«Условка — это сказки, ты будешь сидеть»: вступившегося за коллегу новосибирца посадили на три года

28 Сен 2016, 04:07

Новогодний корпоратив закончился потасовкой и оставил без средств семью не судимого ранее новосибирца. Мужчина, ударивший буйного коллегу бутылкой по голове, получил 3 года колонии, хотя подравшиеся примирились еще до суда. Кому нужны суровые приговоры на пустом месте, разбиралась Тайга.инфо.

Новый год-2016 компания «Х» отмечала в середине декабря и в своем офисе — так было дешевле и уютнее. Ближе к полуночи супервайзер Александр Баев и его коллега Константин уже собирались уезжать с корпоратива, Баев почти сел в приехавшую за ними машину, но обернулся и увидел, что Константина повалил на снег пьяный коллега из логистического отдела Б., избивает его, усевшись сверху, и никому нет до этого дела.

Баев попытался растащить дерущихся и тут же получил по лицу от Б., а сдачи дал тем, что было в руках — бутылкой. Драка завершилась, Баев уехал домой, получивший по голове буйный Б. — в больницу.

Из приговора суда: «В осуществлении своего умысла, направленного на причинение тяжкого вреда здоровью Б., с применением предмета, используемого в качестве оружия, Баев зашел в помещение офиса, и, взяв бутылку, вышел на улицу, где находился Б. Баев, реализуя свой умысел, направленный на причинение тяжкого вреда здоровью Б., опасного для жизни человека, с применением предмета, используемого в качестве оружия, испытывая личные неприязненные отношения, действуя умышленно, целенаправленно, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя наступления общественно опасных последствий и желая их наступления, имеющейся при себе бутылкой <…> умышленно нанес не менее двух ударов в область головы Б., причинив закрытую черепно-мозговую травму в виде ушиба головного мозга средней степени тяжести, <…> которая по своему характеру непосредственно создает угрозу для жизни человека, оценивается как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни».

Утром следующего дня Александра вызвали к следователю, и на допросе в СК ему пришлось провести всю субботу. Адвокат по назначению приехала только к вечеру, вдвоем со следователем они убедили Баева согласиться на особый порядок судебного разбирательства: дело, мол, пустяковое, все закончится максимум условным наказанием, а то и просто легким испугом.

«Адвокат же должна была с ним находиться и как-то подсказывать, но он был один, и все показания давались и записывались, как следователям удобно. Вопросы такие задавали, что непонятно, как на них отвечать, — вспоминает рассказ Баева его гражданская жена Татьяна. — Показания свидетелей мы потом читали — самый главный момент там нигде не отражен, что он не просто ударил, а вступился за Костю».
Татьяна ждет ребенка и совсем не понимает суровости наказания, назначенного его отцу. Дело в том, что еще во время следствия Александр помирился с потерпевшим, выплатил ему компенсацию, и претензий у пострадавшего не осталось. Все причастные понимали, что наказание при этом все равно неизбежно, но рассчитывали на условный срок, и, как оказалось, зря.

«Это просто водоворот, в который очень просто попасть простому человеку. Государство протягивает тебе „добрую“ руку: „Слушай, что говорит тебе следователь, возьми нашего адвоката по назначению“. Адвокат нашептывает: „Соглашайся на особый порядок“. Ты соглашаешься, и клетка захлопывается, — говорит друг и коллега Баева Александр Потеюк. — Тебе поют сладкие песни про полтора года условно — это, как правило, срабатывает. Он согласился на особый порядок, и, по словам адвокатов, позже вступивших в дело, это была его главная ошибка — на это сейчас будут все судьи ссылаться, умывая при этом руки».

Особый порядок судебного разбирательства возможен в случае, если человек обвиняется в совершении преступления, наказание за которое не превышает 10 лет лишения свободы. Главный плюс особого порядка (кроме короткого по времени рассмотрения дела в суде, что, конечно, нравится судьям) — гарантия для подсудимого, установленная законом, что его наказание в итоге не превысит двух третей от максимального срока наказания, предусмотренного соответствующей статьей УК РФ.

