Полжизни в тайге: строители Богучанской ГЭС о прошлом и будущем Кодинска (видео)

Пуск Богучанской ГЭС from tayga.info on Vimeo.

Анатолий Маркин три дня развлекает журналистов байками про тайгу и медведей. Он приехал на Богучанскую ГЭС в 1977 году, до этого после техникума трудился на предприятии в Свирске, а до Приангарья — добывал уголь в шахте Донецка. О стройке наш водитель с другом узнал из объявления в газете. Собрались и поехали.

Тогда, в 70-е, для молодежи такое путешествие, чтобы «посмотреть», было делом обычным. Ехали отовсюду — с Украины, Урала, Казахстана, Западной Сибири. Комсомольцы мечтали строить БАМ, гидроэлектростанции и ловить рыбу в Тихом океане. Ехали за романтикой, красивой природой, собственным жильем и длинным рублем: водитель БелАЗа за полгода мог заработать на новенькую, модную по тем временам, машину «Москвич».

Маркин и его друг со своей семьей поселились в комнате общежития — жили через шторку из простыни. В поселке Временный водитель тогда начал строить дом.

Ехали за романтикой, красивой природой, собственным жильем и длинным рублем: водитель БелАЗа за полгода мог заработать на новенькую, модную по тем временам, машину «Москвич»

«Делать нечего было вечерами. Ну, сколько можно на танцы ходить? Топор в руки и ...Инструмент тогда был самый богатый — топор и ножовка, даже двуручной пилы не было, — смеется Маркин. — С будущей женой встречались месяца полтора, говорю — пойдем покажу, где дом строю. Привел ее в это место, на бревнышко сели: „Вот здесь будем жить“. Через полгода она у меня уже там жила».

Друг Маркина получил так называемую «нулевку» — комнатку два на два метра, чтобы поесть молодой семье приходилось убирать кровать, чтобы лечь спать — стол. Спустя какое-то время приятели обзавелись квартирами, соседями семьи остаются и по сей день — так и живут в одном подъезде. Дом в поселке Временный Маркин оставил таким, каким построил, ничего разбирать не стал. Сейчас поселок не существует — постройки сожгли и вывезли, вся территория ушла под воду.

«Это неумно было сделано — строиться в зоне затопления, — рассуждает сейчас Маркин. — Уже площадка была намечена. Если бы в то время давали участки в том же городе, если бы была такая возможность, начали бы люди строиться, во-первых, квартир бы столько не понадобилось, во-вторых, не все желающие хотят жить в квартирах. Зачем бы я строил там, когда я мог бы уже по-серьезному?».

Сложная стройка

В 2012 году исполнилось 30 лет со дня закладки первого кубометра бетона в тело плотины Богучанской ГЭС. Участник события Дмитрий Матвеевич Сарикиян попал в эти края в 1981 году. Сейчас с БоГЭС у него, приехавшего с Донбасса, связано полжизни. А тогда в начале 1980-х он узнал о ней случайно, приехав на стройку в Усть-Илимск. Как оказалось, в Иркутской области уже делать было нечего, а в гостинице «Тайга» приезжие подсказали — в Красноярском крае возводится новая ГЭС.

Когда молодой Сарикиян приехал в Кежемский район, он месяц ничего хорошего не замечал, и хотел бежать из Сибири, но вернуться домой было «стыдно». «Столько грязи я еще не видел, но мне повезло, я еще мошку не знал, — рассказывает ветеран, попавший в Красноярский край осенью 1981 года. — Когда эта мошка началась, я вообще готов был уехать, оплывал. Ребята шутили — Ты потерпи чуть-чуть, скоро белые мухи полетят. — Какие еще белые мухи, куда уж больше? — Да, снег пойдет».

Строительство ГЭС с самого начала шло тяжело. «Средства остаточные выделялись в „Братскгэсстрое“, — вспоминает Сарикиян. — Когда первый куб укладывали, 30 тыс. кубометров бетона в 1982-м году надо уложить, я вот сейчас четко не скажу, мы, может быть, и в половину не уложились, а, может, чуть побольше, но в пределах 15-16 тыс. Даже когда мы начинали этот момент, мы не могли его выполнить, месяца два-три стояли без цемента. Посуды выставили столько, что, если бы ее укладывали, конечно, уложились бы. Если нет цемента, что ты будешь укладывать? Доставка шла по братской, а дорога какая была? Денежек не было, цемента не было».

Сарикиян по образованию электрик, пришел на ГЭС бетонщиком, до сих пор трудится стропальщиком на кислородной станции производственно-складского комплекса коммерческого департамента ОАО «Богучанская ГЭС». В белой рубашке, черной кофте, нарядный и убеленный сединами строитель с большим почтением перечисляет имена своих наставников и коллег и перебирает старые, но хорошо сохранившиеся черно-белые фотографии: «Вот это укладка первого куба бетона... это я вот в молодости работал... это мы как раз смонтировали краны для водобойной плиты... это стотысячный куб бетона укладывали... это наше звено».

