«А вам показывали тот столб, на котором вас повесят? Мне показывали»

03 Окт 2013, 08:46

«Надо поддержать Ельцина! Он, конечно, сволочь, но иначе — красные, гиперинфляция, диктатура». Алексей Мазур обнаружил рукопись с записями 1993 года, где вспоминает, как новосибирские политики научились предавать, почему «сорвался с цепи» облсовет и кто определял будущего новосибирского губернатора.

В конце 1993 года я по горячим следам записал свои впечатления о событиях, свидетелем и участником которых я стал в Новосибирске и Москве. 15 пожелтевших листков, исписанных с двух сторон, пролежали у меня в архиве двадцать лет. Многого из того, что в них написано, я уже не помню. С некоторыми своими оценками двадцатилетней давности не согласен. Но, тем не менее, эти записки — исторический документ, передающий дух того времени, ту атмосферу, в которой принимались решения, заложившие основы современной российской государственности. И что очень важно — мотивы, двигавшие политиками того времени. 

Поэтому я публикую эти записки без каких-либо изменений. Прошу не судить строго автора, которому тогда было 25 лет. Также приношу извинения всем, о ком отозвался нелицеприятно в этом тексте. Все мы тогда находились в пылу партийной борьбы, а принципиальность казалась важнее солидарности и элементарной разумности.

В первой части рассказывается о том, как новосибирские демократы реагировали на указ Ельцина о разгоне Верховного Совета, как раскололись на два враждующих лагеря, о том, как в 1993-м году в Новосибирске проходили «праймериз» и как завершала свой путь «прямая демократия» начала 90-х.

В материале использована иллюстрация с сайта «Демократическая Сибирь». 


Переворот

Всё началось, конечно, с указа 1400. Вечером 21-го сентября я слушал выступление по ТВ всенародно избранного, и меня душило отчаяние. Демократию, истрепав и обесценив, превратив в девку, теперь просто отбросили. Ельцин пошёл на государственный переворот, назвав его почему-то поэтапной конституционной реформой. Я не умудрён государственным опытом, но даже мне сразу стало ясно, что без крови исполнение этого указа невозможно. А если те люди, которые его готовили, всерьёз верили, что депутаты добровольно разойдутся, то грош им цена.

О том, что будет, если победят Хасбулатов, Руцкой и Ко, думать не хотелось. Что-то внутри требовало, кричало: «Надо поддержать Ельцина! Он, конечно, сволочь, но иначе — красные! Иначе — крах, конец, гиперинфляция, диктатура! А если Ельцин победит, будут выборы, которых мы так долго требовали!». И услужливое воображение рисовало эти выборы, на которых мы, наконец, скажем своё слово.

Мы никогда особо не любили Ельцина (имеется в виду — активисты Новосибирской ДемРоссии — прим. автора). Особенно после того, как он вместо выборов губернаторов взял и назначил Муху. Это имело сильный отрезвляющий эффект. В то время, как московское руководство ДемРоссии слепо и преданно служило Ельцину, поддерживая его, мы или отмалчивались, или критиковали. Но в переломные моменты, когда вопрос стоял: Ельцин или красные (а это — любимая постановка нашего президента), приходилось выбирать Ельцина.

Вроде бы и 21-го вопрос стоял так же. Но было и другое. Ельцин или законность. Ельцин или чистая совесть. И трагедия состояла в том, что закон оказался на стороне красных. Этого Ельцину простить было нельзя.

