«Проблема Бастрыкина не должна быть проблемой Солодкина»: защита рассказала суду о недостатках обвинительного заключения

26 Мар 2013, 02:00

Новосибирский областной суд 25 марта попытался продолжить рассмотрение уголовного дела Солодкиных и Андреева. Однако сторона защиты, получив отказ в возвращении дела в прокуратуру, заявила аналогичное ходатайство — по другим основаниям, связанным с «клонированием» и «экстрасенсорными способностями».

В начале заседания судья Лариса Чуб отказала адвокату Александра Солодкина-младшего Николаю Украинцеву в удовлетворении обоих ходатайств, заявленных им на прошлой неделе. Исключать из дела протоколы, выполненные следователем Денисом Селетниковым, она не стала, пояснив, что «судом не установлено, что доказательства были получены с нарушением закона». Наличие в документах рукописных записей не свидетельствует об участии в их составлении третьих лиц, доводы адвоката об их недопустимости являются «лишь мнением защиты», а заключение специалиста Владимира Леоненко «не имеет самостоятельное доказательственное значение», заявила Лариса Чуб.

Оснований для возвращения дела в прокуратуру из-за назначения экспертизы компьютера, изъятого по прежнему месту работы Александра Солодкина-старшего, судья также не нашла. «Доводы стороны защиты неубедительны, поскольку не установлено, что проводятся следственные действия в отношении Солодкина», — сказала Чуб. Она указала в своем постановлении, что обстоятельства, лежащие в основе дела, по которому ведется судебное разбирательство, расследуются в рамках другого дела, а «личное субъективное мнение защитника [об обратном] опровергается справкой руководителя СК РФ по СФО [Андрея] Лелеко». Ходатайство об освобождении младшего Солодкина из-под стражи, заявленное его вторым адвокатом Александром Петровым, Лариса Чуб также отклонила, напомнив, что вопрос о мере пресечения был рассмотрен совсем недавно — 13 марта.

Потерпевший Сергей Надеин 25 марта в суд не пришел, но гособвинитель Марина Морковина предложила, не теряя времени, всё равно перейти к новому эпизоду обвинения и огласить ряд письменных доказательств. Подсудимые и адвокаты назвали это «преждевременным», пояснив, что по эпизоду с кафе «Пикник» допрошены не все свидетели, а гособвинитель не представила доказательства того, что «все они в командировках». «Хотелось бы, чтобы хоть что-то мы довели до конца», — высказал пожелание Солодкин-старший. Его адвокат Светлана Ткаченко сказала, что в суде исследовались только копии документов по эпизоду кафе «Пикник», однако «нет никаких препятствий для исследований доказательств, которые хранятся в Следственном комитете», например, пресловутого ежедневника.

Подсудимые и адвокаты назвали переход «преждевременным»: «Хотелось бы, чтобы хоть что-то мы довели до конца»

«Суд не может указывать стороне обвинения, какие доказательства нужно исследовать, — пояснила Лариса Чуб. — Вы заявляйте ходатайство об истребовании ежедневника, тогда и посмотрим». Николай Украинцев сообщил ей, что он готов ходатайствовать о назначении судом почерковедческой экспертизы, раз мнение специалиста не было принято во внимание, и имеет ряд вопросов к потерпевшему Вадиму Филиппову. «Кроме того, суд в принципе не может перейти к следующему эпизоду, — заявил адвокат. — У меня готово ходатайство о возвращении дела прокурору, как раз из-за этого эпизода, там имеют место грубейшие нарушения». Выслушав все мнения, судья решила всё-таки перейти к эпизоду Надеина, но прежде дать Украинцеву задать вопросы и заявить ходатайства.

Адвокат попросил назначить судебную почерковедческую экспертизу, чтобы проверить «по всем правилам» записи в протоколах Дениса Селетникова. «Предположения защиты не опровергнуты», «неустранимые сомнения не сняты», а по закону «они трактуются в пользу обвиняемого», подчеркнул Украинцев. «Для объективности прошу поручить экспертизу сотрудникам 97-го центра судебно-медицинских и криминологических экспертиз Минобороны, — сказал адвокат. — Также я ходатайствую о своем личном присутствии при отборе у следователей Селетникова и Мацкевича образцов почерка». Адвокат Александр Петров поддержал своего коллегу: «У нас есть противоречия в показаниях Селетникова и Леоненко, для того чтобы их снять, необходимо провести экспертизу».