Лучшие времена у тогдашней, еще советской, стройки, по словам Сарикияна, были в 1984-85 годах — строители показывали высокие темпы работ

Лучшие времена у тогдашней, еще советской, стройки, по словам Сарикияна, были в 1984-85 годах — строители показывали высокие темпы работ — уложили около 60 тыс. кубометров бетона. А спустя десять лет стройка встала. Это уже были 1990-е — тяжелые для маленьких городков, когда наличные были только у пенсионеров, зарплату выдавали продуктами, техникой и одеждой, предприятия приостанавливались, а то и просто закрывались.

Люди стали покидать ГЭС. Водитель Анатолий Маркин, к примеру, занялся коммерцией. Возил вещи из Китая, а затем — лес из Кодинска. Та же охота, которая сейчас все «больше для удовольствия», тогда, по словам Маркина, была хорошим подспорьем для местных жителей. А Сарикиян, отсутствовавший несколько лет на стройке, как раз в 1994 году вернулся на БоГЭС.

«Тяжелые времена были на самом деле. Можно было вот так собраться — пропади оно все пропадом — и поехать домой, — вспоминает ветеран. — Но корни-то пускаешь, выдери эти корни, дерево засохнет. Здесь многие молодые ребята семьи создали, дети порождались, у меня вот только дочь здесь родилась, сын — на Украине, но все-таки она местная. В 1987 году как раз родилась, перед перекрытием Ангары».

У остановки строительства, помимо очевидных последствий, были и те, что стали заметны не сразу. «Выпало поколение, которое должно было передать свой опыт, — поясняет Сарикиян. — У нас была бригада, в ней примерно средний возраст составлял 23-24 года. Когда передавалось это с одной стройки — опытные передавали — семья гидростроителей поддерживалась. Когда все развалилось, получилось, те, кто понабрались опыта, никому его не передали».

Для ветерана пуск гидроагрегатов — праздник и финишная прямая, на которой можно, наконец, увидеть результат 30-летнего забега. Сарикиян сожалеет, что ГЭС так долго строилась и еще не знает, что именно он 15 октября будет говорить с президентом Владимиром Путиным и вместе с молодым начальником смены БоГЭС Романом Переваловым нажмет заветную кнопку «Пуск».

Домой в СССР

К включению в работу гидроагрегаты ГЭС готовят молодые инженеры, сейчас у щита управления они проверяют систему защиты станции на случай ЧС. «Задача нашей службы обеспечить состояние „просто нажать на кнопку“, — поясняет суть своей работы замначальника службы технологических систем управления ОАО „Богучанская ГЭС“ Рамиль Губайдуллин. — После того, как мы полностью закончили наладки и проверки, мы уже отходим, и оперативный персонал имеет возможность нажатием на кнопку осуществить пуск и последующую эксплуатацию агрегата».

Для Губайдуллина и его младшего брата это уже вторая ГЭС, которую они запускают, как говорится, «с нуля». Раньше оба работали в Башкирии на Юмагузинской ГЭС.

«Приехали сюда, в первую очередь, потому что строительство, пуск ГЭС — это тот адреналин, который запоминаешь на всю жизнь, и его в последующем не хватает, — говорит энергетик. — Адреналин от бессонных ночей, от того, что получаешь удовлетворение, когда видишь вращающиеся гидроагрегаты, которые работают без сбоев».

В гидроэнергетику Рамиль Губайдуллин попал случайно, несмотря на то, что в этой отрасли работает и его отец. Получив высшее техническое образование, молодой человек остался преподавать в вузе. «Мне надо было делать в моем кабинете ремонт. Делали его очень недовольные молодые сотрудницы института. Бухтели и действовали мне на нервы. Зашел мой выпускник, сказал, что он едет на собеседование, я с ним увязался. И практически без документов, без резюме прошел — куда не просочится татарин?». Так Губайдуллин стал работать на Юмагузинской ГЭС.

Где-то вверху шумит кран — это первое оборудование, которое инженеры запустили в работу в машзале. На Богучанской ГЭС Рамиль работает уже четвертый год. В Красноярский край он приехал вместе с ребенком и супругой — она тоже по специальности инженер. Семья живет в Кодинске в квартире, которую предоставил работодатель, и пока из гостеприимного городка они никуда переезжать не собираются.

«Несмотря на то, что мне не 50 лет, я все-таки человек, рожденный в СССР, я глубоко тоскую по той стране, которой у нас нет. Мне достаточно неприятны перемены 90-х, — признается Губайдуллин. — И фактически мы здесь живем на небольшом островочке, который остался от Советского Союза. Когда мы сюда приехали первый раз с супругой, первые эмоции были — опа, back up домой, в Советский Союз: люди улыбаются, не озабочены своими проблемами, стройка дала финансовый приток в город, поэтому озлобленных, голодных людей здесь нет».

