Альберт Сажин: Никто не поможет наркоману лучше, чем бывший наркоман

— Я сам попал когда-то на реабилитацию и полностью прошел курс в одном из центров этой же организации. Это было в 2006 году.

 

— Да. Мне помогло, я понял, что можно жить по-другому.

— Ну да, практически с детства, с малолетства.

Тайга.инфо: Вам сколько сейчас лет?

— 34.
 

— Ну я думаю, лет с шестнадцати-семнадцати. Я привлекался ранее в связи с этим всем.
 

— Да, героин. Ну тогда еще не было героина, когда я начал употреблять. Опиум был.

 

— Ну конечно, как и все.

— Ну и всё. Прошёл добровольную реабилитацию. За полгода. Мне один из знакомых подсказал. Он тоже ее прошел, жил нормальной жизнью, на тот момент уже около пяти лет. Сказал — вот есть выход, хочешь если, скажу — что, где, как.

— Нормально. Живет нормальной жизнью, семья у него, бизнес... А я, пройдя полный курс реабилитации, остался служить в центре. Служить — это значит помогать людям пройти тот путь, который я прошёл.

Тайга.инфо: Правильно я понимаю, что ваши центры организованы одной из христианских церквей?

— Да.
 

Тайга.инфо: Вы на тот момент, когда туда попали, не были христианином, вообще никаким?
 

— Да, вообще никаким! Я имел номинальные знания о Боге.
 

— Конечно. То есть, я знал, что Бог есть.

— Не, я знал что Бог есть, но жил так, как будто его нет. Как сегодня большинство людей и живет. Любого сейчас спроси, выйдя на улицу, — знаешь, что Бог есть? Он скажет — знаю. Тогда второй вопрос — почему живёшь, как будто его нет?
 

Когда я прошёл реабилитацию для меня вот эти принципы, христианские, десять заповедей — это стало моим образом жизни. Я не курю, я не ругаюсь матом, я не употребляю наркотики, я не изменяю жене, я почитаю мать и так далее. Библия, которая была просто книжкой какой-то для меня, стала образом жизни. Я не просто её читаю, я живу так, как она говорит. И этому мы учим людей.
 

Тайга.инфо: Реабилитация платная в центре?

— Сама реабилитация бесплатная. Работа с людьми — бесплатная! Но оплачивается их питание и проживание в центре. То есть моя работа, работа волонтеров, служителей, которые там находятся в центре — она бесплатная. А финансы, которые поступают от родственников в качестве добровольных пожертвований — они идут, например, на оплату арендного жилья, на питание, на проезды в церковь на служение и так далее.
 

Тайга.инфо: А за вас кто платил, когда вы попали на реабилитацию?
 

— За меня платила мать.
 

 

— Сейчас у меня небольшой бизнес.

— Да, это моё служение.

— 80% на служение, 20% — на бизнес.

 

 

— Видите ли, в чём дело. Моё служение, оно предусматривает полное посвящение. Я большую часть времени провожу в этих центрах. Соответственно, там же я могу поесть. Так как я там нахожусь большую часть времени, особой такой нужды у меня нету. И попутно у меня есть какой-то бизнес. Купля-продажа металла, самовывоз и так далее. И моего постоянного участия этот бизнес не требует.

 

— Ну как требовал? В нем были задействованы люди, которые прошли реабилитацию, которым я доверял. За ними не нужен был постоянный контроль. Это верующие люди, и я им мог доверять и верить.

 

— Реализовываются. Наша цель не просто избавить человека от зависимости. Наша цель — научить его по-новой жить, мыслить. Потому что — как мыслишь, так и живёшь. Многие наркоманы хотят избавиться от наркозависимости, но у них это не получается. В частности, я, когда был наркоманом, я всеми средствами, всеми силами пытался. Потому что я понимал, что так жить — неправильно, и так жить нельзя. Но не мог ничего с этим поделать!
 

