«Для меня „не сидеть на месте“ — значит „работать“»: бывший охранник Трунова рассказал в суде, кто поручил ему сжечь автомобили Хачатряна

10 Ноя 2012, 11:23

Очередное заседание по делу экс-чиновников Солодкиных и Андреева продолжалось в Новосибирском областном суде до обеда. Прежде всего, из уважения к конвоирам, для которых пятница оказалась днем не только неконвойным, когда арестованных в суд обычно не возят, но еще и укороченным — из-за Дня полиции.

Заседание началось с заявления стороной защиты сразу двух ходатайств о признании ряда доказательств недопустимыми. Первое заявил адвокат Александра Солодкина-младшего Николай Украинцев, обратив внимание судьи Ларисы Чуб на нарушения при составлении следствием протокола дополнительного допроса Рената Ганеева, который выступал в суде днем ранее и 31 октября.

Второе ходатайство поступило от адвоката Александра Солодкина-старшего Михаила Книжина, попросившего исключить из материалов дела аудиокассету, которую участники процесса слушали 29 октября. Напомним, по словам потерпевшего Фрунзика Хачатряна и версии обвинения, на кассете записан состоявшийся в 1999 году телефонный разговор между Хачатряном и Солодкиным-старшим, который объясняет, как проехать в его офис на Серебренниковской, 23. В этом офисе Хачатряна, как он говорил, встретили члены преступных группировок, потребовавшие от него денег за продолжение бизнеса.

В офисе Солодкина Хачатряна встретили члены преступных группировок, потребовавшие от него денег за продолжение бизнеса

Михаил Книжин отметил, что ограничение гарантированного Конституцией РФ права на тайну телефонных переговоров допускается лишь на основании решения суда, но такой документ в деле отсутствует, и, значит, запись сделана незаконно. Несанкционированным прослушиванием потерпевшего могли заниматься и оперативные службы, предположил адвокат: свидетель Дмитрий Буоль утверждал, что он записывать разговоры Хачатряна начал уже после той встречи на Серебренниковской, а сам Хачатрян рассказывал о своем конфликте с РУБОП и конкретными сотрудниками МВД.

Кроме того, Книжин указал, что кассета была найдена и изъята в гараже не во время обыска, для которого также нужен соответствующий документ, а во время выемки оружия, за которым и шли оперативники, не собираясь, согласно постановлению следователя, забирать оттуда что-то еще. Книжин также задался вопросом, почему в гараже нашли пакет с 23 кассетами, а потом, согласно опять же материалам уголовного дела, таких пакетов стало два, причем в первом возникла еще одна кассета. Прокуроры и представитель Хачатряна попросили предоставить время на составления мнения по заявленным ходатайствам, и судья отложила их рассмотрение.

После этого в зал был приглашен Константин Юпинжан, вызванный на допрос в качестве свидетеля обвинения. В настоящее время Юпинжан работает, по его словам, генеральным директором ООО «Чистый квадрат» (вопросы адвоката Александра Солодкина-старшего Светланы Ткаченко об этой организации судья Чуб сняла по просьбе гособвинителя как не относящиеся к делу), а также является одним из восьми подсудимых в процессе «банды Александра Трунова». При этом обвинение по ст. 210 УК РФ (участие в организованном преступном сообществе) Юпинжану, единственному из восьми, не предъявляли: из ОПГ он вышел, по его словам, еще в 2005 году и потом, как сообщила гособвинитель Марина Морковина, «активно сотрудничал со следствием».

Присяжные 19 октября признали его и другого обвиняемого Павла Егорова виновным в избиении Аркадия Зайцева, охранявшего автостоянку на улице Советской, где ночью 10 ноября 2003 года сгорели джипы Фрунзика Хачатряна. Дело об их поджоге было в отношении Юпинжана и Егорова прекращено еще на стадии предварительного следствия за истечением срока давности. Третий соучастник этого преступления Илья Рассказов ушел из жизни и к ответственности не привлекался.

