«Они все верные, они же от меня исходят»: свидетель по делу Солодкиных и Андреева объяснил расхождения в показаниях «углублением в тему»

21 Ноя 2012, 02:57

Новосибирский областной суд, рассматривающий дело бывших чиновников Солодкиных и Андреева, завершил допрос свидетеля Юпинжана, затянувшийся на десять дней из-за ознакомления с протоколами его ранних допросов. Согласно этим документам, в разные годы Юпинжан давал об одном и том же разные показания.

Заседание 19 ноября началось с зачитывания судьей Ларисой Чуб справки о состоянии здоровья Александра Солодкина-старшего, датированной на этот раз днем доставки его из СИЗО в областной суд. Состояние было признано удовлетворительным, особо отмечалось «отсутствие тяжелого заболевания, препятствующего заключению под стражей». Кроме того, судья приобщила к материалам дела заключение кардиологической бригады скорой помощи, которая была вызвана к Солодкину-старшему 15 ноября и не нашла «оснований для госпитализации». Чуб пояснила Солодкину, что эти документы будут предоставляться врачам скорой помощи, если она снова понадобится, и спросила, сможет ли он принимать участие в процессе. «Пока держусь, а что будет дальше...» — развел руками подсудимый. «Давайте начнем, а если будет плохо, вы нам скажете», — предложила судья.

Государственный обвинитель Марина Морковина озвучила позицию прокуратуры насчёт ходатайства об оглашении нескольких следственных документов, заявленного 12 ноября адвокатом Александра Солодкина-младшего Николаем Украинцевым. Удовлетворить его ходатайство можно, но частично, поскольку примерно в половине названных документов не имеется существенных противоречий с данными в суде показаниями, сказала прокурор, и судья согласилась с ней.

В тех протоколах допросов Константина Юпинжана, которые Украинцеву не разрешили огласить, содержатся указания на мотивы и умысел свидетеля при совершении поджога автомобилей Фрунзика Хачатряна, пояснил Тайге.инфо адвокат после заседания. Со слов Украинцева, согласно тем показаниям Юпинжана, он выполнял не приказ и даже не поручение Хасана Ганеева, а его просьбу, и не как член группировки, а как ганеевский знакомый. Также на тех допросах Юпинжан утверждал, что он ни разу не разговаривал с охраняемым им Александром Труновым лично; в суде он заявил обратное.

Один из протоколов, на которые указывал Украинцев, гособвинитель выделила особо. По словам Морковиной, этот документ «нельзя огласить, потому что [тогда] Юпинжан был допрошен в качестве обвиняемого без присутствия адвоката». Ближе к концу судебного заседания Солодкин-младший заявил ходатайство, попросив исключить этот протокол из дела, раз уж даже прокурор признала допущенные следствием нарушения. Чуб ответила, что протокол не исключишь, потому что он не является доказательством: «В материалах уголовного дела он находится, но как доказательство никем не заявлен и не исследуется в суде». «Давайте мы его исключим? Зачем-то же он там находится», — сказал Солодкин. Судья начала убеждать его, чтобы он не беспокоился, потому что протокола нет в списке доказательств, и попросила Украинцева объяснить своему доверителю разницу, раз тот её не понимает. «Да я не понимаю, зачем прокуратура подписывает обвинение, если там есть такие документы!» — возразил Солодкин. Чуб назвала его реплику «демагогией».

Биту брали с собой «на всякий случай», для устрашения того, кто захочет им помешать, и применять ее не намеревались

После разрешения своего ходатайства Украинцев зачитал показания, данные Юпинжаном на допросе 17 июля 2009 года о происшествии на автостоянке. Согласно протоколу, в ночь на 10 ноября 2003 года Юпинжан, Павел Егоров и Илья Рассказов оставили свою машину за воротами и втроем беспрепятственно прошли на территорию стоянки. Рассказов вошел с битой в будку охраны. «„Егоров поджег смесь, загорелось сразу и сильно“», — прочитал адвокат. Выйдя из будки, Рассказов поскользнулся на лестнице и выронил биту, рассказал следователю Юпинжан. По словам Рассказова, когда он появился в будке, «охрана была напугана, до его прихода [охранники] просто спали», процитировал Юпинжан сообщника. Биту Рассказова они брали с собой «на всякий случай», для устрашения того, кто захочет им помешать, и применять ее не намеревались.