Аргументы сводились к той же проклятой альтернативе — если не Ельцин, то коммунисты или фашисты

Утром 22-го я пришёл в кабинет Мананникова (на тот момент — депутат Верховного Совета России и председатель новосибирского регионального отделения движения «Демократическая Россия» — прим. автора), где была Ольга Васильевна Лесневская (на тот момент — помощник Мананникова — прим. автора). Оказалось, что наши точки зрения совпадают, она назвала этот указ безумием. Потом стали один за другим подходить активисты ДемРоссии. Большинство — с требованием немедленной и безоговорочной поддержки указа. Мы с Ольгой Васильевной стойко выдерживали этот натиск. Одних мы убеждали, другие, поняв, что мы безнадёжны, уходили, чтобы не скоро придти в следующий раз. Я хорошо запомнил разговор с Пискуновым, членом Совета ДемРоссии, помощником Манохина (на тот момент Манохин — представитель президента в Новосибирской области — прим. автора), ельцинистом по убеждению и по должности. Аргументы его сводились к той же проклятой альтернативе — если не Ельцин, то коммунисты или фашисты.

— Просенко (член Фронта Национального Спасения) сказал, что он готов на фашизм, лишь бы «спасти» Россию, лишь бы было по его. И если Ельцин проиграет, то они с нами церемониться не будут.

— Так что же, устраивать переворот? Да, теперь-то с нами нечего церемониться!

— Какой переворот? Депутаты посидят и разойдутся по домам, потом будут выборы.

— А если не разойдутся? Если построят баррикады? Если на их сторону перейдут силовые министерства? Что тогда?

Так слово за слово, и выяснилось, что Пискунов тоже готов с оружием в руках отстаивать свои убеждения.

— Так чем же вы лучше Просенко?

Пискунов, поняв безнадёжность попыток убедить нас, ушёл в приёмную Манохина, где собирались приверженцы Ельцина, кто в силу служебного положения, кто из слепого фанатизма, кто по недомыслию.

Много позже, когда споры ещё не утихли, один из сторонников указа спросил меня: «А вам показывали тот столб, на котором вас повесят? Мне вот показывали».

Страх направлял в те дни умы и души, страх и ненависть. А они не лучшие советчики. Совесть же у большинства молчала.

Совет Новосибирской ДемРоссии принял в тот день резолюцию, в которой осудил Ельцина за незаконные и недемократичные действия. Мы разделяли озабоченность президента сложившейся ситуацией, но такие методы считали недопустимыми. Я не знаю ни одной другой демократической организации, занявшей такую же принципиальную позицию.

Потянулись дни противостояния. Средства массовой информации сообщали из разных областей о поддержке президента, но о решениях новосибирского облсовета, признавшего действия Ельцина антиконституционными, не сообщалось ничего.

Наш областной совет как с цепи сорвался. Отменил представителя президента и постановил выселить его из кабинета.

Началась героическая оборона кабинета Манохина. К нам, в ДемРоссию, прибежал человек и стал призывать на защиту законности (в данном случае под законностью подразумевалось право Манохина на свой кабинет). У новосибирской ДемРоссии с Манохиным отношения были далеко не самые тёплые ещё с тех пор, когда он дал рекомендацию Мухе (при назначении на пост губернатора — прим. автора). По иронии судьбы именно Муха теперь выселял своего благодетеля.

— Он Муху рекомендовал, теперь пусть сам с ним разбирается.

Отказ ДемРоссии защищать кабинет Манохина, естественно, не улучшил наши отношения, и впоследствие он не раз с обидой вспоминал об этом.

Об этой кабинетной борьбе я знаю только из слухов. Говорят, Манохин потребовал от начальника ОблУВД постового. Когда его лишили автомобиля, его ему предоставил СибВО...

Популярность Манохина росла как на дрожжах.

Я сразу же после Совета ДР написал статью, в которой изложил свою позицию по поводу происходящих событий. «Ведомости» (областного совета, тогда других не было — прим. автора) любезно опубликовали её ещё до трагического исхода противостояния. На этом не стоило бы останавливаться, если бы у этой статьи не оказалось одного очень внимательного читателя.

