«Мне не нужно даже вопросов задавать, я всё расскажу»: автор видеороликов про «Бандитский Новосибирск» сам захотел стать свидетелем по делу Солодкиных

24 Окт 2012, 01:37

Новосибирский областной суд продолжил допрос свидетелей по уголовному делу бывших чиновников Александра Солодкина, Александра Солодкина-старшего и Андрея Андреева. 23 октября были допрошены директор рынка «Тензор» Владимир Жданов, директор ООО «Манэ» Константин Гривин и скульптор Арам Григорян.

Приобщив к материалам уголовного дела листок нетрудоспособности адвоката Андреева Татьяны Титовой, из-за болезни которой пришлось отложить несколько заседаний, судья Лариса Чуб сообщила участникам процесса, что нужно ознакомиться с показаниями трех свидетелей. Первым за трибуну был вызван пенсионер Владимир Жданов, занимавший с 1995 по 1999 год должность директора ООО «Тензор» — закрытого ныне вещевого рынка на Гусинобродском шоссе, принадлежащего потерпевшему Фрунзику Хачатряну. В своих показаниях Жданов, правда, назвал Хачатряна не владельцем ООО, а своим заместителем по хозяйственной части, при этом признал, что тот «всегда был на острие атаки, как и я, и даже больше был на острие атаки, чем я».

Согласно показаниям Жданова, открытый им в 1995 году рынок «Тензор» сначала работал с 06:00 до 16:00 местного времени, как и муниципальная барахолка, но осенью 1997 года «в связи с транспортными проблемами» вынужденно перешел на ночной режим работы. Сделано это было по требованию администрации Октябрьского района, пояснил Жданов: «Все давили на то, чтобы закрыть рынок, потому что автобусы мешали проезду». Оптовые покупатели новым расписанием «Тензора» остались довольны: «Ночью закупились — и утром уже у себя торгуют». Из-за этой популярности к Хачатряну и Жданову «перешло много клиентов» с МУП «Вещевой рынок», их главного конкурента, «и тогда начались репрессии». «Ну, не „репрессии“, но неприятности всякие», — уточнил свидетель.

Жданов рассказал, как и.о. мэра Новосибирска Владимир Городецкий продлил в 1998 году договор субаренды с ООО «Тензор», а вернувшийся из отпуска мэр Виктор Толоконский аннулировал принятое его замом решение. Об этом же ранее говорили Фрунзик Хачатрян и его сыновья, однако Жданов упомянул также и резолюцию Толоконского на продление субаренды, принятую мэром за два месяца до этого: «Он написал: „Не возражаю“».

Из-за популярности к Хачатряну и Жданову «перешло много клиентов» с МУП «Вещевой рынок», «и тогда начались репрессии»

Когда впоследствии «Тензор» стал выяснять отношения с мэрией Новосибирска в арбитражном суде, Толоконский отказался от этой своей подписи, сообщил Жданов: «Мы экспертизу [почерка] провести не могли. А с их стороны были предоставлены билеты, что он [в этот день] был в командировке». Кроме того, Жданов первым из свидетелей заявил, что у ЗАО «Магазин № 6», выступавшего с 1987 года арендатором территории, городские власти еще до выделения ООО «Тензор» участка в субаренду «почему-то» отобрали 0,6 га: «Директор муниципального рынка [депутат областного совета Николай] Зубёхин переставил забор в свою пользу и до свидания».

Хотя арбитраж «первое решение» в споре с мэрией принял в пользу «Тензора», на рынок всё равно «приехала половина РУБОПа» и остановила его работу, захватив территорию, рассказал Владимир Жданов: «Загнали технику, всё перегородили и стали переворачивать контейнера, не думая ни о людях, ни о том, что мы отвечаем перед ними. Руководил всем Александр Дмитриевич Никитин лично». По его словам, было порядка 250 заявлений от предпринимателей, которые просили мэрию, «чтобы РУБОП не переворачивал».

Адвокат бывшего советника губернатора Новосибирской области Александра Солодкина-старшего Михаил Книжин спросил Жданова, понимает ли он, кому в принципе подчинялась такая структура, как РУБОП. «[Юрию] Прощалыкину она подчинялась», — ответил свидетель. «А Прощалыкин, получается, Толоконскому подчинялся?» — уточнил Книжин. «Скорее всего, наоборот, — заметил Жданов, — потому что у структур верхних силовых всегда есть дела на чиновников».

