Экс-заключенный: Следователи могли прикрывать пытки в иркутском СИЗО через свои постановления
Осужденных, которые могли избивать и насиловать заключенных по приказу сотрудников иркутского СИЗО-1, оставляли в изоляторе через постановления следователей. Один из тех, кого силой и угрозами вынуждали сотрудничать с администрацией, рассказал подробности о «пыточном конвейере» в тюрьме.
Бывший заключенный иркутского СИЗО-1 Сергей Шмаков рассказал, как был вынужден сотрудничать с администрацией учреждения и участвовать в «приемке» осужденных, которых привезли из ангарской ИК-15 после бунта. Ранее между ним и оперативным отделом СИЗО был заключен договор, по которому он получил псевдоним «Салах».
«Вербуют каким способом — меня конкретно избивали, меня закинули к Ярику (Антон Яровой) с Мафией (Андрей Бевзюк), они меня избивали постоянно, принуждали к этому [сотрудничеству], — рассказал Принуждали этим заниматься, я где-то отказывался, но сил у меня нету, я физически неразвитый человек, поэтому у меня не было выбора. Яровой постоянно половыми органами махал, издевался», — рассказал Шмаков правозащитному проекту «Гулагу.нет».
Шмаков уточнил, что его заставляли участвовать в «разработке» заключенных под угрозой и физического, и сексуального насилия.
При этом Антон Яровой находился в СИЗО, несмотря на то, что он уже был приговорен к колонии особого режима. Более того, и Яровой и Бевзюк были в камерах для «первоходов», отметил Сергей Шмаков. Закон запрещает совместное содержание осужденных и подследственных, а также судимых впервые и рецидивистов.
Сам Шмаков, несмотря на судимость, провел в колонии немного времени — его дважды возвращали в СИЗО. Там его формально приписали к отряду хозобслуги, куда его переводили только во время проверок — в остальное время мужчину держали в камерах СИЗО для, как он говорит, «поддержания режима».
При этом решения о переводе «разработчиков» в СИЗО из колоний принимали следователи на основании ст. 77.1 УИК РФ (привлечение осужденных к лишению свободы к участию в следственных действиях или судебном разбирательств). Это могло легализовать прибывание в следственных изоляторах осужденных, которых использовали для пыток. При этом никаких законных «следственных действий» не проходило, отметил Шмаков.
Более того, у проверяющих, в том числе из Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Иркутской области, не возникало никаких претензий, что в камерах СИЗО находятся осужденные, а «второходов» содержат вместе с подследственными. Один из визитов членов ОНК Шмаков застал лично.
«Все, кто приходил, были в курсе», — подчеркнул бывший заключенный.
«Человек заходил, они [Мафия, Ярик и еще один «разработчик"] сразу же его роняли, связывали, — описал методику работы «пресс-хат» Шмаков. — Бывало, что в первый день ничего не делали, чтобы человек расслабился — и его уже потом, на второй, третий день [пытали]. <…> [Цель избиений была] получение информации по уголовному делу: оклеветать себя либо дать какие-то показания, которые им выгодны. Заключение [соглашений] с теми адвокатами, с которыми нужно, и отказ от своих адвокатов».
По ст. 77 УИК РФ осужденные к лишению свободы в исправительных колониях могут быть оставлены в следственном изоляторе либо переведены в СИЗО «на основании мотивированного постановления следователя с согласия руководителя следственного органа СК РФ по субъекту федерации или его заместителя либо приравненного к нему руководителя специализированного следственного органа или его заместителя, руководителя территориального следственного органа по субъекту». Такие постановления действуют два месяца. Всё что дольше должно согласовываться с председателем СК РФ или его заместителями. Также двухмесячное постановление может выписать дознаватель с согласия прокурора субъекта РФ или его заместителя.
Что происходило с заключенными ИК-15
Шмаков находился в СИЗО-1 с 17 февраля 2017 года по август 2020-го и застал тот момент, когда в изолятор привезли заключенных ангарской ИК-15. Те, напомним, устроили акцию протеста после регулярных пыток — бунт жестко подавил сводный отряд ГУФСИН, а осужденных вывезли в иркутское СИЗО-1 и ангарское СИЗО-6, где, по их свидетельствам, их пытали и насиловали, заставляя писать явки с повинной в организации «поджога» промзоны колонии. Насилие, как правило, применяли заключенные изоляторов в специальных «пресс-хатах».
