Как чекисты искали «террористов» в новосибирском «Красном факеле»
В Новосибирске задержан бывший директор театра «Красный факел» Александр Кулябин. Его сын, известный режиссер Тимофей Кулябин ранее покинул Россию и осудил «спецоперацию» в Украине. Во время массовых репрессий силовики уже приходили в театр и расправились с его руководством.
В марте 2022 года главный режиссер «Красного факела» Тимофей Кулябин уехал из РФ, театр уволил его и отменил его спектакли. В декабре 2022-го его отец Александр Кулябин был уволен с поста директора, а в конце января силовики, в том числе из ФСБ, задержали Кулябина-старшего по подозрению в растрате.
За небольшую историю Новосибирска чекисты не первый раз приходят в «Красный факел». Руководство театра не обошли доносы и страшные сталинские репрессии. Тайга.инфо рассказывает, как в 1937 году там уже находили растрату, идеологически вредные постановки и «террористическую организацию», готовившую покушение на одного из партийных вожаков — Роберта Эйхе.
29 ноября 1937 года театр «Красный факел» не давал спектаклей. Это следует из объявлений в «Советской Сибири», которая публиковала анонсы. 29 ноября чекисты задержали директора театра Ивана Станчича. Связаны ли эти два события, мы не знаем, но НКВД проявлял внимание к театру и проводил первые задержания еще раньше.
Всего, согласно докладной записке следующего директора театра Юфита, направленной в новосибирской обком ВКП (б) весной 1938 года, были арестованы более 20 человек: «Исключительно был засорен аппарат театра враждебными элементами. В результате чего только за период ноябрь-февраль по театру арестовано органами НКВД 22 человека»
Музыкант Иван Станчич — хорват, бывший подданный Югославии — приехал в Новосибирск в 1928 году. В 1933-м был назначен начальником управления театрально-зрелищными предприятиями Западно-Сибирского края.
В Новосибирске по инициативе Станчича проходили симфонические концерты, появилась Первая музыкальная школа. В 1935 году его полномочия ограничили театральным сектором, тогда же он стал директором «Красного факела». А в начале 1937 года Станчич возглавил и только что открытую филармонию, создал при ней хоровую капеллу. Он параллельно руководил двумя учреждениями.
««Станчич был „приговорен“ еще до начала массовых репрессий. Он был руководителем, и притом весьма заметным, он был иностранцем, а это сразу бросало на него более чем серьезное подозрение. И, конечно же, он стал объектом доноса», — писал в своей книге худрук филармонии Владимир Калужский.
Своеобразные доносы на Станчича можно прочесть и в «Советской Сибири» 1937 года (наверное, это была так называемая «критика»). В марте газета обвиняла филармонию во главе со Станчичем в отсутствии концертов известных артистов, а также игнорировании мероприятия только что созданного в крае союза композиторов: «За три месяца существования филармонии сделано до смешного мало».
В апреле вышла заметка о том, что в филармонии не уделяется внимания симфоническому оркестру — мало концертов, мало посетителей: «На последнем концерте было 200 человек. Это — обычная аудитория концерта. Позорная цифра. Злые языки утверждают, что это именно та контрольная цифра, которая нужна руководителю филармонии тов. Станчич для того, чтобы провалить концертное дело в Новосибирске».
Далее Станчича упрекают в том, что в репертуаре нет места для советских композиторов и композиторов народов СССР.
«Допускались факты засорения репертуара идеологически вредными пьесами»
Чекисты объявили Ивана Станчича агентом германской разведки и создателем террористической группы в театре «Красный факел», главной целью деятельности которой якобы было убийство первого секретаря Западно-Сибирского крайкома ВКП (б) Роберта Эйхе (фактического руководителя огромного сибирского региона в 1930-х). На момент ареста Станчича осенью 1937 года Эйхе уже ушел на повышение, став наркомом земледелия СССР (через несколько лет советская власть расстреляет Эйхе).
Текст с допросом Станчича и обвинительным заключением вышел в журнале «Сибирские огни». Он якобы говорил следователям, что контрреволюционная группа в театре «Красный факел» была создана им «по заданию активного участника правотроцкистской организации» директора Новосибирского планового института Юрия Иордана с целью устранения Роберта Эйхе.
Вместе со Станчичем по делу проходили замдиректора театра Яков Халипер, главный режиссер и художественный руководитель Федор Литвинов, помощник режиссера Наум Ратуш. Литвинов и Ратуш были арестованы еще в августе 1937-го, за несколько месяцев до задержания Станчича.
Из протокола допроса Станчича:
«Литвиновым был предложен план убийства Эйхе путем организации искусственной катастрофы на сцене, каковую должны были подготовить он, Литвинов, Халипер и Ратуш. Катастрофу намечено было организовать следующим образом: к потолку сцены над столом президиума намечалось подвесить железную балку весом в 250−300 килограмм, которая для маскировки обертывается сценичным полотном. В условленное время блоки балки обрубаются, и балка падает на стол президиума. Такой план считался наиболее приемлемым, так как давал бы возможность совершившим теракт быстро скрыться от задержания, и этот план был одобрен Иорданом. <…> Выполнение плана приурочивалось к одному из торжественных заседаний в октябрьские или майские торжества. Но выполнить его не удалось, так как каждый раз НКВД производило тщательный осмотр здания театра, а из посторонних лиц во время торжественного заседания на сцену никто не допускался…».
По версии чекистов, изложенной в обвинительном заключении, план сорвался иначе. Якобы балку все-таки подвесили, но в ответственный момент Ратуш, растерявшись, не обрезал канаты и сбежал.