Второй адвокат Солодкина-старшего Светлана Ткаченко спросила, понимает ли Жданов, почему претензии к «Тензору» были именно у непрофильного РУБОПа. «РУБОП всегда предъявлял претензии — почему на рынке нет группировок», — ответил Жданов. «Каких группировок?» — не поняла Ткаченко. «Криминальных», — сказал Жданов и, очевидно, из-за того, что услышал смешки в зале, пояснил: «Да нет, основания работы рынка им не давали покоя». По его словам, РУБОП периодически приходил с проверками, заявляя, что на территории «Тензора» действуют какие-то преступные группировки, однако никого по итогам этих проверок не находил.

«РУБОП всегда предъявлял претензии — почему на рынке нет группировок»

На вопрос Книжина, известно ли Жданову о каких-либо претензиях со стороны преступных группировок к Фрунзику Хачатряну или к нему лично, свидетель ответил: «Претензий ко мне никаких не было. Претензии к Хачатряну могли уже быть. Меня рынок „Мане“ уже не касался, я не был ни директором, ни учредителем». Со слов Жданова, «Тензору» пришлось прекратить свое существование, потому что «было четко сказано в управлении торговли, что с таким названием рынок работать не будет».

Сказать, было совершено покушение на Фрунзика Хачатряна до или после открытия ООО «Мане», Жданов не смог: «Честно говоря, я даже не помню». Он увидел Хачатряна «в тот же день», когда не дождался его утром в офисе на Потанинской и узнал про покушение, но уже после посещения потерпевшим больницы: «Видеть видел, а разговаривать некогда было, потому что он был ранен». Жданов также не слышал, высказывал ли Хачатрян или его сыновья подозрения относительно личностей киллера и заказчика преступления. А вот про концепцию заместителя мэра Новосибирска Игоря Белякова по развитию городской барахолки Жданов слышал прекрасно: «Концепция была такая — отобрать у всех рынки».

На вопрос бывшего заместителя начальника УФСКН по Новосибирской области Андрея Андреева, была ли у ООО «Тензор» задолженность перед мэрией на сумму свыше 3 млн рублей, свидетель ответил: «Никогда этого не было и не могло быть. По арендной плате у мэрии никогда не было претензий». «А есть бумага, что задолженность была», — отметил подсудимый Андреев. «Ну, бумага. Это же Никитин, он всё может», — сказал свидетель.

Многие вопросы к Жданову адвокатов и Андрея Андреева прокурор Марина Морковина просила судью снять как «не относящиеся к обстоятельствам предъявленного обвинения». «Ваша честь, государственный обвинитель также задавала вопросы о работе рынка, а не о предъявленном обвинении», — заявил Андреев после очередного возражения. «Андреев, вам не предъявлено обвинение по этим эпизодам, задавайте вопросы про себя, — ответила судья Лариса Чуб. — Если вы хотите выяснять действия РУБОПа, то процесс не для этого проводится». Позже она сделала подсудимому замечание с внесением в протокол, заявив ему, что «комментировать действия гособвинителя вам никто не давал права».

Мне Никитин сказал: „Я взял Фрунзика в разработку, а тебя посажу“. А что еще может значить „взял в разработку“?»

Адвокат бывшего вице-мэра Новосибирска Александра Солодкина-младшего Николай Украинцев попросил Владимира Жданова вспомнить, говорил ли он Фрунзику Хачатряну, что Александр Никитин планирует его убить. Морковина опять потребовала снять вопрос, но адвокаты сообщили ей, отсутствовавшей на заседании, где допросили Хачатряна, что об этом потерпевший сам заявлял в суде. «Первый раз слышу, такого не было», — ответил Украинцеву Жданов. «То есть, вы хотите сказать, Фрунзик Кярамович врёт?» — спросил адвокат. Жданов возразил, что просто цитата неверная, потому что он говорил Хачатряну не так: «Мне Никитин сказал: „Я взял Фрунзика в разработку, а тебя посажу“. А что еще может значить „взял в разработку“?» Со слов Жданова, Хачатрян тогда не захотел его слушать, поскольку тот был после дня рождения и выпивший. «Но вы могли напутать из-за этого состояния, или сказали, как было?» — уточнил Украинцев. «То, что сказал, я и сказал», — ответил свидетель. «Посадить» Никитин обещал Жданову «за рынок»: «Он меня вызывал через день: „Когда закроешь рынок?“ Он меня в мэрии встречал: я прихожу, а он уже там. Но законных оснований посадить меня не было, поэтому и не посадили».