Константин Юпинжан сообщил, что знает обоих Солодкиных, но не поддерживал с ними отношений. О подсудимом Андрее Андрееве он рассказать ничего не может, поскольку не знает его, потерпевших Владимира Маркаряна и Фрунзика Хачатряна с его сыновьями он лично не знает, а на вопрос об избитом Зайцеве ответил, что видел его «только в ту ночь».

О чем шла речь на закрытых совещаниях, он знать не мог, потому что в эти комнаты «был узкий доступ людей», и появиться там не каждому было дано

Из показаний свидетеля следовало, что в состав «труновской» группировки он вошел в 2002 году, когда познакомился с другими ее участниками на тренировках по футболу на спортивном комплексе «Заря». Юпинжан перечислил «старых» и «молодых» членов группировки, уточнив, что «в те года их не знал, узнал, когда начал работать в охране Трунова в феврале 2004 года». «Мы, как охранники, видели, как все они приезжали на совещания, которые проходили на „Заре“», — рассказал свидетель, добавив, что члены ОПГ собирались также в «бункере фюрера» — квартире Трунова на улице Пархоменко. О чем шла речь на этих закрытых совещаниях, он знать не мог, потому что в эти комнаты «был узкий доступ людей», и «появиться там не каждому было дано».

Марина Морковина попросила уточнить, что значит «не каждому». «Не мне, не вам, не любому человеку», — объяснил Юпинжан. Солодкина-старшего приезжающим на эти совещания он не видел, в отличие от его сына Александра. На вопрос Морковиной, какое место в иерархии ОПГ занимали Солодкины, свидетель ответил: «Думаю, они были на уровне [Хасана] Ганеева».

Выйдя из группировки осенью 2005 года, Юпинжан решил «заниматься бизнесом» и стал в 2006 году генеральным директором ООО «Центр-Систем», которое «предоставляло населению города Новосибирска услуги по оплате различных платежей через терминалы». Работал он до конца 2008 года, пока ему не позвонил младший сын и брат подсудимых Юрий Солодкин, один из соучредителей компании. «Разговор был о том, что меня сняли с должности гендиректора, — сообщил свидетель. — Юра мне сказал: „Это не наша с тобой война, а моего старшего брата против Ганеева“». Прокурор спросила, кто еще в ОПГ знал об этом ООО. Адвокат Книжин выразил протест, заметив, что «она опять доказательства закрепляет по делу, где у нас нет обвинения». «Меня интересует, знали ли Солодкины», — пояснила Морковина.

Константин Юпинжан ответил, что подсудимые — по крайней мере, Солодкин-старший точно, — помогали руководимой им организации. «Нам нужно было согласовывать места для установки терминалов, по всем районам [города согласование] шло законным путем, но были районы, которые не хотели [согласовывать] по каким-то причинам. Например, Заельцовский, а интерес к нему был у нас высок». По словам Юпинжана, Юрий Солодкин при нем звонил своему отцу, который созванивался с главой районной администрации или его заместителем. Свидетель вспомнил, как Людмиле Минеевой как раз из Заельцовского района потом «дарили мячи футбольные и два или три спортивных костюма». На вопрос гособвинителя, обналичивались ли через ООО доходы ОПГ, он ответил утвердительно, уточнил, что эти «деньги приходили с компаний, которые принадлежали группировке», и назвал еще одним «неким транзитом для обналичивания денег» ООО «Процессинг».

Юпинжану известно, что члены ОПГ получали деньги с Гусинобродской барахолки: «Скупали у рынка талоны на посадочные места и потом перепродавали их коммерсантам»

Юпинжану было известно, что члены ОПГ получали деньги с Гусинобродской барахолки: «Скупали у администрации рынка талоны на посадочные места под контейнеры и потом перепродавали их коммерсантам, желающим торговать, по несравнимо большей цене». В период с 2002 по 2004 год, по его информации, барахолку контролировали Хасан Ганеев и Сергей Надеин. Сколько денег с нее получала группировка, Константин Юпинжан сказать не смог, но сообщил, что «иногда мы перевозили по 5-7 млн рублей». Центральный рынок Новосибирска «труновские» долгое время контролировали на пару с «первомайскими», со стороны «труновских» — Сергей Закузённый, продолжил свидетель. «Все торговые места были поделены поровну, в конце каждого месяца была, скажем так, „аренда“, в кавычках». Директор рынка «был поставленный», поэтому «никаких возражений никогда не имел».