«Три года прошло с момента событий, не могу сказать», — ответил Константин Юпинжан на просьбу Украинцева пояснить разницу в показаниях. Адвокат спросил, в протоколе или во время допроса в суде были им описаны правильно события 2003 года. «Я не могу вам сказать, мне кажется, что и так, и так было», — сказал свидетель. «У вас уже была явка с повинной к моменту этого допроса?» — спросил Николай Украинцев. «Это у адвоката надо спрашивать, она помнит все цифры, я не помню цифры», — сказал Юпинжан.

Украинцев зачитал показания о том же событии, которые свидетель давал 22 октября 2009 года, когда его допросили в качестве обвиняемого. Согласно протоколу, злоумышленники заранее «проверили место втроём» и договорились, что Рассказов должен «блокировать охрану в будке», а Юпинжан и Егоров — «бросить смесь». Рассказов «поднялся в будку, чтобы пресечь воспрепятствование» совершению ими поджога, у него была бита, которую они «намеревались применить». Когда Егоров поджег автомобили Хачатряна, «я услышал даже хлопок, как я думаю, от паров бензина», сообщил следствию на допросе Юпинжан.

Свидетель сказал Украинцеву, что не помнит обстоятельства этого допроса. Тот обратил внимание Юпинжана, что в одном случае он говорил «намеревались применить» биту, а в другом — что «не намеревались». «Я хочу знать, по какой причине вы даете диаметрально противоположные показания», — сказал адвокат. «Я особой диаметральности никакой не вижу», — признался Юпинжан. Украинцев пояснил ему значение частицы «не» и спросил прямо, намеревались они тогда применить биту или не намеревались. «Она применилась всё равно», — сказал тот. Судья Чуб объяснила Юпинжану, что адвокат Украинцев хочет установить, какие из его различающихся показаний верные. «Они все верные, они же все от меня исходят», — уверенно ответил свидетель.

«Я хочу знать, по какой причине вы даете диаметрально противоположные показания», — сказал адвокат. «Я особой диаметральности не вижу», — признался Юпинжан

Из протокола допроса Константина Юпинжана в качестве подозреваемого 25 августа 2010 года следовало, что Илья Рассказов, как он говорил Юпинжану и Егорову, оставляя место преступления, в будке «несколько раз ударил по ноге» охранника стоянки, поскольку тот «пытался сопротивляться». За поджог они «никакого дополнительного вознаграждения не получили, Хасан поблагодарил на словах», зачитал Николай Украинцев. Напомним, что на одном из заседаний Юпинжан говорил про «вознаграждение» в размере 1000 долларов, выданное Ганеевым на троих. «Знаете, каждый раз, чем больше в эту тему углубляешься, тем больше мелочей в голове всплывает», — объяснил адвокату расхождения Юпинжан.

Открыв протокол дополнительного допроса Юпинжана в качестве свидетеля от 2 февраля 2011 года, Украинцев зачитал его показания об участии в преступной группировке и об ее структуре. «„Каким образом образовалась эта компания, я не знаю. Все они проживали в одном районе города — Ленинском. Я вступил в группировку в 2003 году, поэтому более подробно сообщить не могу“», — прочитал адвокат. После этого Юпинжан рассказывал следователю, согласно протоколу, об иерархии преступного сообщества («Единоличным лидером был Трунов, Елькин, Корниенко и Зеленцов были лидерами наравне с ним») и об «общаке», куда поступали сборы с Гусинобродской барахолки и которым распоряжался только Трунов. Свидетелем были упомянуты и бронированные гелендвагены, купленные для Зеленцова, Елькина и Трунова. За автомобилем для лидера группировки в Германию, по версии Юпинжана, ездил начальник труновской службы охраны Виталий Шевцов.

«Вы всю известную вам информацию рассказали следствию?» — спросил адвокат. «Да», — ответил Юпинжан. «Вы уверены?» — «Ну, я просто этого дня не помню, не могу вам сказать». — «У вас были основания выгораживать кого-либо, скрывать что-то?» — «Да нет». Украинцев спросил, почему в протоколе присутствуют признание о незнании того, что было до 2003 года, и одновременно показания о событиях 2000-2001 годов. Юпинжан ответил, что услышал о них от Хасана Ганеева. «Когда вам это Ганеев говорил?» — «Я не помню. Уже те времена для меня не важны, не могу сказать», — заявил свидетель. «Когда вы познакомились с Ганеевым?» — спросил Украинцев. «Я уже отвечал на этот вопрос». — «Год вы не называли». — «Я не могу сказать, это было почти десять лет назад».

