#пораподумать: Алексей Мазур о позитивной программе новых политиков

04 Мар 2012, 13:09

Накануне выборов президента (точнее, их первого тура, который вполне вероятно может оказаться и решающим) можно констатировать следующее. Движение за честные выборы добилось огромных успехов, а выросшее из него «антипутинское движение» находится в серьёзном кризисе. Вопрос «что дальше?» повис не только над Кремлём, но и над новой оппозицией.

Есть известный анекдот про студента и обезьяну. В клетку подвешивают банан, кладут палку, запускают обезьяну. Обезьяна сначала прыгает, достать не может, берёт палку — сбивает банан. Запускают студента. Он прыгает, прыгает, прыгает... Ему подсказывают: «Может, подумать надо немного?». Студент: «Чего думать-то? Прыгать надо». Возникшее протестное движение, включающее многих интеллектуалов, похоже на этого студента. Проводит одни протестные акции за другими, не замечая, что они не приводят к желаемому результату.

Накануне выборов президента (точнее, их первого тура, который вполне вероятно может оказаться и решающим) можно констатировать следующее. Движение за честные выборы добилось огромных успехов, а выросшее из него «антипутинское движение» находится в серьёзном кризисе. Его единственный пока успех — демонстрация существования и массовости «несистемной оппозиции», проведение множества митингов и шествий, «приучение» к ним как власти, так и общества.

Но вопрос «что дальше?» повис не только над Кремлём, но и над новой оппозицией. Ещё марш, ещё протест, все силы на 5 марта? А что 5 марта? Ответ известен. Одна толпа будет кричать «Выборы нечестные!», а другая — «Это были самые честные выборы!». Одна толпа будет кричать «Мы народ!», другая — «Вы меньшинство!». Власть даст выпустить пар, выждет, пока обыватели разойдутся по домам, покажет по телевизору «неистовость» и «неадекватность» неугомонных, а потом...

А потом — ОМОН.

И снова — митинги, «жулики и воры», «оранжевые и отщепенцы», «не раскачивайте лодку», «Путин, уходи», «не хотим в 90-е».

В начале декабря ещё был момент, когда разношёрстная оппозиция, примкнувшие к ней «интернет-пользователи», колебавшиеся между «пора валить» и «Путин, уходи», оказались «заодно» с массовым обывателем, с «большим народом» в его недовольстве «Единой Россией», коррупцией и поборами.

Но этот момент прошёл: «несистемная оппозиция» хоть и выросла численно, но оторвалась от «большого народа», напугав существенную его часть, которая теперь проголосует за Путина, «лишь бы не назад в 90-е». 

«Несистемная оппозиция» оторвалась от «большого народа», напугав тех, кто проголосует за Путина, «лишь бы не назад в 90-е»

Конечно, организационная и идеологическая раздробленность новой оппозиции вполне закономерны. И было бы наивно ожидать от вчерашних «овощей» и «хомячков» сразу и политического мастерства, и позитивной программы. Но уже стало очевидным — изменений в России не будет до тех пор, пока оппозиция не созреет и не продемонстрирует свою способность не только разрушать старое, но и создавать новое. 

А для этого надо перестать прыгать и немного подумать.

«Малый народ» и «большой народ»

Сейчас в интернете как-то принято потешаться над всем, что говорится на «антиоранжевых» митингах заштатными политологами-охранителями. Однако оппонентов надо слушать очень внимательно — они не дураки и бьют в самое уязвимое место.

И что они говорят? «Меньшинство Болотной пытается навязать свою волю». Ну и про «оранжевую угрозу», «министров 90-х» и так далее.

Пока протест касался нечестности выборов в Госдуму и фальсификаций, «охранителям» нечего было возразить по существу. Никакой человек, мало-мальски разбирающийся в статистике, не мог поверить тому распределению голосов за «Единую Россию», которое наблюдалось на участках в Москве.

Но как только речь пошла об изменении политической системы России в широком смысле слова (а точнее — об изъятии из неё Путина со всей системой личных договорённостей, после чего система должна обрушиться, словно кирпичная стена, вдруг оказавшаяся без соединяющего раствора), как только на трибунах показались люди, не менявшие своих лозунгов с начала 90-х, у «охранителей» в руках оказался козырь.