РУБОП должен был «Тензору» 250 тыс. рублей «за эти перевороты», рассказал Владимир Жданов, но ему пришлось отозвать все иски по просьбе Фрунзика Хачатряна: «Он сказал мне: „Ты не требуй, мы им простим“». «Какие интересы были у РУБОПа к этому участку? Охрана, имущественные, какие-то еще?» — спросила свидетеля Светлана Ткаченко. «Я возражаю, ваша честь. Вопрос содержит ответы, вы ему предлагаете два варианта», — заявила адвокату гособвинитель. Когда Ткаченко перефразировала свой вопрос, Марина Морковина попросила его снять, потому что действия РУБОПа в данном процессе не оцениваются. «Тогда я хотела бы знать, когда прокуратура оценит действия РУБОПа, о которых говорят свидетели», — сказала Ткаченко. «Никогда, — ответила Морковина, — потому что нет такого обвинения». Когда потерпевший Андрей Боженко начал задавать Жданову вопросы об отношениях ЗАО «Магазин № 6» и мэрии, адвокат Михаил Книжин сердито спросил гособвинителя: «Марина Евгеньевна, вы почему не возмущаетесь? Его же это вообще не касается!» Морковина оставила реплику Книжина без внимания.

«Ваша честь, а я хочу понять, суд должен все стороны рассмотреть и истину установить, или только обвинить?» — неожиданно для всех спросил судью Фрунзик Хачатрян. Лариса Чуб объяснила ему, что уголовное дело рассматривается только в рамках предъявленного обвинения. «А если рамка узкая?» — сказал Хачатрян. Выяснилось, что он забеспокоился, что следователи «могли неправильно сформулировать мотивы в рамках обвинения», а это помешает ему установить, кто причастен к покушению. «А как это выяснить, если вы не хотите выяснять?» — посетовал потерпевший. «Решайте этот вопрос с прокурором», — предложила судья, и в перерыве Хачатрян последовал ее совету.

«Зачем гоняться за одной мухой, если можно вытереть грязь, и закрыть форточку?»

На вопрос корреспондента Тайги.инфо, о чем же тот разговаривал с Мариной Морковиной и Алексеем Куликовым, Фрунзик Хачатрян ответил, что он убеждал их как раз в «узости рамки». Что нужно учесть, что проблема не только в «крышевых деньгах», но и в «черном нале», который лидер преступного сообщества Александр Трунов собирал с рынков как «внештатный сотрудник мэрии», напомнил Хачатрян свое же выражение. «Я говорю: „У вас на полу грязь, и мухи летают, форточка открыта. Зачем гоняться за одной мухой, если можно вытереть грязь, и закрыть форточку?“ — пересказал он разговор с Морковиной. — А она мне говорит: „Что нам дали, то у нас и есть“». Вероятно, именно в этот момент, как видел корреспондент Тайги.инфо, государственный обвинитель похлопала по материалам уголовного дела, демонстрируя пухлую папку с ними потерпевшему.

До перерыва суд допросил в качестве свидетеля обвинения известного скульптора Арама Григоряна, академика Российской академии художеств и автора нескольких видеороликов под общим названием «Бандитский Новосибирск». Первой о них вспомнила адвокат Светлана Ткаченко, спросив у свидетеля, «по чьей инициативе были сделаны эти ваши фильмы». «Вы, что, думаете, у меня нет своей инициативы?» — обиделся Григорян. «Какие фильмы?» — спросила Ткаченко судья Чуб, дав всем понять, что сама не слышала об этих роликах, и попросила не задавать вопросы о том, что не имеет отношения к делу. «Я просто происхождение свидетеля пытаюсь понять», — пояснила адвокат Александра Солодкина-старшего. Арам Григорян сообщил, что он «сам пришел к следствию», потому что у него «чаша терпения вылилась».