«Но вы дату своего вступления в дружные ряды так называемого преступного сообщества как определяете?» — поинтересовался Украинцев. «Я уже отвечал». — «Дату невозможно определить, она расплывчатая». — «Ну что же я сделаю», — спросил Юпинжан. Диалог прервала гособвинитель Морковина, попросив судью Чуб снять вопрос и заявив адвокату Украинцеву, что он не должен выяснять ничего про свидетеля. «Личности Юпинжана мы вообще не должны касаться. Что он показал, то показал, источник указал, оценивать его показания будете в прениях, — сказала Морковина и на вопрос адвокатов, как можно оценивать такие показания, ответила: — Как хотите, так и оценивайте». «Вы можете ответить на вопрос? — спросила свидетеля сама Лариса Чуб. — Будете отвечать? Или не будете?» «Не буду отвечать», — подтвердил тот. «Почему не будет?» — возмутились адвокаты. «По 51-й [статье Конституции РФ] может отказаться», — ответила им судья. «Но он не сказал этого!» — «Ему разъяснялось в начале допроса», — отрезала Чуб. Но в итоге от свидетеля всё-таки удалось получить ответ на вопрос, какие из его показаний о вступлении в группировку следует считать верными. «Полную картину я произносил здесь, в суде», — сообщил Константин Юпинжан.

Адвокат Андрея Андреева Татьяна Титова спросила свидетеля, сопровождал ли он когда-либо Трунова в его поездках за пределы Новосибирска. Юпинжан ответил отрицательно. Адвокат Александра Солодкина-старшего Михаил Книжин, вернувшись к показаниям о том, что Юпинжан присоединился к членам группировки в 2003 году, спросил его: «С чем связано то, что вы категорично во время допроса называете эту дату?» «Я считал, что это — этот год, — ответил свидетель, добавив, что не понимает вопроса адвоката: — Я бы с удовольствием на него ответил, но я не могу его понять, правда». «Вы считали, что этот год, — повторил Книжин. — А сейчас как считаете?» «Я уже отвечал». — «Правильно ли я понял, что вы два года были в ОПГ, если вы говорите, что в 2005 году вы ушли и стали заниматься бизнесом?» — «Да, плюс-минус».

Когда организация не могла согласовать размещение платёжных терминалов, Солодкин звонил либо брату, либо отцу, и «работники администраций не могли им отказать»

Ходатайство об оглашении показаний Юпинжана, данных на предварительном следствии, для устранения противоречий заявила и прокурор Марина Морковина. Адвокаты сказали, что им необходимо время, чтобы посмотреть, в чем противоречия, и согласовать позиции с подсудимыми, и судья выделила им пять минут. После этого гособвинитель прочитала, как, по словам Юпинжана, соучредитель возглавляемого им ООО «Центр-Систем» Юрий Солодкин «отвечал за решение проблем с органами власти». Когда организация не могла согласовать с администрациями размещение в районах города платёжных терминалов, Солодкин звонил либо своему брату, который был вице-мэром Новосибирска, а прежде депутатом горсовета, либо своему отцу, советнику губернатора и бывшему начальнику областного управления физкультуры и спорта, и «работники администраций не могли им отказать», зачитала Морковина.

Кроме того, Юпинжан сообщал следствию, что в офисе Солодкина на Серебренниковской, 23 периодически проходили некие совещания, в том числе и по ООО «Центр-Систем». Получив от свидетеля подтверждение достоверности озвученных показаний, прокурор задала ему два коротких вопроса — видел ли Юпинжан сам, как Рассказов наносил удары охраннику, и советовал ли им Ганеев применить биту. На оба он ответил утвердительно. «У меня больше нет вопросов», — сказала Морковина.

Украинцев попросил возможность огласить один абзац из того же протокола допроса от 19 июля 2010 года, к которому обращалась прокурор. Чуб удовлетворила ходатайство. Из показаний Юпинжана, которые огласил адвокат, следовало, что он входил в группировку с 2001 по 2005 год, а потом оставил ее, «осознавая противоправность своих действий». «Я входил в подразделение Хасана Ганеева. Я, Рассказов и Егоров занимались поиском места под платежные терминалы и их установкой», — зачитал Николай Украинцев. Константин Юпинжан подтвердил свои слова, но уточнил, что, во-первых, Рассказов терминалами не занимался, и, во-вторых, в документе указаны «не те года». «А по какой причине?» — спросил Украинцев. «Я уже отвечал», — вернулся к привычной уже «мантре» Юпинжан.

«Скажите, правильно я понимаю, что, чем дальше по времени от события, тем вы лучше всё вспоминаете?» — спросил второй адвокат Солодкина-младшего Александр Петров. Свидетель повторил, что вспоминает больше подробностей, потому что «углубляется в эту тему». «Ну, вот события 2003 года, вы когда лучше помните, в 2004 году или в 2012-м?» — поинтересовался Петров. «Я уже ответил на этот вопрос», — сказал Юпинжан. В зале суда послышались нервные смешки. «Ответил тем, что рассказал сейчас, как всё на самом деле было», — уточнил свидетель.

