Подкаст «Одни плюсы»: ВИЧ, наркотики, возвращение из ада
Тайга.инфо посвятила эпидемии ВИЧ много материалов, а сейчас представляет первый на русском языке подкаст о ВИЧ-активистах «Одни плюсы». Журналист Маргарита Логинова собрала истории трех из них — мужчины, подростка и женщины из разных городов, которые живут с ВИЧ и борются с эпидемией. Первый выпуск — о Дмитрии из Новосибирска, который раньше употреблял наркотики, чуть не умер, но выбрался из ямы и теперь помогает тем, кого жизнь очень потрепала, начать лечение.
Мы должны подчеркнуть, что в этом подкасте не пропагандируем употребление психоактивных веществ и предупреждаем об опасности употребления наркотиков. Этот материал предназначен для людей старше 18 лет.
Дмитрий: Меня зовут Дмитрий, мне 31 год, со статусом я живу с 2007 года. Для меня это известие стало неожиданностью. Я был парнишкой лет восемнадцати и решил в очередной раз выкружить немного денег, чтобы замутить себе на наркотики. Пришел сдать кровь как донор. Мне вынесли карточку, говорят: «У тебя ВИЧ». Естественно, был шок, но я не предпринимал действий к тому, чтобы начинать лечиться. Я поехал к другу и рассказал ему о том, что у меня ВИЧ. Он меня обнадежил, сказал, что это все фигня, потом «поставил» меня, а затем, даже не промывая шприц, поставился сам. Сегодня год 2020, насколько я знаю, мой друг жив, но не лечится. У него наверняка есть ВИЧ. А я занимаюсь ВИЧ-профилактикой в Новосибирске.
Дима — обычный парень, родился и вырос в спальном районе Новосибирска в полной семье. Учился средне, тусовался с друзьями, школу окончил, как он сам говорит, с горем пополам и поступил в техникум. Еще до этого начал курить, выпивать, покуривать травку. В техникуме пытался учиться, но социализация была ему важнее учебы.
Дмитрий: Да история банальная: школа, друзья, сверстники. Начал курить сигареты, чтобы чувствовать себя взрослее и быть в компании не тех, кто ходит на все уроки и учится на одни пятерки, а чувствовать себя более уверенным. Прошло немного времени: класс, наверное седьмой — я первый раз накурился. С этого и понеслось. Дальше больше, начал экспериментировать, потом прибавился алкоголь. Марихуана вообще не уходила из моей жизни. Школу я с горем пополам окончил. Мне обещали выдать справку, что я прослушал курс девять классов, но дали аттестат, и я поступил в техникум. Группа тридцать один человек, из них четыре девчонки и двадцать семь наркоманов. Добро пожаловать!
Я приезжал туда к шести утра, чтобы не пропустить своих одногруппников из деревень, потому что они всегда приезжали затаренные. Первый семестр первого курса я смутно помню. Единственное мое преимущество было в том, что я посещал пары, и меня не отчислили сразу. Это произошло чуть позже. Второй семестр был не такой радужный, нужно было как-то подтягиваться по учебе, но времени на это катастрофически не хватало, потому что найти себя в обществе для меня было гораздо важнее. Из техникума меня выгнали, я устроился работать грузчиком. Обошел на местности все базы, «Быстрономы», «Ленты». И раз — и укололся. Добро пожаловать, героин вошел в мою жизнь.
Эпидемия ВИЧ в России началась в конце восьмидесятых-начале 90-х, тогда же в стране заработала служба СПИДа. Долгое время основным путем передачи ВИЧ в России был именно инъекционный, когда инфекцию передавали друг другу люди, употребляющие наркотики общим шприцем. Эффективные программы профилактики среди них существовали недолго, да и сейчас их не так много в стране. Высокий уровень стигмы по отношению к потребителям наркотиков, репрессивная наркополитика, отсутствие социальной помощи этим людям и мощный наркотрафик сделали свое дело. Сегодня, как вы наверное, слышали из новостей, ВИЧ давно вышел за пределы этой социальной группы в общую популяцию. Потому что только по наивности можно предполагать, что люди, употребляющие наркотики, не занимаются сексом, например, с теми, кто не употребляет. Это не изолированная группа. А вот страх наказания заставляет их скрывать и опыт употребления, и статус от партнеров и общества. Но вернемся к Диме, который впервые попробовал героин.