Яков Савченко ехал из Средней Азии. По ходу поезда он выскакивал на станции и интересовался, чья власть в России

Потом была развязка. Савченко (активист ДемРоссии и мой друг — прим. автора) к тому времени уже прибыл из Средней Азии (по ходу поезда он выскакивал на станции и интересовался, чья власть в России). 3-го вечером он сообщил мне, что в Москве волнения. Потом отключилось Останкино и началось что-то непонятное. Были известны слова Хасбулатова о народно-освободительной революции. Мы связались с Мананниковым, который уже несколько дней не мог попасть в Белый Дом, и потому наблюдал события снаружи. Он сказал, что следует потребовать от президента наведения порядка в столице. У меня были некоторые сомнения по поводу правомерности действий властей, так как закон, что ни говори, был на стороне защитников Белого Дома. Но Мананников быстро развеял мои интеллигентские сомнения: «Я их видел вблизи, это настоящие фашисты. Никакой закон их не интересует. Пусть сначала наведут порядок, а потом будем разбираться, кто прав, а кто виноват».

Яков позвонил на НТН, которые вещали в эту страшную ночь, и договорился выступлении. Текст был согласован с Мананниковым и Яков повторял его по дороге. На Телецентре мы встретили Виктора Кашкалду (бывший председатель ГТРК «Новосибирск» — прим. автора), которому тоже почему-то не спалось.

Савченко выступил, призвал руководство города и области обеспечить порядок и не допустить кровопролития. Силовым структурам предлагалось не выполнять указания Руцкого и компании. Должен сейчас отметить, что эти указания были выполнены.

На следующий день мы вместе со всем миром смотрели прямую трансляцию расстрела Белого Дома. Расстрел парламента как этап конституционной реформы. Торжество демократических сил в лице ОМОНа и Таманской танковой дивизии.

Нам не дано Россию понимать умом
И к истине дорогу потеряли
Мы в девяносто первом защищали Белый Дом,
Его же в девяносто третьем расстреляли.

Что поражало, это равнодушие к смерти. Когда показывали уличные бои в Ливане, Латинской Америке, Африке — пустые улицы, солдаты и боевики, стреляющие из укрытий. У нас: толпы зрителей, отгоняемые пулемётным огнём, крыши всех близлежащих домов заняты. Не каждый день ведь можно посмотреть стрельбу танков по парламенту. К тому же неизвестно, узнаем ли когда-нибудь правду о том, как всё было. Так что лучше — своими глазами, хоть и под страхом смерти.


Губернатор

Муху сняли быстро и безболезненно. Он ушёл спокойно, не прибегая к крайним мерам. Снова, как и два года назад, встал вопрос о губернаторе.

Ещё до этого, 4 октября, приёмная Манохина разродилась митингом. Объявления о нём передавались в течение дня в метро. Проходил он на площади Ленина, народу было немного, в основном возвращавшиеся с работы. Среди различных призывов была предложена резолюция, смысл которой сводился к «Муху — долой, на его место — Манохина». Так впервые проявились претензии Манохина на этот пост.

И вот Мухи нет. Пост губернатора свободен. Кто же даёт рекомендации на этот пост? Говорят, этим занимаются разные люди, но один из них известен. Депеши в Москву представителя президента не публикуются в печати, и он не отчитывается перед новосибирцами об их содержании.

Муха был снят за то, что выступил против указа Ельцина. Индинок тоже был против, но выступил не так активно

Савченко нанёс визит Анатолию Николаевичу [Манохину] для выяснения обстановки. Отношения между ДемРоссией и Манохиным находились ещё в промежуточном состоянии между бывшей дружбой и будущей враждой, хотя уже клонились к последней. Савченко удалось выяснить, что Манохину из Москвы задавались вопросы, на которые он давал ответы. Вопросы типа «Кто лучше знает хозяйство области?», «Кого поддерживают директора?» и т.д. Ответ получался сами понимаете какой (Иван Индинок, возглавлявший на тот момент администрацию города Новосибирска — прим. автора). Савченко спросил, не пытался ли Анатолий Николаевич как-нибудь изменить ход диалога с Москвой, но, насколько мне известно, определённого ответа не получил.