Трибуну свидетель явно решил использовать с той же целью, что два года назад YouTube, и рассказать суду о том, что волнует лично его. По словам Григоряна, в 2009 году «между отпусками и бегами» Александр Солодкин-младший, занимавший пост заместителя мэра, в том числе и по вопросам культуры, «делал рейдерский захват» и «завладел зданиями» Союза художников России. В помещениях на улицах Свердлова и Челюскинцев, некогда выделенных Союзу самим президентом, сделали «муниципальные выставочные залы», «убрав слово „бессрочно“ из договора аренды», пожаловался Григорян. «Вице-мэра по культуре» свидетель при этом назвал всего лишь «исполнителем бандита Толоконского», который и «возглавил разрушение культуры». Такого же эпитета удостоился и Владимир Городецкий, который, по мнению Григоряна, «натравил на меня киллеров». Напомним, утром 31 мая 2011 года скульптор был избит двумя неизвестными во дворе своего дома на улице Советской. Напавших на него так в итоге и не нашли.

По словам Григоряна, он рассказал Солодкину, где проживает Хачатрян, на какой машине ездит с обкомовских дач и так далее

Гособвинитель Морковина и судья Чуб убедительно просили свидетеля отвечать только на задаваемые ему вопросы. Но Арам Григорян всё равно сбивался на заявления «от себя» вроде «Я из такого теста сделан, что не люблю, когда враг в овечьей шкуре», «Я за деньги ничего не делал в этом городе, все мои памятники стоят бесплатно» и «Я единственный в истории Сибири член Союза художников, пусть журналисты напишут». Обращаясь к отцу и сыну Солодкиным, он и вовсе срывался на резкий крик, и судье приходилось просить его говорить тише. Смешки в зале Чуб жестко пресекла, адресовав весь свой гнев одному из зрителей. «Вам пристав замечание уже даже сделал, а вы все равно сидите, смеетесь и жвачку жуете, хотя в общественном месте находитесь, — заявила судья. — Вы дождетесь, я сделаю процесс закрытым, чтобы не издеваться над людьми!»

Вернувшись к интересующим следствие темам, Арам Григорян рассказал, что в феврале-марте 1999 года Солодкин-младший пришел к нему в мастерскую вместе с неизвестным ему человеком, в котором он через 10 лет узнал Анатолия Радченко, и стал расспрашивать его в присутствии всё время молчавшего спутника про Фрунзика Хачатряна. «А я по моей натуре такой — меня спросят, я всё начинаю рассказывать, мне не нужно даже вопросов задавать, всё расскажу!» — заявил Григорян. По его словам, он рассказал Солодкину, где проживает Хачатрян, на какой машине он ездит с обкомовских дач и так далее. Свидетель подчеркнул, однако, что о Хачатряне его спрашивали многие люди, и всем он рассказывал то же самое. На вопрос Ткаченко, согласовывал ли он это с самим Хачатряном, Григорян ответил: «Да нет, конечно, мы же соседи были с ним». Расспросы Солодкина он вспомнил только через 10 лет, когда увидел в телепрограмме о преступном сообществе Александра Трунова лицо Радченко: «Я бы даже не вспомнил эту историю, если бы не эта передача».

Судья Чуб спросила свидетеля, слышал ли он, «не касаясь СМИ», что-либо о труновской группировке. Арам Григорян ответил, что «всех криминалов в городе лепил, они ко мне приходили, ихнюю маму и папу лепить, и сами всё говорили». «Они мне сами рассказали, что доят Центральный рынок, „первомайские“ и „ленинские“», — заявил скульптор, но на вопрос, кто возглавлял «ленинскую» группировку, ответить не смог. О связи Солодкина-младшего с группировкой Трунова Григорян, по его словам, слышал от самого чиновника: «Он сам говорил: „Мы, труновцы“». На вопрос Морковиной, почему Солодкин-младший так говорил, Григорян ответил: «Да просто так! Мало ли что говорят. Я тоже много чего говорю». Морковина спросила, какую роль Солодкин играл в преступном сообществе, и состоял ли он в нём вообще. «Никакой роли он не играл! — заявил Арам Григорян. — Он вопросы решал. Говорил: „Новосибирск — моя большая квартира, что хочу, то и творю“, понимаете? А я ему сказал: „Лучше стоя умереть, чем на коленях перед вами стоять!“ Ему не нужно было состоять [в преступном сообществе], у него были высокие покровители».

«Говорил: „Новосибирск — моя большая квартира, что хочу, то и творю“, понимаете?»