Другие адвокаты согласились с необходимостью получения однозначного ответа о наличии или отсутствии почерка других лиц в составленных Селетниковым протоколах. Защитник Солодкина-старшего Михаил Книжин сказал, что суд при вынесении приговора обязан опираться на проверенные доказательства: «Почему должны быть в нашем деле допущения?» Андрей Андреев вновь заявил о «систематических нарушениях» закона должностными лицами, которые суд «игнорирует»: «Но для кого вообще нормы закона писаны, если все их считают несущественными?» «Доводы специалиста суд не убедили, но любые сомнения трактуются в пользу нас, подсудимых, — повторил за своим адвокатом Солодкин-младший, — и я прошу, чтобы нас не лишали права на установление правды».

Выслушав ходатайство, судья перенесла его разрешение на конец заседания и предложила задавать вопросы Вадиму Филиппову. Потерпевший отсутствовал на нескольких заседаниях, включая то, на котором сторонами был оглашен ряд документов из материалов дела. «Потерпевший, вы хорошо помните предметы, которые вы выдавали в ходе выемки?» — спросил Николай Украинцев. «Нет, не очень», — ответил Филиппов. «Письмо Игорю Давыденко из ОАО „Новосибэнерго“ помните? Мы его зачитывали здесь. Как оно у вас оказалось?» — «Это мы обращались с официальным письмом к руководству „Новосибэнерго“, к Томилову». — «„Мы“ — это кто? Вы и Давыденко?» — «Понимаете, Давыденко был собственником помещения, всё равно надо было [от имени] ЗАО „Мария“ обращаться. Энергомощности — капитальная вещь, которая там всё равно осталась бы после окончания арендных отношений».

Украинцев отметил, что подключение мощностей на помещения на Державина, 9, как следует из ответа директора «Новосибэнерго» Виталия Томилова, планировалось не раньше 2002 года, и спросил, говорил ли Филиппов об этом своим компаньонам. «Да, конечно, мы знали, что это будет долгая, извиняюсь за слово, бодяга. Я с этим вопросом к Александру Наумовичу и обращался, чтобы ускорить его решение». Солодкин-старший не помог, и пришлось всё делать самому, сообщил потерпевший. «Я тогда и стал говорить: „Ребята, что делать-то? Говорили, что по зелёному знаку светофора всё будет, а получили пулю“», — пересказал сам себя Филиппов. Вопрос с энергомощностями он решил сам через Виталия Яковлева. Вопрос с «Горводоканалом» — тоже решал самостоятельно, с помощью Олега Апарцева и Андрея Быкова. «Счетчики нам устанавливал человек Апарцева [Анатолий Лобанов], его здесь допрашивали же. Даже не знаю, имел он отношение к „Горводоканалу“ или нет».

«Ребята, что делать-то? Говорили, что по зелёному знаку светофора всё будет, а получили пулю»

«Вы говорили в суде, что приносили следователю чеки. Но в деле нет ни одного чека», — сообщил потерпевшему Александр Петров. «Что-то я приносил, да... Может быть, я фигурально выражался, обобщенно называл акты, счета-фактуры, чисто визуально не помню сейчас», — признался Вадим Филиппов. Михаил Книжин поинтересовался, можно ли спутать чеки со счетами-фактурами. «Может быть, пятилетнему ребенку и возможно». — «А вам нет?» — «А мне нет». — «Тогда почему вы назвали счета-фактуры чеками?» — «Где написано, что я говорил про чеки?! Я стоял тут, говорил, что было 12 лет назад, просто мог спутать». «Почему вы решили, что арендатору мощности не выделяются?» — спросил Книжин. «Я не говорил такого. Хорош меня поправлять!» — разозлился Филиппов. «Потерпевший, на тон ниже, пожалуйста», — сказала Чуб. «Я говорил, что нам просто было так удобно, — ответил потерпевший. — Мне-то зачем мощности? Я арендатор, я сегодня здесь, завтра меня нет».