То, что сделал Баев на корпоративе, следователь квалифицировал по ч.2 ст. 111 УК РФ — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенное с применением предмета, используемого в качестве оружия (наказывается лишением свободы на срок до 10 лет с ограничением свободы на срок до 2 лет либо без такового). Александр с обвинением согласился полностью и, учитывая, что ранее он не был судим, на его попечении находится беременная женщина и мать-диабетик, а также учитывая примирение сторон, думал, что особым порядком ему светит наказание по нижней планке.

До оглашения приговора его не сажали в СИЗО, а из зала Калининского суда Новосибирска препроводили туда сразу — со сломанной ногой и на костылях — чтобы оттуда отправить в колонию на три года. Все как попросил прокурор.

«Уголовный закон закрепляет положение, что при особом порядке суд не может назначить наказание выше двух третей от максимально предусмотренного, то есть в данном случае — не более 6 лет 8 месяцев лишения свободы, — разъясняет логику приговора председатель отделения Международного Союза (Содружества) адвокатов в Сибирском федеральном округе Сергей Власов. — В итоге наказание было назначено в пределах санкции и по правилам, установленным уголовным законом». Три года колонии, с точки зрения действующих законов и по мнению судьи, являются вполне справедливым наказанием по этой статье. Но близкие Баева считают, что справедливостью здесь и не пахнет.

«Обычно на особый порядок соглашаются рецидивисты, они знают, что им не дадут больше такого-то срока, и согласны с этим»

«Больше бы ему в любом случае не дали, потому что он не судимый и со всех сторон характеризовался положительно. Но когда ты не соглашаешься на особый порядок, следователь, прокурор и судья должны работать, вызывать свидетелей, проводить следствие и так далее. А тут Саша сэкономил государству деньги и время, во всем сознался, — рассуждает Александр Потеюк. — Как объяснили адвокаты, обычно на особый порядок соглашаются рецидивисты, они знают, что им не дадут больше такого-то срока, и согласны с этим. А он этого не знал, плюс адвокат на него повлияла, а это такая подлянка, которую не надо использовать тем, кто раньше не был судим. И эта „трешка“, которую прокуроры запросили, — из старой редакции статьи. Раньше условный срок по ней не предусматривался, вот они по старой памяти „трешку“ и просят, а дальнейшие инстанции это поддерживают и не разбираются, что там произошло. Им справедливость ни к чему».

Если все помирились и не имеют претензий друг к другу, зачем было сажать Баева, и какая от этого польза государству, которое должно будет теперь кормить три года взрослого работоспособного мужчину и имитировать помощь его семье, недоумевают его друзья.

На апелляцию защита принесла справку от работодателя, что тот сохранит Баеву рабочее место в случае назначения условного срока, и справку о том, что он занимался общественно полезной деятельностью (помогал обманутым дольщикам достраивать дом) — не помогло. «Даже потерпевший признался, что он в тот вечер сам вел себя неправомерно, первый полез в драку, на суде просил не наказывать Сашу строго. Этого, как и много другого, не учли. Много ли ваших знакомых помогали в свободное время достраивать дом обманутым дольщикам бесплатно? А он помогал, — возмущается Потеюк. — Зато судья написала в качестве отягчающего, что он был в состоянии алкогольного обвинения, хотя медицинского освидетельствования на этот счет не проводилось».

Даже пострадавший Б. написал апелляционную жалобу в судебную коллегию по уголовным делам Новосибирского областного суда, объяснив судьям, что тяжелых последствий для здоровья после травмы у него не осталось, что Баев — «абсолютно спокойный и безобидный по своему характеру человек» — заступился за коллегу, с которым у него, Б., был конфликт. Пострадавший попросил Областной суд отменить приговор Калининского суда и назначить Баеву наказание меньше сроком и условно.

Условное наказание — тоже не подарок, понимают семья и друзья Александра, но при таком раскладе он не выпадал бы из общества («в условиях изоляции от которого только и возможно перевоспитание и исправление», посчитала судья Месяцева), а теперь из жизни выдернули налогоплательщика, мужчину, от которого зависит ребенок (от первого брака), беременная женщина и больная мать.