Они увидели брешь между рядами митингующих в Москве и многочисленным неполитизированным обывателем в регионах — и начали в эту брешь заколачивать клин.

Оппозиция, признаем честно, даже помогала этому процессу, «убегая» от обывателя всё дальше и дальше и присваивая себе роль «всего народа»: «Мы не бандерлоги, мы ваши работодатели!», «Мы не оппозиция, мы народ!».

Пока ты идёшь на шаг впереди толпы, ты лидер. На два шага — маргинал.

Пока борьба шла «за наши права», было непринципиально — большинство, меньшинство. Если начинаются выступления от имени «народа», то нужны доказательства хотя бы того, что, и правда, «большинство».

Признаем честно — протест носил (и носит) коллективно-эгоистичный характер. Это ни хорошо, ни плохо, это нормально. Если не пытаться выставить себя в качестве «всего народа». Как только начинаются такие попытки, тут же идут кургиняновские «подсечки».

«Думающее меньшинство», «интернет-народ», «креативный класс» возмутились тем, как неприкрыто, нагло и без учета их мнения был решен вопрос о «престолонаследии». Помните хэштег #поравалить сразу после «рокировки»? И «большой народ» тоже был покороблен и недоволен «Единой Россией».

Если начинаются выступления от имени «народа», то нужны доказательства хотя бы того, что, и правда, «большинство»

Последние лет пять особых разногласий между «малым» народом и «большим» не было. В колонке «Рождение среднего мира» я описывал, как «средний мир» (очень условно) начинает формировать и определять что прилично, а что нет. Как под его влиянием меняется поведение и «нижнего мира» — на фоне всё большего отрыва от «неандертальцев» «верхнего мира», в котором царит эгоизм и право сильного.

И вот на выборах 4 декабря этот союз привёл к фактическому разрушению монополии «Единой России» и серьёзной встряске политической системы.

На этом союз закончился. Обыватель теперь недоуменно смотрит на обеспеченных жителей столиц, которые раз за разом устраивают клоунаду на митингах и непонятно чего хотят.

«Креативный класс» не заметил потери бойца и, мало того, начал вещать от его имени, выдвигая свои эгоистические требования.

«Разве требования честных выборов, реальной альтернативности, свободы СМИ, расследования коррупционных скандалов, да и даже отставки Путина, разве они являются эгоистичными?» — может задать вопрос пытливый читатель.

Да, являются — постольку, поскольку они волнуют в основном «креативный класс». «Большой народ» волнуют несколько другие вопросы: что будет с тарифами на ЖКХ, будут ли вовремя выплачиваться пенсия и зарплата, будет ли образование платным, каким будет качество медицинской помощи и так далее. И главный вопрос, который его волнует, в связи с текущей политической ситуацией — где гарантии от «возврата в 90-е»?

Если бы «креативный класс» не был упоён своим «рождением», своим торжеством от способности стать субъектом истории, он бы задумался над тем, где его место в российском народе, какова его ответственность. Быть может, он осознал бы, что думать о «простом народе» — его прямая обязанность, хотя бы просто потому, что больше о нём подумать некому.

Но вместо этого мы видим самоупоение и торжество. «Мы креативные, мы лучшие, мы всё лучше всех знаем». Мы видим «светских див» в качестве «фурий революции», и одна из них (от большого ума) пишет «Я каждый день ужинаю в самых дорогих ресторанах и это НАДО ЗАСЛУЖИТЬ».

Откуда тут возьмётся единство с учительницей из Купино, например?

«Вы нас даже не представляете»

На поверхности лежит отсутствие идеологического единства «новой оппозиции». Во-первых, она в существенной степени наполнена противоборствующими идеологическими группами — от националистов до либералов и ультралевых, которых ничего, кроме требований честных выборов и неприятия путинизма, не объединяет.