«А сколько продлились ваши арендные отношения с Давыденко? — спросил Украинцев. — И сколько раз вы лично передавали ему деньги за аренду?» «Я не помню, сколько, но всегда наличными отдавал, — задумчиво сказал, вспоминая, потерпевший. — Весь 2001 год. Ну, до сентября, пока меня не отстранили от управления, а потом Лёва Бляхер или Саша Солодкин платили, наверное. Это я могу предполагать только». В ответ на вопрос, сможет ли он подсчитать, сколько вложил в аренду лично он, а сколько компаньоны, Филиппов ответил отрицательно и напомнил, что «очень значительную сумму мы зачли за счет капитального ремонта» в помещении будущего кафе. «А сколько вложила Верещагина?» — спросил Книжин о гражданской жене потерпевшего. «Вопрос повторный, он вам говорил, что были общие вложения», — сказала Морковина. «Уважаемая Марина Евгеньевна, вы еще хуже Филиппова знаете гражданский кодекс! — рассердился Книжин. — Нет такого понятия „общие вложения“». «Я уже говорил, что деньги у нас были общие. А как вы это понимаете, это уже ваше право», — сказал потерпевший.

Украинцев ходатайствовал об оглашении письма, направленного из ГУ МВД РФ по СФО на имя руководителя следственной группы Алексея Лебедева в ответ на его поручение о проведении отдельных следственных действий в городе Бийске. Из письма следовало, что ежедневник партнера Филиппова Олега Альянова, покончившего с собой летом 2001 года, в декабре 2010 года находился в Бийске. Адвоката интересовало, не этот ли предмет фигурирует в деле, поскольку суд, по его мнению, так и не выяснил, при каких обстоятельствах ежедневник с записями был изъят у Филиппова. Сестра Альянова Елена Логинова сообщила милиционерам, что у нее есть ежедневник брата, «в котором имеются записи, сделанные им до времени его смерти», зачитал Украинцев.

«Олег же до этого работал еще барменом в кемпинге на Телецком озере, старшим экспедитором в компании „Русь“, записи какие-то вёл. Я помню, что отправлял их в Бийск вместе с гробом», — пояснил Вадим Филиппов, добавив, что у Альянова было несколько ежедневников, и эти точно не имеют никакого отношения к «Пикнику». «Как к вам попал ежедневник, фигурирующий в материалах дела?» — спросил Петров. «По-моему, в Центральном РУВД мне его отдали. Кажется, вскоре после похорон», — ответил Филиппов. «Написано, что записи велись „до его смерти“. Сестра так сказала. Он ж не на Телецком озере умер», — возразил Книжин. «Ну это слова всё. Вы можете, конечно, запросить из Бийска этот ежедневник. Но просто убедитесь, что он с кафе не связан», — заверил Филиппов.

Удостоверившись, что вопросов больше нет, судья Чуб, напомнив адвокату Украинцеву, что он упоминал второе ходатайство, предложила заявлять сразу и его. Украинцев начал с цитирования интервью Александра Бастрыкина «Российской газете», в котором глава СК РФ говорил, что в его ведомстве «сейчас существует проблема — при осуществлении следственных действий отсутствует прокурорский надзор за соблюдением их законности». «Но она не должна существовать у гражданина РФ, интересы которого я представляю в процессе», — заметил адвокат.

Очевидно, защитник Солодкина-младшего процитировал по памяти не интервью Бастрыкина, а его слова на встрече с Владимиром Путиным, которые действительно опубликовала «Российская газета». «Главная проблема, которая существует сегодня у Следственного комитета — это укрепление законности, особенно на стадии возбуждения уголовного дела. Потому что прокурорский надзор сместился слегка в иную фазу расследования, он приблизился к функции обвинения, — посетовал в разговоре с президентом России председатель СК РФ. — Эта проблема у нас пока существует и до конца нами не решена, но мы делаем все, чтобы проблема законности, соблюдения прав обвиняемых и потерпевших на стадии уголовного процесса была решена».

«Ренат Ганеев рассказал Максиму Мозоляку о преступлении Сергея Надеина раньше, чем сам Надеин — Василию Усову»

Украинцев сообщил в ходатайстве, что 29 октября 2010 года в отношении его доверителя возбудили уголовное дело № 60255. Основанием для этого стала явка с повинной Сергея Надеина от 20 октября 2010 года. «В тот же день руководитель СК РФ по СФО [Василий] Усов поручил следователю [Максиму] Мозоляку провести проверку и решить вопрос о возбуждении уголовного дела», — рассказал адвокат. Согласно тексту постановления, копия которого была направлена заместителю генпрокурора Ивану Семчишину, «Надеин был единственным источником получения информации о совершенном преступлении», отметил Украинцев. Но составлять протокол явки с повинной Мозоляк не мог, поскольку, согласно документам, в это же время допрашивал Рената Ганеева — причем как раз по обстоятельствам надеинской явки с повинной, о которой, судя по времени допроса, он не мог знать.