Дмитрий: Не скажу, что я был в восторге от этого. Первая реакция была такая, как будто я умер. Я очень сильно обиделся на человека, который мне дал это. Но через полгода вернулся сам. Дальше все по накатанной: клубы, дискотеки, «медовый месяц» с наркотиками на протяжении трех-четырех лет. Я не задумывался о здоровье на тот момент. Да мне вообще ничего не надо было, я даже об отношениях не думал, просто употреблял, веселился. Пытался как-то заработать, но меня это не особо парило — дома одевали и кормили.
Димины родители долго не признавали, что у него есть проблемы с наркотиками. Хотя и соседи, и знакомые говорили им, что с Димой не все в порядке, родители находились в отрицании и только пытались все время выгнать его на работу. А он очень не хотел работать. Его вообще все устраивало, до той поры, пока он сам не начал замечать за собой, что чувствует себя некомфортно, когда трезвый. Тогда он впервые задумался о том, чтобы перестать употреблять.
Дмитрий: Есть крылатая фраза, что каждый зависимый прекращает употреблять, и у кого-то получается это при жизни. Я один из тех счастливчиков, у которого это получилось сделать при жизни. Это ощущение дна, безысходности, боли душевной и физической. Я потерял мать, она скончалась. Мне в один из моментов пришлось рассказать отцу, что со мной происходит. Мне сказали: твои проблемы — это твои проблемы, решай их сам. На тот момент уже на одной из муток в подъезде я узнал, что есть выход, есть программы различные, чтобы остановиться от наркотиков: «12 шагов», реабилитационные центры. Я в это смутно верил, но понимал, что дальше я так не могу.
Ну и плюс конечно меня подталкивал страх, потому что моя наркоманическая личность она разрушила все сферы, в том числе отношения с соигольниками. Я перекидал всех, все жаждали расправы со мной. Я решил спрятаться в реабилитационный центр и пробыл там какое-то время. Вроде бы была мотивация, но с первого раза не сработало, был срыв. Когда я сорвался и около года был в срыве, то понимал, что теперь я точно знаю, что с этим можно сделать. Единственное, не хватало сил самому остановиться: я собирался на группу, а к обеду был пьяный, и уже идти никуда не мог или не хотел. А в один из дней ощутил, что я так больше не могу. Начал искать помощи и в этот же день уехал в другую реабилитацию и уже там взялся за голову.
Реабилитация — это закрытое частное и государственное учреждение, где зависимые люди живут в отрыве от привычного окружения, не употребляя наркотики. Эффективность этого процесса зависит в большой степени от самого человека, и если он попал туда не по своему желанию или ставит себе целью ненадолго подлечиться и сбить дозу, то большого проку не будет, и скорее всего он вернется к употреблению, когда выйдет из реабилитации. «12 шагов» — это программа выздоровления, основанная на взаимопомощи людей, которые употребляют наркотики и на том, что каждый участник программы предпринимает определенные шаги, чтобы начать новую жизнь, свободную от наркотиков. Диму к реабилитации подтолкнула не только усталость от употребления, но и страх за собственную жизнь.
Дмитрий: Белую горячку видел, когда человек пытается достать изо рта кость от селедки, а ее там нету. Зато есть навязчивая идея о том, что кто-то преследует. По человеку сразу видно, что он неадекватный. Он может потеть, у кого-то это страшнее: кто-то начинает на себе одежду рвать, кто-то раздевается. Как у меня это было? Я прямо дома закрывался и сторожил у занавесок: вот сейчас ворвутся, и что-то произойдет страшное. Или стремился попасть в людное место, потому что в людном месте со мной плохого ничего не случится, меня не убьют. Но галлюцинации настолько сильные, что я слышал, как перезаряжают ружье, чтобы меня убить, я слышал голоса, которые намерены это сделать. Короче, такой трэшак.
Плюс ко всему след от современных наркотиков: сумасшествие, мания преследования, жуткая потеря в весе. И я начал помнить о том, что у меня есть ВИЧ и что меня это быстро приведет к смерти. Встала дилемма: либо употреблять, пока я не умру, либо что-то поменять попробовать. Это стало для меня мотивацией, чтобы просто не сдохнуть.
Дима не случайно почувствовал близость смерти. Рядом с ним часто умирали: от передозировок, СПИДа, трагических происшествий.
