нужна дорога, которую угольщики обещали взамен — длиннее и в другом месте.
«Они [угольщики] начали здесь взрывные работы. Это было летом 2019 года, — вспоминает местный житель Николай Метальников. — Приехали жители шести деревень, потому что другой дороги не существует. Дежурили пять дней, менялись, чтобы разобраться, на каком основании они хотят перекопать эту дорогу общего пользования. По ней ходит муниципальный автобус, возит людей из города. После этого они показали, что якобы дорога их. На основании этих документов жители обратились в суд».
Одним из истцов стал сам Метальников: «Они завладели этим участком дороги по плану приватизации. В советское время это была территория разреза „Листвянский“. При приватизации этот участок дороги внесли в предприятие. Хотя это было грубейшее нарушение на тот момент: по закону объекты общего пользования не имели право вносить в план приватизации».
Суд провел уже несколько заседаний, следующее в апреле. Жители требуют признать право собственности на дорогу недействительным и вернуть ее в муниципалитет. Позиция чиновников неоднозначна: после того, как жители предоставили свидетелей, показавших, что дорога находилась в общем пользовании с 1975 года и была асфальтирована, они стали более лояльны — «как решит суд». Власти в этих местах вообще будто бы сами боятся угольщиков и вряд ли когда-то пойдут резко против, да и невыгодно.
Жители стали предпринимать активные действия несколько лет назад. В 2013 году остановили добычу на участке компании «Разрез „Бунгурский-Северный“», который оказался в нескольких сотнях метров от жилых домов. В 2017-м порядка 300 человек вышли еще против одного разреза. Работа встала.
«У нас очень дружная деревня, хорошо работает поселковый совет, мы эти вопросы обсуждаем. Потому что против нас работают большие деньги, большие связи, большие предприятия. Мы понимаем, что, только объединившись, мы можем как-то им противостоять», — говорит Метальников.
Жители подчеркивают — никакого развития от угольщиков деревня не получает. Напротив, промышленники их только используют — забирают дорогу, присоединяются к уже существующей ЛЭП. Но люди не только не видят пользы от угольщиков, а в общем-то и не хотят от них помощи, когда без нее можно обойтись.
ФАП здесь размером с обычный гараж. Фельдшером, кстати, работает супруга одного из активистов Владимира Горенкова Светлана. Местные хотят нормальный медпункт, а власти ждут подаяний от бизнеса. ФАП можно построить в рамках нацпроекта «Здравоохранение».
«Мы говорим им, что есть федеральная программа, а они запихивают нас под угольщиков — идите с протянутой рукой к угольщикам — [власти] всё делают, чтобы население зависело от угольщиков. Мало того, что отбирают инфраструктуру, чтоб еще и бюджет на них был завязан. Они заходят сюда, как рабовладельцы», — негодует Метальников.
В марте стало известно, что «Сибэнергоуголь» приостанавливает работу. Причина — снижение объемов реализации угля и «ухудшение финансово-экономической ситуации на предприятии», у компании долги и технические проблемы, оставленные предыдущим собственником. Владелец сменился в 2019 году.
«Почему неоднократно говорилось, сейчас закроют пару разрезов, где вы возьмете деньги, чтобы содержать элементарно дороги? Уже не говоря о том, что они построить водопровод не способны. Ну вот они исчезнут, где вы возьмете деньги? — вопрошает староста Апанаса Инна Боболева. — Вы уничтожили все поля. Неоднократно обращались к главе Новокузнецкого района [Андрею] Шарнину: давай развивать сельское хозяйство, создавать рабочие места. Те же теплицы, они очень прибыльны. Зачем нам откуда-то из-за границы, Казахстана, везти овощи, когда можно здесь выращивать? Есть возможность развивать скотомолочное производство».
Но земли уже отданы угольным предприятиям
Апанас, эпизод 2. Гарь
Пенсионерка Мария Карпенко говорит, что отвалы около села горят лет 20: «Когда горит, дым такой. И когда утром встанешь — туманы. Разрезы были, как бабахнут, и печки у нас русские — всё рушилось. Ну тогда как-то жили. Сейчас вообще роют всё. И живем, вот тут родилась и умирать».
Раньше в этих местах была еще какая-то промышленность, кроме угольной. Сама Мария Карпенко красила стулья, которые здесь выпускали, и делала туески целых 18 лет, их даже отправляли за границу. Дети у нее давно разъехались, внуки, правнуки — все живут в городе. А что тут делать?
Между тем Апанас остается довольно привлекательным местом для дачников. При порядка 150 жителей летом количество людей вырастает вдвое. Но даже они, наверное, скоро покинут эти места.
В конце 2019 года стало известно о пожаре на огромном отвале, который находится у въезда в Апанас. Горело уже в таких объемах, что было сложно скрыть. Вот про эту ядовитую гарь и рассказывает Мария Карпенко. Наличие очагов нагревания признала и администрация региона. Отвал, который местные жители назвали в честь бывшего губернатора «Тулеевский», нынешние власти фактически признали бесхозным — сообщалось, что земли были предоставлены разрезу «Листвянский» в 2004 году, а потом они еще раз пять переоформлялись на другие компании.
Отвалу порядка 40 лет, подтверждает Николай Метальников. «Гора» частично зарастает и последние десять лет локально горит.
По словам представителя отделения «Экозащиты» в Новокузнецке Антона Лементуева, возгорание отвалов пустой породы — это проблема любого угледобывающего региона. Но уникальность ситуации Апанаса в масштабности и опасной близости к поселению. Кроме того, здесь люди начали консолидировано выступать против.
