Дирижер Илья Король: «Бах — это любовь»

© Кирилл Канин. Илья Король

«Страсти по Иоанну» Иоганна Себастьяна Баха — музыку о последних событиях земной жизни Христа — исполнит 31 марта международная команда музыкантов-аутентистов на фестивале Вадима Репина в Новосибирской филармонии. Дирижер Илья Король рассказал Тайге.инфо о пророческой мудрости композитора, службе московского еврея-скрипача в дальневосточном военном ансамбле песни и пляски и любви русских к ранней классике.

Тайга.инфо: Как вам, специалисту по аутентичному исполнительству, с профессиональной точки зрения работается в Новосибирске?

— Если говорить о первом дне с оркестром и хором, я очень доволен. Именно тем, что людям интересно, как это делается, почему делается так, а не иначе. Хор проделал великолепную работу с языком и с хормейстером. Я сразу мог спокойно разговаривать о музыке, о деталях, объяснять символику, тем более, что над произведением, которое мы будем исполнять, Бах работал до конца жизни, и там такое количество символов, скрытых смыслов, риторических фигур, которые он использует, чтобы подчеркнуть структуру и эмоциональную сторону.

Страсти по Иоанну — многогранное, сложное произведение. Взять те же самые хоралы — он их усложнял и усложнял, и если некоторые хоралы повторяются из Страстей по Матфею, то в этом произведении они уже гораздо полифоничнее, Бах использует больше сложных диссонансов, тональностей, что, опять же, только подчеркивает глубокую символику текста. Трудно сказать, есть ли у него еще настолько комплексное произведение. Он и так хороший композитор, а та редакция, последняя, которую мы исполняем, она феноменально интересная. И трудная! Для хора очень трудная, сложная по тексту, артикуляции. Но у меня был счастливый день на первой же репетиции — я мог заниматься музыкой, а не чистить интонацию, произношение. Безусловно, это радость, когда люди не только подготовленные, но и открыты к детальной информации. Осознанность — это вообще хорошо.

В этом произведении центр — это евангелист и хор. Вокальная техника старинной музыки в России еще не настолько развита, и я посоветовал привезти солистов-профи в этой области, в том числе, чтобы молодые исполнители послушали их, как с точки зрения технологии это поется. Счастье, что удалось собрать всех в одном месте.

Тайга.инфо: Вы столько о технологии говорите, а для вас Бах — это больше работа или духовная потребность?

— Для меня это любовь. Я просто очень люблю музыку, а старинную еще больше. И хорошего Баха хочется делать везде.

Тайга.инфо: И весь зал в Новосибирске раскупили, что характерно.

— Мне, если честно, вообще кажется, что у нас любят Баха. Я во многих странах играл эту музыку, но такой аппетит на полифонию, как у нас, встретишь редко. Мы как-то приехали в Россию с очень серьезной камерной программой, интеллектуальной, на два часа, и нас не отпускали еще минут двадцать, я просто обалдел. Наши зрители любят старинную музыку, чувствуют ее и понимают

Безусловно, нас здесь не учили деталям, им я учился не у нас. Это сейчас в Московской консерватории появился факультет старинной музыки, и там учатся талантливые ребята, с которыми я уже работал. Хотя было бы здорово, если бы в теории музыки больше внимания уделяли риторике и артикуляции старинной музыки, чтобы люди понимали, что это язык, в нем есть свои правила и словарь, именно словарь фигур, каждая из которых что-то означает.

Я даже думал сделать небольшую обзорную лекцию перед концертом, но не уверен, что хватит времени.

Тайга.инфо: О чем была бы эта лекция?

— Буквально с первой ноты, с первого хора в каждом следующем эпизоде происходит новое. Как начинается первый хор — фигурой, которая символизирует бесконечность, круговорот жизни. Потом появляется нисходящая хроматика, которая значит смерть и жертвоприношение, боль, и восходящая хроматика, которая значит перерождение, воскрешение. В середине — народ Израиля, который находится в конфликте с собой, ситуацией, Пилатом — и это все слышно. Когда дело идет ближе к распятию, появляются дополнительные фигуры, снова хроматика, короткий текст, который символизирует агрессию и неуверенность, и при этом — длинные ноты, которые в постоянно болезненном трении между собой, это и значит боль.

Тайга.инфо: Это и слышать больно?

— Больно. И еще больше понимаешь, насколько эта музыка многогранна и глубока, до какой степени Бах был феноменальной мудрости, пророческой, композитор. А это еще и время — взаимоотношение человека, Бога и Святого духа в это время отличалось от того, что мы сейчас представляем. Этот треугольник был в относительном балансе, Ренессанс принес акцент на радость жизни, отношение к смерти было позитивным, что для нашего уха очень странно, ведь такой мажор. Там лучше, чем здесь, есть возможность возрождения, искупления, воскрешения. А в романтике, например, в центре стоит человек со своими переживаниями — любовными, сексуальными, социальными. Меня всегда восхищала разница в философии эпох.

Тайга.инфо: Когда вы говорите, что у «наших аппетит к Баху», вы кого имеете в виду? Вы часто в России бываете вообще?