Дмитрий: Соигольники да, умирали, и это никогда не было новостью. Уже потом, когда я трезвился, те люди, которых я знал, начинали уходить, и это было горько. У меня у самого несколько передозировок, из которых я мог не вернуться. И это обычное дело — людей забирает зависимость. И это страшно. Самая большая потеря моя — это потеря мамы. И там тоже есть отпечаток алкоголя, а алкоголь, я считаю, тоже наркотик. Это было сложно пережить, ну я как-то справился. В чистом времени люди, с кем я выздоравливал, они умирали. Буквально вчера я листал соцсети и наткнулся на страницу человека, которому я пытался помочь, мы с ним долгое время общались, а он сорвался и умер. Горько, что вот так.
Согласно недавнему докладу Управления ООН по наркотикам и преступности, 53 млн человек в мире употребляют опиоидные препараты. В результате употребления наркотиков в 2017 году скончались 585 тысяч человек. В том же году, инъекционные наркотики использовали 11 млн человек, из которых 1,4 млн живут с ВИЧ и 5,6 млн — с гепатитом С. В 2017 году в России от причин, связанных с употреблением наркотиков, скончались 7 529 человек в возрасте от 15 до 64 лет. В 100% случаев смерть наступила в результате передозировки. Лишь каждый седьмой человек, страдающий от наркозависимости, получает лечение. Особенно тяжелая ситуация, по данным ООН, сложилась в тюрьмах. Как сообщается в докладе, эффективное и основанное на научных данных лечение доступно далеко не везде. Авторы доклада призвали правительства в связи с этим принять срочные меры. Нельзя сказать, что российское правительство прислушивается к этим рекомендациям. Поэтому большая часть работы по реабилитации и помощи наркозависимым ложиться на плечи активистов и некоммерческих организаций. Вот и Дима тоже стал помогать людям с ВИЧ и употребляющим наркотики.
Дмитрий: Один из людей, с кем я выздоравливал, как-то спросил меня: «А что ты хочешь вообще?» Я ответил: «Да я фиг его знает». А у меня реабилитация только началась, буквально месяца два, как я не употребляю, я еще толком в себя не пришел. Он говорит: «Ну кем ты себя видишь через пять лет?» А я не вижу себя, я не понимаю, что я могу. И я просто начал на эту тему размышлять и ставить цели. Мне стало понятно, что мне бы хотелось работать консультантом. Как-то влиять на людей, помогать им. Мне однажды помогли и у меня есть возможность помогать.
Кому приходится помогать? Если десять лет назад люди употребляли героин, сегодня его вытесняют синтетические наркотики и другие психоактивные вещества. О мефедроне поется в популярных песнях, и степень распространенности его в России, кажется, сильно недооценена.
Дмитрий: Старые наркоманы, еще опийного ряда, они более сохранны и точно знают, что инструмент должен быть чистый и свой. А те люди, с которыми мы сейчас сталкиваемся и которые пришли к инъекционному употреблению недавно, часто не отдают отчета тому, что это (ВИЧ, гепатит) ходит рядом. Да, они знают, что можно заразиться, но желание употребить сильнее. И в марафоне, на хате не всегда можно распознать свой шприц. Сегодня синтетика заменяет все, что было раньше, сегодня это сумасшествие сплошное.
Мне же иногда приходят мысли разные, в том числе о срыве, и я понимаю, что в наше время торчать вообще не вариант, для меня точно. Мало того, что самому можно высадиться на измену, манию преследования, так плюс ко всему тебя со всех сторон еще и преследовать будут, чтобы посадить тебя в тюрьму, чтобы ты там сидел, обрастал знакомыми, которые тоже травятся, вышел и снова попал обратно. Наркосцена, люди, которые употребляют, сильно изменились. Это не то, что было в 2000-х, когда у меня все начиналось. Сейчас все гораздо страшнее, и я иногда думаю: все, тут помочь нечем, тут, наверное, конечная. Есть люди, которые возвращаются из раза в раз в реабилитации и ничем им помочь не получается.
Мы уже долго говорим о наркотиках, но почти ничего не сказали о ВИЧ. Только по официальной статистике, в России живет миллион ВИЧ-положительных граждан. Многие эксперты предлагают умножать эту цифру минимум на два, чтобы был понятен реальный масштаб эпидемии. Да, далеко не у всех ВИЧ-положительных есть опыт употребления наркотиков, но работа с теми, у кого он есть, требует много сил и специальных навыков. Чаще всего, занимаются этим некоммерческие организации. Сотрудником такой ВИЧ-сервисной НКО в Новосибирске «Гуманитарный проект» и стал Дима.