Также группе вменялась «идеологическая контрреволюционная работа» — постановки «антисоветских» произведений, старых пьес, «рассчитанных на сентиментальные или сексуальные вкусы публики».
«Допускались факты засорения репертуара идеологически вредными пьесами: „Далекое“ врага народа [Александра] Афиногенова и „Большой день“ врага народа [Владимира] Киршона. Коллектив театра нами значительно засорен чуждым элементом: б. служившие в царской и белой армиях, выходцы из буржуазии, дворяне, осужденные в свое время за контрреволюцию; б. кулаки, антрепренеры
Вдобавок участников группы обвинили в контрреволюционной клевете на ВКП (б) и Советское правительство, а Федора Литвинова и вовсе в «пропаганде фашистских идей».
Здание Купеческого собрания в Новосибирске реконструировали под театр «Красный факел» именно при Иване Станчиче. Появилась сценическая коробка, изменен фасад, построена полуротонда с колоннами. Все это обычно упоминается в числе его заслуг за время работы в городе.
«Ремонт здания театра в течение нескольких лет производился умышленно недоброкачественно, с затратой на него больших средств», — заключают будто бы в ответ на это чекисты. И якобы это признал и сам директор театра.
Из докладной записки следующего директора театра, составленной весной 1938 года о работе уже расстрелянного предшественника: «Растранжиривание государственных средств проводилось путем незаконных дополнительных льготных условий актерам (бесплатные квартиры, научные командировки по договорам, курортыи т. д. ), которые обошлись театру только за один последний год в 81 тыс. рублей. Всего же убытка театр получил на 1 января 1938 г. в размере 351 тыс. рублей. Финансовый план был составлен антигосударственно, где предусматривалась дотация от государства».
Пока следователи добивались признательных показаний Станчича о попытке покушения на Эйхе, главная газета региона «Советская Сибирь» агитировала голосовать за него на выборах Верховного Совета СССР. А 7 декабря в «Красном факеле» прошло собрание женщин, принявших письмо Сталину и «решавших», за кого же они проголосуют на грядущих «выборах».
«Я буду голосовать за стойких большевиков — верного ученика великого Сталина товарища Р. И. Эйхе — нашего кандидата в Совет Союза и славного командира Красной Армии товарища
В тот же день тройка НКВД приняла решение о расстреле участников «заговора» против Эйхе. Состав сибирской «тройки» в конце 1937 года-начале 1938-го быстро менялся, очевидно, из-за преследования ее же членов и преобразования Западно-Сибирского края в Новосибирскую область, но известно, что в нее в разное время точно входили новый первый секретарь новосибирского обкома Иван Алексеев, начальник УНКВД по региону Григорий Горбач, его заместитель Иван Мальцев и прокурор Игнатий Барков.
Обвинительное заключение по делу о террористах в театре подписывали Мальцев, младший лейтенант Корпулев и старший лейтенант Дымнов.
В декабре 1937 года органам НКВД исполнилось 20 лет. «Советская Сибирь» посвятила местным чекистам несколько заметок в очередном номере. Среди «выдающихся» был назван и Иван Мальцев — потомственный пролетарий с Урала, прошедший Красную Армию и работавший с начала 1920-х в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД.
«Никогда не дрогнет его рука, карающая врага. Он беспощадно разит троцкистско-зиновьевских и рыковско-бухаринских бандитов», — восхваляла газета.
В конце декабря 1937 года Мальцев за «образцовое и самоотверженное выполнение важнейших правительственных заданий» был награжден Орденом «Красной Звезды». Его фотография в очередной раз украсит номер «Советской Сибири». Но не пройдет и двух лет, как он будет снят с работы, а затем осужден. И умрет в заключении в 1940 году.
«Очистка от чуждых элементов» продолжается
20 мая 1938 года в докладной записке в Новосибирской обком ВКП (б) новый директор «Красного факела» Юфит будет рассказывать о мероприятиях по ликвидации «последствий вредительства» театру. Помимо поддержки молодежи и организации молодежного общежития, директор сообщит о сокращении расходов и об изменении репертуара.
Так, вместо трех советских пьес в конце сезона их будет уже семь, всего в репертуаре вместо запланированных 11 будет 13 постановок: «Вследствие проведенных ряда мероприятий значительно увеличилась доходная часть театра за 1 квартал 1938 г., финансовый план выполнен на 121%. Отменена существующая практика предоставления бесплатных квартир, установлено взимание аммортизационных расходов за мебель. Изменена практика предоставлений привилегий в виде бесплатных путевок на курорт, научные командировки, как гарантийное обязательство. Также проведен ряд мероприятий по мобилизации внутренних ресурсов, вследствие чего резко сокращены расходы на новые постановки (в 1937 году 11 постановок обошлись театру в 217 тыс. руб. В 1938 году на 13 постановок запланировано 200 тыс. руб.). Работа театра в 1938 году запланирована без государственной дотации, то есть на хозрасчете».
Еще одной из новых заслуг театра Юфит назовет работу на выборах в Верховный Совет СССР в декабре 1937 года. А весной 1938 года артистов привлекли к агитработе уже на выборах в Верховный Совет РСФСР. Для коллектива также создали два кружка по изучению истории ВКП (б), проводили лекции по вопросам международного положения и текущей политики.
Принимаются мероприятия по дальнейшей очистке коллектива от «чуждых элементов», подчеркивал Юфит.
По материалам:
Трагический спектакль 1937 года/ «Сибирские огни», 2015 №2
«Власть и интеллигенция в Сибирской провинции (1938−1945): сборник документов, 2013
Архив газеты «Советская Сибирь» за 1937 год