— Последнее время нет, года четыре не был, до этого регулярно приезжал на мастер-классы в Гнесинку. Так вот всегда был интерес к старинной музыке. Еще когда я учился в консе и понял, что-то мы делаем не так, хоть нам и очень нравится музыка барокко. И когда нам в первый раз, в восьмидесятых привезли запись Musica Antiqua Köln, я не мог оторваться. Вот оно, вот! Теперь бы понять, почему это так, а не иначе!

Мы начали имитировать, перестраивали скрипку, брали смычок выше, чтобы он был короче… Были и скандалы в консерватории. У меня был друг, оканчивающий факультет фортепиано и органа. Органисту надо было ехать учиться на запад — у них традиция не прерывалась, но у них и другие традиции не прерывались, у них дома на Рождество люди, не музыканты, открывают ноты и поют хоралы Баха. Так вот, мой друг-органист поехал в Европу учиться, я поехал вместе с ним поиграть, его учитель нас услышал, сказал: «Пальчики у вас бегают, с ручками все в порядке, а информации не хватает». А потом я встретил человека, чья запись когда-то перевернула мою жизнь — Рейнхарда Гёбеля из Musica Antiqua Koln. Это был 93-94-й год, я услышал его концерт живьем и так обалдел от качества и понимания того, что люди делают… А в 1996 году меня пригласили остаться в Австрии, я остался на год, остался на второй, начал серьезно заниматься старинной музыкой и в 1999, когда более или менее начал понимать, откуда ноги растут, правда еще толком не говорил по-немецки, впервые поработал с Гёбелем. С 2000 до 2006 я играл в Musica Antiqua Koln — том самом ансамбле, который повернул мое восприятие старинной музыки.

Как-то Гёбель зашел ко мне, когда я был уже никакой после шести часов с инструментом, вот с такой стопкой книг на немецком, и сказал: «На скрипке учить тебя играть не надо, а вот теория…» Так я начал учить немецкий. Это было полезно, потому что я плохо понимал и перечитывал все по два раза, поэтому хорошо запомнил, о чем речь.

Тайга.инфо: Вы родились в Киеве, служили в советской армии, учились в Москве, живете в Австрии. Человеком какого мира вы себя считаете?

— Музыкального. Кстати, мое первое посещение Новосибирска было, когда меня везли в Хабаровск. Тогдашний министр обороны Язов отменил все директивы и освобождения, и меня забрали за три дня до первого экзамена в консерваторию. Я попал в сопки в 40 км от китайской границы, где ничего не было, кроме военного городка, и там нашелся человек, который спросил меня: «А что ты тут делаешь, ты что, действительно скрипач из Москвы?» Он позвонил в Хабаровск, в ансамбль песни и пляски Дальневосточного округа, ему там ответили, что каждый может сказать, что он скрипач из Москвы, пусть берет лопату. Человек на том конце провода сказал, что они пришлют кого-нибудь проверить, но через месяц, потому что все в отпусках. Он ответил, что через месяц некого будет проверять — вы же себе представляете любовь к москвичу, еврею, музыканту одновременно.

В итоге приехал товарищ со скрипкой, которой, в принципе, можно было играть в настольный теннис, но со струнами. Меня до слез этот момент тронул, я понял, что, если сейчас что-то не сыграю, то тут и останусь. Но рефлексы-то с семи лет сработали. И я приехал в Хабаровск, где встретил таких же несчастных из Москвы, которых точно так же, как меня, забрали. Играли патриотический репертуар. Вы не представляете, какой у нас был состав оркестра: несколько скрипок, альт, виолончель, бас-гитара, туба, две трубы, электрогитара, два аккордеона. Я хорошо запомнил, потому что писал какую-то оркестровку для этого всего. У нас был нормальный человек шефом, понимал, откуда мы все на него свалились, и после того, как нас застраивали с утра, говорил строгим голосом: «Заниматься, быстро!»

Тайга.инфо: Я к чему спрашиваю: когда вы между границами перемещаетесь, имеет значение, в каких отношениях Россия, Украина, Евросоюз, или вам вообще все равно?

— Мне это важно, потому что друзья и близкие люди живут у меня повсюду, и в Москве, и в Киеве, и в Америке, и в Израиле. И конечно, когда мы встречаемся, то реагируем на то, в каком мире мы живем. И тот мир, в котором мы живем, меня не радует на данный момент. Грустно, что люди не верят друг другу, хотя, по большому счету, ничего ведь не изменилось. Люди остаются людьми. Если мне говорят, что кто-то — плохой, а я сомневаюсь, то я предпочту поднять задницу, поехать и выяснить это лично для себя. Я не хочу никого уговаривать, каждый имеет право на свою интерпретацию, но чтобы что-то интерпретировать, нужно иметь материал — это я выучил как музыкант. К тому же эмоции часто заглушают думалку, а манипуляция обществом через эмоции — способ такой же древний, как мир. Техника настолько примитивна, что даже себя жалко. В этом смысле, конечно, меня все происходящее затрагивает, я не на луне живу. Ну, немножко. Это болезненно, потому что не нужно, от этого никто не выигрывает.

Тайга.инфо: Вы же говорите, что Бах — это любовь, вот и надо заниматься любовью, а не войной.

— Так а я о чем? Только этим и занимаюсь.

Беседовала Маргарита Логинова
Фото: Кирилл Канин