День Победы без комиссий и переплат

© Наталья Гредина

Несколько лет назад 9 мая утратило свое истинное значение — из Дня скорби оно превратилось в торжество милитаристского пафоса. Михаил Беднаржевский о том, как изменилась памятная дата.

Маленьким я любил 9 мая. В этот день на улицах царила торжественная атмосфера. На площадях гремели басами оркестры, из обычно немых репродукторов неслись военные песни, а полные достоинства седовласые воины бряцали медалями.

В День Победы фронтовики, не чокаясь, вспоминали своих боевых товарищей. Большинство выживших в мясорубке Великой Отечественной не любили рассказывать о подвигах сороковых годов. Это был праздник радости и скорби, и одно не отделялось от другого.

За поколением победителей на тротуары выходило поколение, обязанное ветеранам жизнью. Люди, рожденные во второй половине XX века, хорошо понимали, благодаря кому они появились на свет. Осознание это было настолько естественным, что никаких дополнительных пояснений не требовалось. Именно поэтому никому не приходило в голову прикреплять к своему автомобилю надпись «Спасибо, батя (или дядя), за Победу!»

Праздник менялся постепенно. В новейшей истории России нельзя назвать какую-то определенную черту, после которой День Победы стал «уже не тот». В памяти всплывают лишь несколько путевых точек. К примеру, изначально площадка возле мемориала Славы в Барнауле была усыпана крошкой красного кирпича. Это художественный прием — во время дождя казалось, что земля рядом с обелиском пропитывается кровью. Теперь возле монумента лежит плитка. Сначала она была красная, но со временем выцвела и приобрела грязно-розовый оттенок. Когда-то вандалы впервые сняли несколько латунных букв из 14 тыс. фамилий барнаульцев, погибших на фронте. Потом медный сплав стали воровать регулярно. Власти заполняли пустые места желтым пластиком. Правда, после окрика высокого начальства пластмассу убрали и вместо нее привинтили металлические символы, но «осадочек остался».

На «патриотических» развалах можно купить флажки с надписями «На Берлин!», солдатские пилотки с красными звездами и эмалированные реплики орденов

Последние пять-семь лет в первых числах мая на улицах появляются безвкусно одетые люди, торгующие праздничной атрибутикой. На «патриотических» развалах можно купить флажки с надписями «На Берлин!», солдатские пилотки с красными звездами и эмалированные реплики орденов. На сайтах интернет-магазинов пишут: «9 мая — бесспорно, великий день, в который нужно дарить друг другу не только слова поздравления и благодарности, но и памятные сувениры. Все это для того, чтобы наполнить день особым торжеством».

Раньше, рассматривая в сети снимки «Мерседесов» с георгиевскими ленточкам на трехконечных звездах, вписанных в окружность, я думал: «Фотошоп и провокация». Неделю назад своими глазами увидел черно-оранжевую полоску ткани, прикрепленную к капоту другого немецкого автомобиля — «Фольксвагена». А еще по Барнаулу ездят машины с наклейками «Можем повторить!», на которых человечек с серпом и молотом вместо головы насилует свастику.

Такое ощущение, что за четверть века, прошедшие с распада страны-победительницы, в общественном сознании произошел какой-то сдвиг.

Праздник со слезами на глазах оттерли на второй план, а на авансцену вышла игра в Победу. И в этой игре люди считают нормой выложить в социальные сети фотографии себя в гимнастерке, а потом лайкнуть комментарий вроде «Форма вам к лицу! Хорошо как сидит!» По правилам этой игры нужно купить молоко или сосиски с георгиевской ленточкой на упаковке и обязательно выложить селфи на фоне марширующей колонны «Бессмертного полка». В этой реальности одна за другой проходят реконструкции взятия Рейхстага, мамы наряжают маленьких детей в военную форму, а лозунг «Можем повторить!» звучит как кричалка футбольных фанатов. Итог игры — милитаристский пафос вместо горечи утрат.

Итог игры — милитаристский пафос вместо горечи утрат

Но — если вдуматься — что нам предлагают повторить? Советский Союз, по разным оценкам, потерял в той войне от 7 до 40 миллионов человек. И корни демографической проблемы страны находятся не в «лихих 90-х», а там, в первой половине прошлого столетия. Уместно ли бравировать заявлением, за которым стоят настолько чудовищные цифры?

У нас была великая эпоха. Но на смену ей пришел век постмодерна. Мемасики и демотиваторы заменили слезы дедов и прадедов. Смысл праздника объясняется через флешмобы и язык штампованных плакатов. В общественном сознании реальные люди смешиваются с вымышленными персонажами. Травма войны постепенно заживает — работает и время, и мифотворчество.

Великая жертва, сохранившая страну и фактически создавшая нацию, растворяется в истории. Остались единицы тех, кто воевал. Дети и внуки фронтовиков стареют. Скоро вырастет поколение, которое не увидит живых победителей в Великой Отечественной войне. Для этих ребят Сталинградская битва будет так же далека, как Ледовое побоище или сражение на Куликовом поле.

В детстве родители говорили, что мемориал Славы возле вокзала — особое место. Проходя мимо него, нельзя разговаривать. Повзрослев, я понял, что молчание — способ осознать трагедию и с уважением отнестись к памяти тех, кто пожертвовал собой ради будущих поколений.

«Без комиссий, без переплат, без проблем!» — я стою на розовой плитке, смотрю на вечный огонь и невольно слушаю рекламные ролики, доносящиеся от торговых павильонов. Мужчина, деловито пробегая мимо, ругается с кем-то по телефону.

«С праздником, дорогие барнаульцы!» — хрипит из динамиков веселый неискренний голос.

С Днем Победы.

Михаил Беднаржевский