Через некоторое время Иван Иванович Индинок стал исполняющим обязанности главы администрации области.

Муха был снят за то, что выступил против указа Ельцина. Индинок тоже был против, но выступил не так активно... А впереди ещё были выборы, которые также могли сказаться на борьбе за губернаторское кресло (в Госдуму и Совет Федерации — прим. автора).


Партийная лихорадка

Говорят, что раньше инженер, строивший мост, при его испытании становился под мостом, чтобы в случае неудачи погибнуть под его обломками. Если бы к разработчикам законов применялись подобные меры, то Шейнис, автор закона о выборах [в Госдуму] должен был бы погибнуть особо ужасным способом. Однако, как это часто бывает, он вполне успешно пользуется благами этого закона, попав в Госдуму по одному из партийных списков. Пропорциональная система выборов, политическая язва, от которой рухнула демократия в Веймарской Германии, от которой давно избавилась Франция и совсем недавно — Италия, система, порождающая неустойчивость в парламенте и множащая враждующие между собой фракции, была принесена в Россию как последнее слово прогресса.

Вся политическая элита уже не мыслила себя иначе, как во главе, в крайнем случае — в первом десятке, какого-нибудь партийного списка. Ну и, конечно же, каждый отводил своей партии никак не меньше 20% голосов. То есть, каждый из политической элиты видел в пропорциональной системе бессрочный абонемент в парламент. Те, кто ничего не понимал — не протестовал (как и подписавший соответствующий указ Ельцин, наверно), те кто понимал — помалкивал, или же, нахваливая пропорциональную систему, прикидывал, в какую партию податься. Первоначально партийным спискам предоставлялась треть мест в Госдуме. Потом, уступив просьбам трудящихся (в основном — руководителей партий), довели до половины. Ведь победить-то должен был «Выбор России», как единодушно заявляли социологи и эксперты.

Для Новосибирской ДемРоссии все партийные места были потеряны. Ещё не родилась такая партия, которая могла бы внутри себя вытерпеть нашу организацию. Для московского руководства ДР новосибирская организация была постоянной зубной болью. Но ДемРоссия — движение, а из движения не выгоняют. Другое дело — партия. Тем более, создаваемая на бегу, за считанные недели. Тут не так сказал слово какой-нибудь секретарше, и тебя забудут внести в список. А уж бросить вызов самому руководству... Самое главное для партийца — это сдать экзамен на лояльность. И не только сдать — но и раз за разом подтверждать его. Ошибся, не сдал — вылетаешь. И вот, благодаря Шейнису (а впрочем, не только ему), половину мест нашего парламента занимают люди, ставшие мастерами этой игры.

Не так сказал слово какой-нибудь секретарше, и тебя забудут внести в список. Самое главное для партийца — сдать экзамен на лояльность и раз за разом подтверждать его

Предвыборные блоки в Москве начали появляться ещё летом 93-го, когда выборами и не пахло. Новосибирская ДР, естественно, принимала в них участие. Ещё летом мы заявляли о вхождении в общедемократический блок «Выбор России». Представитель президента тогда (ещё с 1991 года) продолжал оставаться «вне партий и движений».

Принятый после 21 сентября закон о выборах стал грибным дождём для российской многопартийности. Теперь партийная принадлежность стала не только клеймом, но и правом на место в парламенте. Многие, очень многие до того «независимые» стали вдруг партийными. И экзамен на лояльность сдавали, кстати, не хуже других.

7-го октября, в четверг, приехавший из Москвы Мананников выступил по новосибирскому телевидению и объявил о конференции Новосибирской ДемРоссии, которая должна была стать учредительной конференцией блока «Выбор России», назначенной на 12-е. Приглашались члены ДР и все желающие.


Два «Выбора»

В конце лета 93-го года Новосибирск посетил Егор Тимурович Гайдар. Он уже не был и.о. премьера, а второе его пришествие в правительство ещё не произошло, поэтому приезд проходил без помпы, и в зале мэрии собралось не очень-то много народу.