А здесь мы людям даём выход — на основании своего опыта. Я им привожу свой пример: смотри, я был такой, как ты, а сейчас я живу другой жизнью. Нормальной. У меня есть семья, я занимаюсь нормальными делами. Я живу, я ничего не употребляю. Можно же жить, смотри! Я такой же был, как ты, ничем не отличался, может быть, был даже хуже. Можно же жить? Можно! Вот всё, давай: так, так и так.
 

Тайга.инфо: Как называется церковь ваша?

— Церковь Исход.
 

 

— Мы зарегистрированы как христианская церковь евангельских христиан «Исход». Я вам скажу так: вот есть три основных конфессии мировых: католики, протестанты и православные. Мы — протестанты.
 

Тайга.инфо: Понятно. Просто протестантов очень много. Вот такой вопрос: считается ли ваша церковь «тоталитарной сектой»?

— С чьей точки зрения? Мы зарегистрированы как церковь, зарегистрированы юстицией как организация.

— Да, они считают нас сектой. Знаете, если посмотреть две тысячи лет назад, когда Иисус Христос пришёл, его тоже считали все сектой.
 

Тайга.инфо: Я не «за» и не «против», я спрашиваю, чтобы было понятно, кто что может сказать.

— Да конечно, если зайти в Собор Александра Невского, в этот отдел, и спросить о нас...

— Да, с их точки зрения мы — секта. Хотя протестанты — вторая после католиков по численности конфессия. Католики, потом протестанты и потом только православные.
 

Тайга.инфо: Католики, впрочем, протестантов тоже считают еретиками. Давайте ближе к делу. Та история, за которую вас судят. Насколько я понял из сообщений, вас обвиняют в похищении людей и удержании их силой, причем в корыстных целях. В чем корыстные цели, по мнению прокуратуры?

— Что деньги брались с родителей, с родственников за реабилитацию.

— Лично мне, что подтверждено в суде, никто никогда никаких денег не давал. Мы — зарегистрированная организация. Автономная некоммерческая организация «Новосибирск против наркотиков». У нашей организации, соответственно, есть устав, есть бухгалтерия. Я на тот момент являлся материально ответственным лицом и по всем деньгам, которые мне выдавались, по всем финансам я отчитывался, копейка в копейку. Бухгалтер, соответственно, была вызвана в суд, и подтвердила, что ни разу никаких претензий в части финансовых вопросов ко мне не было. Есть все приходные ордера, расходные.
 

Тайга.инфо: В чем, с точки зрения прокуратуры, был корыстный умысел?

— В том, что люди платили за реабилитацию, и напрямую зависела от количества людей сумма поступающих средств.
 

— Ну как бы да.
 

— От восьми до десяти. Но по этой сумме людей находится в центрах вообще крайне мало. В основном там от четырех, пять-шесть, семь-восемь.

Тайга.инфо: Это за один курс?

— За один месяц.

— Это в идеале.

— Три раза в день едят. В эту сумму входит трехразовое питание. Они живут в коттедже благоустроенном, со всеми удобствами. В частности, три дня назад в наши центры приезжали «Вести-Новосибирск» и снимали все, брали у меня интервью, снимали реабилитантов, брали у них интервью.
 

— Не двадцатью, десятью.
 

— А, ну да. Они говорят, что от количества людей, находящихся в центрах, напрямую зависела какая-то моя выгода. Я не знаю, в чем они усмотрели эту выгоду, если прибыль от центров даже не покрывает расходы. Мы не то что по нолям расходимся, а иногда даже в минус. Те расходы, которые идут на аренду, на бытовые, коммунальные услуги, на проезд, на питание, очень часто на них не хватает и нам приходится привлекать средства из церкви. Понимаете? Мы — организация, которая существует отдельно от церкви, у нас отдельная бухгалтерия, у нас всё отдельно. Но в какие-то моменты нам приходится приходить и обращаться за помощью, потому что иначе надо тупо — закрыть центр. А нам ведь важен результат. Если бы мы не работали на результат, самый простой способ был бы — взял с человека деньги, когда человек хочет, в документиках сделал пункт, что если человек по собственной воле желает покинуть центр, деньги не возвращаются. И всё — открыли двери и иди спокойно.
 