«Получается, что Ганеев рассказал Мозоляку о преступлении Надеина раньше, чем сам Надеин — Усову», — прокомментировал Украинцев, назвав решение о возбуждении дела №60255, объединенного затем с «основным» делом №13435, необоснованым и незаконным. Кроме того, продолжил адвокат, в материалах дела есть более ранние протоколы допросов следователем Александом Кодзасовым Олега Останина, Рената и Хасана Ганеева, Натальи Надеиной — и в каждом содержится указание на преступление, о котором Надеин заявил на явке с повинной. Получается, Кодзасов не принял решение по заявлению о преступлении, лишив Солодкина-младшего права отреагировать на сбор доказательств, которые легли затем в основу обвинения, пояснил Украинцев. «И это не единственные данные о том, что у следствия были сведения о преступлении и раньше, — отметил адвокат, упомянув документ, поступивший 6 октября 2010 года в СК из ФСБ, и заключил: — Проблемы законности возбуждения дел существуют в ведомстве Бастрыкина, но прав и свобод гражданина РФ они касаться не должны».

Изучив во время перерыва его ходатайство, Марина Морковина попросила его «коротко сформулировать основания по 237-й» статье УПК РФ для возвращения дела прокурору. Адвокат сказал, что перечислил в своем ходатайстве нарушения того самого УПК, доказывающие, что право Солодкина-младшего на защиту было нарушено. «Лица, осуществляющие уголовное преследование, обязаны его осуществлять и уважать при этом права гражданина, — заявил адвокат. — Проблема Бастрыкина не должна быть проблемой Солодкина». По его словам, прокуратура не устранила эти нарушения, хотя должна была. Значит, и само обвинительное заключение составлено с нарушением требований закона, это препятствует вынесению судом приговора. «Препятствия-то какие?» — спросила Морковина. «Нарушения закона, Марина Евгеньевна! — повторил Украинцев. — Целого перечня статей, они все указаны».

Поставив на разрешение ходатайство, Лариса Чуб заметила, что все упомянутые защитой документы необходимо сперва исследовать в суде, и сама зачитала фрагменты, к которым апелировал адвокат Солодкина-младшего. Из постановления о возбуждении Мозоляком уголовного дела следовало, что в августе-сентябре 2005 года, со слов Надеина, УФСКН по Новосибирской области проводило оперативные мероприятия в отношении группы лиц, среди которых была его жена Наталья. 20 сентября он узнал, что супругу могут привлечь за незаконный сбыт наркотиков, и попросил Анатолия Радченко найти человека для решения вопроса о ее непривлечении. 21 сентября возбудили уголовное дело, в рамках которого была установлена причастность Надеиной к совершению преступления.

Позже Радченко сообщил Надеину, что он должен передать Солодкину-младшему 20 тысяч долларов (570 тысяч 480 рублей 90 копеек, по тогдашнему курсу доллара), а тот их в свою очередь отдаст сотруднику УФСКН, зачитала Чуб. Надеин отдал Солодкину деньги, 21 октября уголовное преследование его жены было незаконно прекращено. В действиях «неустановленных должностных лиц» новосибирского УФСКН, таким образом, следователь Максим Мозоляк усмотрел признаки получения крупной взятки, а в действиях Солодкина-младшего — признаки содействия в ее получении. «Обращаю ваше внимание, ваша честь, что в отношении заявителя уголовное дело возбуждено не было, — подчеркнул Украинцев. — Надеин сообщил следователю о совершении преступления третьим лицом, но не был предупрежден при этом об уголовной ответственности за ложный донос».

Радченко сообщил Надеину, что он должен передать Солодкину 20 тысяч долларов, а тот их отдаст сотруднику УФСКН

Судья Лариса Чуб прочитала заявление Сергея Надеина на имя Василия Усова о его явке с повинной: «Я, Надеин С.Б, осенью 2005 года дал взятку депутату горсовета Новосибирска Солодкину А.А. в помещении по адресу улица Серебренниковская, 23». Из протокола явки с повинной следовало, что Надеин обратился в СК 20 октября 2010 года в 09:26, сам протокол был составлен Мозоляком с 09:30 до 10:15. Тот же следователь Мозоляк, согласно другому протоколу, зачитанному судьей, с 09:00 до 09:40 «получал объяснение» от Рената Ганеева, который сообщил, что «по обстоятельствам явки с повинной Надеина о даче взятки Солодкину давал показания и подтверждаю их».