«Скажите, правильно я понимаю, что, чем дальше по времени от события, тем вы лучше всё вспоминаете?»

Солодкин-младший попросил конкретизировать, к кому именно брат Юрий обращался, по версии Юпинжана, когда возникли проблемы с администрацией Заельцовского района. (Об этом свидетель рассказал на одном из предыдущих заседаний.) «К вам, вы же где-то в мэрии работали, значит, к вам», — рассудил Юпинжан. «Где-то в мэрии кем я работал?» — спросил Солодкин. «Вашу должность назвать сейчас не могу», — признался свидетель.

Николай Украинцев заявил еще одно ходатайство об оглашении показаний Константина Юпинжана, чтобы устранить «противоречия относительно периода участия в преступном сообществе». Из протокола допроса от 13 января 2010 года следовало, что Юпинжан на вопрос следователя, когда тот состоял в группировке, ответил: «Я считаю, что я состоял один год и восемь месяцев, когда работал в ЧОП „Георгий Победоносец“». Свидетель пояснил, что, называя этот срок, имел в виду именно работу в службы охраны Александра Трунова. «Кому вы подчинялись, работая там?» — спросил адвокат. «Шевцову, в рабочее время», — сказал Юпинжан. «А в нерабочее»? — «Ганееву Хасану».

На вопрос Книжина, поступали ли от кредитных организаций, с которыми работало ООО «Центр-Систем», просьбы предоставить какие-либо документы в соответствии с законом о противодействии легализации преступных доходов, Юпинжан ответил, что с банками таких проблем не возникало. Ответить, в какой период были им установлены терминалы на Центральном рынке, свидетель не смог, уточнив лишь, что «там всего один день был, периода никакого не было», а директором рынка в тот год был Анатолий Мехоношин. Он также повторил, что в 2001-2005 годах «терминалами не занимался никогда», и только в конце 2005 года вошел в этот бизнес по приглашению Хасана Ганеева.

«Когда вы стали директором ООО „Центр-Систем“, сколько терминалов уже было у этой организации?» — спросил Михаил Книжин. «Сколько можно уже об этом говорить, — не выдержала Марина Морковина, — он уже всё про это рассказал». Лариса Чуб согласилась с просьбой прокурора снять вопрос. «Хорошо, тогда после допроса Ганеева мы будем его еще вызывать, потому что есть показания, что Юрий занимался этим до всяких ганеевых», — сказал Книжин.

Свидетель сказал, что между ним и Ганеевым заключен договор займа на сумму 2,5 млн рублей, причем деньги Ганеев взял у своей матери

Второй адвокат Солодкина-старшего Светлана Ткаченко спросила, вкладывал ли Ганеев средства в развитие ООО «Центр-Систем». Свидетель сказал, что между ним и Ганеевым заключен договор займа на сумму 2,5 млн рублей, причем эти деньги Ганеев взял у своей матери. «Как учредитель сам их внес, не как юридическое лицо, для увеличения уставного капитала организации», — сообщил Юпинжан, пояснив, что на вкладываемые в их бизнес деньги закупались новые терминалы. «Как уставной капитал увеличивается за счет заемных средств? — не поняла адвокат. — Если был договор займа, предприятие должно было вернуть деньги?» Юпинжан согласился с предположением. Вопрос о том, вернулись ли денежные средства к Ганееву, был снят судьей Чуб как не имеющий отношения к делу.

Поблагодарив Константина Юпинжана за дачу показаний и, с согласия всех участников процесса, отпустив его, судья перешла к вопросу о ходатайствах, заявленных адвокатами на предыдущих заседаниях. Книжину, просившему исключить из дела ряд документов, связанных с обнаруженными в гараже Шевцова аудиокассетами, Чуб сообщила, что он в том числе «ссылается на документы, которые не оглашались», и предложила дополнить ходатайство к следующему слушанию.

Кроме того, судья рассказала, что 9 ноября планировала задать вопросы о допросе киллера Дмитрия Буоля бывшему следователю СК РФ по СФО Владимиру Большунову. Но Солодкин-старший заболел, пятничное заседание пришлось отложить, а в воскресенье сотрудник управления Гепрокуратуры РФ по СФО Большунов вынужден был на неделю улететь в командировку. Отметив причину неявки Большунова в суд как уважительную, Чуб предложила всем дождаться его возвращения.