— Да.

— Цыган, да.

— Не работник центра. Он — бывший реабилитант. Вместе со мной когда-то проходил реабилитацию. Он изменил свой образ жизни. На тот момент она была его женой, но не собиралась менять свою жизнь, она выпивала... С ней оставался ребенок... У него был выбор — подать на лишение матери родительских прав, так как дочь всё это видела...
 

— Около десяти.

— Да, алкогольная зависимость. Вот у него был выбор — либо так поступить, либо определить её в реабилитационный центр. На чём настояла её мать, бывшая тёща.

— Она сама ну навряд ли хотела, потому что она на тот момент такой образ жизни вела. Как выясняется в ходе следствия — не хотела. Я в этом эпизоде вообще участия как бы не принимал. Я ни за ней не приезжал, ни её никак не касался. Её муж и мать проявили инициативу. У мужа у её была другая давным-давно семья, другой ребенок от другой жены. Понимаете? Он — лицо незаинтересованное, ему смысл был определять её в центр? Обратилась тёща, говорит: «Помоги, тебе помогло, давай поможем ей». Он, зная о нас, сам проходил реабилитацию, обратился, сказал — давайте поможем. Её так же привезли в ребцентр. В ребцентре она подружилась с одной девочкой. Та вышла с ребцентра и позвонила её, как бы это сказать, подружкам. И те пошли, написали заявление. По этому заявлению приехали в центр сотрудники милиции. Она находилась там. Она написала заявление.

Тайга.инфо: Это когда ОМОН приехал?
 

— Нет, за ней приехали просто сотрудники Верх-Тулинского отдела, тихо-мирно забрали её. Она написала заявление. Через два дня я лично вместе с ней приезжал в этот отдел, чтобы забрать заявление. Она хотела. Она сама это подтверждает в суде. Но ей заявление не отдали. Мы поехали в прокуратуру, чтобы составить отказной материал. Ей сказали сотрудники, чтобы она заявление не забирала и после этого она прекратила всякое общение с нами.
 

Заявлению дали ход. В центр приехали омоновцы с обыском, повыбивали окна, двери, будто бы им так бы никто не открыл, и устроили целый спектакль, как будто брали какую-то банду вооруженную. Окружили дом, с видеокамерами, выбили окна, двери, позалетели, всех положили... И из тридцати человек, которые содержались там, недовольный был один. Цыган. Заявление поступило от него одного.
 

Если мы всех держим силой, бьём и так далее — где остальные заявления? Более того, ни один из людей, находившихся в центре на тот момент на реабилитации, не был привлечен как свидетель! С них не взяли никаких объяснений.
 

Тайга.инфо: Они сами не хотели или с них не взяли?
 

— С них не брали, понимаете? Представьте, около тридцати человек содержались в этот момент в коттедже и заявление поступило от одного цыгана?
 

— Вот его привёз я туда. Как я его привёз? Мне позвонила его мать, его жена. На рекламный телефон. У меня в тот момент находился телефон, который был на рекламе. Жена говорит: «Я нашла его в машине передозированным. Вызвала скорую, скорая приехала, кое-как его привели в себя. Забирать его врачи, естественно, отказались, говорят — что хотите, то и делайте». Она находилась на девятом месяце беременности, говорит «у меня чуть преждевременные роды не случились прям там». Попросили нас приехать, помочь сопроводить его до центра. Мы приехали, я и ещё один парень. Приехали к ним домой, зашли к ним в квартиру, к этим цыганам, где находилась его мать, его жена, он, ещё полтабора. Представились, кто мы такие. Родители нас уговорили надеть на него наручники, что они тоже подтверждают в суде, потому что он был передозирован амфетамином. Амфетамин — это наркотик, который вызывает галлюцинации. Опасаясь за его жизнь, за себя, за окружающих, в их присутствии, с их согласия, надели на него наручники. Вывели его к машине, посмотрели, что он адекватный, что он нормально себя ведёт, сняли с него наручники. С нами села в машину его жена, он. За нами следом на другой машине поехали все его родственники. Довезли их до реабилитационного центра — на этом моя миссия в отношении этого человека закончилась.