Москва плелась в хвосте гражданского движения. В регионах протестовали против автомобильных пошлин, разбитых дорог, нехватки мест в детсадах

Во-вторых, вчерашний обыватель, средний интернет-пользователь не доверяет ни одному существующему политическому течению, не умея при этом толком в них разобраться. Но при этом он пока не создал что-то своё. «Новые активисты» считают себя априори «лучше и чище», чем «политота», не осознавая того простого факта, что все недостатки «политоты» сидят в них самих «внутри» и полезут наружу при первом же серьёзном переплёте. Но есть и другие факторы разделения.

Один из них — Москва-регионы. Два года до этого Москва плелась в хвосте развития гражданского движения. В регионах протестовали против автомобильных пошлин, разбитых дорог, нехватки мест в детских садиках, защищали Байкал, митинги и марши проходили во Владивостоке, Иркутске, Новосибирске, Калининграде.

В Москве в это время прошли скандальные выборы в Мосгордуму, на которых были применены те самые технологии, что и на выборах Госдумы. Массового возмущения жителей столицы это не вызвало. Милиция гоняла малочисленную по московским меркам «Стратегию-31», московская мэрия не санкционировала мероприятия оппозиции.

Но вот в декабре 2011 года Москва оказывается в центре внимания, а регионы уходят «на периферию сознания». И возникает разнонаправленный тренд — в то время, как в Москве протестное движение ширится, в регионах его численность спадает.

Мало того — насколько мне известно, между региональными инициативными группами и московскими нет ни связи, ни понимания. В Москве возникают какие-то координационные советы, «Лига избирателей», «Гражданское движение». Но в них — практически одни только москвичи. Да, известные. Да, умные. Но люди из регионов могут сказать им словами известного плаката с Болотной: «Вы нас даже не представляете».

Очень показателен был десант «Лиги избирателей» в Новосибирск. Казалось бы, речь должна была идти об установлении каких-то рабочих контактов, согласования позиций, обсуждения организации наблюдения на выборах, обмене опыта. Переговорах, в конце концов. Есть интернет, есть в открытом доступе контакты разных активистов. Можно было бы провести небольшой опрос перед поездкой — с кем в Новосибирске имеет смысл встретиться и о чем поговорить.

Боюсь ошибиться, но ничего этого не было сделано и не предполагалось. Предполагался формат — московские гости на сцене, учат оттуда провинциалов, как правильно строить гражданское общество и бороться с фальсификациями на выборах. Соответственно, не было и предварительной работы: приходите, кто хотите.

Предполагался формат — московские гости на сцене, учат оттуда провинциалов, как правильно строить гражданское общество

Кто захотел прийти, мы знаем. Но надо сказать и о том, кто не пришел. Я знаю в Новосибирске несколько десятков гражданских активистов, за которыми те или иные социальные сети, опыт борьбы и успехов. В Новосибирске довольно сильные партийные организации (по сравнению с другими регионами). Так вот, большая часть новосибирских активистов на встречу с «московским десантом» не пришла. И не потому что питала какие-то антагонистические чувства, а потому, что не видела смысла сидеть в массовке в зале и слушать то, что и так известно.

Вдумаемся в абсурдность ситуации. В одном городе партия власти набирает 47% и занимает первое место, в другом — 27% и занимает второе. В одном городе множество фальсификаций, в другом — все участковые комиссии были закрыты наблюдателями, и выборы прошли практически чисто. И вот «оппозицонеры» из первого города приезжают во второй — учить своих коллег!

Столкнувшись с десятком «запутинцев» на своём мероприятии, Татьяна Лазарева делает далеко идущие выводы о том, что «сделали с Новосибирском». Хотя по итогам выборов в Госдуму вопрос «Что сделали с Москвой?» звучал бы куда актуальнее.

В Москве живет менее 10% граждан России, и живут они своей, оторванной от регионов жизнью. И пока Москва не научится слушать регионы и разговаривать с ними (а не читать лекции), — единства не будет. Мы видим, что это в одинаковой степени относится как к власти, так и к оппозиции. Впрочем, не надо винить одних москвичей: сами новосибирцы зачастую демонстрируют не меньшую «москвоцентричность», не желая преодолевать свой провинциализм.