Егор Тимурович пространно разъяснял ход экономической реформы, природу инфляции и что именно делает неправильно правительство Черномырдина. Коснулся Егор Тимурович и причин неудач демократических сил.

— Дело в том, что мы действуем порознь, расколовшись на различные группы, в то время, как наши противники действуют сплочённо, единым фронтом. Это всё равно, что бить растопыренной ладонью, — и Гайдар продемонстрировал свою пятерню, — нужно собраться в единый кулак.

Как всё просто, оказывается. Посмотрим, какой кулак получится у Вас, Егор Тимурович.

Пути распространения информации непостижимы. О том, что Манохин собирается также проводить конференцию «Выбора России» мы знали ещё 8-го октября, в пятницу. Не достоверно, но знали. Лояльные к власти демократы поставили на [новосибирской] «ДемРоссии» крест. Акела промахнулся! ДР выступила против президента (а точнее — не за, но у нас уже 70 лет как это одно и тоже), а президент победил! Большинство членов ДР не поддержит руководство [новосибирской организации], половина совета ДР — в приёмной у Манохина, остались одни оголтелые, а с ними можно не считаться. Ну, кроме, может быть, Мананникова. И то, если он будет себя хорошо вести. Вперёд же, истинные демократы! Веди нас, народный герой, верный сокол президента! Веди нас, Манохин, в «Выбор России»! Вперёд — в ГосДуму!... А то мест не хватит.

9-го утром я ездил в Академгородок. Встречался членами бывшего Демократического Движения Академгородка, куда раньше входил и я, и А.Н.Манохин тоже. Они выдвигали в ГосДуму П.Н.Исаева. Нарезка округов ещё не была известна, и ожидалось, что Исаев окажется в одном из городских округов. Я пригласил их на конференцию 12 октября и узнал, что они также приглашены на собрание 11 октября, собираемое Манохиным.

Вечером 9-го собрался Совет новосибирской организации Демократическая Россия. Это был последний Совет в том составе. Обсуждался вопрос о предстоящей конференции, и те люди, которые должны были в понедельник учреждать «Выбор России» с Манохиным, как ни в чём ни бывало, обсуждали, как учреждать его на конференции «ДемРоссии». Когда же всё-таки всплыл вопрос о «каком-то собрании в понедельник», один только Пискунов сказал что «это вроде бы тоже будет учредительная конференция». Но наши «сомнения» «развеял» Ю.Б.Кувшинов, тогда ещё член Совета и даже член правления НОО ДР: это будет не учредительная конференция, а просто собрание депутатов-единомышленников. Много позже он утверждал, что тогда, 9-го он действительно так и думал, что, впрочем, не помешало ему 11-го проголосовать за учреждение «Выбора России» без «ДемРоссии».

И вот — понедельник, 11-е октября. Манохин звонит в кабинет Мананникова и за шесть часов сообщает Лесневской о проводимой им учредительной конференции блока «Выбор России», куда он пригласил её, Мананникова и ещё кого-нибудь из ДемРоссии. Три человека от ДемРоссии — щедро, ничего не скажешь.

На ДемРоссию вешают много ярлыков — начиная от ультрарадикалов и экстремистов до необольшевиков и «фашистских методов руководства»

На Новосибирскую ДемРоссию вешают много ярлыков — начиная от ультрарадикалов и экстремистов (про шпионов, агентов, сионистов и предателей я уж не буду говорить) до необольшевиков и «фашистских методов руководства». Но никто не станет отрицать того факта, что Новосибирская ДемРоссия устроена демократически, и конференции её — это не массовка, на них постоянно происходит борьба и принимаются далеко не всегда те решения, которых желает руководство. На конференции присутствуют все желающие, или избранные делегаты, но никогда — назначенные сверху. Так же и на ту конференцию блока «Выбор России», что была назначена на 12-е, ДемРоссия пригласила всех желающих. Об этом было сообщение по телевидению, об этом были объявления в газетах. Но если вы перероете новосибирские газеты того времени, вы не найдёте ни строчки о конференции 11-го числа.