Кроме того, членами группировки через ООО «Сибмегаполис», со слов Юпинжана, «были выкуплены у государства площади в переходе под часовней [Николая Чудотворца] для их сдачи в аренду предпринимателям». Всем этим, по данным свидетеля, занимался Хасан Ганеев, который также получил контроль над торговыми центрами «Праздничный зал» и «Студенческий», установив «арендные отношения с муниципалитетом». Деньги со всех объектов шли в «общак» группировки и распределялись между ее участниками, сообщил свидетель. Очевидцем распределения денег он не был.

Правила поведения внутри ОПГ Трунова были «простые, с одной стороны, с другой, — их надо было исполнять обязательно», отметил Константин Юпинжан: «Заниматься спортом. Не заниматься проституцией. Не заниматься наркотиками, сутенерством, — перечислил он. — Если кого-то из участников группировки обидели, [нужно было] найти этих людей и сделать как минимум в два раза сильнее и жестче. Если поставили синяк, — поставить два синяка. Сломали руку — две руки сломать». «Убийство допускалось?» — спросила Марина Морковина. «Никто этого впрямую не обсуждал, но это происходило», — ответил свидетель. По его словам, в группировке он больше всего общался с Ганеевым, поскольку сначала «был в его подразделении». Непосредственным шефом службы охраны Трунова, в которую входили 11 человек, Юпинжан назвал Виталия Шевцова.

Если у «труновских» возникали «разногласия» с другими ОПГ, то тогда на «встречи» с их стороны могло поехать до 30 человек

Вместе с другими охранниками он числился сотрудником ЧОП «Георгий Победоносец» и обеспечивал «сопровождение встреч» Александра Трунова и других членов группировки. Если у «труновских» возникали «разногласия» с другими ОПГ, то тогда на «встречи» с их стороны могло поехать до 30 человек, рассказал свидетель. Отвечая на вопрос прокурора «У кого еще из участников группировки была охрана?», Юпинжан упомянул в том числе Солодкина-младшего. «Вы могли обратиться к нему с просьбой?» — спросила Юпинжана Морковина. «Думаю, что нет», — ответил тот, пояснив, что не обладал достаточным для этого статусом. На вопрос, встречался ли с Труновым Солодкин-старший, он ответил, что «ни разу их вместе не видел». При этом уточнил, что были случаи, когда «мы привозили Трунова на Шевченковский жилмассив — якобы на встречу с Александром Наумовичем».

Марина Морковина попросила свидетеля рассказать об организации поджога автомобилей Фрунзика Хачатряна. Константин Юпинжан сообщил, что «в первых числах ноября» 2003 года Хасан Ганеев позвонил Илье Рассказову и назначил встречу возле бильярдного клуба «Шарокатица», «это где сейчас цирк», на которую приехали Рассказов, он и Павел Егоров. «Ганеев сказал, что кому-то из группировки очень сильно насолили, и нам нужно ответить на этот поступок — сжечь два автомобиля. Он сказал, что надо сделать это обязательно, и если будут какие-то препятствия, то надо их ликвидировать. Если охранник будет мешать, ломайте его и всё, делайте задуманное». Когда свидетеля попросили пояснить, что значит «ломать», Юпинжан пояснил и добавил, что в 2003 году это слово не вызывало вопросов. «У нас всегда была с собой бита. Это тот предмет, которым Рассказов владел, как ручкой писатель, — сказал свидетель, произведя на слушателей заметное впечатление образным сравнением. — Задачи были ясны, мы поехали исполнять». О том, чьи это были машины, по словам Юпинжана, он и сообщники узнали только на следующий день «из новостей».

