«Любовь к родине не должна выражаться в поощрении преступлений»: последнее слово барнаульской журналистки в суде
Барнаульский суд вынесет решение по уголовному делу журналистки и активистки Марии Пономаренко 15 февраля. В своем последнем слове она заявила о преступлении против армии на государственном уровне, напомнила о Конституции и персональной ответственности.
Судья Ленинского райсуда Барнаула Ирина Завьялова вынесет приговор по уголовному делу журналистки RusNews Марии Пономаренко 15 февраля. Ее обвиняют в «фейках» о ВС РФ «по мотивам политической ненависти» (пункт «д» ч. 2 ст. 207.3 УК) из-за поста в телеграме о гибели людей в драмтеатре в Мариуполе. Обвинение запросило ей 9 лет.
Мария Пономаренко находилась в СИЗО более полугода, а в ноябре ее отпустили под домашний арест, но в январе 2023 года ее снова посадили в СИЗО. У женщины двое несовершеннолетних детей.
На заседание Мария пришла с небольшим плакатом, на котором была изображена звезда Давида с надписью «Оппозиционерка патриотка пацифистка». SOTA опубликовала видеозапись выступления Пономаренко в суде. Тайга.инфо приводит его текст с небольшими сокращениями.
<…>
Если бы я совершила настоящее преступление, тогда бы можно было просить о снисхождении, но, опять же, в силу своих морально-этических качеств, я бы не стала этого делать. Наоборот, требовала бы максимально суровое наказание. Для того, чтобы доказать мою невиновность, достаточно открыть Конституцию и прочитать.
Что у нас вообще происходит в стране? Если война, называйте войну своим именем. [Но] тогда применяйте военную цензуру. На каком основании ко мне применяется военная цензура? У нас что, Конституция перестала быть Конституцией? <…> Согласно действиям наших ветвей власти, они наплевали на Конституцию, для них это просто бумажка.
Назначат мне сейчас 8,5 лет колонии. Вы думаете, что я заплачу, впаду в истерику? Нет. Это всего лишь новый этап жизни. И, поверьте мне, там, за решеткой гораздо больше порядочных людей, чем в партии «Едим Россию».
Патриотизм — это любовь к родине. И она не должна выражаться в поощрении преступлений. Коррупция — это преступление. Нападение на соседа — это преступление, оно квалифицируется в нашем Уголовном кодексе. Если один человек напал на другого — это преступление. Самооборона — это, когда на тебя напали, а ты обороняешься. Всему есть своя квалификация.
<…>
Люди в погонах должны заниматься своим делом. Должны бороться с коррупцией и преступностью, которая обворовывает нас всех.
Вопросов нет, я жила до 2020 года, когда меня начали прессовать, очень хорошо. Жаловаться было не на что и, наверное, мне также надо было закрыть глаза и плыть, как всё вот это вот, по течению. Но я так не могу. Я пришла к определенному жизненному моменту, что деньги — не главное. Что есть что-то, что ты несешь с собой в душе, что в могилу я не заберу с собой ни копейки — я пришла голая, туда же голая и лягу. Что останется после меня, моя душа? И если она будет нести в себе только корысть, дальше что будет? Я не хочу стыдиться потом, я не хочу, чтобы мои дети стыдились, чтобы я не бегала как эти бабушки, отмаливая грехи в церковь, а достойно ходила и молилась своей иконке в уголке на кухне, как моя бабушка, которая провела праведную жизнь.
<…>
Символы V и Z на нашей технике. Вот, сотрудники правоохранительных органов — «17 мгновений весны» сейчас [по телевизору] смотреть будут, анонс был — ничего не ёкнуло [у вас]? На мундирах буква V, на каждом мундире. Это на государственном уровне — преступление против армии. Это — плевок на могилы каждого ветерана.
[Символ] Z. Где его использовали фашисты? Концентрационные лагеря, блоки с газовыми камерами. Сейчас эти люди лепят везде этот символ. Вы подумайте, что вы лепите? Ну, наверху кто-то с головой не дружит, но на что вам голова дана — тем, кто это себе лепит?
V на технике рисуют. <…> Это не я придумала, я не дискредитировала [армию]. Кто дискредитировал?
<…>
Если наше государство поддерживает коллаборационизм в других независимых государствах, почему тогда Чечню в 1990-е годы не отпустили с миром? Почему татары сидят за желание отделиться? Вы поддерживаете такие же инициативы у соседей, у себя запрещаете. Это лицемерие чистой воды.
<…>
Если бы это остановилось в феврале-марте, еще что-то можно было бы сделать, изменить. А теперь, как бы что ни произошло, этот грех нести всем нам, всему народу. Несмотря на то, что я была с первого дня против, это будет и мой грех.
У меня была возможность уехать неоднократно, но почему я должна отсюда ехать, если есть возможность навести порядок? Нас много! Это, кажется, пока ты один в квартире сидишь, что ты один такой. Нет, не один. Начни говорить, начни что-то делать, не сидеть на месте, не молчать.
На людей в погонах надежды нет, но эти символы, V и Z, должны быть стерты, а тот, кто налепил их на нашу технику, должен сесть. Это государственное преступление, это плевок на Великую Отечественную, это целый спектр очень тяжких статей. Почему их это не интересует, почему все молчат по этому поводу? Зато 9 мая с флагами понесутся как оголтелые. А это ли не есть надругательство над предками, над их победой?
Я с 2021 года чувствовала, что рано или поздно посадят, потому что борьба с коррупцией — это самое страшное преступление. Потому что коррупция — это наша скрепа, и посягательство на нее наказывается строже всего. Не за пост меня судят, таких постов в интернете миллион, задерживают единиц.
<…>
Зомбоящик надо смотреть, потому что смотришь и понимаешь степень деградации общества. Тут же идет «своих не бросаем» и тут же «помогите Анечке, Оленьке на операцию». На снаряды деньги есть, на детей нет.
Власть, конечно, у нас сейчас страшная, люди беспринципные. Почему они там? Потому что низкая социальная активность граждан, они не чувствуют ответственности за будущее — околлективизовывание ответственности. Сталинские репрессии, вот Сталин виноват — нет, виноваты 6 млн стукачей и 300 с лишним млн населения, которое молчало, которое смотрело, как переселяют целые народы, как выгоняют из домов, как сажают. Вот когда персонализация этой ответственности будет, когда мы на себя примем ответственность за все прошлое, тогда у нас все изменится. И предпосылки к этому уже есть.
<…>
Верьте в светлое, не сидите, пишите письма. Открытка есть, где у заключенного из писем из конвертиков крылья. И это правда. Ты где бы не находился, эти крылья у тебя вырастают, и ты уже не чувствуешь себя заключенным. Ты свободен. Свобода внутри нас.
Встретимся на свободе. Как я уже сказала, до УДО я вряд ли досижу, потому что перемены настигнут нас раньше. Вам в какой-то степени даже тяжелее. Мне, вон, государство all inclusive оплатило.
<…>
Никогда ни один тоталитарный режим не был так крепок, как перед крахом.