«Фактически мы здесь живем на небольшом островочке, который остался от Советского Союза: люди улыбаются, не озабочены своими проблемами, стройка дала финансовый приток в город, поэтому озлобленных, голодных людей здесь нет»

Как и Рамиль Губайдуллин, молодой специалист ГЭС Илья Бубенков здесь получил квартиру. Кодинск — один из немногих российских городов, где есть возможность не только купить жилье, но и получить его, работая на предприятии. Илья и его друг Олег, как-то вечером зашедшие к нам в гости, в неформальной обстановке совсем не похожи на суровых инженеров или гидростроителей — недавние студенты, коротающие вечера за игрой в «Мафию».

Рабочая деловитость Бубенкова слегка теряется в домашней обстановке, но по всему видно, он — практик и реалист до мозга костей и знает, чего хочет от жизни. Еще в студенчестве по программе «Work and travel» Бубенков ездил в Чикаго — привез массу веселых историй, а деньги на эту поездку заработал в студенческом отряде Богучанской ГЭС. В том, что он будет работать на ГЭС, был уверен еще со школьной скамьи.

«Когда в университет поступал, думал идти либо в медицину — на хирурга, либо в энергетику — на релейщика. Когда выбирал энергетику, просматривал крупнейшие объекты, которые будут вводиться. Естественно, Богучанская ГЭС была на первом месте, — рассказывает Бубенков. — Из консервации ее тогда еще не вывели, но перестройка уже закончилась, какая-то стабильность в стране появляться начала, было очевидно, что ее достроят».

«Заканчивая школу, я думал, что ее [станцию] достроят в 2009 году, и я приду уже работать на запущенную. Но вот получилось поучаствовать в пуске», — не без гордости добавляет Бубенков. И есть чем гордиться: друзья Бубенкова узнают о завершении строительства пятой по мощности ГЭС России и готовящемся пуске гидроагрегатов из СМИ, а Илья находится в центре событий. Да и сама «ГЭСка», как ее здесь многие называют, давно стала центром жизни для ближайшего окружения молодого специалиста.

Впервые на Богучанскую ГЭС студент Бубенков попал в составе студенческого стройотряда в 2006 году. Популярное в советские времена молодежное движение было возрождено по инициативе тогдашнего красноярского губернатора Александра Хлопонина именно на Богучанской ГЭС.

«Направили нас на работы неквалифицированные: в основном либо мусор убирали, либо траншеи копали. Скалы мыли — где бетон на скалы льют, нужно скалу подготовить, чтобы не было никаких протечек. Её от тех камней, которые откололись, всю очищают. Причем это абсолютно ручная работа», — вспоминает о студенческих буднях на БоГЭС Бубенков.

Сейчас уже ведущий инженер группы режимов и сопровождения рынка оперативной службы ОАО «Богучанская ГЭС» называет стройотряды «кузницей кадров», бывшие стройотрядовцы возвращаются на ГЭС специалистами и остаются здесь работать.

Пустить корни

«Если жизнь прожита в течение 30 лет и связана она была со стройкой, то люди очень много здесь оставили. Собственно говоря, пустили здесь корни, — рассуждает сотрудница БоГЭС Ирина Чадаева. — Слишком много времени прошло с того момента, как люди сюда приехали, и до того, как возникает возможность увидеть, как работает ГЭС».

Перед пуском ГЭС у Ирины мандраж, она и во время интервью, кажется, вот-вот сбежит на работу. Рада ли Чадаева предстоящим событиям, она говорить не берется: завершение строительства воспринимается неоднозначно — оно связано с высвобождение рабочих мест, а не каждый из посвятивших стройке часть своей жизни готов уехать на новый объект или сменить профессию.

Завершение строительства воспринимается неоднозначно — оно связано с высвобождение рабочих мест, а не каждый из посвятивших стройке часть своей жизни готов уехать на новый объект или сменить профессию

Судьба самой Чадаевой связана с Богучанской ГЭС с пятилетнего возраста — Ирина и есть то самое поколение, выросшее за 30 лет строительства станции. Ее родители приехали в Кодинск с такой же комсомольской стройки — БАМа. Здесь они собирались строить ГЭС, но так получилось, что занимались всю жизнь другим делом, а их дочь стала энергетиком и вернулась из Красноярска в уже ставший для нее родным Кодинск.

«Я рассчитывала здесь закрепиться. В конечном итоге, на тот момент — 1999-2000-й год — надежды были, что после консервации ГЭС будет достроена», — вспоминает Чадаева, впервые побывавшая на станции уже после окончания вуза. Надежды, которые она возлагала на ГЭС, оправдались: сейчас Чадаева — ведущий инженер группы сводного планирования производственно-технической службы ОАО «Богучанская ГЭС».

Заглядывая в свое будущее, Ирина Чадаева, воспитывающая сына с мужем-энергетиком, не исключает — в ее семье сложится профессиональная династия: «Мне бы хотелось, чтобы мой ребенок перенял нашу профессию. Пока что его больше интересует химия, состав продуктов, ему нравятся химические реакции, когда вода в пар превращается. Он говорит: „Я буду химиком“. Ну, это же только сейчас, потом посмотрим, как все пойдет».