Новосибирску есть чему научить Москву, но сама мысль об этом кажется новосибирцам нелепой.

Другой фактор разделения — отсутствие связи между активистами движения и его сторонниками. Хоть в Москве, хоть в Новосибирске — сторонники воспринимаются как аудитория, на которую надо «вещать». Но легко заметить, что выступающие с трибун не могут считаться представителями тех, кто стоит перед трибунами: у них разные цели и взгляды.

Почему «малый народ» требует от власти и от «большого народа» честности и прозрачности, но так и не создал их «среди себя»? Что мешает нам — меньшинству ли, большинству, уж как получится — честно, прозрачно определить своих представителей, которые бы вели переговоры с власть имущими и другими политическими силами? Почему всё происходит по принципу «кто первый вылез да громче крикнул»?

Вот мы собрались, вот обсуждаем, вот включили прямую трансляцию — присоединяйтесь, смотрите и пишите в твиттер!

Борис Акунин озвучил трезвое и здравое предложение — сформировать представителей гражданского общества и подписать «гражданский договор» с одним из кандидатов в президенты. Оно ушло в песок. Никто не поддержал. И это очень показательно. Эгоизм «публичных лидеров» заставляет их убегать от любых «правил игры». Вот мы собрались, вот обсуждаем, вот включили прямую трансляцию — присоединяйтесь, смотрите и пишите в твиттер! Мы тут по праву активности. Мы активны, значит, нам это надо. А если включается какое-то другое право, например, степени авторитетности в регионах, то тогда многие выпадут из тележки. И каждый думает — а вдруг я?

Зов в никуда

Вернёмся снова к аргументам «охранителей». «Болотная приведет к возврату 90-х». И снова эгоизм «креативного класса» сыграл с ним злую шутку. «Креативный класс» не боится 90-х, потому что 90-е — это не только бандитизм и разруха: это время больших возможностей для активных, умных и хватких. Но большинство реально боится возврата 90-х и, помня развал СССР, понимает, как хрупка и эфемерна «стабильность».

Так почему же никто из лидеров новой оппозиции даже не попытался дать ответа на вопрос: «Где гарантии, что в случае ухода Путина не повторятся 90-е?». В ответ можно услышать лишь что-нибудь вроде «В календаре».

У Болотной нет позитивной программы. Всем понятно, против чего они протестуют, но не очень понятно — за что. Где гражданский договор «по Акунину»? Где «дорожная карта», которая бы говорила, что будет через день после выборов, через два, какие изменения будут сразу, а какие — отложены на потом?

И вообще, какие изменения нужны? Что делать с судами, с полицейским произволом, с ЖКХ, с монополистами? Откуда взять честных чиновников? Как победить наркоманию и алкоголизм? Какой должна быть армия? Что делать с образованием? «Отменить ЕГЭ и вся недолга». Но ЕГЭ же не на пустом месте взялся. Взятки за поступление в вузы — это не выдумка Фурсенко. А раздутое высшее образование? А нехватка технических специалистов и просто рабочих? А демографический кризис?

А про сельское хозяйство вообще помолчим.

Зато у нас фонтан креатива — плакаты, карикатуры, трехголовые чучела. Это всё здорово. И всё уже было — в начале 90-х.

«Где гарантии от возврата в 90-е?» Вопрос даёт «охранителям» аргументы и идейных сторонников

«Где гарантии от возврата в 90-е?» — вопрошает «большой народ» у «малого». Молча вопрошает, по-другому не умеет. А в ответ — хаханьки да хиханьки. А ведь вопрос очень серьёзный, он даёт «охранителям» аргументы и — идейных, не купленных сторонников. И ярлык «оранжевой угрозы» теперь ещё долго будет висеть над движением «За честные выборы».

Где же выход?

Надо отчётливо понимать: что бы ни произошло 5 марта (и в последующие дни), — это не конец истории, не развязка, не разрешение всех проблем. Всё либо останется примерно как сейчас, либо резко ухудшится.