Николай Украинцев попросил свидетеля подробно рассказать о причастности Солодкина-младшего к «захвату» помещений Союза художников. Марина Морковина напомнила, что к предъявленному подсудимому обвинению это не относится. «Вы его не останавливали, когда он говорил сейчас эту ложь!» — возмутился Солодкин. «Рейдерский захват вам не вменяется», — также сообщила бывшему вице-мэру Новосибирска судья Чуб и добавила, обращаясь уже к его защитнику: «Адвокат Украинцев, если вы хотите что-то еще узнать о преступной деятельности своего подзащитного, выясняйте это за рамками судебного процесса». Григорян сообщил, что следователям о причастности к рейдерскому захвату Солодкина он не говорил. «Я сам только в 2010 году это выяснил», — сказал скульптор и предложил «пришить к делу» документы, копии которых он принес в суд. «К этому делу пришивать ничего не надо!» — быстро возразила Лариса Чуб.

Второй адвокат Солодкина-младшего Александр Петров спросил Арама Григоряна, лично ли себе вице-мэр «забрал» тогда эти помещения, или же они перешли в собственность мэрии. «Да какая мне разница, его или муниципальная это собственность?!» — искренне возмутился свидетель и тут же продолжил рассказывать про «бандитов», из-за которых он «три года свои скульптуры не может найти», потому что они «всё украли». После этого Украинцев и Чуб совместными усилиями несколько минут «вытягивали» из Григоряна прямой ответ на простой вопрос, знает ли он о каких-либо еще «преступлениях» Солодкина-младшего. «Я могу говорить только о себе, — признался тот. — Но вам, что, этого мало?»

Кроме того, Арам Григорян признал, что он не раз бывал на спортивных мероприятиях в Первомайском районе, не закрытых для посещения, и видел там Трунова, президента ассоциации игорного бизнеса Сибири Игоря Шулякова, основателя клуба «Первомаец» Александра Нестеренко и других авторитетных предпринимателей: «Все в спортивных одеждах, я один в костюме был». На вопрос прокурора Куликова, бывали ли среди гостей этих мероприятий Радченко и Солодкин-младший, Григорян ответил: «Да я откуда знаю? Я, что, за всеми слежу? Я, что, Агата Кристи, за всеми наблюдать?»

По словам Григоряна, Радченко он не видел десять лет, — с той встречи в 1999 году, где их даже не представили друг другу, до появления фотографии в СМИ, — и вообще он его считает «неприметной фигурой». «Я просто запомнил лицо, я художник, я могу сейчас даже нарисовать этого человека», — предложил Григорян. «Ну сейчас-то да», — заметил вполголоса Солодкин-младший. Его отец напомнил свидетелю, что сам не раз бывал дома у Фрунзика Хачатряна и прекрасно помнит дорогу. «Почему тогда мой сын пошел к вам за этим, а не ко мне? Ну такого же не было, вы это просто придумали», — примирительно предположил Солодкин-старший. «Сын ваш разрушил всю мою структуру!» — вскричал Григорян. «Ну... Сын — подчиненный», — развел руками подсудимый. Сын попросил его не продолжать, потому что он сам всё, если надо будет, расскажет, но Григорян уже вовсю кричал про «бандитов», которым подчинялся «вице-мэр по культуре».

Григорян напомнил Солодкину-старшему, что в 1985 году купил у него куртку, и сообщил, что она до сих пор хорошо носится, а «у полпреда вашего однажды чуть не купил джинсы»

Напоследок свидетель зачем-то решил напомнить Александру Солодкину-старшему, что в 1985 году купил у него куртку, и сообщить, что она до сих пор хорошо носится. «У меня? Я продавец? Я не торговал куртками, не помню такого», — возразил Солодкин. Григорян, однако, продолжал настаивать, что факт продажи куртки имел место. «У полпреда вашего однажды чуть не купил джинсы», — сообщил он Ларисе Чуб. «У кого?» — удивилась та. «У Толоконского!» «Ну и что? Ну это же жизнь, Арам Владимирович», — ответила судья понимающим тоном, очевидно, решив не углубляться в подробности, точно не имеющие отношение к предъявленному обвинению, и предложила освободить свидетеля, если к нему больше не осталось вопросов. Никто, кроме самого Арама Григоряна, которому явно было еще, о чем рассказать суду, не возражал.