Согласно показаниям свидетеля, приехав ночью к указанной им Ганеевым накануне днем автостоянке, злоумышленники надели шапки-маски и смешали в поэтиленовых пакетах в соотношении 50 на 50 автомобильное масло и бензин. Они убедились, что злой собаки за забором нет, однако перебраться через него не получится из-за колючей проволоки. Тогда Рассказов, включив «дальний свет», подъехал к воротам стоянки и дал сигнал охраннику. Юпинжан и Егоров ждали в это время за гаражами. Когда Зайцев, открыв ворота, чтобы пропустить машину, отвернулся от нее, Рассказов «сбил его с ног» и стал «ломать», а его сообщники «поняли, что для нас преграды нет», и подбежали к джипам Хачатряна: «Один из них был, кажется, с госномером „АНО“, если я не ошибаюсь». Они положили пакеты на лобовое стекло, дождались, пока смесь стечёт вниз, а пары проникнут в салон, и тогда, по словам Юпинжана, Егоров зажег разлитую жидкость охотничьими спичками. «Рассказов в этот момент был или возле охранника, или уже в сторожке», — не вспомнил свидетель. «Вы деньги за это получили?» — спросила прокурор. «Кажется, да», — сказал Юпинжан. «Сумму можете назвать?» — «Тысячу долларов» — «Каждому?» — «Нет, это на троих».

Свидетель также рассказал о том, как в 2008 году ему, директору ООО «Центр-Систем», сообщили, что соучредитель Хасан Ганееев продает свою долю за 5 млн рублей — ему, Татьяне Дорогаевой и Олегу Останину, и для этого ему тоже нужно подписать документы. «Я подписал и отдал договоры без задней мысли Останину Олегу. Он их увез, а потом мне позвонил Юра Солодкин и пригласил в офис своего брата на Серебренниковской, 23. Там были Юра, Максим Чередников и Кирилл Дереев. Они мне заявили, что „Ганеев больше не учредитель, ты больше не директор, сиди и жди своей доли“. Я позвонил Ганееву, и он сказал, что договор он никакой не подписывал и пойдет в прокуратуру».

По версии обвинения, депутат горсовета Александр Солодкин-младший по просьбе брата «воспрепятствовал осуществлению правосудия, используя свое служебное положение»

Юпинжан сказал, что офис ООО «Центр-Систем» находился на Нарымской, но бухгалтер «тайным образом» перенесла все документы на Серебренниковскую, 23. «Женщина-следователь» поехала за ними по заявлению Хасана Ганеева, однако дверь никто не открыл, и пришлось вызывать оперативников, пересказал свидетель. Как он потом узнал, «какой-то обыск она всё-таки провела», но «были некие проблемы, кто-то приезжал и размахивал „корочками“, было много претензий и пренебрежения к ней». По версии обвинения, напомним, в тот день депутат горсовета Александр Солодкин-младший по просьбе брата «воспрепятствовал осуществлению правосудия, используя свое служебное положение». Но подробно об этом Юпинжан, зная всю историю со слов женщины-следователя, рассказать не смог.

Представитель Хачатряна спросил его, был ли в ту ночь, когда он приехал на автостоянку, «случай с потерей сотового телефона». На этот вопрос свидетель ответил отрицательно. Адвокат потерпевшего Виктора Елькина попросила «указать источник осведомленности о присутствии в преступном сообществе такой личности», как ее доверитель. «Мы охраняли его. Я лично охранял», — ответил ей Константин Юпинжан. Адвокат Светлана Ткаченко начала интересоваться ООО «Центр-Систем», и свидетель неожиданно (информация об этом ранее не звучала) сообщил, что организаций с таким названием было две. В одном случае «ЦентрСистем» писалось слитно, в другом — через дефис. Тем не менее, оба ООО занимались платежными терминалами, к обоим имел отношение Ганеев, а гендиректором обоих был Юпинжан. «Но вы о какой из двух давали показания?» — уточнила судья Чуб. «С тире», — ответил свидетель. Он также сказал Ткаченко, что о конфликте Александра Трунова с Андреем Боженко ничего не знает. На вопрос адвоката, оказывали ли какое-либо содействие преступному сообществу правоохранительные органы, после небольшой паузы он тоже ответил «Не знаю».

