Мездрич рассказал о влиянии Мединского на финансовую цензуру в России

© коллаж Тайги.инфо. Владимир Мединский и Борис Мездрич (справа)

Министр культуры РФ Владимир Мединский использует финансовую цензуру для давления на неугодных менеджеров, заявил бывший директор Новосибирского оперного театра Борис Мездрич. Он рассказал о промахах чиновника, подробностях их конфликта, а также о желании Мединского переодеть труппу «Тангейзера».

Мездрич сейчас преподает курс «Экономика впечатлений» в Московском институте современного искусства. В интервью СМИ он рассказал, какие инструменты давления использует Минкультуры России под руководством Владимира Мединского. По мнению бывшего директора оперного театра, министр не только игнорирует мнение профессионального сообщества, но и провоцирует появление самоцензуры у молодых режиссеров.

Мездрич считает, что действия чиновников приведут к тому, что «сильный новый театр» России, который уже «оценили в Европе», в конце концов «закончится». «Вначале будут региональные структуры прижимать. Но еще до этого начнется самоцензура», — уверен он.

«Директора театров, худруки, молодые — в меньшей степени, но и они фильтр поставят на свои эксперименты, на какие-то новые, острые высказывания — и социальные, и эстетические, — пояснил Мездрич. — Потому что деньги находятся в руках учредителя. А господин Мединский говорит так: „Я вообще не знаю, как решаются вопросы грантов“. А через полстраницы — по отношению к [режиссеру-документалисту] Виталию Манскому и „Артдокфесту“ — идет высказывание: „Я ему не дам денег, потому что он нарушает основы культурной политики“. Честно говоря, Мединскому удалось очень сильно разбалансировать систему — многими кадровыми решениями и всеми этими заявлениями: мы будем давать деньги одним и не будем другим. Финансы у него всегда идут впереди. <…> Это своего рода финансовая цензура».

Кроме того, Мездрич подробно рассказал о своем разговоре с Мединским перед увольнением из новосибирского театра после скандала с «Тангейзером» в марте 2015-го. Министр заявил, что директор должен был сократить финансирование оперного на сумму федеральной субсидии, потраченной на постановку.

«Такого даже в советское время не было никогда, это финансовая цензура в чистом виде»

«„Тангейзер“ мы выпускали еще в декабре 2014-го, то есть это деньги предыдущего года, и мы за них уже отчитались. Поэтому я говорю: вы таким образом залезаете в карман работников театра, такого даже в советское время не было никогда, это финансовая цензура в чистом виде. Если эти деньги снимут с субсидии 2015-го, мне надо будет их закрыть внебюджетом. А внебюджет — это добавка к зарплатам сотрудников. Когда я ему это объяснил, он стал говорить немного иначе».

Мединский также предложил Мездричу «извиниться перед всеми, кого вольно или невольно обидели», изъять из постановки плакат, представлявший собой постер к фильму, на котором Иисус был изображен распятым между ног женщины, «изменить костюмы женской массовки» и «перегримировать певца, игравшего Иисуса». На следующем после беседы спектакле вместо постера висело белое полотно, остальные условия не были выполнены.

«Мединский мог стимулировать переговоры между театром и новосибирской епархией. В нашей личной беседе я просил его о таком содействии», — подчеркнул Мездрич, считающий, что «претензии» РПЦ на контроль всех сфер жизни «растут».

Борис Мездрич лишился должности директора Новосибирского театра оперы и балета из-за скандала вокруг спектакля «Тангейзер» Тимофея Кулябина, премьера которого прошла в декабре 2014 года. На создателей «Тангейзера» пожаловались в прокуратуру митрополит Новосибирский и Бердский Тихон и бывший замглавы ГУ МВД по Новосибирской области Алексей Кириллов, сегодня работающий в региональном правительстве.

В отношении Кулябина и теперь уже бывшего директора новосибирской оперы Бориса Мездрича прокуратура инициировала возбуждение административных дел по ч. 2 ст. 5.26 КоАП РФ (умышленное публичное осквернение религиозной или богослужебной литературы, предметов религиозного почитания, знаков или эмблем мировоззренческой символики и атрибутики либо их порча или уничтожение). Суд прекратил производство, не найдя в претензиях надзорного ведомства состава правонарушения. Прокуратура намеревалась обжаловать решение, однако затем отозвала протест.