Директор рынка «Манэ» Константин Гривин, допрошенный после перерыва, признался, что лично с подсудимыми он не знаком и знает их только из СМИ. По просьбе прокурора Морковиной свидетель рассказал о работе ООО «Тензор», в котором сам не работал («Мы находились в одном помещении, офисы арендовали, я общался со Ждановым много»), и о начале работы ООО «Манэ», зарегистрированного как юридическое лицо еще в мае 1997 года. «Толоконский предложил Хачатряну отозвать иски к мэрии и за это выделил ему два земельных участка», — сообщил Гривин. Первый договор с мэрией возглавляемая им организация заключила 1 апреля 1999 года, договор на второй участок — в августе 1999 года, уже после покушения на Фрунзика Хачатряна, о котором с ним он не разговаривал. О каких-либо случаях вымогательства у него денег Хачатрян Гривину также не говорил, однако рассказывал ему о существовании в принципе таких преступных группировок, как «Труновские» и «Первомайские».

Особого интереса участников процесса этот свидетель не вызывал, поэтому и вопросов к нему практически не было. Представитель Хачатряна Алексей Пугин спросил Константина Гривина, связан ли тот факт, что он путался в датах, давая показания, с тем, что прошло уже много лет. «Ваша честь, это наводящий вопрос», — возразил Николай Украинцев. «Поддерживаете ли вы данные на следствии показания, не отказываетесь от них?» — перефразировал адвокат Пугин. В ответ на это судья Лариса Чуб сообщила ему, что показания Гривина в суде не исследовались, поэтому ссылаться на них нельзя, и попросила Пугина больше так не делать.

Адвокат Украинцев вновь заявил ходатайство об исключении из списка доказательств протокола дополнительного допроса Дмитрия Буоля

В завершении судебного заседания адвокат Николай Украинцев вновь заявил ходатайство об исключении из списка доказательств протокола дополнительного допроса свидетеля Дмитрия Буоля. Напомним, что ранее сторона защиты уже объявляла это доказательство добытым с нарушением закона и оттого недопустимым. Согласно протоколу, 30 мая 2011 года киллер Буоль показал, что оба Солодкиных и Андреев входили в состав преступного сообщества, но в суде он заявил, что не давал таких показаний и не понимает, почему они появились в документе. Буоль сказал, что 30 мая его допрашивал следователь по фамилии Фоменко, в то время как в протоколе стоит подпись следователя Владимира Большунова, который сегодня уже работает в управлении Генпрокуратуры РФ по СФО. Вызванный на допрос Большунов опроверг слова Буоля и сообщил, что лично проводил допрос, и Лариса Чуб поверила ему, а не Буолю, заметив, что киллер просто захотел «помочь подсудимым уйти от ответственности». Ходатайство защиты об истребовании документов из СИЗО №1 судья отклонила, и тогда Украинцев направил в изолятор адвокатский запрос.

Согласно официальному ответу, полученному адвокатом от начальника СИЗО Руслана Робакидзе 11 октября, в указанный день на допрос Буоль действительно вызывался следователем Фоменко. Тот проработал с арестованным 30 мая с 11:15 до 16:35, Большунов же находился в изоляторе только с 10:47 до 11:22. Кроме того, из документа следует, что оба следователя приходили к Дмитрию Буолю еще и 2 июня, что соответствует словам свидетеля о том, что ноутбук, с которым приходил Фоменко, затем еще «отвозился в Следственный комитет». «Обстоятельства участия Фоменко в допросе в протоколе не указаны, как и не содержится указание на действительное время проведения следственных действий Большуновым», — подчеркнул Николай Украинцев, указав как минимум два нарушения УПК, допущенные следствием, и попросил судью исключить протокол: «Это доказательство недопустимое».

Коллеги Украинцева и их подзащитные поддержали ходатайство. Андрей Андреев также обратил внимание судьи Ларисы Чуб, что прокурор Большунов, «получается, давал ложные показания», и попросил дать этому оценку. Фрунзик Хачатрян признался, что «юридически не понимает, меняется ли содержание», и поэтому должен обсудить услышанное со своим адвокатом Алексеем Пугиным. Прокуроры Морковина и Куликов также попросили время для составления отзыва на ходатайство, и судья Чуб объявила перерыв до утра 24 октября.