Дмитрий: У нас в городе проходил конкурс консультантов. Это было мое первое серьезное обучение — на консультанта по химической зависимости. И когда нам сказали, что будет конкурс, я прямо цель записал: победить, чего бы мне это ни стоило. Я долго готовился, прошел обучение, и на это конкурсе в жюри был сотрудник «Гуманитарного проекта» Таня Сагидулина. Я выступил, у меня не получилось победить, но я был в пятерке лучших. Меня это очень потешило. Прошло время, и поступил звонок: «Дмитрий Владимирович, мы хотим вас пригласить на тренинг по равному консультированию». Я воодушевился, начал узнавать больше о ВИЧ-инфекции, о том, как важно лечиться, и понял, что, помогая людям, нужно начинать с себя.
Мне помогли, меня сопроводили, мне все понравилось, мне никто ничего не навязывал. И это был второй момент принятия своей болезни, когда мне таблетки дали на руки, и я понял, что это на всю жизнь. Стало горько, но ладно, идем дальше. Мне очень хотелось стать частью большой команды «Гуманитарного проекта». Не все было радужно с самого начала, но я понимал, что это что-то такое крутое, к чему мне хочется прикоснуться и быть реально в теме.
Равное консультирование — это когда поддержку человеку оказывает кто-то, равный с ним по статусу. Например, принять диагноз ВИЧ помогает тот, кто давно живет со статусом. Или потребителя наркотиков поддерживает и сопровождает тот, у кого есть собственный опыт употребления. В проекте «Позитивный проводник» Дима совмещает два этих опыта. Сегодня он ездит по реабилитационным центрам с лекциями о ВИЧ и проводит там анонимные тестирования, чтобы те, кто живет со статусом, несмотря на все жизненные сложности, могли быстрее начать лечение и не умирали от туберкулеза и СПИДа. Его подопечные, привыкшие в жизни ко всякому, зачастую к не очень хорошему отношению, относятся к его работе с удивлением. Не все из них готовы принимать помощь, но Дима не старается насильно причинять добро.
Дмитрий: Иногда люди вообще в шоке, что такая помощь есть. Я, например, говорю: «Слушай, а лечиться хочешь?» Он такой: «Ну не знаю, было бы неплохо». Я говорю: «Ну давай, поехали, я тебя свожу, зайдем к врачу, без проблем». И не всегда люди принимают этот выбор. У меня есть клиенты, которых я привел в Центр СПИД, мы взяли таблетки, и они не пьют их. На начальных этапах я сильно расстраивался по этому поводу. Ну как так, я столько усилий прикладываю, а он даже спасибо не сказал?! А сейчас все проще: люди способны думать и способны думать не так, как я. Это мне очень сильно отозвалось с одного из тренингов. Я даю информацию: «Старина, есть ВИЧ, у него есть конечная стадия в виде СПИДа, плюс ко всему еще и туберкулез рядом ходит. А еще терапия от ВИЧ поможет тебе не заразиться короной». Понятно, что это бредово, и не факт, что это как-то поможет, но тем не менее, к этому можно аппелировать. Довожу, объясняю, говорю доступным языком: «Можно продолжать жить так же, как и жил, и вроде нормально себя сейчас чувствовать, но в жизни каждого ВИЧ-положительного человека наступает момент, когда он начинает пить таблетки. Либо ты сделаешь это, пока ты своими ногами ходишь, либо ты сделаешь это на больничной койке, когда тебя просто будут спасать».
Уговорить на лечение человека, употребляющего наркотики, бывает сложно. Кроме проблем с употреблением, у него, как правило, есть еще куча объективных сложностей. Возможно, нет поддержки близких, жилья, денег, документов. Все это решаемо, если захотеть, но с самим желанием бывает непросто — часто зависимость побеждает. Дима может лишь предлагать посильную помощь и показывать на личном примере, что все реально.
Дмитрий: Что еще помогает — про здоровую семью говорить. Когда люди берутся за голову, становится понятно, что хочется отношений, семьи, тепла. И про детей рассказываю — что с ВИЧ можно иметь здоровых детей. Это тоже срабатывает. Конечно, я отталкиваюсь от личного опыта. Это все моя история, мне проще рассказать все, как есть, нежели что-то придумывать. Есть алгоритм консультирования, но в этом алгоритме всегда есть место, чтобы я поделился своим опытом. Это мне помогает.