В протоколе допроса следователем Кодзасовым обвиняемого Останина от 26 июня 2010 года адвоката Украинцева интересовал один абзац: «В телефонной трубке я слышал, как Солодкин ругался и матерился, но пообещал решить вопрос через высокопоставленного сотрудника УФСКН. Потом от Радченко я узнал, что его фамилия Андреев Андрей». Из протоколов допроса братьев Ганеевых следователем Кодзасовым, который общался с ними летом 2010 года (с Ренатом — 1 июня, с Хасаном — 30 июля) как с обвиняемыми, слушавшие судью Чуб узнали, что осенью 2005 года Надеину, находившемуся вместе с Ганеевыми «на улице возле „Праздничного зала“», позвонила жена и сообщила, что к ней в квартиру «ломятся сотрудники милиции». Кроме того, Ренат Ганееев рассказал Александру Кодзасову, что он дружит с Надеиным с 1991 года, а также «желает сообщить о связях Радченко и Солодкина в УФСКН». Показания же свидетельницы Натальи Надеиной на допросе 1 июля 2010 года соответствуют показаниям ее мужа на его октябрьской явке с повинной, обратил внимание Ларисы Чуб адвокат Украинцев.

Наконец, судья зачитала ответ заместителя главы УФСБ по Новосибирской области Вадима Шабалова от 6 октября 2010 года на письмо руководителя следственной группы Романа Цыганкова от 15 сентября. В ответе эфэсбэшника сообщалось о направлении в СК результатов оперативно-розыскной деятельности, проведенной в УФСКН. «И в приложении 19 документов», — сказала Чуб и посмотрела на Украинцева. «Только дата интересует», — успокоил ее адвокат. «Поступило 7 октября», — прочитала судья.

Поддержав ходатайство о возвращении дела в прокуратуру для устранения нарушений, Андрей Андреев заметил, что в деле отсутствует поручение Цыганкова, на которое отвечало УФСБ: «Мы видим ответ, но не видим основания. Возникает вопрос — а законно ли проводились оперативно-розыскные мероприятия?» Подсудимый также указал, что следователям было известно о совершении Надеиным преступления еще летом: «Что они делали три месяца? Торговались с ним, наверное. Ждали, когда он дойдет до соглашения и напишет явку с повинной».

Солодкин-младший предположил, что его одного удивляет, как Мозоляк «клонировался» и находился одновременно в нескольких кабинетах. «Может, меня одного удивляют и экстрасенсорные способности Ганеева, который описывал явку с повинной до того, как она произошла?» — спросил подсудимый. Все нарушения, на которые указал сегодня Украинцев, доказывают, что уголовное дело «сфабриковано, о чем мы говорим с первого дня», заявил Солодкин. Он задался вопросом, «кто сегодня спасает Надеину» от преследования за сбыт наркотиков, и предположил, что это делают «те же люди, которые всё это заказали и держат теперь потерпевших на крючке».

«Вас кто-то ограничивал в возможности обратиться в суд, когда вы узнали о возбуждении дела? Правильно я вас поняла, что вы не захотели тогда обращаться в суд?»

«Ваша честь, можно вопрос Солодкину? — выслушав речь подсудимого, спокойно произнесла Марина Морковина. — Поясните, в чем нарушено ваше право на защиту?» Солодкин-младший ответил, что он не мог обратиться в суд и опротестовать следственные действия в отношении него, о проведении которых ему не сообщали. «Когда уголовное дело возбудили, вы в суд обратились?» — спросила Морковина. «В тот момент уже нет. Объяснить, почему?» — «Да». — «Заинтересованность следствия была уже такой, что обращаться куда-то не было смысла». — «Вас кто-то ограничивал в возможности обратиться в суд, когда вы узнали о возбуждении дела?» — «Марина Евгеньевна, вот вы опять всё переворачиваете! Мы же говорим сейчас о другом моменте...» — «Правильно я вас поняла, что вы не захотели тогда обращаться в суд?» — всё так же спокойно спросила Морковина. «Мы с моими адвокатами решили, что мы в дальнейшем будем рассматривать эту возможность», — ответил Солодкин-младший.

Мнение по ходатайствам Николая Украинцева о назначении судебной почерковедческой экспертизы и возвращении дела в прокуратуру высказал 25 марта, кроме подсудимых и адвокатов, только Вадим Филиппов. Он признался, что не видит оснований для их удовлетворения. С позицией гособвинителя и представителей потерпевших участники судебного процесса ознакомятся утром 27 марта.