Делегаты приглашались индивидуально, и может быть, только ДемРоссии дали право определить одного — третьего делегата. Спасибо и на этом. Но у ДемРоссии не было физической возможности избрать делегатов. Мы демократическая организация, и председатель не может принимать подобного рода решений. У ДемРоссии не было и желания принимать это предложение. Совершенно ясно, что, подобрав состав участников, даже Манохин сумеет обеспечить нужный себе результат. Послать туда трёх делегатов означало просто отдаться на его милость, потому что он не соизволил даже сообщить, какой результат он считает нужным. Поэтому мы пришли на эту конференцию только для того, чтобы поставить точки над «и».

И вот шесть часов вечера. Зал мэрии — человек полста народу. В президиуме — В.Сычёв, А.Манохин и Т.Ханов — участник позавчерашнего заседания Совета ДР. Выступает Манохин, объясняя необходимость объединения демократов, повторяя при этом слова Гайдара о растопыренной ладони. Предложение — учредить блок «Выбор России» на этом собрании. И собравшимся предложили высказаться. Ханов, видя продвигающегося к микрофону Мананникова, проинформировал собравшихся, что он точно не знает, но вроде бы ДемРоссия тоже собирает завтра конференцию «Выбора России». Хорошая память у человека — в субботу он не помнит, что будет в понедельник, а в понедельник уже неточно помнит, что делал в субботу. Замечу, не у него одного память так устроена, наверно, это профессиональная болезнь политиков, не описанная пока в медицине.

Кроме Мананникова выступили ещё и Лесневская, и я. Мы проинформировали собравшихся о ситуации, предложили всем придти на следующий день и учредить блок совместно с ДемРоссией, а не игнорировать её. В ответ было заявлено, что ДемРоссия не игнорируется, что члены Совета ДемРоссии Кувшинов, Ханов, Чулинин, Пискунов принимали участие в подготовке этой конференции. Пискунов заявил, что на завтрашней конференции право голоса будет даваться далеко не всем, о чём сейчас Мананников и Ко умалчивают (у него видимо та же болезнь, что и у Ханова — ведь он участвовал в Совете, на котором решались эти вопросы), а Илютенко выступал и вовсе откровенно — надо учреждать, и пусть ДемРоссия тоже учреждает, а там посмотрим, кого Москва признает.

Большинство присутствующих было уверено, что участие представителя президента в создании пропрезидентского блока автоматически обеспечит признание, поэтому настроено было весьма агрессивно. Вопрос об учреждении был поставлен на голосование, и решение было принято. Мы в голосовании не участвовали, а я запоминал, кто как голосует. Иногда удивительные вещи обнаруживаются при таком голосовании. Вот и Кувшинов — «за», а ведь это — «не конференция, а просто собрание депутатов-единомышленников». После голосования мы покинули зал, чем вызвали бурю негодования. Говорят, Манохин предлагал включить первым в список кандидатов в депутаты от «Выбора России» Мананникова, но рассерженное собрание вычеркнуло его из этого списка. Мест мало.

Вообще, смысл этой конференции сводился только к одному — к формированию регионального списка блока «Выбор России». Да ещё избрание делегатов на конгресс. История новосибирского регионального списка крайне поучительна. Реальное значение имели только первое-второе места. Первое обеспечивало место в ГосДуме (особенно при тех эйфорических ожиданиях — когда «Выбору России» сулили чуть ли не 60% голосов), второе — вполне вероятно, третье — только при сильном успехе блока, четвёртое — практически безнадёжно. Остальные места значения не имели. Было, правда, ещё правило — если кто-нибудь из списка побеждает в округе, то он освобождал место в списке для следующих.