В принципе, у Путина сейчас достаточно хорошие позиции для того, чтобы сохранить власть в ходе этих выборов. Против одного митинга — другой митинг, против одних наблюдателей, кричащих о нарушениях, — другие наблюдатели, кричащие «Мы были на участках, и там всё было честно!». Кандидат № 2 (кто бы он ни был, но, скорее всего, Зюганов) открестится от протестующих, что лишит уличную борьбу смысла.

Вспомним «оранжевую революцию» на Украине: у «оранжевых» был «свой» кандидат в президенты. Российские протестанты похвастать этим не могут.

Единственное, что может вывести ситуацию из-под контроля — грубое применение силы. Это возможно в двух случаях: либо у Путина сдадут нервы, либо — какая-то провокация. Судя по последним высказываниям Путина, провокации (со стороны Березовского?) он опасается.

Потом возможен период «реакции», особенно в регионах. Активистов «попрессуют», кто-то отсидит по 15 суток (за неправильный переход дороги), это придаст новый импульс (и смысл) протестам, Кремль «настучит по голове» особо ретивым (не рассчитавшим силы) губернаторам и правоохранителям, — и установится новое равновесие.

Это, на мой взгляд, наиболее вероятный вариант развития событий, хотя дать точный прогноз сейчас, конечно, никто не может.

В любом случае, когда установится эта «новая точка равновесия», гражданское общество России встанет перед вопросами — как организовываться, как формировать позитивную программу, как обеспечивать «безопасность» и «неразрушительность» перемен. Последнее очень важно для получения поддержки «простого народа», да и существенной части «непростого».

Моё глубокое убеждение состоит в том, что эти вопросы решить на местном уровне (например, в Новосибирске) проще, чем ждать «откровения» от московских лидеров. И дело не в том, хорошие они или плохие, а в том, что обстановка в Москве совсем другая, другие интересы, другая жизнь. Политику очень трудно ориентироваться на людей, которых он не видит и не слышит ежедневно. Московским политикам кажется, что это регионалы «оторваны от жизни», а они-то как раз в самой её гуще. И нам тоже так кажется. Но это — иллюзия.

Гражданское общество встанет перед вопросами — как организовываться и формировать позитивную программу

Ещё в 1991 году Солженицын писал в работе «Как нам обустроить Россию» о том, как можно было бы выстроить политическую систему постсоветской России, начиная «снизу» — с местного самоуправления. Эта замечательная работа обладала одним недостатком. Она предполагала наличие некоего «строителя», который был бы озабочен проблемами России, а не своим обогащением или сохранением власти.

Тогда такого «строителя» не нашлось, и мы знаем, чем кончилось дело.

Сегодня «малый народ», включающий интеллигенцию, политических и гражданских активистов, мог бы попытаться стать таким строителем. Для того чтобы создавать реальное, а не формальное, местное самоуправление, не нужно захватывать Кремль, мэрию или областную администрацию. Не нужно даже становиться депутатами.

Достаточно создавать «ассоциации», «федерации» по интересам.

Оглянувшись, мы увидим, что этот процесс уже идёт — автомобилисты, дольщики, родители дошкольников.

Осталось преодолеть качественный порог — создать честное «представительство», чтобы чиновник или депутат, разговаривающий с руководством такой ассоциации, точно понимал, сколько граждан города, области и страны представляет переговорщик.

Помните, Путин говорил: «А с кем мне разговаривать?». Этот вопрос должен быть снят, — и это в силах гражданского общества.

В Новосибирске уже пару лет на рабочем уровне обсуждается вопрос создания площадки в интернете, где граждане могли бы составлять обращения к власти, подписываться под ними и, что наиболее важно, — остальные опции уже присутствуют, — выбирать своих представителей. Такие площадки пытаются создать не только в Новосибирске, но пока ни одна из них не стала дееспособной.

Новосибирск может стать первым. Сейчас для реализации нужно совсем немного — немного организации, немного денег, немного усилий программистов. Неужели третий город в России неспособен на это?

Предлагаю всем желающим принять участие в создании такой площадки. А после создания — в её работе.

Алексей Мазур