«Когда они [заключенные ИК-15] прибыли, сделали коридор из сотрудников. Их избивали, на КПЗ было крови очень много, — отметил собеседник „Гулагу.нет“. — Кого-то связанных, кого-то не связанных, голых закидывали в камеры со словами: „Избивайте их дальше, не давать ни есть, ни пить, ни курить, ни одеваться“. На поверки они также выходили связанные, избитые — никто не обращал на это внимания».
Шмаков находился в камере №692. «Ко мне в два часа ночи пришли и сказали дословно: „Пятнашка бунтанула“ и что ко мне посадят народ», — отметил он. В шестиместную камеру посадили еще 24 человека. Они уже были избиты и находились в «морально подавленном состоянии».
«Конкретно [старший оперуполномоченного оперативного отдела СИЗО-1 Алексей] Сурин после того, как прошла поверка, зашел в камеру. Я дал одеться осужденным, чай попить, покурить. На что мне Сурин сказал, с чего ради они здесь будут одетые ходить, всяко разно оскорбил, мол „я распоряжаюсь, как здесь будет“, и заставил их снять одежду», — добавил Шмаков.
Мужчина не избивал заключенных, но, когда оперативники ФСИН находились в камере, ему приходилось это делать. Иначе бы его самого вернули в «пресс-хату» к Бевзюку и Яровому. Так же поступали с десятками других заключенных СИЗО-1, которые были вынуждены сотрудничать с администрацией, отметил координатор «Гулагу.нет» Владимир Осечкин.
При этом распоряжения о переводе самого Шмакова из камеры в камеру, если тот отказывался выполнять поручения, давал замначальника СИЗО-1 по безопасности Антон Самара: «Без его ведома ничего в этой тюрьме не делалось».
«Бевзюк с Яровым постоянно в работе. Постоянно. Кого-то постоянно им закидывают. Постоянно этот конвейер идет и идет, он не останавливается, — рассказал очевидец. — <…> Я готов давать подробные показания и помочь разоблачить конвейер, но я опасаюсь за свои жизнь и здоровье, поэтому фамилий и имен называть не буду под видео. Но да, вы [Владимир Осечкин] осведомлены верно [что о насилии моглии знать сотрудники СК и ФСБ]».
Более того, Мафия (заключенный Бевзюк) мог быть ВИЧ-положительным. Так называемые «блатные» заставляют подследственных молчать об избиениях и изнасилованиях, сотрудничая с администрацией.
«Знаю много людей, которые назывались из людей, а сами у Самары в кабинете чай пили, — отметил Шмаков. — Им разрешали с воли забрать телевизор, холодильник. А они мужиками в камере называются. Мне очень стыдно, что я этим занимался, но я признался, а они камуфлируются».
Отметим, что Антон Яровой (Ярик) и Андрей Бевзюк (Мафия) и ранее назывались в качестве тех заключенных, через которых следователи могли оказывать воздействие на подозреваемых. Например, в конце января 2019 года адвокат Дмитрий Дмитриев, в частности, представлявший интересы политзаключенного Леонида Развозжаева, рассказал, что от одного из его подзащитных «выбивали» показания на друга, который боролся с наркодилерами.
По словам адвоката, после задержания мужчину завели в камеру № 406, известную в СИЗО как «пресс-хата». Там его пытали, пытаясь добиться нужных показаний. После рассказа о насилии в СИЗО Дмитриеву стали поступать угрозы.
Правозащитники в качестве возможных «кураторов пыточного конвейера» называют сотрудника отдела «М» УФСБ по Иркутской области Павла Воробьёва, начальник оперативного отдела СИЗО-1 Максима Вольфа и старшего оперуполномоченного оперативного управления ГУФСИН по Иркутской области по фамилии Таюрский.
В 2020 году находившийся в СИЗО-1 заключенный из Тувы Кежик Ондар попал в больницу после пыток кипятильником, который взорвался в прямой кишке мужчины. Он был одним из тех, кого перевезли в изолятор из ИК-15 после бунта. Вслед за этим публично вскрылась крупная схема вероятных пыток в иркутских колониях и изоляторах. Начальник СИЗО-1 Игорь Мокеев уволен.
В связи с насилием над заключенными ангарской ИК-15, по сведениям ФСИН России, в отношении сотрудников ГУФСИН по Иркутской области, подозреваемых, обвиняемых и осужденных возбуждено девять уголовных дел.
«В настоящее время по иркутской ситуации опрошено 1145 лиц, установлено 41 лицо, причастное к совершению насилия, установлено 75 потерпевших и примерно 90 очевидцев насилия», — заявил директор ФСИН Александр Калашников на круглом столе в Совете Федерации.
Дело о пытках в Иркутской области может стать самым крупным за всю российскую историю. Власти впервые публично признали масштабное насилие в исправительных учреждениях.