Механизмы российской власти противоречат переменам: Алексей Мазур о новом старом правительстве РФ
Общие черты нового старого правительства стали понятны еще при внесении кандидатуры Медведева на пост премьер-министра и утверждения основных вице-премьеров, включая Виталия Мутко, чья кандидатура на пост, предполагающий курирование строительства и регионов, была внесена под смех, шутки и прибаутки депутатов. А черты эти таковы, что ничего серьезно в правительстве не поменяется.
Если бы требовались перемены, Медведева поменяли бы на Кудрина. Или на Глазьева. Или на Сердюкова. Или еще на кого-то, кто имеет представление, как и что нужно менять, и достаточную политическую волю для этого.
Но если смотреть на политическую ситуацию «сверху вниз» (а не как мы), то что мы видим? Мы увидим убедительную победу Владимира Путина на президентских выборах, поддержку народом выбранного курса и конституционное большинство «Единой России» в Госдуме. Министр экономики Максим Орешкин (сохранил свой пост) уверенно рапортует об успехах в экономике, которые если еще не наступили, то вот-вот наступят, а санкции только идут нам на пользу.
В отличие от нас, все сотрудники администрации президента и правительства ездят по новым московским дорогам, и ходят по благоустроенным тротуарам, а вокруг — много богатых машин и красивых людей (или наоборот). Если же вдруг кому и доведется выехать в регион, то повезут его обязательно на новый мост, современный завод или инновационное производство. В Новосибирске есть несколько объектов, на которые постоянно возят высоких гостей, и мы все знаем эти объекты.
Страна растет, развивается и уверенно преодолевает трудности. Если смотреть сверху вниз. Да, есть отдельные недостатки, поступают сигналы снизу, социологи намерили, что аж 90% населения хочет каких-то перемен, и, конечно же, партия и правительство этим озабочены. Слова про перемены вставлены в предвыборные речи, а также приняты социально-ориентированные нацпроекты. Но менять что-то существенно нужды нет, не приперло еще. Да и нефть растет в цене. Поэтому рулить «переменами» будут старые проверенные кадры через старые, хоть и со скрипом, но работающие механизмы.
А эти механизмы, на которых построена машина российской власти, в принципе противоречат переменам. Проблема в том, что переход от застоя к развитию и «прорыву» требует коренной перестройки системы управления, а к этому никто не готов. Нынешнее поколение управленцев прекрасно помнит, чем закончилась предыдущая перестройка.
С начала «нулевых» Владимир Путин выстраивал систему «вертикали власти», сделав ставку на централизованный контроль и подчинение всех формальных институтов этой самой «вертикали», которая была подперта дополнительными контролирующими «вертикалями» силовиков.
Главная компетенция современного российского управленца — контроль финансовых потоков. Причем контроль не в том смысле, чтоб они шли на дело, а в том, чтоб они шли на дело через правильные руки.
Эта система «подморозила» российскую политику и стабилизировала государство. Но она хороша только пока аппетиты участников не превышают доходы государства, а экономика — растет сама. Пока нефть росла — все было замечательно.
Ну и смотрим на состав правительства. Министр по транспорту — специалист по дорожному строительству. То есть, это и дальше будет не министерство транспорта, а министерство строительства нужных и ненужных дорог (результат работы этого ведомства мы можем посмотреть на том, что называется «Восточным обходом Новосибирска»). Профильный вице-премьер — специалист по финансам.
Виталий Мутко, как главный по строительству и регионам, прекрасная иллюстрация того, что нужны «проверенные кадры». Кто-нибудь имеет хоть какое-то представление о том, какая у Мутко концепция развития строительной отрасли? И регионов? Очевидно, что нет у него никакой концепции.
Не успели академики порадоваться ликвидации ФАНО и передачи его функций в новое министерство науки, как выяснилось, что глава ФАНО Михаил Котюков стал новым министром науки. Угадайте, в какой сфере Котюков является специалистом? Правильно, финансы.
В Советском Союзе роль «министерства науки» выполняла академия, и всегда ее возглавляли ученые. Когда Сталину понадобились «прорыв и развитие» реальным «вице-премьером по науке» стал Лаврентий Берия. Он не был ученым. Но он был самым мощным в СССР «лоббистом».
Кто сегодня в правительстве станет «мотором» и организатором того технологического прорыва, о необходимости которого говорил Путин в послании Федеральному собранию, совершенно непонятно.
Среди министров есть несколько человек, которых можно отнести к модной нынче категории «технократов». Но давайте будем откровенны, если человек просидел какое-то время в министерстве или областном правительстве, готовил и подписывал бумаги и успевал укладываться в регламент, это еще не делает его технократом.
Технократ — это Илон Маск. Технократ, это тот, кто реально сделал что-то новое и работающее. Было бы здорово, если бы нам представили новых министров или вице-премьеров со словами «у нас был такой-то успех, а вот этот человек его организовал». Впрочем, зачем я придираюсь. У нас же был успех — Олимпиада в Сочи, а Виталий Мутко его организовал.
Алексей Мазур