«Готовы принимать иных»: как работает класс для детей с аутизмом в Новосибирске
Аутизм нельзя вылечить, но можно создать условия для полноценной инклюзии. Например, специальный класс, в котором ребенок с особенностями развития постепенно станет частью коллектива. Как дети с расстройствами аутистического спектра учатся в новосибирской гимназии «Горностай» — в репортаже Тайги.инфо.
Гоша вертится в гамаке, пока Дима с тьютором внимательно изучают карточки с правилами поведения. Еще недавно родители не могли представить, что их дети смогут учиться в обычной школе, но в сентябре Дима, Гоша, Саша, Ваня и Максим пришли на урок в гимназию «Горностай», научились сидеть за партой и выполнять задания в группе.
Их кабинет, как и все другие, с учебниками и доской, только уютнее: тут есть зона сенсорной разгрузки с батутом и мягкими креслами-грушами.
Ресурсный класс — пилотный проект, запущенный с сентября 2017 года родительской организацией «Атмосфера» и Центром прикладного анализа поведения НГУ, где с помощью психолого-педагогических методик подготавливают тьюторов и учителей. В проект включена также школа «Перспектива» для детей с ОВЗ. Все это курирует некоммерческое образование «Диада+1», а финансово поддерживает фонд Авдотьи Смирновой «Выход».
«Подготовительный этап начался в августе, дети привыкали к кабинету. С сентября начали ходить на занятия, каждый со своим тьютором. Важно было научить их не отвлекаться на то, что происходит вокруг. Перемены у них часто не совпадают: пока один ученик занимается, другой может пойти на качели. Сначала это отвлекало, но теперь они знают, что, выполнив задание, можно получить доступ в игровую зону, — рассказывает учительница ресурсного класса Елена Колесникова. — Другой важный навык — нахождение в коллективе: ребенок понимает, что спросить могут не только его, но и соседа по парте, и в это время нужно помолчать и послушать».
«Привеет, Дима!» — в кабинет с гиканьем забегают дети и вместе с ним начинают прыгать на батуте. Дима радостно улыбается друзьям с параллели.
Руководитель «Атмосферы» и папа мальчика Саши Евгений Бондарь объясняет, что гостевые визиты проводятся для развития социальных навыков: «Это необходимый элемент инклюзии. Для нашего поколения непривычно такое включение, мы воспитывались в другой обстановке, а для них — совершенно нормально, дети понимают, что сверстники с аутизмом — такие же».
Проект только запустился, а уже есть серьезное достижение — Дима и Гоша начали посещать занятия в обычном классе.
«Когда знаешь, как поступить, это перестает вызывать страх и ужас»
«Мы делали социальную историю: рассказывали про учительницу, про сверстников, показывали альбомчик. Сначала пришли в класс, познакомились, посмотрели, вернулись. Потом стали на переменах заходить, а теперь утром ребенок здоровается и бежит туда на уроки. Конечно, занимаемся с ними еще дополнительно, что-то пока сложно усвоить, а по некоторым предметам идем на опережение, главное — восполнить пробелы и быстро включиться в общее русло, — объясняет Елена Колесникова. — Для каждого ученика прописан индивидуальный образовательный маршрут, но говорить о полной самостоятельности пока невозможно. Программы гибкие, потому что есть вероятность, что какие-то вещи не усвоятся совсем».
Для того, чтобы процесс инклюзии проходил безболезненно, в школе регулярно проводятся уроки доброты: как поздороваться с такими детьми, что спросить, почему кто-то может хлопать в ладоши.
«Однажды Дима не пришел в обычный класс на занятия, а дети прибежали и спрашивают: „А Дима сегодня будет?“ Это говорит о том, что они готовы воспринимать иных. Даже учителя прониклись этой идеей, прошли курсы в НГУ, чтобы лучше понимать принципы работы. Бывают ситуации агрессии или аутоагрессии, бывают довольно громкие вокализации. Но когда ты знаешь, как поступить, это перестает вызывать страх и ужас», — делится педагог.
На школьном маршруте ребят поддерживают также и персональные учителя — тьюторы. Они дают подсказки, поощряют жетонами за хорошее поведение и помогают правильно реагировать на инструкции учителя.
«Тьютор, например, может показать жестом ребенку, что надо прислушаться, или, если есть инструкция сделать что-то руками — аккуратно подтолкнуть под локоть, сформировать правильный вокальный запрос при ответе, — рассуждает Евгений Бондарь. — Еще одна важная функция — поддержка в инклюзии, то есть вся внеурочная деятельность: от посещения столовой до общения на перемене. Но подсказки нужно постепенно уменьшать, в идеале человек должен стать полностью самостоятельным».
Он убежден, что практически любого ребенка можно ввести в обычный класс с помощью поведенческой терапии, которая подразумевает поэлементное разучивание действий: «Многие родители сразу ведут детей в общеобразовательную школу, но, на мой взгляд, лучше дождаться момента, когда ребенок сам будет готов к этому. Если он демонстрирует опасное поведение, конечно, на этом этапе ему нужно находится отдельно. Мой сын, например, уступает среднему академическому уровню сверстников, но большинство навыков они могут отрабатывать вместе».
Ребята из ресурсного класса ходят на все мероприятия, недавно даже участвовали в посвящении в гимназисты, отмечает замдиректора начальной школы Галина Косенко: «Кто-то зашел в класс, а кто-то стоял в коридоре, организовали ему пространство — обступили. Надо было просто заглядывать — пожалуйста, надо было уйти — ребенок уходил. Мы создали такую зону, где ему комфортно было участвовать в празднике».
Глобальная проблема в том, что многие люди с РАС живут в психоневрологических интернатах или, даже если в семье, все равно фактически не выходят на улицу. А в социальный процесс должны быть вовлечены все. Безусловно, не каждый ребенок сможет в дальнейшем жить без поддержки, но стремиться к этому необходимо, считает Евгений Бондарь: «Цель не в том, чтобы накормить с ложечки, а в том, чтобы он сам эту ложку взял».
P.S.: Четыре года назад Тайга.инфо писала о проблемах здравоохранения и образования детей с аутизмом в Сибири. Тогда сын Евгения Бондаря Саша ходил в частный детский сад вместе с мамой, и его образовательная перспектива была не ясна: «Большинство детей с аутизмом вполне могут посещать обычную школу. В Америке по закону, исходя из интересов ребенка, составляют индивидуальный план обучения, он включен по максимуму своих возможностей в общую образовательную среду, и среда его принимает со всеми его особенностями, — отмечал Евгений. — Я не тешу себя надеждой, что ситуация в России быстро изменится. В более успешных странах на это ушли десятки лет, а мы пока в начале пути. Но сейчас это ключевой вопрос. Будем что-то выдумывать»
Текст: Ирина Беляева
Фото: Анастасия Фадеева