— Я его туда сопроводил, передал.

 

Тайга.инфо: А на суде он что говорит? 

— На суде он говорит, что да, его там держали, что он хотел уйти, его не отпускали. Вот и всё, что он говорит. Полтора месяца он там находился.

— Они звонили, спрашивали, как он там. Посещения первый месяц не рекомендованы. Если бы они настояли, мы конечно их бы пустили.
 

— Нет, он с ними не разговаривал. Они звонили сотрудникам, спрашивали. Да они и не горели желанием с ним видеться. Потому что они понимали, что если они ним увидятся, он надавит и им придется его забрать. Вот за этот эпизод, за эту ситуацию, мне запросили восемь лет лишения свободы.
 

Тайга.инфо: А по девушке, там что?

— Ну за ней подъехали, присутствовал её брат, её мать, её бывший муж.
 

Тайга.инфо: Она добровольно шла?
 

— Ну, она говорит, что нет. Но она была в состоянии алкогольного опьянения. Но представьте — они все оказались в центре в Верх-Туле. У нас помимо этого ещё есть центры, которые находятся территориально в Огурцово. Чтобы проехать в Верх-Тулу, нужно проезжать стационарный пост ГАИ. Где логика? Вот я похищаю человека, сажу его, рядом с собой сажу его жену и еду с двумя цыганами с транзитными номерами через пост в коттедж куда-то, хотя могу его увезти в другой центр, минуя все эти посты. Рядом со мной едет его жена, попросила меня об этом его мать. Значит, получается, его мать — заказчик, жена — подельница, если я — похититель?
 

Тайга.инфо: Что из себя представляет реабилитация?

— Человек попадает в центр. Как я уже сказал, это дом со всеми удобствами. Рядом с ним находятся люди, которые либо уже решили эту проблему, либо успешно пытаются её решить. Это волонтеры центра, служители. Они своим личным опытом, практикой своей, делятся, показывают ему стимул, показывают, что есть выход из этой ситуации, что можно жить по-другому. Применяя при этом христианские десять заповедей, молитвы, чтение Библии.
 

— Спальные места, телевизор. Готовят там, обязанности по дому распределены между ними самими. Дежурят, готовят, моют посуду. Хозяйство есть, гуси, куры, бычки. Садим картошку.

— Нет. Сотрудники центра — бывшие реабилитанты такие же.

 

— По дому — да.

— Смотрите, в документах есть такой пункт — если человек хочет покинуть программу, то он обязан своём намерении поставить в известность служителя или лидера. Заблаговременно.
 

— Да, они подписывают.

— Документы были изъяты при обыске.

— Документы на эту девушку подписала её мать. Там в документах есть подпись, которую дают ещё и родители. Мать подписала этот документ.

— Дверь закрыта. Ключи находятся у сотрудника центра. И чтобы уйти, нужно этого сотрудника, так скажем, убедить. Но естественно, он будет пытаться уговорить, убедить, чтобы этот человек не ушёл.

— Да, на окнах решётки. Но не на всех.

 

— Люди, которые прошли переломный момент, которые утвердились в своем намерении пройти реабилитацию — они выходят, всё. Ездят в церковь на служение каждое воскресенье. А первый месяц, правила такие, что человек пределов центра не покидает. Только с согласия лидера. Чтобы покинуть, надо убедить сотрудника, что «я хочу уйти домой». Если человек настаивает, тогда либо звонят родителям, говорят «приезжайте, забирайте».

 

 

— Ну, такие случаи бывают. И после этого прецедента мы сразу звоним родителям и говорим — «приезжайте, забирайте», если родители отказываются приехать в ближайшее время по каким-то причинам, мы отпускаем. Если не отказываются, мы говорим — «подожди, сейчас приедут родители, и вместе с ними поедешь домой».

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Более трехсот.

— Двести человек, это которых я непосредственно знаю, которые были сегодня на пикете, которые выражают свою позицию.