Книжин спросил Юпинжана, чем он занимался в 2002 году, когда познакомился с членами ОПГ. «Я закончил университет и работал по специальности — тренером по классической борьбе», — сообщил свидетель. Хотя он и занимался спортом, фамилия Солодкина ему не была известна. На вопрос адвоката, зачем он вступил в группировку, Юпинжан ответил: «Мне нужны были деньги». «Но вы понимали, что работаете на преступное сообщество?» — поинтересовался Книжин. «Мне это было неважно, это не имело никакого значения, — ответил Юпинжан. — Для меня „двигаться“, „не сидеть на месте“ — значит „работать“». «И заниматься крышеванием и рэкетирством — тоже „работать“?» — еще раз переспросил адвокат. «Мне было без разницы, любым образом», — повторил с улыбкой свидетель.

Прокурор Морковина настояла на том, что Книжин интересуется личностью свидетеля, и судья Чуб попросила адвоката задавать Юпинжану вопросы только по его показаниям. Книжин и Ткаченко возразили, что «прокуратура не выясняет ни мотив, ни умысел», а это важно для общей картины. «Вы признавали свое участие в преступном сообществе?», — спросил адвокат свидетеля после недолгого, но эмоционального спора с судьей. «Участие — это юридический вопрос, это суд будет решать и давать оценку», — заявила прокурор. «Но вы сама так говорите!» — воскликнул защитник Солодкина-младшего. «Так, адвокат Украинцев!» — ответила Чуб вместо Морковиной, попросив его не нарушать порядок.

«Мне был 21 год, я не думал об этом. Я лично не занимался убийствами, у меня есть моральные принципы»

Михаил Книжин получил от судьи несколько замечаний в связи с его эмоциональностью, Лариса Чуб попросила его «не наседать на свидетеля» и не «оказывать на него давления». Констатину Юпинжану она также пару раз указала на его тон при ответах на вопросы. По экспрессивному диалогу адвоката и свидетеля временами казалось, что они испытывают друг к другу неприязнь. Юпинжан сообщил, что о структуре и составе ОПГ ему говорил Рассказов. «Что они занимаются преступлениями, убийствами, тоже говорил?» — спросил Книжин. «Мне был 21 год, я не думал об этом, — еще раз повторил свидетель. — Я лично не занимался убийствами, у меня есть моральные принципы». Адвокат объяснил ему, что не понимает, почему тот отождествлял ЧОП, в котором работал, с деятельностью ОПГ.

«Все молодые участники группировки имели в личном распоряжении пистолет от этого предприятия», — сказал Юпинжан, добавив, что простое ЧОП свое оружие так не раздает. Затем Книжин захотел выяснить, выполняли ли охранники из «Георгия Победоносца» незаконные поручения. «Есть рабочее время, а есть внеурочное, — ответил свидетель. — Сегодня я охранник, а завтра могу поехать и поджечь машину. Вам этого достаточно?»

В ответ на вопрос, какими словами члены ОПГ каждый месяц объясняли коммерсантам с барахолки и Центрального рынка, что им нужно платить «аренду», Юпинжан рассказал, что когда «труновские» обходили предпринимателей, те ждали, «уже подготовив сумму, даже ничего объяснять не надо». На вопрос, сколько всего людей входило в преступное сообщество, он ответил: «Если оценивать правильно, то все люди, которых приглашали на день рождения Трунова, и были членами группировки, не менее 200 человек».

Бурные эмоции у обоих собеседников вызвала настойчивая попытка Михаила Книжина выяснить, почему компании, которыми руководил Юпинжан, если он, по его словам, уже к тому времени вышел из ОПГ, обналичивали ее деньги, как заявлялось ранее. Свидетель пояснил, что он, выйдя из группировки, «попросил дать мне компанию, и Ганеев сказал, что, вот, есть такая тема, которой можно заниматься». Юпинжан отдавал Ганееву почти всю выручку ООО «ЦентрСистем» и ООО «Центр-Систем», иногда «за отчётами» заезжал Анатолий Радченко или Останин. По словам свидетеля, соучредителем одной из компаний была мать Ганеевых, и он допускает, что деньги тот отвозил ей, а не в «общак». «Да мне-то какая разница, отдал да отдал», — пожал плечами Константин Юпинжан. Его допрос по решению судьи Ларисы Чуб продолжится в новосибирском облсуде утром 12 ноября.