Александр Пушной: «Когда ты занимаешься чем-то, и тебя с этого прет, это передается людям»

30 Апр 2013, 00:33

Музыкант и телеведущий Александр Пушной рассказал в Новосибирске, как попал из «гопнической» школы в НГУ, зачем учился на физфаке, чтобы стать телеведущим, насколько неприятно «быть мебелью» в Москве, как он мечтает «подсидеть» Besame Mucho и что нужно, чтобы прожить счастливую жизнь.

В Новосибирском госуниверситете на ежегодной Интернеделе побывал выпускник вуза, известный музыкант и телеведущий Александр Пушной. Вместе с группой «Джанкой Brothers» он выступил перед 5000 зрителей на традиционной Маёвке — концерте перед главным корпусом вуза, а перед этим ответил на вопросы журналистов и студентов. 

На вопрос о том, что изменилось в НГУ с тех пор, как он там учился, Пушной ответил: «Деревья вырубили». На следующий вопрос: «Что бы вы хотели изменить?», музыкант попросил: «Посадите деревья обратно и сохраните клумбу, а то вам ничего невозможно оставить, все вырубаете».

«Наводит на меня телефон — щелк, и дальше спокойно стоит. Это, конечно, приятно все, но неприятно, когда тебя как интерьер воспринимают»

Заговорив об известности, Пушной рассказал, как иногда бывает неприятно, когда «к тебе относятся, как к мебели». «Вот, например, мы улетаем из Москвы, идем с женой, идет какая-то барышня радом, с телефоном, и она примерно следующую фразу произносит: „А вот этот вот идет сейчас рядом со мной, ну вот который, ну ты знаешь... Чё, может, взять у него автограф, тебе надо — нет? А, не хочешь, ну ладно, а то я все равно рядом, чё“. Или у меня была история: я ехал в метро, а я езжу в метро иногда — это правда, и я стою у двери с одной стороны, а через дверной проем стоит другой человек с телефоном, роется в телефоне, проехали уже остановки три, и вдруг он, не спрашивая, наводит на меня телефон — щелк, и дальше спокойно стоит. Нет, это, конечно, приятно все, но неприятно, когда тебя как интерьер воспринимают», — поделился телеведущий.

Когда музыканта спросили о его мечтах, он рассказал, что хочет написать такую песню, «которую пели бы лет 50-70, как Besame Mucho». «Хочется написать песенку какую-нибудь, чтобы она была популярна не потому, что ее я написал, или она о чем-то конкретном, политическом, о чем-то сиюминутном, — говорит Пушной. — Это, к сожалению, не зависит от усилий, можно с утра до вечера писать песни, и ничего не написать, а так можно идти и удариться головой об косяк (но необязательно я этим буду заниматься), и раз — что-то придумалось. Вот я хочу, чтобы так произошло в моей жизни. Пока этого не произошло».

Отшучиваясь в ответ на вопросы студентов относительно выбора будущей профессии, Пушной, тем не менее, серьезно призвал всех начинающих музыкантов и телеведущих, которые, по его словам, часто обращаются нему за советами, ни в коем случае не спрашивать ни у кого совета.

«Когда человек хочет есть, он не спрашивает, какой ложкой лучше есть, он настолько хочет есть, что берет и ест, руками иногда. Музыка — то же самое»

«Люди в последнее время любят спросить, на какой гитаре надо начать играть, какую программу надо поставить, чтобы начать на ней что-нибудь записывать. Когда человек хочет есть, он никогда не спрашивает, какой ложкой лучше есть, он настолько хочет есть, что он берет и ест, руками иногда. Музыка — то же самое: если человек задает себе кучу вопросов, с чего начать, значит, он этого не хочет. Потому что, если он хочет, значит, он берет и делает. Он ошибается, потом переделывает, но в итоге все равно есть результат. Всем молодым группам, первое, что нужно сделать, — это забыть про все, что существует вокруг в качестве догм, и начать заниматься этим, а потом уже с возрастом он сам поймет, что делать», — посоветовал он.


Под конец беседы Пушной заявил, что, если бы не НГУ, он не стал бы тем, кем стал, а затем ответил на вопрос Тайги.инфо, кем на самом деле он стал, по собственному мнению:

«Знаете, я сам себе этот вопрос задаю и не могу на него ответить. Я тут недавно выступал в Московском институте телевидения и радиовещания, там дети совсем сидели, школьники, и они, естественно, из ста человек аудитории, все хотели стать телеведущими, причем, неважно, каких программ.