Со своей женой, Катей, Дима познакомился в «Гуманитарном проекте», она тоже активистка пациентского сообщества и консультирует по вопросам ВИЧ, гепатита, терапии. Недавно у них родился сын Лев, он поразительно похож на Диму.
Дмитрий: Сегодня я счастливый семьянин. Отец. Муж. И очень-очень ценю это и очень рад этому.
То, что Катя с Димой работают вместе, им не мешает.
Дмитрий: Наоборот, смотреть в одну сторону — в этом нет ощущения конкуренции, но есть поддержка. Конечно, есть ситуации, которые могут выводить из равновесия, но тем не менее, я доволен тем, что мы занимаемся одним и тем же делом. Где-то я могу помочь, где-то она мне может помочь, и это очень важно. Возникают разногласия, но важно, чтобы это не отражалось на отношениях дома. Дом есть дом. Но иногда мы работаем дома, вот с этим сложно. Но ничего, справляемся.
Даже не будучи сильно погруженной в социальную работу, я как журналист знаю, что такое эмоциональное выгорание. Людям, которые постоянно занимаются социальной работой еще сложнее. Мы с Димой разговаривали перед его отпуском, который очень ему нужен, чтобы были силы вернуться к работе отдохнувшим.
Дмитрий: Про эмоциональное выгорание я могу сказать, что очень иногда хочу, чтобы мне не звонил никто какое-то время, и я не выходил на работу какое-то время. Меня отделяет один укол от человека, сидящего напротив. Конечно, это человек, конечно, это личность со своими особенностями, со своим характером, и я никогда не отделяю себя от сообщества. Блин, я такой же. Ну вот у меня получилось не употреблять, но зависимым я не перестал быть.
Если в моих силах ему помочь с лечением, дойти до Центра СПИД, я буду использовать эту возможность. Ну и опять же про выбор: если ему это не нужно, и он не хочет, или мы все сделали, а он не следует рекомендациями как лечиться, ну я не стану навязывать. Если я как специалист не подошел, есть другие специалисты, есть телефон горячей линии 209−02−18. Можно максимально насытить информацией мозг и дальше отпустить в свободное плавание.
Что еще мне показалось важным спросить у Димы, как у человека, работающего с наркозависимыми и их близкими так это о том, можно ли чем-то помочь, оказавшись рядом. Или что делать если в компании или на вечеринке с кем-то случилась передозировка?
Дмитрий: Это не повод для насмешек. Человек попал в такую ситуацию, и не этого эффекта он хотел. Люди не покупают себе наркотики, чтобы конкретно зашизить. И ему в этот момент помощь нужна, чтобы он не навредил себе и окружающим. Надо обезопасить пространство. Если это девятый этаж, не подпускайте его к окну, ну что смеяться-то. Больше всего меня пугают синтетические каннабиноиды, от которых люди просто засыпают и не просыпаются. Кто-то захлебнулся в своей блевотине, кто-то просто не проснулся. И это тоже сплошь и рядом. Блин, не употребляй один. Пусть будет рядом кто-то, кто хотя бы тебя на бок перевернет. Вот этой информации не хватает. Чтобы не «пропагандировать» об этом сложно говорить (речь идет о действующем федеральном законе, который запрещает распространять в средствах массовой информации и в Интернете любые сведения о способах, методах разработки, изготовления и использования, местах приобретения наркотических средств и психотропных веществ, способах и местах культивирования соответствующих растений и так далее — прим. Тайги.инфо).
А как быть тем, у кого в семье употребляет кто-то из детей или родственников?
Дмитрий: Как есть зависимость, так есть и созависимость, и это тоже болезнь. Я понимал, что со мной есть проблемы, а то, что я являюсь проблемой для окружающих, я вообще в расчет не брал. Ввиду наркотиков сложно отпустить близкого и сказать: «Слушай, давай-ка ты сам выкарабкивайся как хочешь». И не факт, что человек выкарабкается. Иногда надо оставить наедине человека с обстоятельствами: хватит ума — выплывет. Не хватит — значит, не хватило. В моей жизни сработало, когда меня оставили наедине с моими проблемами, и я начал их решать каким-то образом. Пускай я сначала хотел спрятаться, пусть я просто убегал от этого, но тем не менее, это посеяло зерно, дало мне почву, чтобы я начинал думать в другую сторону.