Николай Метальников и Инна Боболева — одни из активистов. Мужчина приехал из города пару лет назад разводить пчел, в итоге стал еще и общественным инспектором Росприроднадзора. Боболева — тоже бывшая городская жительница, переехавшая в деревню поближе к пенсии, привлеченная тогда красотой этих мест. В 2019 году она вызывала МЧС, чтобы потушить отвал, но там заявили, что делать это должны угольщики.
Жители боятся, что возгорание может перекинуться на тайгу, да и до села недалеко. С гарью они связывают рост онкозаболеваний в деревне. Все, с кем удалось поговорить, вспоминают, что в 2019 году здесь скончались, как минимум, шесть человек.
«Та сторона, которая начинала осыпаться, очень сильно начала возгораться. Загорается, и задымление дикое идет по верху деревни, иногда даже это все уходит в район Таргая. Не только мы страдаем, но и другие районы. Это, считай, экологическое бедствие. Я сюда лично приехала жить, а не задыхаться. Сбежала из города от всей этой вонизмы, а здесь это прям страшная ситуация. Кроме того, загорится тайга, загоримся автоматически мы», — поясняет Боболева, добавляя, что это будет «второй Красноярск», в села от пожаров побегут и звери.
Но опасность отвала не только в огне, но и в вероятности обрушения и затопления села. Отвал подпрудил речку — там есть большое озеро. Апанас стоит ниже по течению. И никто не знает, как он поведет себя в дальнейшем, и какой обвал может случиться, потому что сели здесь не редкость. Жители уверены, что Апанас может просто смыть.
«Здесь нужно очень срочно и быстро принимать решение властям, что с ним делать. Сейчас работа ведется, сюда приезжал научно-исследовательский институт горного дела, — рассказывает Николай Метальников. — Есть у нас в Кемерове специалисты, они почти месяц его обследовали, взяли пробы, сейчас делают проект рекультивации. Надеемся, они выберут правильную рекультивацию».
«На самом деле до сих пор нет ответа, можно ли что-то сделать с этим отвалом. Я надеюсь, что они решение такое найдут, потому что потушить подземный пожар в отвале невозможно. Отвал можно лишь перенести в другое место, попутно каждый раз туша, что горит. По сути, насыпать новый отвал. Объем работ сопоставим с постройкой нового разреза», — считает эколог Лементуев.
Апанас, эпизод 3. Гонения
Активисты уверены, если бы угольщики соблюдали все нормы, в первую очередь экологические, то цена угля была бы совсем другая, его просто невыгодно было бы покупать иностранцам.
Более того, сейчас бизнесу, очевидно, проще заплатить небольшой штраф за нарушения, чем выполнять какие-то обязательства.
Мы сидим в небольшом помещении, снаружи почти на половину заваленном снегом. Это что-то вроде клуба, где местные жители могут обсудить свои проблемы. На столе — «Сельские вести» с передовицей о пресс-конференции, где рассказывалось о нацпроекте «Здравоохранение», развитии Кузбасса в условиях кризиса угольной отрасли и экологии, правда, в этой части — речь про амбициозный проект новой ГЭС.
Метальникова, кроме нацпроекта, в рамках которого он хотел бы увидеть новый ФАП, заботят варварские методы добычи и преследование активистов полицией и угольщиками. Вот и сегодня к нам повышенное внимание — всю дорогу кто-то следил на машине.
В 2017 году сельские протесты переросли в митинги в Новокузнецке. Теперь местным жителям митинги проводить не дают, на одиночных акциях к ним подходят посторонние люди — так они превращаются в незаконные массовые. Активистов задерживают в день проведения крупной выставки «Уголь России и майнинг», а они расценивают это как «превентивные» меры со стороны силовиков и угольщиков — чего бы не вышло, например, скандального пикета перед огромной аудиторией мероприятия.
По дороге из деревни мы встречаем еще одного местного активиста Сергея Шереметьева. Говорит, что вещи из полиции ему вернули недавно. Изымали по делу о поджоге техники на разрезе летом 2019-го.
Горел бульдозер на разрезе «Ананьинский Восточный» еще в июне, Шереметьева, Метальникова и Горенкова задержали в конце августа. Силовики провели целую спецоперацию.
«Были привлечены большие силы, СОБР с оружием, в бронежилетах. Я находился утром дома. Ко мне постучались, я спал, спросонья я не сразу понял, что происходит. Не моментально открыл дверь, в течение двух-трех минут, пока соображал, они уже начали ломиться в окна. Это кемеровский СОБР, привезенный сюда специально, возглавлял эту операцию Центр по противодействию экстремизму, то есть они, наверное, считают жителей экстремистами», — вспоминает Николай Метальников.
Тогда же забрали не только вещи, оргтехнику у мужчин, но и рабочий телефон жены Горенкова — для удаленного населенного пункта это могло запросто стать причиной трагедии, ведь она единственный медик в округе, который оказывает первую помощь, в том числе при тяжелых состояниях до приезда скорой из города.Доказывать невиновность пришлось на полиграфе.
Теперь активистов периодически выдергивают на допросы. Они расценивают это как способ пресечь их деятельность — не пустить на митинг или официальное мероприятие.
В ноябре 2019-го к жителям новокузнецких деревень вновь пришла полиция. На этот раз был атакован экскаватор угольщиков на разрезе «Апанасовский». «Разговорились до того, что один из полицейских заявляет: „Вот купил бы разрез какой-нибудь блатной с уголовным прошлым, поставил бы всю деревню на колени“», — рассказывал тогда о приезде полиции Сергей Шереметьев.
По словам Метальникова, угольная компания в итоге написала заявление на всю деревню.
Яна Долганина
фото с горящего отвала предоставлены Николаем Метальниковым