Учась в Московском институте телевидения и радиовещания, они меня спрашивали, как стать телеведущими... Я им отвечаю: «Чтобы стать телеведущим, нужно поехать в Новосибирск, в Академгородок, поступить на физический факультет Новосибирского государственного университета, закончить четыре года, защитить диплом бакалавра, потом еще два года — и защитить магистра, и потом как-то, может быть, вас судьба выведет на телеведущего».

Как это все будет дальше, я, честно говоря, не знаю, у меня есть полное ощущение, что у каждого человека есть какая-то функция, с детства, возможно, заложенная, которую ему легко делать и которая ему доставляет радость, и люди не всегда находят это сразу — то, что им нравится. Есть такая, сейчас уже, наверное, достаточно банальная мысль, но, например, когда мы поступали, так люди не думали...


Сейчас все говорят: «Если тебе не нравится то, чем ты занимаешься, то это не может быть в радость, и ты не можешь заработать на этом денег». А когда ты занимаешься чем-то, и тебя с этого прёт, то это передается людям, которые на это смотрят, и, так или иначе, твоя профессия становится социальной, то есть нужной людям, а, значит, она становится и прибыльной, то есть социальная часть в начале идет, потом деньги. А мы когда поступали в университет, у нас многие мои друзья поступали на эконом, потому что это круто. И тогда я поступил на физика, не потому, что я обожал физику и не мог без нее жить, ну, как все: все побежали, и я побежал. Физика мне давалась, я и поступил на физику.

Школа была у нас очень простая, я бы даже сказал — «гопническая», средняя школа № 25. Когда какого-нибудь ученика в соседней школе ругали, сначала грозились вызвать папу, маму, а потом они говорили: «Если ты и после этого будешь себя плохо вести, мы тебя отдадим в школу 25», — такой хороший был стимул для учеников. И в этой школе начал образовываться физико-математический класс, и как-то я понимал, что у меня есть способности в этом, и все побежали туда ребята, мои друзья, и я туда пошел.

Потом также на этих рельсах я неожиданно... ну как, ну надо же поступать в университет, ну а куда, не на экономику, не на гуманитарный же, ну конечно, а куда, на математику, может? Ну давай на физику — и уехал на физику. Также, со страху поступив, я проучился четыре года, защитил один диплом, а тут есть еще вторая возможность — еще один диплом, еще два года, значит, надо еще два года. Еще два года проучился, даже в аспирантуру поступил, и в процессе этого я понимал, что у меня есть вторая жизнь, которая называется «музыка», я фонограммы делал.

Был такой момент интересный, когда здесь у нас проводился один из конкурсов «Мисс НГУ», Стас Шакиров, мой друг и одноклассник, его проводил и попросил меня сделать им фонограмму, такую, чтобы девочки под нее прошлись туда-сюда, потом еще танцевальную какую-то там... Я говорю: «Хорошо, сделаю», и параллельно с этим делал диплом свой. И вот был такой момент, когда мне Стас говорит: «Если ты не сделаешь завтра нам все „фанеры“, у нас все сорвется». То есть там огромное количество людей зависело от того, что я делаю, именно в этой области, и тут же параллельно мой диплом: если я брошу все, и год не буду им заниматься, никто не заметит, кроме меня, вообще ничего.


Ну, понятно, что это лишь в этот момент, ясно, что если бы я занимался физикой дальше, а я, кстати, рассчитывал поперечный импеданс в этом коллайдере, который Большой адронный, понятно, что если бы я его не посчитал, ничего бы не случилось особенного. Понятно, что, работая в этом направлении, когда-нибудь я бы стал нужным кому-то, но опять это узкий круг людей, а скорее всего — даже больше для себя работа или попытка дойти до края науки и продвинуть ее вперед, не знаю. Короче, на тот момент я понял, что я нужен здесь, и понял бессознательно, потому что потом, когда я поехал в Москву тоже как фонограммщик (в университете, в «Кванте» и в КВНе тоже как фонограммщик сначала участвовал), мне доставляло это радость, мне просто было кайфово сидеть и делать «фанеру».

И вот я думаю, что каждый человек в жизни должен прийти к такой профессии, которая бы ему доставляла больше всего удовольствия, он будет, не замечая, ее делать и делать хорошо, а когда ты делаешь что-то хорошо, рано или поздно это становится прибыльно.

Другое дело — бывает так, что любит человек машину водить и все, хоть ты тресни, хочет он быть таксистом, но таксисты много не зарабатывают, ничего не поделаешь, но он все равно счастливую жизнь проживет. Я считаю, для того, чтобы прожить счастливую жизнь, нужно заниматься любимым делом».