«Этот областной суд совершенно не имеет смысла, он, на мой взгляд, не нужен, он ничего не рассматривает, там все дела на потоке, если их на самом деле рассматривать и рассуждать о них, то они не справятся с этими делами, — всхлипывает мама Александра Людмила Дмитриевна. — Там все заранее заготовлено, дела приходят готовые, судьи со всем согласны, и „до свидания“. Никакого правосудия нет, никто на этом суде не может выступить. Я как мать нигде не выступила, я стояла за дверями суда, меня не вызвали. Он как сирота там был вообще».
Каждый месяц она тратит на лекарства 10 тысяч рублей, и, конечно, в этом ей помогал сын. На что будут жить не работающая Татьяна и еще не родившийся ребенок, Людмила Дмитриевна тоже не понимает.

«То есть, казалось бы, три года, а тут столько людей попадают под удар. И самое главное, государству здесь нет абсолютно никакой выгоды и пользы. Оно не изолировало какого-то опасного преступника от общества и не сделало его безопаснее. Да, условный срок поставил бы на нем некую печать: „обратите на него внимание, пусть ведет себя лучше всех, ему нельзя совершать ошибок“, — утверждает Александр Потеюк. — Но он продолжал бы работать и платить налоги, а так государство должно его содержать. То есть безразличие суда, прокуратуры, адвоката по назначению — все слилось в этом деле, как и во многих других делах, поэтому все так».

Недавно Верховный суд опубликовал новое внепроцессуальное обращение, адресованное председателю ВС Вячеславу Лебедеву. Автором послания выступил депутат Госдумы шестого созыва от «Справедливой России» Михаил Емельянов. Он попросил разъяснить основы назначения наказания в виде лишения свободы и условного наказания. По словам Емельянова, случаи вынесения необоснованных приговоров по уголовным делам в последнее время заметно участились.

«Суды, вынося приговор, перестали думать о том, к чему приведет их решение. В связи с частым вынесением таких приговоров возникает вопрос, насколько суды обращают внимание на необходимость исполнения требований закона о строго индивидуальном подходе к назначению наказания», — написал депутат. Он сослался также на постановление пленума ВС от 22 декабря 2015 года №58, из которого следует, что при назначении наказания судам надлежит учитывать не только степень опасности преступления, данные о личности виновного, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, но и влияние наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи, например, возможную утрату членами семьи осужденного средств к существованию в силу возраста или состояния здоровья. Емельянов указал, что в судебной системе нередки случаи, когда вопреки Конституции и процессуальному законодательству суд не вникает в суть дела, используя «шаблонные» меры для вынесения решения или приговора.

«Вы не нужны никому, вы никого не защищаете, даже не заглядываете ни в дело, ни в человека, а то, что интеллигентный парень попал непонятно куда, это никого не касается»

Семья Баева уверена, что в его случае речь идет как раз о шаблонном рассмотрении дела, которое усложняется особым порядком — в случае несогласия с вынесенным приговором суда осужденный лишается возможности обжаловать его в части фактических обстоятельств дела, а может лишь обжаловать возможные процессуальные нарушения со стороны суда или несправедливость приговора в связи с его чрезмерной суровостью. Но апелляция уже проиграна.

«Кассация еще грустнее. Если судья не хочет отменять приговор, то процессуальных нарушений никаких не находит. Там пересмотренных дел еще меньше, чем на апелляции. Чем выше инстанция, тем меньше шансы», — досадует Александр Потеюк.

«Я не понимаю, в чем смысл нашего правосудия. Я бы встала там и сказала: „Вы зачем нужны, судьи?“ Но меня не спросили. А я бы сказала им просто: „Вы не нужны никому, вы никого не защищаете, как сказал прокурор по старой редакции от трех лет, так вы и решаете, даже не заглядываете ни в дело, ни в человека, а то, что интеллигентный парень попал непонятно куда, это никого не касается!“ — гораздо эмоциональнее Александра говорит мама Баева. — У него жена беременная, государству она не нужна».

Сейчас Баев в колонии и на все расспросы говорит, что у него все хорошо, но он всегда так говорит, беспокоятся его жена и мать. Рассчитывать на УДО им хотелось бы, но уже не верится.

«Мне интересно, почему Москва говорит, что надо меньше сажать, что заполненность СИЗО и колоний колоссальная, а они все равно продолжают сажать, — грустно говорит Татьяна, поглаживая живот — ребенок появится на свет через три месяца. — И областной суд в этом ключе работает: просто какой-то конвеер. Где логика и, самое главное, справедливость?»

Маргарита Логинова