— Да, которые на виду. Я не могу предоставить точную статистику.

 

— Да, бывает.

— Да так же, где-то пятьдесят на пятьдесят.

 

— Не влияет, да. Я знаю очень многих, которых либо привезли, либо привели обстоятельства — родители сказали «всё, двери перед тобой закрыты». Такие случаи даже более эффективны, когда у человека уже нет выбора. Человек начинает меняться, когда он для этого созрел. А когда у человека есть выбор — жить так же, как он жил, или работать над собой... Работать над собой, менять себя — всегда тяжело. Когда ты этот образ жизни ведешь всю сознательную жизнь. Это нужно прилагать колоссальные усилия. А усилия прилагать неохота. Зачем, если можно вернуться домой и жить так же, как ты жил? Поэтому когда родители создают такие категорические условия, обозначают жесткие рамки, что всё, назад дороги тебе нет, пока ты не поменяешься, пока ты не изменишь свои мозги — назад можешь не возвращаться.

Но в большинстве случаев родители — созависимые. Родители зависимы от зависимости своих детей. И когда проходит месяц, два, три — они не знают, что делать, потому что они всю жизнь свою посвящали своим чадам, а сейчас смотрят — а заняться то уже нечем.
 

— В родителях — очень большой камень преткновения. Получается, что мы как лебедь, рак и щука — мы тянем в одну сторону, сами дети тянут в другую, родители тянут в третью, а воз и ныне там. А если бы мы все двигались в одном направлении — было бы намного эффективнее, процент был бы намного больше.

Вот кто сегодня может помочь человеку? Клиники вот эти все наркотические — ну нет результата там. Психологи — нет результата. Почему? Потому что они никогда не были на месте наркомана. Они никогда не думали так, как думает наркоман, и никогда не чувствовали то, что чувствует наркоман. В частности, я сам прошёл этот путь. А кто может показать путь? Кто сам его прошёл. Сегодня я вернулся на их уровень, чтобы помочь им пройти этот путь, который я прошёл. У меня есть семья, у меня есть нормальная жизнь, серьёзный взгляд.
 

— Также, жена также прошла реабилитацию. И много таких людей, которые, пройдя реабилитацию, создали семьи, родили детей.

— Сейчас вообще около половины наркоманов ВИЧ-инфицированы. Это неофициальная статистка. Вы понимаете, если раньше даже в тюрьмах они отдельно сидели, ВИЧ-инфицированные, сейчас их даже не отделяют.

 

— Для нас нет разницы, мы им также помогаем. К нам Красный крест приезжает в центры, читает лекции о профилактике ВИЧ-инфекции.

— Вы знаете, ломка сама, я как бывший наркоман говорю, это в большей степени — способ манипуляции. На самом деле, как таковая ломка, это — ну, тяжелая форма гриппа, не более того. Когда ломит кости, температура поднимается, слабость в организме. Наркотическая ломка — это примерно то же самое. Если человек попадает в тюрьму на дозе, я ещё не знаю случаев, чтобы он там умер. Если человек попадает в ломку в условиях, в которых он понимает, что другого выхода, кроме как терпеть, у него нет — человек терпит и настраивает себя очень легко. А здесь рядом находятся люди, которые уже сами прошли. Он маме может рассказать и давить на маму: «Мама, дай мне денег, меня ломает, я кумарю, дай мне денег пожалуйста!». А здесь — все такие же. Здесь он никому ничего не расскажет. Кому рассказывать, какая ломка? Я сам здесь пробыл. Тут это не работает. Потому здесь, как таковой, ломки-то и нет. Почему в центрах не болеют? Такой общеизвестный факт, что попадая в центры, люди не испытывают физической ломки. Во-первых, атмосфера сама способствует — вокруг люди, которые поддерживают тебя, находятся рядом с тобой постоянно, за тобой ухаживают. И во-вторых, этот момент — что здесь все такие же, как ты. «Вон, смотри, девчонки проходят, а ты что, не пройдешь что ли?».

Беседовал Алексей Мазур