Здесь то же самое: разговорами не помочь, угрозами не помочь. Надо понимать, что человеку нужно достичь своего дна. Ему самому надо спросить себя: «Я не могу жить ни с наркотиками, ни без них, и что делать?» Пока сам помощи не попросит, все сложно. Попытки стоит предпринимать, почему нет, но это порой перерастает в наркотуризм: люди десятилетиями ездят по реабилитационным центрам. Людям, которые с этим столкнулись, я советую: обращайтесь за помощью к психологам, работайте с собой. Полезнее начать с себя, и тогда вопрос начнет решаться, будут инструменты работы с ним, когда он манипулирует, просит денег, пытается угрожать. С созависимостью важно работать и важно искать инструменты, чтобы не вовлекаться в игры зависимого человека.
Под конец нашего с Димой разговора я спрашиваю только об одном: не жалеет ли он, что его собственная жизнь настолько поменялась?
Дмитрий: Сожаления точно нет. Иногда я думаю о том: зачем я все это знаю. Если б я всего этого не знал о зависимости, о ВИЧ-инфекции, ну жил бы как жил, травился бы да травился, сидел бы в тюрьме. Ну даже бы умер. А от той информации, которая есть в голове, к употреблению прийти вообще не хочется. Возникают мысли, возникает иногда желание, когда кажется, что сил не осталось, и если жена может себе позволить бокал вина вечером, то сидишь и думаешь, ну вот почему бы не отдыхать по пятницам? Но у меня с одного раза все начнется. Обратно в тот ад, из которого я вылез, я точно не хочу.
Моя беда в том, что я столкнулся с «синтетикой». Не дай бог я сорвусь, я никогда уже не буду торчать на каких-то благородных наркотиках — мое кредо уже точно: я буду шизить, буду с ума сходить, и не факт, что я выживу, если вернусь к употреблению. Поэтому туда дорога закрыта. Ну и плюс ко всему, если человек срывается, он начинает с того момента, где он закончил в прошлый раз. Блин, с того начать и проваливаться еще ниже — это точно смерть. Умирать я точно не хочу. Я еще столько всего не видел. Ну да, у меня есть ответственность, но когда-то же надо взрослеть, хоть и не хочется. Я стремлюсь к тому, чтобы быть взрослым, быть примером для своего сына.
Может быть, вы все еще не знаете, что сегодня ВИЧ — это поддающееся контролю хроническое заболевание, которое вовсе не обязательно приводит к смерти. Если принимать терапию, которая бесплатно положена гражданам России и которую можно получить, встав на учет в Центр СПИД, то можно прожить долгую, абсолютно такую же жизнь, как и без ВИЧ. Но антиретровирусная терапия — это навсегда. Не напрягает ли это Диму? И как ему вообще живется со статусом?
Дмитрий: Не то чтобы я сильно горевал по этому поводу. Два момента было в жизни, когда был дискомфорт: когда в первый раз сказали, что у меня ВИЧ, и когда таблетки взял в руки. Но с тех пор у меня появилось много знакомых, меня узнают, мне это нравится. А такого, чтобы я прям горевал, что у меня есть ВИЧ — такого нету. Иногда возникают мысли: ну надоело, ну устал я от этих таблеток, но всегда есть выбор. Можно бросить и не пить таблетки, и насколько меня хватит? Я не хочу умирать от страшных болезней в стадии СПИДа. Не умер от соли, но умереть от ВИЧ. Ну что за бред?
Спасибо, что послушали первый выпуск подкаста «Одни плюсы». В следующем выпуске мы поговорим с Юрой Исаевым. О том, что у него ВИЧ, он рассказал всем, еще будучи подростком. Каково это, жить с ВИЧ всегда, с какими сложностями приходилось сталкиваться, легко ли было дружить, любить, переезжать из Екатеринбурга в Москву? Подписывайтесь на нас, этот подкаст доступен на всех подкаст-сервисах.
Apple https://apple.co/2GUyEuh
Castbox https://bit.ly/3keTAL4
Яндекс.Музыка https://music.yandex.ru/album/…
ВК vk.com/podcast-30689481_456239017
Полезные ссылки:
- горячая линия «Гуманитарного проекта» по ВИЧ в Новосибирске: 8 (383) 209-02-18
- тест-мобиль, где можно сдать тест на ВИЧ бесплатно и анонимно test-mobil.ru
- «Позитивные проводники» — равные консультанты по ВИЧ, которые помогут начать лечение и принять статус hiv-guide.ru
Автор и журналист: Маргарита Логинова
Звукорежиссер и композитор: Глеб Лиманский
Иллюстрации: Диана Днепр