Сначала надо снять скальпы тех, кто осмелился не поддержать Ельцина, а значит выступить на стороне Руцкого и Хасбулатова и прочих коммуно-фашистов. То есть, наши скальпы

11 октября был рождён список, на первом месте которого находился В.Сычёв, на втором — Ю.Кувшинов. Не зря он голосовал «за».

На Совете «ДемРоссии» не вырабатывался список. Были названы кандидатуры, а расставить их по местам должна была конференция. Там же могли быть выдвинуты дополнительные кандидатуры.

Состав конференции был неизвестен — кто придёт на приглашение. И вот конференция собралась. Актив «ДемРоссии». Люди, пережившие страх 3 октября. Люди, чей кумир — Ельцин. Вы думаете, сначала обсуждался вопрос выборов? Сначала надо снять скальпы тех, кто принял то ужасное, предательское, позорное заявление 22 сентября, кто осмелился не поддержать Ельцина, а значит выступить на стороне Руцкого и Хасбулатова и прочих коммуно-фашистов. То есть, наши скальпы.

— Пусть назовут пофамильно тех, кто голосовал за эту резолюцию!

— Переизбрать Совет!

И Кувшинов, весь в белом. «Я один из тех, кто не голосовал за эту резолюцию». И «я за объединение демократов».

— Молодец!

Мананников:

— Я отсутствовал в Новосибирске при принятии этого заявления, но и сейчас считаю в нём всё правильным.

— Отозвать заявление!

Многие из этих людей приходят сюда просто потому, что нигде больше их не будут слушать. А здесь — будут, сюда может придти каждый. Но, прокричавшись и отменив резолюцию, успокоились и Совет оставили: «Они хорошие люди, просто ошиблись. А если их переизбрать, то кого?». И проголосовали за то, чтобы и здесь учредить блок «Выбор России». Так появился второй список: Мананников, Лесневская, Кувшинов, Бессонов. Кувшинов и здесь оказался народным любимцем.

Учитывая, что Мананников и Лесневская должны были баллотироваться в округах, позиция Кувшинова была очень даже неплохой. Но у Манохина он был вторым...

После этой конференции на ДемРоссии, казалось, можно было ставить крест. Рядовые члены — в основном ельцинисты, и скорее поддержат Манохина. Совет — раскололся и частично — у Манохина, частично — в блоке Явлинского, частично — в прострации. Кто там остался? Правление, без Кувшинова, да три-четыре человека. И те должны радоваться, что уцелели.

Могила для ДемРоссии вырыта, осталось спихнуть её туда.


Согласительная комиссия

Вы думаете, только в Новосибирске демократы оказались такими склочными и несговорчивыми? Во многих регионах оказалось по нескольку «Выборов России». В Омске, говорят, их было аж пять. Решала эти проблемы согласительная комиссия блока во главе с Сергеем Адамовичем Ковалёвым. Новосибирск на комиссии представляли Манохин и Мананников. Вообще-то, когда вставал вопрос, какую конференцию признавать — ту, где «ДемРосссия» или ту, где представитель президента, выбирали всегда представителя президента. Он как-то привычнее, линии связи надёжнее. А ДемРоссия у демократического чиновничьего истеблишмента, ставшего основой «Выбора», ассоциировалась с маргиналами и полусумасшедшими.

Но для Новосибирска было сделано исключение.

Манохин козырял доказательствами нашей нелояльности. Я могу гордиться — читателями моей статьи «Там, за переворотом», где я называл переворотом указ № 1400, стали Чубайс и Ковалёв. Похоже, она им не понравилась. А жаль.

В результате списки разрезали пополам, перемешали, и получился такой: Мананников, Сычёв, Кувшинов, Лесневская. ДемРоссия могла бы даже быть довольной: три из её списка. Но — уже были назначены выборы в Совет Федерации, и Мананников собирался освободить первое место. Для кого?

Так начался экзамен на лояльность, который ДемРоссия с честью не сдала.

Продолжение следует...